Читать человека, как книгу
Вот мой первый литературный опыт.
Выложил недели две назад на форумах. Читают! Отзывы положительные.
Читать человека, как книгу.
Началась эта история давным-давно, еще в прошлом тысячелетии, а точнее солнечным майским днем 1991-го года.
Тогда все менялось с головокружительной быстротой. Точнее будет сказать - рушилось. Самая огромная и самая счастливая страна, в которой я вырос, приказала долго жить, хотя до документального подтверждения ее смерти еще оставалось несколько месяцев. Замены ей пока не было видно. Инфляция, которая до того была известна нам, как явление связанное исключительно с диким западом вдруг стала реальностью. Зарплата за ней никак не поспевала.
К тому времени многие уже хорошо уяснили, что не зарплатой единой жив человек, поэтому появились богатые, которые, как известно тоже иногда плачут и бедные, которые плачут почти всегда.
Но мне, шестнадцатилетнему парню, на все это по большому счету было наплевать. Гораздо приятнее и важнее было то, что вдруг появились книги, которые раньше невозможно было достать. Моя любимая научная фантастика, различного рода популярная психологическая литература во главе с Дейлом Карнеги, популярные толкования Нострадамуса, согласно которым нас уже давно не должно было быть, различного рода книжки про аномальные явления и еще черт знает что. Воздушные просторы бывшего союза бороздили летающие тарелки, в каждом третьем доме жил барабашка (домовой по тогдашней терминологии), в каждом четвертом наблюдался полтергейст, в московском метро водились крысы величиной с корову, Кашпировский и Чумак лечили с экрана телевизора всех желающих. Люди, изголодавшиеся по чудесам, запрещенным в прошлом Центральным Комитетом партии, с жадностью накинулись на все это. И я был в их числе. Если есть спрос, рано или поздно появляется предложение. Книжки с описаниями всех этих чудес заполнили девственное, еще не тронутое Интернетом, информационное пространство. Кроме книг доступной стала и любимая мною музыка. Битлы, Роллинги, Пинк Флойд, Дип Перпл - все это уже можно было достать. А так как мне даже иногда хватало денег, чтобы купить новую интересную книжку или диск (старый добрый винил, а не компакт) то я был вполне счастлив.
Итак, тем майским днем я приобрел брошюру, которая называлась “Читать человека как книгу”. Брошюра популярно освещала тему, как по жестам и внешнему виду человека понять его характер, настроение и даже читать мысли. Книгу я купил на проспекте Баграмяна, в книжном магазине около здания Академии наук пока что еще Армянской ССР. Сейчас на месте этого магазина находится арт-салон.
В те счастливые времена у меня была куча свободного времени. В тот день я был совершенно свободен. Было около двух пополудни. Поэтому, прогулявшись немного пешком, я сел читать брошюру в парке около метро маршала Баграмяна. В центре парка была круглая клумба, окруженная скамейками. На одной из них я устроился и погрузился в чтение. Не знаю, сколько прошло времени, когда меня оторвали от чтения.
- Интересно?
Я поднял голову. Напротив, на скамейке сидел молодой парень года на три старше меня.
Светлые короткие волосы, голубые глаза, широкая улыбка.
- Интересная книжка? - спросил он снова.
- Да. - Я еще не вполне понял, что обращаются именно ко мне.
- Я ее читал. Думаешь по внешнему виду и жестам можно судить о человеке? - Он чуть наклонился вперед, соединил кончики пальцев рук перед собой и продолжал улыбаться.
- Думаю, что да. Вот этот жест, соединенные кончики пальцев, согласно этой книге, выражает высокомерие. Только без обид.
Он тут же разъединил руки.
- Это непроизвольно. - Ухмыльнулся он.
- Все жесты делаются непроизвольно.
- Ладно, проехали. А что еще можешь сказать обо мне? - он принял серьезный вид и нахмурил брови.
“Только не болтай лишнего. А то, как и до конфликта недалеко”,- подумал я и желая смягчить ситуацию, перешел на вы.
- Ну, Вы вероятно уверенная в себе личность, которая знает, что ей нужно и как этого достичь. Активный, деятельный. Судя по хорошо развитым мускулам рук, занимаетесь спортом. Скорее всего, студент. Учитесь в каком-нибудь престижном ВУЗе.
- Да. Мы примерно так себя и представляем, - засмеялся он. - Давай на “ты”. Так лучше.
- Хорошо.
