Гегель насрал
А вообще, Гегель, конечно, сильно насрал. Точнее сказать, засрал - засрал европейскую философию своей "диалектикой". Ну вот хотя бы даже взять его понятие "бытие". Гегель утверждает, что "чистое бытие" есть чистая абстракция, а потому есть ничто. И рисует следующее звено в своей "диалектической логике" - "Ничто".
Но так ли это? Если отождествить бытие с мышлением так, как это сделал Гегель, то бытие - есть то, что мы можем помыслить о бытие как о понятии. А поскольку о таком понятии мы и в самом деле ничего помыслить не можем без какого-либо предиката, то все "чистое бытие" у Гегеля превращается в связку "есть", совершенно бессодержательную саму по себе.
Но ведь бытие не есть для нас только понятие, и мы о нем никогда так не мыслим. Например, ясно, что бытие для нас имеет значение некоего блага-самого-по-себе. Быть - это благо. И если бы Гегеля спросили, что он предпочтет: бытие или небытие, жизнь или смерть, безумный немец наверняка бы выбрал бытие. А уже потом, сохранив свою жизнь и свое бытие, постарался бы наполнить это бытие каким-то содержанием.
И это еще одна проблема философии Гегеля. Все его понятия - абсолютно пустые и бессодержательные, которым он потом задним числом пытается придать хоть какое-то содержание. И причина этой абсурдности и пустоты гегельянской философии, ее убогого схематизма - та же самая, что и у Платона: он почему-то и зачем-то отождествил бытие с понятиями. Платон потом долго мучился со своими эйдосами, чтобы хоть как-то избежать откровенного абсурда. И Гегель делал то же самое - пытался многословием заполнить пустоту своей философии и своих категорий. За внешним изяществом и стройностью философии Гегеля скрывается такая же пустота, как за красивой, на первой взгляд, философией Платона. Даже в философии - "не все то золото, что блестит".
Но так ли это? Если отождествить бытие с мышлением так, как это сделал Гегель, то бытие - есть то, что мы можем помыслить о бытие как о понятии. А поскольку о таком понятии мы и в самом деле ничего помыслить не можем без какого-либо предиката, то все "чистое бытие" у Гегеля превращается в связку "есть", совершенно бессодержательную саму по себе.
Но ведь бытие не есть для нас только понятие, и мы о нем никогда так не мыслим. Например, ясно, что бытие для нас имеет значение некоего блага-самого-по-себе. Быть - это благо. И если бы Гегеля спросили, что он предпочтет: бытие или небытие, жизнь или смерть, безумный немец наверняка бы выбрал бытие. А уже потом, сохранив свою жизнь и свое бытие, постарался бы наполнить это бытие каким-то содержанием.
И это еще одна проблема философии Гегеля. Все его понятия - абсолютно пустые и бессодержательные, которым он потом задним числом пытается придать хоть какое-то содержание. И причина этой абсурдности и пустоты гегельянской философии, ее убогого схематизма - та же самая, что и у Платона: он почему-то и зачем-то отождествил бытие с понятиями. Платон потом долго мучился со своими эйдосами, чтобы хоть как-то избежать откровенного абсурда. И Гегель делал то же самое - пытался многословием заполнить пустоту своей философии и своих категорий. За внешним изяществом и стройностью философии Гегеля скрывается такая же пустота, как за красивой, на первой взгляд, философией Платона. Даже в философии - "не все то золото, что блестит".