Русское Национальное Самосознание 1.
КАК БЫТЬ РУССКИМ. Академик РАН Всеволод Троицкий.
Часть I.
О национализме и национальном воспитании [11]
И если соберем волю каждого
в одну волю - выстоим!
Если соберем совесть каждого
в одну совесть - выстоим!
Если соберем любовь к России каждого
в одну любовь - выстоим!
В. Распутин.
Национализм - вот слово, которое все произносят сегодня неравнодушно и вкладывают в него одни - отрицательный, обличающий, позорный, другие - положительный, жизнеут¬верждающий, одухотворяющий смысл. Да можно ли здесь быть равнодушным? Ведь это понятие связывает в один узел причины трагических поворотов отечественной истории и надежды на Русское возрождение.
В устах невежд и недругов народа (скрытых ли, явных ли) этому слову неизменно придается только отрицательное значение. Его толкуют извращенно, приравнивая к тому, что на разных языках называется шовинизмом [12]. Такая путаница едва ли случайна: вра¬гам рода человеческого на руку смешать эти понятия. Тогда можно будет «обличать» всякого, кто искренне привержен своему народу. Чуть только любовь к Отчизне, это сокровенно-прекрас-ное, благородное чувство, свойственное всякому, кто достоин называться Человеком, чуть это лучезарное чувство блеснет перед глазами корыстных, хитрых или ничтожных осквернителей народ¬ной чести, как они немедля начинают кричать о национализме, нарочито придавая этому слову едва ли не позорно-бранное зна¬чение. Спекуляция на бытовом смещении понятий, жонглирование терминами «фашизм», «национал-социализм», «шовинизм» при¬водит к заблуждению людей, не очень осведомленных в наци¬ональном вопросе. И действительно, не всегда легко сразу понять, что иные «борцы» против шовинизма - на деле сами ловко маскирующиеся национальные изуверы, ибо втайне исповедуют насилие, вторгаясь в историю, жизнь и судьбу чуждого им народа.
Будто бы борясь за равноправие, эти коварные трюкачи на деле готовят почву для помрачения «не своего» национального само¬сознания и лицемерят для обмана и унижения наивных людей, чистых и светлых в своих национальных и патриотических помыс¬лах. Это давно известный и, однако же, до сих пор еще действен¬ный прием. Стоит заговорить о русском национальном самосоз¬нании, о русской идее, как обязательно какой-нибудь «либерал», «демократ», «интеллигент» или демагог прямо или исподволь заведет речь о шовинизме или фашизме, как бы приглашая до¬гадаться, что, мол, разговоры о «русскости» это и есть шовинизм, это и есть «коричневая чума». Такая явная ложь, увы, действует: простодушный, политически наивный русский человек зачастую теряется от наглости этой лжи, смущается и готов иногда пове¬рить в нее. Готов поверить - не от глупости, а от скрытой внутри души его доверчивости, природной скромности и стыдливости.
Нельзя отрицать, что за осквернением смысла слова национализм непременно следует осквернение связанного с ним понятия - на¬ции. Умные осквернители прекрасно знают это. Они хотят внушить людям, любящим свой народ, смущение перед этой любовью, а может быть, и большее - какой-то стыд перед чувством, которым можно только гордиться. Они хотят убить в чужом для них народе ощущение самостоятельности, подорвать у него созна¬ние права быть самим собой, чувствовать сокровенное внутреннее духовное родство, иметь свое самобытное лицо, свое «я» среди других наций и народов. А все это возможно только в особой любви к родным корням, связывающим людей одной страны в великое историческое единство - народ. Эти корни - в нашей природной речи, в незримой, таинственной связи с родною землей и ее судьбою; эти корни - в самой глубине сердца каждого, кто не утратил души человеческой. А потерявший душу достоин презре¬ния и жалости.
Не этому ли учит нас и мудрый, великий русский язык?! Род - это слово, как бы ключ к историческим глубинам души русского человека; здесь средоточие любви, добра и красоты, того. что составляет духовные начала жизни. Не случайно приставка «на». означающая и высшую меру признака и стремление к чему-то. образует слово «народ»' он высочайшее проявление рода и направленное слияние судеб, рожденных под одной крышей Отчиз¬ны. Хоровод светлых, чистых слов окружает его. Родимый - гово¬рим мы и знаем: дорогой, близкий нашему сердцу. Произносим Родина - и глубиной души чувствуем: родимый край, милая сердцу страна; услышим ли: родник, - и прозорливое воображение рисует поток, начало чистого, животворного, из недр мате¬ри-земли истекающего ручья.