- А знаешь ли ты, что эта брошюра всего лишь сильно сокращенный вариант книги?
- Как жаль. Я уже почти закончил. Было интересно. Хотелось бы прочитать полный вариант. - Я действительно огорчился.
- Ты его прочитаешь. Книга у меня имеется. Я тут рядом живу. Зайдем ко мне, я ее тебе дам.
- Какое великодушие! Я не дал бы книгу незнакомому человеку.
- Значит надо познакомиться! Сергей. - Он протянул руку, но даже не поднялся со скамейки.
“Он все-таки чересчур высокомерен”, - подумал я.
Пришлось подняться со скамейки, обогнуть клумбу, чтобы пожать ему руку.
- Рубен.
- Тебе нравиться твое имя?
- Очень.
- Выходит, не только я высокомерен. - Он опять заулыбался.
“Ну что за противный тип. Какое ему дело до моего имени?” - я уже собрался культурно распрощаться и ретироваться.
- Ладно. Пошли ко мне. Только у меня одна просьба ….
- Извини, мне уже пора, -перебил я его.
- Отказы не принимаются!
- Мне пора - сказал я со злостью в голосе, повернулся и зашагал прочь.
- Погоди! - закричал он мне вслед. - Вернись, пожалуйста.
Я остановился. В его голосе звучала просьба, и даже было что-то жалостливое.
- Что?
- Мне нужна твоя помощь. Дело в том, что мне надо домой, но я не могу добраться туда без посторонней помощи.
- У тебя, что нет денег на транспорт? - Это было первое, что пришло мне в голову, после того, что я услышал.
- Нет. Подойди, пожалуйста.
И опять же эта была просьба. Высокомерие полностью улетучились. Я подошел.
- Там, - он указал пальцем назад, - мое транспортное средство. Выкати его, пожалуйста.
В указанном направлении за скамейкой я увидел инвалидную коляску. За скамейкой была низина, и спереди ее невозможно было заметить. Я оцепенел на секунду, потом начал соображать. Так вот почему он не встал со скамейки, чтобы пожать мне руку! Мне вдруг стало стыдно. Захотелось убежать, но было уже поздно. Я мысленно упрекнул себя за то, что остановился на его оклик. Я взял коляску за колеса, поднял ее, перенес и поставил перед скамейкой, прямо напротив Сергея. Был так взволнован, что даже не сообразил, что ее гораздо удобнее катить, чем носить на руках.
- Понимаешь, мама меня вывезла сюда подышать воздухом и ушла по делам. Она обычно всегда так делает, но возвращается примерно через час. А на этот раз пропала куда-то. - В его голосе слышались виноватые нотки. - Я сам не могу вытащить коляску. Я всегда прошу маму ставить коляску за скамейку, чтобы не глазели. - Он виновато улыбнулся. - А домой надо срочно.
Он схватился за ручки и ловко перенес тело в коляску. Ноги беспомощно волочились вслед за телом.
- Я могу идти? - Мне все еще хотелось поскорее удалиться.
- До дома я доеду, но по лестницам подняться не смогу. - Опять виноватая улыбка.
“Неужели придется его на руках по лестницам тащить!” - Подумал я.
Он вращал руками колеса коляски. Я шел рядом. Так вот каким спортом он развил мышцы рук!
Дом оказался рядом с садом. Не прошло и пяти минут, как мы добрались до подъезда. Это было каменное четырехэтажное здание, расположенное прямо рядом с парком, напротив американского университета. Вот только не помню, был ли он тогда американским университетом, или еще нет.
- Мы живем на втором этаже.
На лестнице сбоку лежали две прислоненные к стене длинные доски.
- Это специально для меня! Чтобы можно было коляску по лестнице катить. - Весело изрек мой новый знакомый. - Пожалуйста, положи их на лестницу, чтобы были на ширине колес, и упри вон в те железки.
Перед первой ступенькой к полу были привинчены две металлические скобы.
- Это тоже специально для меня! Соседи даже иногда падают из-за них , но не жалуются. Добрые люди!
Примерно такие же приспособления имелись на следующем лестничном пролете. И мы успешно добрались до двери квартиры.
- Нажми на звонок, - он заерзал на каталке, - ох уж эти естественные потребности! Хотя бы для инвалидов их отменили!
Дверь открыла светлая женщина лет сорока со славянской внешностью.
- Сережа! - Она взмахнула руками.
