Тунгуска (отрывок), 2004
Тунгуска
роман
(отрывок)
Глава третья. НА ПОДСТУПАХ К МОСКВЕ
Так я, задолго до того мига,
Когда признание станет всеобщим,
Говорю: «Над нами иноземцев иго,
Возропщем, русские, возропщем!
Поймите, что угнетённые и мы - те ж!
Учитесь доле внуков на рабах
И, гордости подняв мятеж,
Наденьте брони поверх рубах!»
Велимир Хлебников
<1908>
Лила раздвинула колени и смотрела вниз, где под прозрачным брюхом «тарелки» неслась русская тайга. Странная синяя тайга под чистым солнцем, как в старых фильмах и древних снах. Не тянулись, переплетаясь лентами, дороги, отороченные мехом путевой инфраструктуры. Не бесила взгляд геометрия частных зданий, тёмно-глянцевые пирамиды мегабилдингов не затеняли бессильную спесь старинных небоскрёбов. Даже не клубились, наслаиваясь, словно готовые взлететь, круглые шатры оранжерей, инкубаторов, ферм, теплиц и фабрик. Не было, не было ничего знакомого, привычного, спокойно-скучного. А было такое, от чего само тело начинало действовать иначе. Совсем не хотелось моргать и дышать, глаза Лилы широко раскрылись, между сухими губами образовалась щёлка, а сердце приятно бухало. Что-то страшное, иное, непостижимое грузно и нагло громоздилось внизу. Живое море свободных существ, растущих к небу и живущих в мире. Дикая гармония леса. Порабощающая красота. И совершенно чистое, без единого аппарата, летательное пространство. Лила нажала кнопку забора воздуха, чтобы почувствовать запах, положила лицо на ладони и углубилась в тайгу.
- Наши штурмуют Индостан! - раздался неуместный крик Освальда, даже не снявшего наушники.
Лила не реагировала, лишь шевельнулась ненависть к напарнику. Она не желала. Ничего, кроме тайги. Там, должно быть, особая тишина. Величественная. Таёжная. Где закладывает уши. Как в музее с поднебесным потолком и колоннами.
- Капитан Ландис! Разрешите обратиться! Это важно. Штаты штурмуют Индостан, прямо сейчас! - Освальд сорвал шлем, но к Лиле, по уставу, не обернулся. Он сидел на пилотном месте и не имел права отвлекаться на что бы то ни было. Но ситуация, похоже, и впрямь чрезвычайная. - По ленте идёт официальное сообщение, капитан! Вы видите? Началось!
- Кто штурмует? Повторите, Вальдес. Я не подключена. - Лила рассеянно шарила рукой по столу в поисках шлемокомпа, не в силах оторваться от таёжного театра.
- Кому же ещё штурмовать, как не Свободному Миру! Объединённая Коалиция Северных Штатов Нового Света, Объединённый Израиль, Великое Королевство, Западноевропейские Штаты и Меджмун. - он снова водрузил шлем на круглую голову с круглыми ушами. - Тут пишут, что этих сил с лихвой хватит для достижения нашей цели.
- Какой? - рассеянно спросила Лила.
- Как какой? - поразился Освальд. - Да вы что, капитан? Дикая природа усыпила ваш светлый разум. Принести свободу Индостану - вот цель! Это же и без монитора ясно. Вы уже подключились?
- Почти, загружаюсь. - Лила нехотя нацепила шлем. - А что за Индостан такой?
- Ну-у… Как же… Тот самый Индостан, который... - Вопрос был явно некстати, и Освальду пришлось от столь лакомой, долгожданной, манящей, сочащейся и растущей на глазах плоти военных сообщений переключиться на сухую географию. Чтобы не явить себя профаном, он поспешно шевелил пальцами, давая запрос компьютеру. - Индостан, регион чёрной крови. Южная оконечность Старосветских Штатов.
- А точнее?
- Ну, между Ираком и Австралией. Вон там, на юге, - он махнул рукой куда-то в сторону, продолжая собирать информацию в шлемокомпе. - Южная нефтяная борода, это же ясно.