Но если подумаем о темном, презренном, злом начале, язык выразительно подсказывает нечто «отталкивающееся» от нашего ключевого слова. Приставка «вы», означающая движение наружу, отторжение, удаление от чего-то, образует с ним презритель¬но-осуждающее: «выродок»; «от», - означающая отдаление, от¬деление, уклонение, отторжение от чего-то, вместе с названным словом образует негативное: отродье. Так учит нас язык, впита¬вший опыт многих предшествующих поколений: род, родина, роди¬мый человек - это добро, а отродье, выродок и как бы «с боку» урожденный - урод - зло. Идти к добру - значит идти к народу!
Не эта ли мудрость испокон веков давала силы нашим достой¬ным предкам и ныне вразумляет нас, заблудившихся их потом¬ков?
Кто поможет нам выйти из этого умственного блуждания? Мы сами должны оглянуться вокруг, прислушаться к голосу наших духовных наставников и мыслителей, наших национальных свето-чей, осиянных великой силой любви к человеку. Обратимся к их мудрости, к их духовным открытиям, вполне понять которые можно лишь единым усилием мысли, чувства и духа.
Полтора столетия звучит еще не услышанный нами голос вели¬кого Гоголя: «Но как полюбить братьев? Как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовер¬шенны, и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь - есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней сострадания. А сострадание есть уже начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки не просто негодование благородных на бесчестных, но вопль всей земли, послышавшей, что чужеземные враги вторглись в бесчисленном множестве, рас¬сыпались по домам и наложили тяжелое ярмо на каждого челове¬ка; уже и те, которые приняли добровольно к себе в дома этих врагов душевных, хотят от них освободиться сами, и не знают, как это сделать, и все сливается в один потрясающий вопль, уже и бесчувственные подвигаются. Но прямой любви еще не слышно ни в ком, - ее нет-таки и у вас. Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается; в вас все это производит только одну черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком отдаленное ее предвестие [...]. Любовь всемогуща и [...] с нею можно все сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; [...] последнее место, какое ни отыщется в ней, возьме¬те, предпочитая крупицу деятельности на нем всей вашей нынеш¬ней бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще не любите России. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам.» [13]
Тому, кто способен думать, стоит поразмышлять час-другой над этими словами, вникнуть в откровенное предостережение и понять наконец, что нет для нас другого пути спасения, как только следовать здесь указанному. А если так, не будем наивны, беспечны и неосмотрительны. И пусть каждый (именно каждый!) поймет, что с жизнью (не с прозябанием или существованием!) нас связывает только одно - Россия. Как страшно и грозно непони¬мание этого! Какие дьявольские силы работали столетия, чтобы вытравить из сознания многих моих соотечественников способ¬ность сразу отзываться этой живой правде-истине! Как лицемер¬но, с какой невежественной надменностью (или хитростью!) уво¬дят нас от нее разными путями враги рода человеческого и преда¬тели России!
Невежествен или дрянь тот человек, который не националист в душе своей. Но еще раз спросим: что такое националист?
Это - прежде всего честный человек, ибо он не изменяет национальной идее, которая есть не только мысль, не только естественное чувство самосохранения нации, но духовное досто¬яние народа. Эта идея сопровождает народ с момента его появ¬ления на исторической арене и умирает только с его полным уничтожением Чтобы понять в чем тут дело, обратимся к М. О. Меньшикову. «Народом, - писал он, - мы, националисты, считаем не только последнее поколение, призванное сказать «да» или «нет», но и те отошедшие поколения, которые строили жизнь народную и установляли законы. В понятие народа мы вводим также и будущие, еще не родившиеся поколения, перед которыми мы, их предки, несем нравственную ответственность...» [14].