- Что мама! Ты что совсем обо мне забыла! Если бы не наш “ахпер” -, он кивнул в мою сторону,- в парке образовалось бы искусственное озеро. - Кати меня в маленькую комнату да скорее! А ты не уходи, - он опять повернулся ко мне, - я быстро.
Женщина поспешно укатила коляску, что-то рассказывая об очереди в магазине из-за которой она не смогла вовремя придти. Я остался стоять один рядом с открытой дверью. Дверь надо бы прикрыть. Но вопрос в том, с какой стороны? Хотелось уйти, но это было не очень то прилично. Ведь меня попросили остаться. И я остался. Прикрыв дверь, стал ждать. Сергей вернулся минут через пять. На этот раз он сам катил коляску, вращая колеса руками, и лицо у него было вполне счастливое.
- На чем мы остановились? Ах да, книга! Пойдем, я ее тебе дам.
Я направился за ним в комнату. Он взял одну из разбросанных на столе книг и протянул мне.
- Вот это она.
Я взял книгу, даже не посмотрев, что это, торопливо распрощался и поспешил уйти.
- Эй, погоди! Посидим, выпьем чего-нибудь. - Крикнул он мне вслед.
- Некогда мне. Спешу.
- Не забудь книгу вернуть!
Только в автобусе я рассмотрел книгу. Это действительно был полный вариант приобретенной мною брошюры. Через три дня книга была прочитана. Пришло время вернуть ее хозяину. По правде говоря, мне не очень то хотелось идти к Сергею. При первой встрече он произвел на меня не очень хорошее впечатление. Но книгу надо было возвращать.
Дверь открыла та же светлая женщина.
- Вам кого?
- Пусти его Ольга. - Сзади в коляске ехал Сергей. - Это наш человек.
Он опять повел меня в ту же комнату.
- Надеюсь, на этот раз ты не спешишь? Было бы здорово, если бы ты смог задержаться не на долго. Скука, поговорить не с кем.
- Нет, не спешу. - На этот раз соврать мне не удалось.
Я задержался у него до позднего вечера. Потом удалился, прихватив еще одну книгу и парочку пластинок. С тех пор я часто посещал его.
Оказалось что ему 22 года. Он учился на биофаке государственного университета. Где-то к концу второго курса попал в аварию. Сидел на переднем сидении маршрутного такси, которое врезалось в фонарный столб, пытаясь увернуться от выехавших на встречную полосу Жигулей. В результате - травма позвоночника. Он говорил, что чувствует ноги, но шевелить ими не может. Учебу пришлось бросить. Некому было в разваливавшемся государстве думать об обучении инвалидов. Его сокурсники сначала часто посещали его, потом постепенно позабыли. Остался лишь один парень, который появлялся примерно раз в неделю.
Мать у него была русская. Звали ее Ольга Александровна. Я к ней так и обращался. Сергей называл ее Ольга. Но когда сердился, то называл мама. Сначала это мне казалось странным, потом привык. Эта была тихая женщина, вечно занятая домашними хлопотами. Ее совсем не было слышно. Иногда я даже забывал, что в доме еще кто-то есть.
Отец был армянин. Звали его, кажется Амазасп. Два года назад он уехал в Россию на заработки и постоянно был в разных городах: то в Ростове, то в Волгограде, то в Москве. Дела у него шли хорошо, во всяком случае, он исправно посылал деньги.
С Сережей было интересно. Действительно интересно. Несчастье не сломило его. Я никогда не видел, чтобы он сидел без дела. Основным его занятием было чтение. Ему он посвящал большую часть дня. Диапазон его интересов был чрезвычайно широк: история, философия, астрономия, математика, радиоэлектроника, религия, музыка. Правда, ничем этим он не занимался серьезно, но интересовался всем. Из художественной литературы он, как и я, предпочитал фантастику.
Кроме того, он занимался физическими упражнениям. Оказалось все же, что мощные бицепсы это результат не только катания в инвалидной коляске. В его комнате было несколько спортивных снарядов им же спроектированных, и собранных другом. Друга этого звали Ашот. Он был единственным из сокурсников, кто иногда заходил, но летом его забрали в армию. Это значило, что сокурсники Сережи завершили свое обучение. И еще, что кроме меня, других посетителей у него не осталось. Один из этих спортивных снарядов, похожий на гимнастические кольца, висел прямо над его кроватью. Он пользовался этими кольцами, чтобы самостоятельно вставать с постели и садится в коляску. Сергей называл их “горизонтальными рулями”. Кроме “горизонтальных рулей” в комнате был сооружен низкий турник, и скамейка для качания пресса с крепежными ремнями. В арсенал входили также пара разборных гантелей на 15 килограмм каждая и гиря-пудовик. Насчет гири он постоянно жаловался, что она слишком легкая.