- Нет, Освальд, не ясно. Есть такая страна, Индия…
- Ну да, так я и… да, Индия, один из перспективных неосвоенных регионов с неокрепшей свободой и стабильным потенциалом хайтек-персонала. Но Индия граничит с…, со…, э-э-э, со Станом граничит Индия. Поэтому одной из задач Коалиции в этой операции…
- Стан? Стан… Был такой древний клип Великого Белого Реппера. С диска про его маму, кажется… Но Индия с ним никак не граничит, майор. Разве что с Пакистаном...
- Паки! Верно, моя ошибка! Паки, Паки-стан! Да, так вот. - Освальд прекратил суетливую возню в шлеме, к нему вернулась деловитая основательность. - Так вот. Так. В Индии, как известно, проживает прогрессивное и свободолюбивое племя короедов, исповедующих теорию Маршалла-Монро. И этому племени не хватает жизненного пространства. Это племя терпит недемократические притеснения от индийского правительства. Которое, к тому же, не спешит вливаться в дружную семью Свободного Мира. И что-то от неё скрывает. По данным некоторых источников. От Семьи скрывает. К такому выводу пришёл Всеамериканский Конгресс.
- Ну, а Пакистан что? - лениво напомнила Лила. Она не хотела сама искать информацию, не хотела вообще ничего. Неуместная апатия. К тому же свербело предчувствие, что вот-вот её найдёт Центр. Прямо на лету. Налетит, как чих, какая-нибудь директива. Доложить положение, дать заключение, изменить направление, ждать подкрепления… Точно. Кто-то уже мельтешит пальцами…
- Есть, есть Пакистан! Я нашёл…
- Я в курсе, Освальд, что Пакистан есть, - раздражённо поморщилась Лила. Её всё более влекло, уводило в несусветность тяжёлое и близкое дыхание великого леса. - Ещё бы не быть Пакистану, когда моя тётка туда летала с кокосовым визитом.
- С кем? - осёкся Освальд.
- С делегацией Правительства. Надо было выяснить, при каких условиях кокосовое дерево может приносить плоды в штате Литва.
- А что, капитан, в Пакистане растут кокосы? - не на шутку удивился Освальд.
- Очевидно. Обязаны. А вот с Литвой нашей сложнее. Но я не об этом, я про Паки…
- Хотя да, ведь в Индии-то они точно есть. Если там живут короеды, значит, они едят кору. А кокосы покрыты корой, я видел в рекламе. И в России тоже должны быть короеды.
- Я спросила про Пакистан, Освальд. Какова роль Пакистана в конфликте?
- Так… Пакистан, как заявил военный советник Президента, необходимо развернуть на Восток. Этого требует Логика Момента. Поэтому цель операции Коалиции…
- Подожди, Освальд. А как же они развернут целое государство?
- Не знаю, капитан. Наверное, там есть специалисты по таким вопросам. Несомненно, есть!
Предчувствие сделало своё мрачное дело. Шлемокомп Лилы Ландис замерцал красным: пришло сообщение из Центра. Тайгу заслонили ровные строчки цифр и фраз. «Агенту XiL-352/02. Немедленно подготовить текстовую разработку для программируемых средств массовой пропаганды, освещающих операцию «Океан Свободы» в Индостане. Вводные: бои идут на всём побережье с переменным успехом. Продвижение: медленное. Потери: средние. Сопротивление: стабильное. Цель будет достигнута в срок от 1 н. до 1 м. Стиль: восторженно-заразительный/героика 3 р. Время подготовки - 20 м.»
- Эух… - зло выдохнул Освальд.
- В чём дело? Что-то не так?
- Не получить мне ни одного заказа на этой войне… Не получить!
- Почему бы это?
- Да вот… Тут сообщают, что в Джайпуре, где-то в центре Индостана, есть логово злоумышленников, которые готовили… ну, в общем, разные мерзости, - голос Освальда вдруг стал глухим, отрешённым, даже трагическим. - Это те самые чёрно-синие маги, враги наших войск, которые будут пытаться не смиряться. А в этом самом логове, как на беду, зародились антиамериканские танцы. Развились и пошли по миру. А ведь мой брат, Лила, мой брат Тано - вице-чемпион мира по антиамериканским танцам! Он зарабатывал ими на жизнь, да и мне помогал, пока я учился. Кто бы мог подумать… Вот ведь…
- Не переживай, Вальдес. Я напишу ходатайство командованию. Особенно если ты немедленно сбросишь мне все военные данные, которые нарыл в шлемокомпе. Мне надо срочно готовить текст.
- Вас понял. Благодарю. Высылаю. Замолкаю. Хотите колакофе, капитан?
- Нет, спасибо.
Тайга и правда влияла на Лилу. Странное, забытое состояние. Ничего не хочется делать. Только смотреть вниз, где по изумительно шершавой материи леса проносятся сверкающие швы речушек, озёр и рек, дымятся сквозь плотную хвою островки болот и опушек, набегают и тают в горизонте мохнатые всхолмия и пригорки. Она получила электронную почту от Вальдеса и, не глядя, переправила Люсии Маркес в Барселону: та-то никуда не летит и уж точно упёрлась во все мониторы. И знает уже об операции не меньше штатского командования. А то и больше. Вот пусть и пишет.
- Ладно, тогда и я потерплю до Мега-Мака тубилского, до Нью-Джорджии... - решил Освальд Вальдес. - Есть данные, капитан?
- Получила, благодарю. Когда мы будем в Тубилси?
Затылок Вальдеса красноречиво отобразил его кривую недовольную гримасу.
- Если продолжим вот так висеть над тайгой, то не скоро. Ну чего там высматривать? Проханова с Джемалем? Прости, конечно, но я ощущаю дух коммунизма, он веет над этой дикой страной и никак не выветрится. Они нас явно заждались.
- Опять ты со своей кислой мистикой. Нет никакого духа. Есть запах. Хвойный.
- У меня, капитан, приборы глючат. Вот и мистика. Что русские, что индейцы, всё одно - красные шаманы. Не ускориться ли нам?
- Чёрно-синие, майор. К тому же индийцы; индейцев мы освободили первыми. Это же скуластика, Освальд!
- Да, первичная школа… Но на такой скорости, похоже, неправильно действует система ориентации относительно… Вот что это там, под горой?..
- Без паники. Идём до Урала, время у нас есть. Кстати, если бы не те шаманы, ты не летел бы сейчас с таким комфортом в фуззере, а, в лучшем случае, сидел бы в тренажёре.
- Может, оно бы и лучше было… А почему в Тубилси, а не на Москву? Вот бы глянуть, мне говорил Тано…
- Твои любимые красные маги будут тоже рады видеть нас, особенно в такое время и в этом аппарате. Очень кстати. Там не Сибирь, Вальдес, там немножко другая система ПВО. Так что за Уралом уходим на юг. Бери южнее… Ускоряйся, ладно... А что за вибрация?
- Проклятый Восток… Чёртовы красные короеды… Аборигены, чтоб им свободы не получить…
- Да что происходит, Вальдес?!
- Сейчас… Матерь Божья…
- Где? Что?
- Готовься к катапультированию… Это невозможно!
- Зачем ты остановил аппарат?! Где мы?
- Я не останавливал! Тунгус…
- Что ты несёшь, как не… что за…
Поболтавшись и подребезжав неведомыми деталями, аппарат встал, как лимузин на светофоре, и тут же полностью потерял прозрачность поверхностей. В салоне воцарилась тьма, головокружение и почти что невесомость. Лила без приборов, всем телом ощутила разворот машины вертикально тайге. Повседневность стремительно оборачивалась странной неподконтрольной сказкой, бредовым сном среди бела дня. Наощупь, по наитию найдя щиток катапульты, Лила набирала шифр, с трудом удерживая себя в сознании и относительном равновесии. Вальдес не отвечал. Сыпались мимо мелкие предметы. Она почти смирилась с тупой неурочной смертью, почти досмотрела картины детства, но где-то вблизи от утробы матери шифр сработал, мощная сила вытолкнула Лилу вбок, и тут же живительная хвоя бросилась ей в лицо. Перед глазами, перемежаясь с ветками, побежал текст.
«Агенту. Согласно твоему запросу… 15.35. СОЗДАВАЯ ИДЕАЛЬНУЮ ВОЙНУ. Этот белый мир… Свершилось! Недолго… Тёмные властолюбивые маги… Поступь неумолимой демократии… потом расскажут… сонный Нагаркоил… Тривандрам… десант с моря… наши бравые кричащие орлы… кто умеет так делать войну. Дорога на Тируччираппалли… маленького гордого племени. Смуглые строгие женщины в длинных… с тёмными, полными радостной надежды… забросали венками цветов. Двое героев погибли, девятнадцать находятся в... Как символичны эти фигурки совокупляющихся людей, разбросанные в пыли после попадания в храм… как кровь на смеющемся лице солдата. Но разве не стоят… счастливые матери, чей сын навечно… заниматься войной настоящим образом. Да и чем была бы наша… сопротивление. Мало того: опять слышен голос с севера русских территорий, где не усвоили… требует логика момента… Время благословляет Америку… Оум.»
* * *
Она укутала Курта сияющей радостью. Уже не нужно проникать в светлый Образ взглядом, веки его упали. Как хрупкий василёк в плодородной ниве, как малый слепой птенец в пушистом тепле материнского гнезда, он стоял коленями на колючих неструганых досках продуваемого с юга храма, и молитва сама, уже без усилий, струилась через него живительным огнём. Когда-то Курт просил всего лишь молчания и тишины, да и того считал себя недостойным. И нечаянно получил покой и несметное счастье, вечностью влитое в эти мгновения. Он видел полный мир, мог прикоснуться к нему душой в любом месте и времени, но всем сердцем желал быть неподвижным здесь… Маленький слабый человек перед ласковым жаром иконы знал всё доселе былое, видел вперёд и вглубь, понимал и принимал текущее, потому что оно текло через него, как горячие слёзы из серых светлых глаз. Был вместе со всеми и не нуждался в словах. И пусть теперь пройдут века страданий: ему есть куда вернуться из любой бездны. Как же вовремя это случилось, как же вовремя, как же кстати! Он знал, что выстоит сейчас против любого врага, - да и вот они, нелёгкие, слетелись на зов завистливой злобы и скалятся, воют, скрежещут, потеряв, не удержав бесспорную добычу, - злятся, а приблизиться не в силах... Сейчас, потерпите, неспособные терпеть. В последние доли секунд, когда он весь был иным, а иное - им, Курт без остатка стал хвалой Господу. А после, сразу, без вздоха, стал просто воином.
Перекрестившись с земным поклоном, Курт встал и направился к выходу. Уверенно и легко. Вано, латавший южную стену церкви, не знал, не чуял того, что сейчас было делом Курта. Тайга снаружи будто съёжилась, таилась. Ветки и листья лоснились под обманчивым солнцем. Слепящее небо болезненно белёсо, низко, тесно. Курт развернулся на опушке, руки по швам, сощурился из-под чёлки. И началось. В отдалении от восьмиконечного церковного креста, высоко над еловыми пиками прямо из воздуха соткалось тёмное, потусторонним металлом блестящее огромное веретено. Если б не Благодать, наполнившая Курта, он давно бежал бы прочь, подгоняемый ужасом. Но теперь он вполне спокойно, чуть исподлобья, с уверенно стиснутыми губами наблюдал зловещий объект, нагло зависший над тихой чашей чащи. Рука со сложенными перстами поднялась почти что сама, троекратно осенила тарелку крестным знамением, губы твёрдо шептали. Тотчас, со свистящим звяком, из центра висящего поплавком диска вылетело нечто продолговатое, описало полудугу и хрястнуло в лес. Следом, чуть подрожав, повибрировав с омерзительным до озноба низким гулом, клюнула, прянула вертикально в тайгу нездешняя махина. Земля сотряслась, ухнула, треснули разом и посыпались сухие ветки. У Курта подкосились ноги, он припал спиной к земле и затих. Вано уже бежал к нему с распахнутым ртом и глазами навыкате, но на бегу обернулся всё же с опаской на деревянный храм: выдюжит ли?..
* * *
- А-ааа! - рявкнул Вано, из стороны в сторону потрясая бородой и вытирая рукавом лицо Курта. - Вот, гаварыл жэ батьюшка, шоб нэ лэзли бэз нэго на иконостас! Ааа!
Курт с усилием поднял голову, вытянул шею, озабочено вглядываясь в чащу за церковью.
- Я не виноват… - прошептал он.
- Чэго ты нэ выноват? - нахмурился Вано.
- Она появилась из ничего, клюнула и упала. В болото нырнула.
- А-ааа! А ты - выноват, да?! Апят? - Вано вскочил, заходил, нарезая воздух ровными кусками. - Вэтнам - ты выноват. Ырак - опять выноват Курт. Сомалы, ромалы, ткемалы - кругом наш брат выноват! Рыбу ест - выноват. Выно пиот - трыжды выноват. Тэпэр кто-то в болото загрэмэл - обратно Курт выноват, простытэ его! Ты па-ра-ноык, Курт! Параноык, клянус! Ылы это гардыня твая, Господи просты…
Во время этого монолога Курт долго и тщательно искал глаза Вано. Тот вдруг резко замолк, замер, переживая клятую свою несдержанность и истово молясь внутри, чтобы ничего опять не случилось. Но взгляда не отвёл. Курт отвернулся первым и вздохнул.
- Не клянись, Вань, - тихо сказал он. - Из моей паранойи не следует, что меня никто не преследует.
Пауза длилась, пока Курт не обернул к Ивану грустно-озорное лицо. Иван, расслабив мышцы, дал волю отрывистому хохоту на букву «а». Мягко улыбаясь, Курт привстал с земли, сел и вдруг сжался, потемнел, словно ощутив на себе путы.
- Слушай, а что здесь вообще падало?
Вано оборвал смех и вызверился на Курта, будто тот на глазах изменил цвет.
- Ты кого, ты мэнэ вопрос задал? Я работал, а потом толко грох от слышал, да тэбэ на спинэ наблюдал.
- Да не, не сейчас. Ты говорил - здесь давным-давно в тайгу что-то рухнуло, и лес вон там до сих пор веером свален.
- А-а… Так это мэтэорит. Так и ест - мэтэорит Тунгуски. Это каждый дитя знаэт, кромэ тэбэ, чмо нэрусский!
- А когда? Совсем давно?
- Так это… Сто лэт гдэ-то… Сто лэт назад с сэго дня. И што? Опят упал, да? Зачастыл, да…
- Проехали. Пошли, это… Чай пить.
- Пошли. Ест пора, я ест хочу. А ты, раз нэ хочэшь Вано рассказат - ну, молчы. Толко вот батьюшкэ, как приэдэт, тут жэ скажы, понял? Вот батьюшка сказал: «Упавшее в русскую зэмлю обязатэлно прорастёт». А? Да?
- Наверно. Я не слышал. Если батюшка сказал…
- Да сказал! Я думаю, это значит… эээ… ну… Коммунызм! Вот, Курт: французы, ылы кто там, ыгралыс, ыгралыс, Карлы-Марлы-растафарлы, а мы-то, Курт, с их коммунызмом чэго учудылы! А?! Мало, нэбос, ныкому нэ было, а? Прорасло.
- Наверно. Я не знаю. - Курт напряжённо вглядывался в тайгу за церковью, словно ожидая оттуда чего-то зловещего.
- Ладно, побэжали, раб Божий, - подытожил Вано, протягивая гигантскую ладонь Курту. - Ты ставыш картоху, а я в зоопарк пошёл.
- А чего ты раскомандовался? Кто староста? Я староста. - Курт смотрел деловито и строго, но ладонью друга воспользовался и уже стоял на ногах, отряхиваясь от травинок и чёрной земли. - Марш тайгу сторожить, рядовой Урушадзе!
часть II