Ринат Мухаметов ДЕРЖАТЬ ЛИБЕРАЛЬНЫЙ УДАР
Владимир Познер в очередной раз публично повторил свои соображения относительно роли Православия в истории России. Теперь его тезис о том, что традиционная религия русского народа пагубна и не тому, чему надо, учит, прозвучал в контексте дискуссии о модернизации. На риторические российские вопросы - кто виноват и что делать? - Познер однозначно отвечает: виновато Православие, от которого, соответственно, надо каким-то образом отделаться.
Позиция Познера вытекает из радикально-либерального отношения к религии вообще. Дело не только в Православии, а в религии в целом, которую последовательный либерал считает вредной и мешающей человеку жить нормально. Просто некоторые этого, в отличие от Познера, вслух не проговаривают (в том числе в России в отношении Православия).
Суть сказанного Познером на самом деле не только в том, что Православие хуже, чем Протестантизм и Католицизм. Последние тем и вызывают какую-то симпатию «правоверного либерала» Познера, что фактически ушли в Европе на периферию жизни, не выдержав удара либеральной модернизации и секуляризма. Согласно Познеру, Католицизм и Протестантизм хороши и лучше Православия не потому, что они способствуют модернизации и построению благополучного и эффективного общества, а тем, что они передали эстафету исторического лидерства радикальному секуляризму и атеизму.
Европа сегодня представляет собой постхристианское пространство. Еще Освальд Шпенглер писал, что Христианство умерло в Европе, перейдя в культуру. Это Познер приветствует, и именно то, что подобное все еще не произошло с Православием, его раздражает. В том, что Православие еще как-то живо, легендарный журналист видит его ущербность и пагубное влияние на российское государство.
Не менее, а, может, еще более негативно Познер относится к Исламу, что неудивительно. Это Познер тоже публично в свое время засвидетельствовал. Если Православие он только обвиняет в отсталости, то от Ислама журналист призывал избавиться чуть ли не насильственными методами. 14 ноября 2004 года, в первый день праздника Ураза-байрам, Познер, комментируя очередной телесюжет о «плохих мусульманах», сказал: «Глядя на это, мне хочется взять в руки «калашников». Впрочем, приглашенная телеведущим «светлая голова» писатель Виктор Ерофеев задал еще более «светлый» вопрос: «Может, нам перерезать всех этих мусульман?».
Сам факт, что данный выпуск «Времен» был приурочен к одному из двух главных праздников Ислама, а ведущий даже формально не поздравил 20 миллионов своих соотечественников с этим праздником, как и факт, что к обсуждению исламской темы не был приглашен ни один мусульманин, красноречиво говорят о позиции авторов передачи.
После этого ряд крупных мусульманских деятелей даже обращались в прокуратуру с просьбой проверить высказывания, прозвучавшие в передаче, на соответствие УК РФ. Правда, безрезультатно.
Кстати, тезис о религиозных корнях проблем тех или иных обществ разделяют даже не все либералы. Ведь тот же исламский мир был локомотивом прогресса человечества именно тогда, когда был куда более религиозен, чем сегодня. На протяжении почти тысячи лет он занимал то место на планете в отношении инноваций и развития, которое сегодня занимает Запад. Православие и Ислам так или иначе либеральный удар пока держат. Но проблема в том, что на вульгарном фундаментализме долго не продержишься. Очевидно, что нужно найти формулу сохранения и развития в условиях современности.
Отрицать и отгораживаться от окружающего мира больше ни у кого не получится. Религия должна быть адекватной современности, но оставаться самой собой в плане фундаментальных основ. Религия должна научиться переваривать современность, развиваться в современных условиях, но оставаться при этом самой собой. Мучительный процесс выработки механизмов такого «преломления» к окружающему миру - одна из основных проблем глобального развития сегодня, т.к. перспективы мировых религий касаются почти всего человечества.
Патриарх Кирилл, как мне кажется, по-своему пытается модернизировать Русскую церковь именно в таком ключе - быть современной, но оставаться собой. Без этого развитие Православия действительно рискует пойти по Познеру, не получив продолжения в истории. Только у нас, перефразируя Шпенглера, Христианство перейдет не в культуру, а в государство.
Главный риск для РПЦ мне видится в опасности прельститься тем, чтобы решение столь масштабной проблемы «преломления» свести к тому, чтобы поближе прислониться к «вертикали власти» (что некоторые называют угрозой клерикализации), лукаво интерпретируя это как современное прочтение «симфонии Церкви и власти». Однако Русской церкви, сыгравшей огромную роль в мировой истории, не гоже, конечно, поддаваться на уговоры разного рода деятелей, которые предлагают ей в роли «старшего брата» самоутверждаться за счет подавления разного рода религиозных российских меньшинств.