Другим его увлечением была игра на гитаре и губной гармошке. Оба инструмента он освоил сам, уже после того как был прикован к коляске. Получалось неплохо.
Еще он вел дневник. Я иногда брал его прочитать. Первый раз Сергей сам предложил мне почитать дневник. Потом уже не надо было предлагать. В нем были его собственные размышления о смысле жизни, свободе, счастье и о многом другом. Читать его было интересно, хотя почерк был не очень разборчив.
Я приходил к нему раза три в неделю. В хорошую погоду обычно вывозил его в парк, посидеть на той самой скамейке. Остальное время сидели в его комнате. Слушали музыку, беседовали, обсуждали прочитанные книги. Сначала он пытался научить меня играть на гитаре, но ничего не вышло. После двух месяцев неудачных попыток, он, наконец, бросил свою затею и порекомендовал мне к гитаре больше не прикасаться.
Я так же взял на себя роль снабженца. Сергей регулярно давал мне денег, недостатка в которых у него не было, и посылал за покупками. Обычно ему нужны были новые книги, диски, кассеты, гитарные струны, различные канцелярские принадлежности, иногда одежда.
Так прошел почти год с момента нашего знакомства. Наступил апрель 1992-го года. Я заканчивал десятый класс и собирался поступать в институт. Из-за занятий мои посещения стали более редкими. Однажды я не застал его дома. Ольга Александровна сказала, что вывезла его в парк, и оставила на обычном месте. Я отправился на место нашей первой встречи.
Еще издали я заметил, что рядом с ним кто-то сидит. Подойдя поближе, я увидел, что он мило беседует с какой-то девушкой.
Пока я подошел, она встала и собралась уходить. Распрощалась с Сережей, взяла со скамейки сумочку и зашагала по направлению к метро. На меня она абсолютно не обратила внимания. Я тоже не стал ее особо разглядывать.
-Сокурсница, одноклассница? - Поинтересовался я.
- Нет.
- А кто?
- Просто девушка. Только что познакомился.
- Ого, прогрессируешь! В прошлом году ты на этом же месте со мной познакомился. А теперь - девушка !
- Это не я прогрессирую, это девушки прогрессируют. Не помню, чтобы во времена моей молодости встречались такие симпатичные! Ладно, поехали домой. Скоро дождь будет.
Добравшись домой, Сергей тут же взялся за гитару и запел какую-то незнакомую песню на английском.
- О чем песня, - спросил я.
- Все песни об одном и том же, дорогой друг. Кстати, я никогда не интересовался, у тебя есть подруга?
- Нет.
- Почему?
- Денег нет. - Я привел первую правдоподобную причину, пришедшую в голову.
- А почему нет? Почему нет, если у тебя имеются руки, ноги и голова! Господи, почему обязательно надо попасть в дерьмовое положение, чтобы понять какие у тебя до этого были возможности?! - Он почти кричал.
- Успокойся. Заведу, обязательно заведу. Хотя бы ради того, чтобы ты так не волновался.
- Ладно, это твое личное дело. Если можешь, приезжай завтра в два часа и выкати меня в парк, к моей скамейке.
- Завтра у меня срочных дел вроде нет. В два часа буду.
На следующий день я приехал в два, как и договорились. Сергей тут же заторопился в парк. Я возражать не стал.
Усевшись на скамью, он принялся озираться по сторонам и совершенно не слушал, о чем я говорю. Минут через пять он вдруг заорал: “Анжела, Анжела!”, и замахал руками.
По аллее в нашу сторону шла вчерашняя девушка. Скорее я запомнил ее сумочку, черную с серебряной косой полосой, чем ее саму. Она улыбнулась и тоже замахала рукой. Подойдя, она, как ни в чем не бывало, уселась рядом с Сержей. Они стали болтать как старые знакомые. Меня она вовсе не замечала. Будто вместо меня на скамье было пустое место.