Таким образом, национализм в глубоком смысле - это благо¬дарная дань прошлому своего народа, способность благоговейно ощущать свое настоящее родство с ним и истинное сознание ответственности за его будущее. Иными словами - это нравственная категория, включающая в себя добромысленную память, благородное ощущение долга перед живыми соплеменниками и способность оценивать смысл своей жизни с высоты жела¬емого светлого будущего своего народа. Национализм - закон честного человека, потому что «только то и можно счесть дейст-вительным законом, что совесть признает непостыдным ни пе¬ред предками, ни перед потомством», - пишет М. Меньшиков и продолжает: «Цинический демократизм не признает родства, он не признает даже ближайших звеньев, соединяющих нас с веч¬ностью в прошлом и будущем. Отсутствующие, как при голосо¬вании в парламенте, считаются несуществующими. Но это же ложь нечестивая и для науки, как для нравственного существа недопустимая. И предки, и потомки в каком-то священном смы¬сле существуют, они присутствуют и теперь в душе каждого, у кого есть душа». [15]
Национализм (подлинный, а не его извращение) - духовен; он основывается на глубоком осознании органического родства с близкими народами и потому чужд как эгоистической обособ¬ленности «узколобого» сепаратизма, так и самовознесения своего народа над всеми или за счет других народов. Последнее называ¬ется по-другому: шовинизм и фашизм. Здоровое чувство нацио¬нализма противостоит всему этому
Национализм возникает из ясной определенности влечений к родному народу. Он так же естествен, как любовь ребенка к родителям, родному дому, как его органическая первоначальная склонность к родному языку, звуки которого он слышит с колыбе¬ли.
Националист - это человек, имеющий душу живу, это тот, кто способен понять, что «мы всего лишь третья часть нации, притом наименьшая. Другая, необъятная треть - в зе¬мле, третья - в небе, и так как те нравственно столь же живы, как и мы, то кворум всех решений принадлежит скорее им, а не нам.» [16]. Националист - это тот, кто способен осознавать и чтить историю своего народа и не склонен проявлять к ней ни бессердечного равнодушия, ни постыдной издевки. Речь идет не о холодной сдержанности и табу по отношению к горьким страницам нашего прошлого, но о сы¬новнем характере отношения к нему, речь идет о том нра¬вственном такте, который ярко проявился в монологе пу¬шкинского Пимена:
…да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих вспоминают
За их труды, за славу, за добро.
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют...
(Выделено мной - В.Т.)
Эти слова - урок честного отношения к отечественной ис¬тории.
Националиста неизменно влечет народное единство, историчес¬кое и современное. Он полон решимости утверждать все, что достойно его народа, стремится мыслью ли, делом - противосто-ять тому, что опошляет его Националист всеми силами души восстает против унижения соплеменников, каким бы способом оно ни выражалось; он сочувствует и содействует укреплению национального единства и самосознания, верен национальному духу. Именно духу, духовному началу, ибо речь идет о том, что связано с творчески воплощенном им в своей культуре стремле¬нии к истине, добру и красоте.
Национализм - это щит от духовной интервенции, в частно¬сти, - от свойственного западной цивилизации поклонения золо¬тому тельцу, от растления духа, от торгашеского мышления, которым ныне охвачена значительная часть нашего общества Безжалостно унижая здоровое чувство национализма, мы не суме¬ли удержать мутные потоки «новой» цивилизации в рамках национальной культуры. Не пережевывая, глотали мы цинических Вольтеров, ницше, кровавых Робеспьеров, высокомерных байронов, а позже - бездуховных, сексуально зацикленных Фрейдов - и получили духовное расстройство, миазмы которого уже два столетия распространяются в отечественной истории. Когда все это стало проясняться в сознании умных людей, наш Грибоедов устами Чацкого молил,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух Пустого, рабского, слепого подражанья, призывая защитить национальные «нравы, и язык, и старину святую», ан нет, не защитили. И по-настоящему не переварив в своем желудке марксизм, подчинились инородческому (по суще-ству же антирусскому) окружению Ленина. Вследствие этого был прежде всего нанесен удар русскому национальному самосозна¬нию и шеренги интернационалистов обернулись по существу про¬тив русского народа. За это русские заплатили кровью миллионов своих соплеменников. Неужели этого недостаточно, чтобы об¬разумиться?!
Немало было сделано и делается, чтобы убить, растлить душу народа. Жестоко подорвана во многих живая непосредственность в ощущении своей национальности, чувство национальной гор¬дости. Идет бесстыдное осквернение нашего прошлого, проводи¬мое по преимуществу озлобленными инородцами, широко про¬никшими в среду так называемой интеллигенции и во все средства массовой информации, бесстыдно или с невинным коварством вытравляют здоровый национальный инстинкт. Народные иде¬алы искажаются и высмеиваются. Кощунственно пародируется то, что серьезно и свято. Выставляется как истинно народное то, что позорно и осуждается самим народом. О возвышенных иде¬алах, о светочах нации говорится обыденно, пошловато, упомина¬ние о них дается в нарочито «снижающем» контексте. Презрение к русскому становится расхожей монетой в политических демар¬шах.
Всячески подогревается разобщение братских народов, состав¬ляющих Россию. Да и что же есть Беловежский сговор, как не предательство великой и неистребимой связи племен, соеди-ненных не только общей историей (от самых корней), но и общей духовностью? Дорого заплатим мы за это временное разобще¬ние, и это так же очевидно, как то, что ему наступит конец и «в семье великой, в семье вольной, новой» (Т. Шевченко) сладится материально то, что в идее нерасторжимо и ныне: наша славянская сокровенная духовная общность в единой Рос-сии...
Со знанием дела внушали нам легкомысленное неверие, немало усилий приложили, подготавливая почву разобщения, с вожделен¬ным упорством говорили только о материальном благополучии, с цинической дерзостью поносили и превращали в «пережиток прошлого» исполненные духовной энергией идеи и национальные святыни. Враждебное недоверие, непримиримое отчуждение вос¬питывали во имя новых идеалов всеобщего «всехнародного» сча¬стья. Получалось только, что самый ближний, родной народ при этом вроде бы и не в счет. Строгий отбор производили среди пророчеств прошлого, запрещая думать об иных предвестиях, отрешали от народной мудрости. Всечеловечность русского на¬ционального начала криводушно подменили всемогуществом че¬ловека, сатанинской гордостью, забывая природную скромность и стыдливость русской натуры.
Опустошают наши души и заставляют поклоняться золотому тельцу, доллару, госпоже Наживе, как единственной предводи¬тельнице культурного движения. Пытаются заставить русских поверить «в фаллос как в единственную свечу в потемках жизни и в «я» как единственного реального бога» [17], в комфорт как единственную цель вожделенных стремлений.
Направляют не к возвышению духовному, к росту человечес¬кого в человеке, не к становлению культурных, семейных и народ¬но-государственных традиций, не к расцвету народному от семьи до государства, а - к обособленной слепоте, к замкнутости в «мелких желаниях», сытому существованию вне политики, т.е. вне каких бы то ни было, кроме шкурных, интересов. Всем этим готовят базу для «колониального сознания» русских. Готовят усердно.
Одурманивают атмосферу жизни мерзовониями западной циви¬лизации. Превращают страну нашу в отхожее место западного образца жизни: через прорубленное в Европу окно в сторону России, как через канализационную трубу, текут отравляющие потоки дозволенных и недозволенных материальных и «духов¬ных» наркотиков (все московские торгаши продают западное пойло и дурман), а в сторону Европы через «Интерурал» и всевоз¬можные мафиозные концессии безвозвратно текут народные бо¬гатства. И нет конца бесовской наглости! Националисты не могут быть равнодушны к этому: истинное чувство справедливости проверяется на том, справедлив ли ты к ближнему. Националисты - это те, кто превыше всего ставят любовь к своему народу.
Ярко и точно сказал об этом И.А. Ильин. «Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии. Национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в Божием саду... Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ - к духовному расцвету. Это есть некий восторг (любимое выражение Суворова) от созер¬цания своего народа в плане Божием и в дарах его благодати. Это есть благодарение Богу за эти дары, но в то же время и скорбь о своем народе и стыд за него, если он оказывается не на высоте этих даров [...]. Национализм испытывает, исповедует и отстаива¬ет жизнь своего народа как драгоценную духовную самосиянность. Он принимает дары и создания своего народа как свою собствен¬ную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества» [18].
Националисты - это те, кто понимает значение народной самобытности, кто видит в ней не внешний признак, а глубинную суть народного строения и здравого народного бытия. В этом заключается неопровержимая их мудрость.
Националисты составляют основную когорту патриотов: пат¬риот не может не быть националистом. Действенное проявление национализма по отношению к стране своей, к Отечеству - есть патриотизм. В нем все названные качества освящены любовью к Родине и ощущением того, что служение ей составляет великое счастье и цель нашей жизни.
В горниле национализма происходит становление личности. Не может быть личности без самобытности, а самобытности - без национального своеобразия. Чем выше чувство национального, чем более возвышается оно над органическим инстинктом народ¬ного самосохранения до сознания внутренней сущности и ис¬торической роли своего народа, тем более личность - человек, тем ярче ее достоинства. Напротив, в болотном месиве космопо-литической бесприютности вянут и никнут добрые порывы серд¬ца, расслабленного вненациональным безначалием. «Националь¬ное сознание есть проявление сознания самого себя, как части своей нации», ибо оно - есть «освобожденная энергия народная, самодержавная и самостоятельная в своем труде»» (М.О. Мень¬шиков) [19].
Часть I.
О национализме и национальном воспитании [11]
И если соберем волю каждого
в одну волю - выстоим!
Если соберем совесть каждого
в одну совесть - выстоим!
Если соберем любовь к России каждого
в одну любовь - выстоим!
В. Распутин.
Национализм - вот слово, которое все произносят сегодня неравнодушно и вкладывают в него одни - отрицательный, обличающий, позорный, другие - положительный, жизнеут¬верждающий, одухотворяющий смысл. Да можно ли здесь быть равнодушным? Ведь это понятие связывает в один узел причины трагических поворотов отечественной истории и надежды на Русское возрождение.
В устах невежд и недругов народа (скрытых ли, явных ли) этому слову неизменно придается только отрицательное значение. Его толкуют извращенно, приравнивая к тому, что на разных языках называется шовинизмом [12]. Такая путаница едва ли случайна: вра¬гам рода человеческого на руку смешать эти понятия. Тогда можно будет «обличать» всякого, кто искренне привержен своему народу. Чуть только любовь к Отчизне, это сокровенно-прекрас-ное, благородное чувство, свойственное всякому, кто достоин называться Человеком, чуть это лучезарное чувство блеснет перед глазами корыстных, хитрых или ничтожных осквернителей народ¬ной чести, как они немедля начинают кричать о национализме, нарочито придавая этому слову едва ли не позорно-бранное зна¬чение. Спекуляция на бытовом смещении понятий, жонглирование терминами «фашизм», «национал-социализм», «шовинизм» при¬водит к заблуждению людей, не очень осведомленных в наци¬ональном вопросе. И действительно, не всегда легко сразу понять, что иные «борцы» против шовинизма - на деле сами ловко маскирующиеся национальные изуверы, ибо втайне исповедуют насилие, вторгаясь в историю, жизнь и судьбу чуждого им народа.
Будто бы борясь за равноправие, эти коварные трюкачи на деле готовят почву для помрачения «не своего» национального само¬сознания и лицемерят для обмана и унижения наивных людей, чистых и светлых в своих национальных и патриотических помыс¬лах. Это давно известный и, однако же, до сих пор еще действен¬ный прием. Стоит заговорить о русском национальном самосоз¬нании, о русской идее, как обязательно какой-нибудь «либерал», «демократ», «интеллигент» или демагог прямо или исподволь заведет речь о шовинизме или фашизме, как бы приглашая до¬гадаться, что, мол, разговоры о «русскости» это и есть шовинизм, это и есть «коричневая чума». Такая явная ложь, увы, действует: простодушный, политически наивный русский человек зачастую теряется от наглости этой лжи, смущается и готов иногда пове¬рить в нее. Готов поверить - не от глупости, а от скрытой внутри души его доверчивости, природной скромности и стыдливости.
Нельзя отрицать, что за осквернением смысла слова национализм непременно следует осквернение связанного с ним понятия - на¬ции. Умные осквернители прекрасно знают это. Они хотят внушить людям, любящим свой народ, смущение перед этой любовью, а может быть, и большее - какой-то стыд перед чувством, которым можно только гордиться. Они хотят убить в чужом для них народе ощущение самостоятельности, подорвать у него созна¬ние права быть самим собой, чувствовать сокровенное внутреннее духовное родство, иметь свое самобытное лицо, свое «я» среди других наций и народов. А все это возможно только в особой любви к родным корням, связывающим людей одной страны в великое историческое единство - народ. Эти корни - в нашей природной речи, в незримой, таинственной связи с родною землей и ее судьбою; эти корни - в самой глубине сердца каждого, кто не утратил души человеческой. А потерявший душу достоин презре¬ния и жалости.
Не этому ли учит нас и мудрый, великий русский язык?! Род - это слово, как бы ключ к историческим глубинам души русского человека; здесь средоточие любви, добра и красоты, того. что составляет духовные начала жизни. Не случайно приставка «на». означающая и высшую меру признака и стремление к чему-то. образует слово «народ»' он высочайшее проявление рода и направленное слияние судеб, рожденных под одной крышей Отчиз¬ны. Хоровод светлых, чистых слов окружает его. Родимый - гово¬рим мы и знаем: дорогой, близкий нашему сердцу. Произносим Родина - и глубиной души чувствуем: родимый край, милая сердцу страна; услышим ли: родник, - и прозорливое воображение рисует поток, начало чистого, животворного, из недр мате¬ри-земли истекающего ручья.
Но если подумаем о темном, презренном, злом начале, язык выразительно подсказывает нечто «отталкивающееся» от нашего ключевого слова. Приставка «вы», означающая движение наружу, отторжение, удаление от чего-то, образует с ним презритель¬но-осуждающее: «выродок»; «от», - означающая отдаление, от¬деление, уклонение, отторжение от чего-то, вместе с названным словом образует негативное: отродье. Так учит нас язык, впита¬вший опыт многих предшествующих поколений: род, родина, роди¬мый человек - это добро, а отродье, выродок и как бы «с боку» урожденный - урод - зло. Идти к добру - значит идти к народу!
Не эта ли мудрость испокон веков давала силы нашим достой¬ным предкам и ныне вразумляет нас, заблудившихся их потом¬ков?
Кто поможет нам выйти из этого умственного блуждания? Мы сами должны оглянуться вокруг, прислушаться к голосу наших духовных наставников и мыслителей, наших национальных свето-чей, осиянных великой силой любви к человеку. Обратимся к их мудрости, к их духовным открытиям, вполне понять которые можно лишь единым усилием мысли, чувства и духа.
Полтора столетия звучит еще не услышанный нами голос вели¬кого Гоголя: «Но как полюбить братьев? Как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовер¬шенны, и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь - есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней сострадания. А сострадание есть уже начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки не просто негодование благородных на бесчестных, но вопль всей земли, послышавшей, что чужеземные враги вторглись в бесчисленном множестве, рас¬сыпались по домам и наложили тяжелое ярмо на каждого челове¬ка; уже и те, которые приняли добровольно к себе в дома этих врагов душевных, хотят от них освободиться сами, и не знают, как это сделать, и все сливается в один потрясающий вопль, уже и бесчувственные подвигаются. Но прямой любви еще не слышно ни в ком, - ее нет-таки и у вас. Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается; в вас все это производит только одну черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком отдаленное ее предвестие [...]. Любовь всемогуща и [...] с нею можно все сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; [...] последнее место, какое ни отыщется в ней, возьме¬те, предпочитая крупицу деятельности на нем всей вашей нынеш¬ней бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще не любите России. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам.» [13]
Тому, кто способен думать, стоит поразмышлять час-другой над этими словами, вникнуть в откровенное предостережение и понять наконец, что нет для нас другого пути спасения, как только следовать здесь указанному. А если так, не будем наивны, беспечны и неосмотрительны. И пусть каждый (именно каждый!) поймет, что с жизнью (не с прозябанием или существованием!) нас связывает только одно - Россия. Как страшно и грозно непони¬мание этого! Какие дьявольские силы работали столетия, чтобы вытравить из сознания многих моих соотечественников способ¬ность сразу отзываться этой живой правде-истине! Как лицемер¬но, с какой невежественной надменностью (или хитростью!) уво¬дят нас от нее разными путями враги рода человеческого и преда¬тели России!
Невежествен или дрянь тот человек, который не националист в душе своей. Но еще раз спросим: что такое националист?
Это - прежде всего честный человек, ибо он не изменяет национальной идее, которая есть не только мысль, не только естественное чувство самосохранения нации, но духовное досто¬яние народа. Эта идея сопровождает народ с момента его появ¬ления на исторической арене и умирает только с его полным уничтожением Чтобы понять в чем тут дело, обратимся к М. О. Меньшикову. «Народом, - писал он, - мы, националисты, считаем не только последнее поколение, призванное сказать «да» или «нет», но и те отошедшие поколения, которые строили жизнь народную и установляли законы. В понятие народа мы вводим также и будущие, еще не родившиеся поколения, перед которыми мы, их предки, несем нравственную ответственность...» [14].
Таким образом, национализм в глубоком смысле - это благо¬дарная дань прошлому своего народа, способность благоговейно ощущать свое настоящее родство с ним и истинное сознание ответственности за его будущее. Иными словами - это нравственная категория, включающая в себя добромысленную память, благородное ощущение долга перед живыми соплеменниками и способность оценивать смысл своей жизни с высоты жела¬емого светлого будущего своего народа. Национализм - закон честного человека, потому что «только то и можно счесть дейст-вительным законом, что совесть признает непостыдным ни пе¬ред предками, ни перед потомством», - пишет М. Меньшиков и продолжает: «Цинический демократизм не признает родства, он не признает даже ближайших звеньев, соединяющих нас с веч¬ностью в прошлом и будущем. Отсутствующие, как при голосо¬вании в парламенте, считаются несуществующими. Но это же ложь нечестивая и для науки, как для нравственного существа недопустимая. И предки, и потомки в каком-то священном смы¬сле существуют, они присутствуют и теперь в душе каждого, у кого есть душа». [15]
Национализм (подлинный, а не его извращение) - духовен; он основывается на глубоком осознании органического родства с близкими народами и потому чужд как эгоистической обособ¬ленности «узколобого» сепаратизма, так и самовознесения своего народа над всеми или за счет других народов. Последнее называ¬ется по-другому: шовинизм и фашизм. Здоровое чувство нацио¬нализма противостоит всему этому
Национализм возникает из ясной определенности влечений к родному народу. Он так же естествен, как любовь ребенка к родителям, родному дому, как его органическая первоначальная склонность к родному языку, звуки которого он слышит с колыбе¬ли.
Националист - это человек, имеющий душу живу, это тот, кто способен понять, что «мы всего лишь третья часть нации, притом наименьшая. Другая, необъятная треть - в зе¬мле, третья - в небе, и так как те нравственно столь же живы, как и мы, то кворум всех решений принадлежит скорее им, а не нам.» [16]. Националист - это тот, кто способен осознавать и чтить историю своего народа и не склонен проявлять к ней ни бессердечного равнодушия, ни постыдной издевки. Речь идет не о холодной сдержанности и табу по отношению к горьким страницам нашего прошлого, но о сы¬новнем характере отношения к нему, речь идет о том нра¬вственном такте, который ярко проявился в монологе пу¬шкинского Пимена:
…да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих вспоминают
За их труды, за славу, за добро.
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют...
(Выделено мной - В.Т.)
Эти слова - урок честного отношения к отечественной ис¬тории.
Националиста неизменно влечет народное единство, историчес¬кое и современное. Он полон решимости утверждать все, что достойно его народа, стремится мыслью ли, делом - противосто-ять тому, что опошляет его Националист всеми силами души восстает против унижения соплеменников, каким бы способом оно ни выражалось; он сочувствует и содействует укреплению национального единства и самосознания, верен национальному духу. Именно духу, духовному началу, ибо речь идет о том, что связано с творчески воплощенном им в своей культуре стремле¬нии к истине, добру и красоте.
Национализм - это щит от духовной интервенции, в частно¬сти, - от свойственного западной цивилизации поклонения золо¬тому тельцу, от растления духа, от торгашеского мышления, которым ныне охвачена значительная часть нашего общества Безжалостно унижая здоровое чувство национализма, мы не суме¬ли удержать мутные потоки «новой» цивилизации в рамках национальной культуры. Не пережевывая, глотали мы цинических Вольтеров, ницше, кровавых Робеспьеров, высокомерных байронов, а позже - бездуховных, сексуально зацикленных Фрейдов - и получили духовное расстройство, миазмы которого уже два столетия распространяются в отечественной истории. Когда все это стало проясняться в сознании умных людей, наш Грибоедов устами Чацкого молил,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух Пустого, рабского, слепого подражанья, призывая защитить национальные «нравы, и язык, и старину святую», ан нет, не защитили. И по-настоящему не переварив в своем желудке марксизм, подчинились инородческому (по суще-ству же антирусскому) окружению Ленина. Вследствие этого был прежде всего нанесен удар русскому национальному самосозна¬нию и шеренги интернационалистов обернулись по существу про¬тив русского народа. За это русские заплатили кровью миллионов своих соплеменников. Неужели этого недостаточно, чтобы об¬разумиться?!
Немало было сделано и делается, чтобы убить, растлить душу народа. Жестоко подорвана во многих живая непосредственность в ощущении своей национальности, чувство национальной гор¬дости. Идет бесстыдное осквернение нашего прошлого, проводи¬мое по преимуществу озлобленными инородцами, широко про¬никшими в среду так называемой интеллигенции и во все средства массовой информации, бесстыдно или с невинным коварством вытравляют здоровый национальный инстинкт. Народные иде¬алы искажаются и высмеиваются. Кощунственно пародируется то, что серьезно и свято. Выставляется как истинно народное то, что позорно и осуждается самим народом. О возвышенных иде¬алах, о светочах нации говорится обыденно, пошловато, упомина¬ние о них дается в нарочито «снижающем» контексте. Презрение к русскому становится расхожей монетой в политических демар¬шах.
Всячески подогревается разобщение братских народов, состав¬ляющих Россию. Да и что же есть Беловежский сговор, как не предательство великой и неистребимой связи племен, соеди-ненных не только общей историей (от самых корней), но и общей духовностью? Дорого заплатим мы за это временное разобще¬ние, и это так же очевидно, как то, что ему наступит конец и «в семье великой, в семье вольной, новой» (Т. Шевченко) сладится материально то, что в идее нерасторжимо и ныне: наша славянская сокровенная духовная общность в единой Рос-сии...
Со знанием дела внушали нам легкомысленное неверие, немало усилий приложили, подготавливая почву разобщения, с вожделен¬ным упорством говорили только о материальном благополучии, с цинической дерзостью поносили и превращали в «пережиток прошлого» исполненные духовной энергией идеи и национальные святыни. Враждебное недоверие, непримиримое отчуждение вос¬питывали во имя новых идеалов всеобщего «всехнародного» сча¬стья. Получалось только, что самый ближний, родной народ при этом вроде бы и не в счет. Строгий отбор производили среди пророчеств прошлого, запрещая думать об иных предвестиях, отрешали от народной мудрости. Всечеловечность русского на¬ционального начала криводушно подменили всемогуществом че¬ловека, сатанинской гордостью, забывая природную скромность и стыдливость русской натуры.
Опустошают наши души и заставляют поклоняться золотому тельцу, доллару, госпоже Наживе, как единственной предводи¬тельнице культурного движения. Пытаются заставить русских поверить «в фаллос как в единственную свечу в потемках жизни и в «я» как единственного реального бога» [17], в комфорт как единственную цель вожделенных стремлений.
Направляют не к возвышению духовному, к росту человечес¬кого в человеке, не к становлению культурных, семейных и народ¬но-государственных традиций, не к расцвету народному от семьи до государства, а - к обособленной слепоте, к замкнутости в «мелких желаниях», сытому существованию вне политики, т.е. вне каких бы то ни было, кроме шкурных, интересов. Всем этим готовят базу для «колониального сознания» русских. Готовят усердно.
Одурманивают атмосферу жизни мерзовониями западной циви¬лизации. Превращают страну нашу в отхожее место западного образца жизни: через прорубленное в Европу окно в сторону России, как через канализационную трубу, текут отравляющие потоки дозволенных и недозволенных материальных и «духов¬ных» наркотиков (все московские торгаши продают западное пойло и дурман), а в сторону Европы через «Интерурал» и всевоз¬можные мафиозные концессии безвозвратно текут народные бо¬гатства. И нет конца бесовской наглости! Националисты не могут быть равнодушны к этому: истинное чувство справедливости проверяется на том, справедлив ли ты к ближнему. Националисты - это те, кто превыше всего ставят любовь к своему народу.
Ярко и точно сказал об этом И.А. Ильин. «Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии. Национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в Божием саду... Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ - к духовному расцвету. Это есть некий восторг (любимое выражение Суворова) от созер¬цания своего народа в плане Божием и в дарах его благодати. Это есть благодарение Богу за эти дары, но в то же время и скорбь о своем народе и стыд за него, если он оказывается не на высоте этих даров [...]. Национализм испытывает, исповедует и отстаива¬ет жизнь своего народа как драгоценную духовную самосиянность. Он принимает дары и создания своего народа как свою собствен¬ную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества» [18].
Националисты - это те, кто понимает значение народной самобытности, кто видит в ней не внешний признак, а глубинную суть народного строения и здравого народного бытия. В этом заключается неопровержимая их мудрость.
Националисты составляют основную когорту патриотов: пат¬риот не может не быть националистом. Действенное проявление национализма по отношению к стране своей, к Отечеству - есть патриотизм. В нем все названные качества освящены любовью к Родине и ощущением того, что служение ей составляет великое счастье и цель нашей жизни.
В горниле национализма происходит становление личности. Не может быть личности без самобытности, а самобытности - без национального своеобразия. Чем выше чувство национального, чем более возвышается оно над органическим инстинктом народ¬ного самосохранения до сознания внутренней сущности и ис¬торической роли своего народа, тем более личность - человек, тем ярче ее достоинства. Напротив, в болотном месиве космопо-литической бесприютности вянут и никнут добрые порывы серд¬ца, расслабленного вненациональным безначалием. «Националь¬ное сознание есть проявление сознания самого себя, как части своей нации», ибо оно - есть «освобожденная энергия народная, самодержавная и самостоятельная в своем труде»» (М.О. Мень¬шиков) [19].