Комментарий: Эту публикация в либеральном «Русском журнале» весьма показательна, то есть само либеральное сообщество начинает приходить к мысли о необходимости русской идеи, иначе как понимать слова автора:
«...тезис о религиозных корнях проблем тех или иных обществ разделяют даже не все либералы. Ведь тот же исламский мир был локомотивом прогресса человечества именно тогда, когда был куда более религиозен, чем сегодня. На протяжении почти тысячи лет он занимал то место на планете в отношении инноваций и развития, которое сегодня занимает Запад. Православие и Ислам так или иначе либеральный удар пока держат. Но проблема в том, что на вульгарном фундаментализме долго не продержишься. Очевидно, что нужно найти формулу сохранения и развития в условиях современности».
«Формула сохранения и развития (для церкви, конкретно, для РПЦ) в условиях современности» - это есть русская идея как метод философии и логики, которая переводит православный догмат о Святой Троице на язык философии и логики. Напомню, что именно эта задача была поставлена в свое время православным философом о. Флоренским и немецким философом Гегелем. Напомню эти высказывания:
Флоренский: «Итак, никто не сказал, почему Божественных Ипостасей Три, а не иное число. Не-случайность этого числа, внутренняя разумность его чувствуется в душе, но нет слов, чтобы выразить свое чувство. Во всяком случае, бесчисленные попытки дедуцировать Т р и - ипостасность Божества мы не можем признать удачными. Утешением и назиданием философам да послужит же то, что числа измерений пространства, подразделений времени, лиц грамматики, членов первичной семьи, слоев жизнедеятельности человеческой, координат психики и т.д., и т.д. они не дедуцировали и даже не объяснили его смысла. Мало того. Чувствуется, что есть какая-то глубокая связь между всеми этими троичностями, но какая - это вечно бежит от понимания, именно в тот момент, когда хочешь почти найденную связь пригвоздить словом.
Подавляющее большинство философов и тех из свв. отцов, которые вроде бл. А в г у с т и н а, были причастны к философскому мышлению, занимались этим вопросом. Но что дали они все? - Аналогии, - за которыми опять таки лишь ч у в с т в у е т с я более глубокое средство, - лишь подобие, - одним слово, вместо объяснения того, что хотели объяснить, многократно увеличили объясняемое, ибо показали, что та же трудность содержится еще в бесчисленном множестве предметов мысли."
("Заметки о троичности" в кн. "Столп и утверждение истины", М.:"Правда", 1990, т.1, с.593-599).
Гегель: «...христиане искали и нашли в этой троичности свое триединство. Это поверхностно считалось некоторыми их недостатком; иногда говорят, что триединство, мысль о котором мы встречаем у древних, превосходит силу человеческого разумения, представляет собой тайну, - значит, слишком возвышенно; иногда же говорили, что оно слишком безвкусно; на том или другом основании его не хотели сделать более понятным для разума. Однако, если в этом триединстве есть смысл, мы должны его понимать. Дело обстояло бы очень плохо, если бы не было никакого смысла в том, что на продолжении двух тысячелетий было священным представлением христиан; было бы очень плохо, если бы это триединство было бы слишком священным, чтобы быть низведенным на ступень разума, или уже настолько устарелым, что было бы неприлично желать отыскивать в нем смысл. Речь, разумеется, может идти лишь о понятии этой троичности, а не о представлениях об Отце, Сыне, ибо такие отношения, заимствованные из области природы, нас не касаются.»
("Лекции по истории философии. Кн.1, СПб, "Наука", 1993, с. 241).
Именно троичность изложенная на философском языке стала основой для «Заявления об открытии русской идеи от 4 марта 2000 г.» (см. http://www.kcherepanov.narod.ru/dfns/zyvl.htm). Именно русская идея является интеллектуальным оружием России в борьбе против Запада и его институтов, особенно логики идеализма. И движение либералов в сторону более трезвой оценки событий, происходящих в России, происходит во многом именно потому, что русская философия начинает давать оценку и критику на рациональном и интеллектуальном языке. И хотя церковь, ослепленная идеалистической «Русской доктриной», не решается признать русскую идею, борьба, которую ведет русская философия, начинает давать свои плоды. И это просто вопрос времени, когда русская идея будет признана обществом, церковью, патриотической и либеральной общественностью. Ибо, взгляните на фотографию, на которой запечатлены патриарх Кирилл и Познер, время властно требует синтеза, время властно требует русской идеи. И никакие Путин с Медведевым уже не в силах этому помешать: решают другие люди, те кто формулирует и озвучивает голос эпохи и голос России.
29.07.10 15:58 http://www.russ.ru/pole/Derzhat-liberal-nyj-udar