На этот раз я подробно рассмотрел ее. Что мне еще оставалось делать, когда о моем существовании забыли. Лицо мне сразу не понравилось. Было в нем что-то надменное, кичливое, даже злое. Маленькие светло-карие глаза, которые она постоянно щурила, слегка курносый нос. Волосы темно-карего цвета как пружины торчали в разные стороны, несмотря на то, что были собранны в пучок на затылке и зажаты огромных размеров красной пластмассовой брошкой. Казалось, она вот-вот треснет, эти пружины разлетятся в разные стороны и причинят вред мирному населению. Именно такими, только более преклонного возраста, я представлял себе ведьм. Хотя ведьмы, наверное, тоже бывают молодыми. С фигурой все обстояло гораздо лучше. Она была в короткой юбке, чуть выше колен. Стройные ноги, тонкая талия, крутые бедра, большая и высокая грудь. Роста она была небольшого, но пропорции были соблюдены идеально.
- Дорогой друг! Эй, дорогой друг! - Сергей обращался ко мне. - Сходи за мороженым, пожалуйста. Возьми три штуки. Что-то мы его давно не ели. Только не бери с того места, что напротив нашего дома, а ниже по Прощяну, метров сто, продают хорошее мороженое.
Он протянул мне сторублевку. Драмов тогда еще не было.
- У тебя, что, более мелких купюр нет.
- Нет. Богатые мы! Мелочи не держим.
Мне было противно, что он выпендривается перед этой девкой, хотя, сто рублей, тогда уже были не деньги.
В то время в моде было мягкое мороженое, которое разливали, именно разливали, настолько оно было жидкое, в вафельные стаканчики прямо на улице. Я прошел продавца напротив дома Сергея, у которого брать мороженое он не пожелал, потом свернул на Прощяна. Ни через сто, ни через двести метров мороженого не было. Было ясно, что он просто хотел избавиться от меня на как можно более долгое время. Возвращаться обратно не хотелось. Я постоял минут десять, потом медленно пошел обратно. Напротив дома купил мороженое.
Когда я вернулся, ее уже не было.
- О, я же говорил, что там вкуснее! - Сказал он, лизнув мороженое.
Вид у него был как у кота, лижущего сметану.
- Тебе бы сейчас все понравилось. Какой душевный подъем!
- Ну, как, тебе Анжела? Нравиться?
- Нет. - Буркнул я.
- То-то ты так на ее грудь пялился?
- Да, сиськи у нее, надо признать, симпатичные.
- Сиськи на сосне растут, в стране Шепелявии, а у нее грудь. - В его голосе слышалось возмущение.
- Пусть будет грудь.
- Покатили домой.
Одно мороженное отправилось в мусорную урну.
- Она, что здесь каждый день в два часа ходит? - Поинтересовался я по дороге.
- Почти. Кроме воскресенья. Ходит на интенсивные курсы английского языка.
- Так может мне завтра придти, вывезти тебя в парк, поболтаете там, я за мороженым схожу? А? - В интонацию я вложил весь имеющийся в арсенале запас цинизма.
- Да нет, ни надо. Я как-нибудь сам.
Придя домой, он тут же взялся за губную гармошку и начал задумчиво выдувать какую-то душещипательную мелодию. Я ждал, когда закончиться этот концерт, но не дождался - ушел.
У меня был напряженный период. Оставался месяц до окончания школы. Я готовился к поступлению в ВУЗ. Поэтому следующий раз выкроить время для посещения Сергея удалось недели через две.
Дверь открыла Ольга Александровна. По его недовольно-испуганному выражению лица я понял, что что-то не так. Из комнаты Сергея послышался женский смех.
- Она сюда каждый день ходит. По нескольку часов сидит. - Пожаловалась Ольга Александровна. - Ой, не кончиться это добром!
Я зашел в комнату. На кресле, закинув ногу на ногу, сидела Анжела и хихикала. Сергей что-то ей рассказывал.
- О, дорогой друг пришел.- Я заметил, что в ее присутствии он всегда называл меня “дорогой друг”.- Присаживайся.
Было бы куда. На кресле, где обычно сидел я, устроилась Анжела.
- А мы как раз о тебе говорили!
- Не нашлось более интересных тем?
- Я рассказывал Анжеле, как ты замечательно играешь на гитаре. Сыграй нам, пожалуйста, дорогой друг.
- Не буду.
- Почему?
- Один весьма уважаемый человек, не рекомендовал мне играть на гитаре. Говорил вредно для здоровья... Здоровья окружающих...
Во время разговора Анжела постоянно хихикала. Это действовало мне на нервы.
- А может, ты на губной гармошке хочешь? Так я ее тебе не дам! Гармошка - интимный инструмент. Я к нему губами прикасаюсь.
- Я лучше пойду. А то, может, ты хочешь на гармошке сыграть, но стесняешься при мне прикасаться губами к интимному инструменту.
Я выходил из себя. Еще немного и неизвестно чем бы это могло кончиться. Честно говоря, мне больше всего хотелось врезать Анжеле по ее курносому носу. Потому, что к этому моменту она уже не хихикала, а ржала во весь голос.
- Иди, дорогой друг, иди.
Я вылетел из квартиры почти бегом. Все во мне кипело. Это была ревность. Самая настоящая. До этого я знал, что ревность бывает обычная, бывает материнская. Не даром же ходят легенды об отношениях свекровь-невестка. Но, что могут быть подобные чувства, когда из-за девушки, друг перестает быть другом - этого я не знал.
Прошло недели три. Наступил Июнь. Прозвенел мой последний звонок, в лучшем смысле этого слова. После того происшествия я начал постепенно остывать. Надо было сходить Сергею. У меня было несколько его книг, дисков и магнитофонных кассет, которые надо было вернуть. К тому же я был уверен, что отношения можно будет легко наладить. На этот раз я выбрал для посещения утро, чтобы не встречаться с Анжелой.
Сергей встретил меня, как ни в чем не бывало. Посидели, как обычно, поболтали. Потом он стал играть на гитаре. Я взял со стола его дневник.
- Эй, ты, что делаешь?
- Дневник хочу почитать. - Сказал я удивленно.
- А кто тебе позволил?
- Но я же его всегда читал, и ты не возражал.
- Впредь, попрошу не брать его без моего разрешения. - Сказал он. А потом, чуть подумав, добавил - А лучше - вообще не брать.
- Хорошо. Не хочешь - не буду.
- Возьми что-нибудь из книг почитать. - Казалось, он хотел исправить создавшееся неловкое положение.
- Спасибо не надо. Нет у меня времени для чтения. Через месяц с небольшим вступительные экзамены в институт. Заниматься надо.
В тот день я ушел от него с камнем на душе. Что-то изменилось. Раньше у него не было от меня секретов.
На этот раз я надолго погрузился в свои личные дела и проблемы. Я занимался для поступления в медицинский институт. А в результате поступил на ветеринарный факультет зооветеринарного института. Тогда была такая система, что, сдав соответствующие экзамены можно было поступить в любой ВУЗ, куда позволял конкурс. Баллов на выбранный мною лечебный факультет медицинского института не хватило, а вот на ветеринарный - вполне. Когда я покончил со всей этой канителью, был уже конец августа.
На этот раз я с порога понял, что произошло нечто плохое. Вид у Ольги Александровны был ужасный: растрепанные волосы, глаза красные от слез. Она вся как-то скукожилась, и казалась меньше ростом.
- Ольга Александровна, что случилось? Вы заболели? - Спросил я.
Она ничего не ответила, только махнула рукой и побрела на кухню вдоль коридора, шаркая ногами.
Я направился в комнату Сергея. Он сидел на своей коляске возле окна и смотрел на улицу.
На мое приветствие он никак не среагировал. Все так же сидел, уставившись в одну точку.
Я поздоровался снова. Опять ноль внимания.
- Да что же это такое! Что происходит? - Я почти кричал.
- Тихо. Я слышу тебя. - Ответил Сергей еле слышно хриплым голосом. - Она улетела.
- Кто?
- Анжела. Уехала в Америку, в Лос-Анджелес. Навсегда.
Как я обрадовался! Я всегда знал, что это долго не продлиться. И сейчас, я обязательно должен был прочитать ему нотацию! Я должен был рассказывать ему как он был не прав, а я прав. Он должен был слушать, признавать свои ошибки и раскаиваться в том, как плохо он поступил со мной. Потом я понял, что этого нельзя было делать, но, такова человеческая натура: когда бушуют эмоции разум лежит на дне окопа, обхватив голову руками.
- И из-за этого ты устроил траур? Ты посмотри, до чего ты мать свою довел!
- Мне не лучше.
- А ты ждал чего-то другого? Если бы она даже осталась здесь, ваши отношения не могли долго продолжаться.
- Помолчи пожалуйста.
- Столько переживаний. И все из-за какой-то сучки!
- Заткнись! - заорал он.
Он взял со столика губную гармошку и изо всех сил швырнул ее в меня. Я успел увернуться. Гармошка ударилась об стену, и разлетелась на несколько кусков. Взявшись за поручни, Сергей привстал на кресле. Он весь дрожал от напряжения.
- Убирайся, сейчас же!
- Идиот!
Я вышел в коридор. Навстречу бежала испуганная Ольга Александровна. Она чуть не налетела на меня. Когда я вышел на улице, то заметил, что руки и ноги дрожат от волнения. “Все - это конец. Сюда я больше не вернусь”, - была первая мысль, пришедшая мне в голову.
Через пару дней начались занятия в институте. Новые впечатления, новые знакомые. Я почти забыл о том неприятном происшествии. Потом была первая сессия. Я волновался, наслышавшись, что нерадивых студентов отчисляют из института за неуспеваемость. Как потом оказалось зря. К новому году первая сессия успешно завершилась. До весны занятия прекратили. Эта была ужасная зима 1992-93 годов. Жесточайший энергетический кризис, блокада. В лучшем случае электроэнергию давали по два часа в сутки. Холод был ужасный, и на улице и в квартирах. Часто замерзал водопровод. Был дефицит хлеба. Люди доставали откуда-то печки. Жгли все, что попадалось под руку: старую одежду, обувь, паркет, книги, рубили деревья.
Я часто вспоминал Сергея. Как он там сейчас? Во мне крепла уверенность, что надо сходить к нему. Тем более что я ощущал себя виноватым. Где-то к концу февраля, наконец, решился.
Первое, что я заметил, в подъезде Сережиного дома не было досок, при помощи которых инвалидную коляску катали по лестницам. “Кто-то использовал их как топливо”,- подумал я.
Дверь открыл незнакомый мужчина.
- Вам кого?
- Сергея.
- Нет здесь такого. - Мужчина говорил с Бакинским акцентом.
- Как нет! - возмутился я. - А вы здесь давно живете?
- Мы этот дом купили полтора месяц назад.
- А прошлые хозяева, где они? А Сергей? Это парень в инвалидной коляске.
- А, да. Кажется, приехал его отец из России и увез семью. А квартиру продал, чтобы деньги на операцию сына были. Как ты сказал? Сергей? Да, кажется, его так звали.
- Они ничего не оставили: адрес, телефон, записку какую-нибудь.
-Нет. Слушай парень, заходи да. А то мы еле квартиру отапливаем, а ты тут стоишь на пороге.
- Нет, пойду. Извините.
Выйдя из дома, я машинально побрел в парк, к скамейке, где Сергей обычно сидел. Скамейки не было. Валялась лишь одна металлическая боковина, второй не было. Деревянных частей тоже, естественно не было. Все что могло гореть, не залеживалось. Скорее всего, ее для этого и сломали. Шел мелкий снег. Прислонившись к дереву, я заговорил сам с собой.
- Интересная книга?
- Да.
- А знаешь ли ты, дорогой друг, что это всего лишь сокращенный вариант?
- Как жаль. Хотелось бы прочитать полный. Ты не знаешь где его достать?
- Нет. Этого никто не знает …
Июнь 2006
(c) Рубен Маркосян aka Wedge
Выложил недели две назад на форумах. Читают! Отзывы положительные.
Читать человека, как книгу.
Началась эта история давным-давно, еще в прошлом тысячелетии, а точнее солнечным майским днем 1991-го года.
Тогда все менялось с головокружительной быстротой. Точнее будет сказать - рушилось. Самая огромная и самая счастливая страна, в которой я вырос, приказала долго жить, хотя до документального подтверждения ее смерти еще оставалось несколько месяцев. Замены ей пока не было видно. Инфляция, которая до того была известна нам, как явление связанное исключительно с диким западом вдруг стала реальностью. Зарплата за ней никак не поспевала.
К тому времени многие уже хорошо уяснили, что не зарплатой единой жив человек, поэтому появились богатые, которые, как известно тоже иногда плачут и бедные, которые плачут почти всегда.
Но мне, шестнадцатилетнему парню, на все это по большому счету было наплевать. Гораздо приятнее и важнее было то, что вдруг появились книги, которые раньше невозможно было достать. Моя любимая научная фантастика, различного рода популярная психологическая литература во главе с Дейлом Карнеги, популярные толкования Нострадамуса, согласно которым нас уже давно не должно было быть, различного рода книжки про аномальные явления и еще черт знает что. Воздушные просторы бывшего союза бороздили летающие тарелки, в каждом третьем доме жил барабашка (домовой по тогдашней терминологии), в каждом четвертом наблюдался полтергейст, в московском метро водились крысы величиной с корову, Кашпировский и Чумак лечили с экрана телевизора всех желающих. Люди, изголодавшиеся по чудесам, запрещенным в прошлом Центральным Комитетом партии, с жадностью накинулись на все это. И я был в их числе. Если есть спрос, рано или поздно появляется предложение. Книжки с описаниями всех этих чудес заполнили девственное, еще не тронутое Интернетом, информационное пространство. Кроме книг доступной стала и любимая мною музыка. Битлы, Роллинги, Пинк Флойд, Дип Перпл - все это уже можно было достать. А так как мне даже иногда хватало денег, чтобы купить новую интересную книжку или диск (старый добрый винил, а не компакт) то я был вполне счастлив.
Итак, тем майским днем я приобрел брошюру, которая называлась “Читать человека как книгу”. Брошюра популярно освещала тему, как по жестам и внешнему виду человека понять его характер, настроение и даже читать мысли. Книгу я купил на проспекте Баграмяна, в книжном магазине около здания Академии наук пока что еще Армянской ССР. Сейчас на месте этого магазина находится арт-салон.
В те счастливые времена у меня была куча свободного времени. В тот день я был совершенно свободен. Было около двух пополудни. Поэтому, прогулявшись немного пешком, я сел читать брошюру в парке около метро маршала Баграмяна. В центре парка была круглая клумба, окруженная скамейками. На одной из них я устроился и погрузился в чтение. Не знаю, сколько прошло времени, когда меня оторвали от чтения.
- Интересно?
Я поднял голову. Напротив, на скамейке сидел молодой парень года на три старше меня.
Светлые короткие волосы, голубые глаза, широкая улыбка.
- Интересная книжка? - спросил он снова.
- Да. - Я еще не вполне понял, что обращаются именно ко мне.
- Я ее читал. Думаешь по внешнему виду и жестам можно судить о человеке? - Он чуть наклонился вперед, соединил кончики пальцев рук перед собой и продолжал улыбаться.
- Думаю, что да. Вот этот жест, соединенные кончики пальцев, согласно этой книге, выражает высокомерие. Только без обид.
Он тут же разъединил руки.
- Это непроизвольно. - Ухмыльнулся он.
- Все жесты делаются непроизвольно.
- Ладно, проехали. А что еще можешь сказать обо мне? - он принял серьезный вид и нахмурил брови.
“Только не болтай лишнего. А то, как и до конфликта недалеко”,- подумал я и желая смягчить ситуацию, перешел на вы.
- Ну, Вы вероятно уверенная в себе личность, которая знает, что ей нужно и как этого достичь. Активный, деятельный. Судя по хорошо развитым мускулам рук, занимаетесь спортом. Скорее всего, студент. Учитесь в каком-нибудь престижном ВУЗе.
- Да. Мы примерно так себя и представляем, - засмеялся он. - Давай на “ты”. Так лучше.
- Хорошо.
- А знаешь ли ты, что эта брошюра всего лишь сильно сокращенный вариант книги?
- Как жаль. Я уже почти закончил. Было интересно. Хотелось бы прочитать полный вариант. - Я действительно огорчился.
- Ты его прочитаешь. Книга у меня имеется. Я тут рядом живу. Зайдем ко мне, я ее тебе дам.
- Какое великодушие! Я не дал бы книгу незнакомому человеку.
- Значит надо познакомиться! Сергей. - Он протянул руку, но даже не поднялся со скамейки.
“Он все-таки чересчур высокомерен”, - подумал я.
Пришлось подняться со скамейки, обогнуть клумбу, чтобы пожать ему руку.
- Рубен.
- Тебе нравиться твое имя?
- Очень.
- Выходит, не только я высокомерен. - Он опять заулыбался.
“Ну что за противный тип. Какое ему дело до моего имени?” - я уже собрался культурно распрощаться и ретироваться.
- Ладно. Пошли ко мне. Только у меня одна просьба ….
- Извини, мне уже пора, -перебил я его.
- Отказы не принимаются!
- Мне пора - сказал я со злостью в голосе, повернулся и зашагал прочь.
- Погоди! - закричал он мне вслед. - