По поводу скандала вокруг учебника Барсенкова и Вдовина.
Эта история крайне неприятна, и вот по какой причине. В каждой области общественной жизни должны быть свои методы регулирования. Чтобы остановить преступника, необходимы милиция, тюрьмы и Уголовный кодекс. Чтобы указать ученому на его ошибки, или даже уличить его в подлоге - достаточно нескольких статей в научных журналах.
Очень плохо, когда науку и образование пытаются «регулировать» уголовно-правовыми методами. Вместо поиска и установления научной истины историка сразу объявляют «экстремистом», его книги - фальшивками, их изымают из библиотек и магазинов. Что это дает? Массу хлопот самому историку, неплохую рекламу его «трудам» - и никакой пользы для науки и общественной дискуссии по сложным историческим вопросам.
Еще говорят, что книга Вдовина и Барсенкова плоха не сама по себе, а потому что называется учебным пособием и рекомендована для использования в таком качестве. Хорошо - если она не соответствует стандартам учебной литературы, надо снять гриф, убрать ее из учебных планов. Но зачем сразу записывать авторов в преступники и полностью изымать книгу из оборота?
«Расправиться» с книгой и ее авторами требуют, среди прочих, люди, которым вряд ли найдется место в серьезной академической дискуссии. Вот, например, чеченский омбудсмен Нухажиев - он профессиональный историк? Правду об истории чеченского народа нужно, безусловно, защищать. Но делать это должны специалисты, а не чиновники, действующие под прикрытием местной правоохранительной системы. И даже Николай Карлович Сванидзе, при всем уважении к нему (сказано без всякой иронии), пожалуй, не вполне подходящий человек для того, чтобы объявлять окончательный вердикт этой книге как фальсификации и экстремистскому материалу. Пусть своих коллег оценивает, например, преподавательская корпорация истфака МГУ, но причем здесь Общественная палата?
Наконец, особенно удивляет, что запретить книгу Вдовина и Барсенкова по закону об экстремистской деятельности призывают люди вполне либеральных взглядов. Их недовольство учебником можно понять. Но это не значит, что в борьбе с вредными идеями все средства хороши. Ссылаясь на закон об экстремизме, противники Вдовина и Барсенкова и ревнители толерантности фактически соглашаются с этим инструментом политической цензуры, который та же либеральная общественность в свое время немало критиковала.
Спросят, наверно: как можно защищать сталинистов и ксенофобов? Во-первых, никто их не защищает. Во-вторых, откровенно говоря, не хочется оказаться на их месте. Ведь и наш двухтомник можно, при большом желании и некоторой фантазии, признать экстремистским материалом. Например, в нем немало весьма критических отзывов о большевиках и коммунистах. А в компартии ведь немало людей состояло в свое время - можно считать, что коммунисты это настоящая социальная группа (признают же теперь социальной группой милицию). Вот и решат, что наша книга критикой коммунистов возбуждает социальную рознь. И поэтому является экстремистским материалом. Так что лучше, чтобы этот закон об экстремизме вообще не применяли.
В завершении disclaimer: сказанное выше не в коей мере нельзя считать одобрением содержания книги Вдовина и Барсенкова.
Очень плохо, когда науку и образование пытаются «регулировать» уголовно-правовыми методами. Вместо поиска и установления научной истины историка сразу объявляют «экстремистом», его книги - фальшивками, их изымают из библиотек и магазинов. Что это дает? Массу хлопот самому историку, неплохую рекламу его «трудам» - и никакой пользы для науки и общественной дискуссии по сложным историческим вопросам.
Еще говорят, что книга Вдовина и Барсенкова плоха не сама по себе, а потому что называется учебным пособием и рекомендована для использования в таком качестве. Хорошо - если она не соответствует стандартам учебной литературы, надо снять гриф, убрать ее из учебных планов. Но зачем сразу записывать авторов в преступники и полностью изымать книгу из оборота?
«Расправиться» с книгой и ее авторами требуют, среди прочих, люди, которым вряд ли найдется место в серьезной академической дискуссии. Вот, например, чеченский омбудсмен Нухажиев - он профессиональный историк? Правду об истории чеченского народа нужно, безусловно, защищать. Но делать это должны специалисты, а не чиновники, действующие под прикрытием местной правоохранительной системы. И даже Николай Карлович Сванидзе, при всем уважении к нему (сказано без всякой иронии), пожалуй, не вполне подходящий человек для того, чтобы объявлять окончательный вердикт этой книге как фальсификации и экстремистскому материалу. Пусть своих коллег оценивает, например, преподавательская корпорация истфака МГУ, но причем здесь Общественная палата?
Наконец, особенно удивляет, что запретить книгу Вдовина и Барсенкова по закону об экстремистской деятельности призывают люди вполне либеральных взглядов. Их недовольство учебником можно понять. Но это не значит, что в борьбе с вредными идеями все средства хороши. Ссылаясь на закон об экстремизме, противники Вдовина и Барсенкова и ревнители толерантности фактически соглашаются с этим инструментом политической цензуры, который та же либеральная общественность в свое время немало критиковала.
Спросят, наверно: как можно защищать сталинистов и ксенофобов? Во-первых, никто их не защищает. Во-вторых, откровенно говоря, не хочется оказаться на их месте. Ведь и наш двухтомник можно, при большом желании и некоторой фантазии, признать экстремистским материалом. Например, в нем немало весьма критических отзывов о большевиках и коммунистах. А в компартии ведь немало людей состояло в свое время - можно считать, что коммунисты это настоящая социальная группа (признают же теперь социальной группой милицию). Вот и решат, что наша книга критикой коммунистов возбуждает социальную рознь. И поэтому является экстремистским материалом. Так что лучше, чтобы этот закон об экстремизме вообще не применяли.
В завершении disclaimer: сказанное выше не в коей мере нельзя считать одобрением содержания книги Вдовина и Барсенкова.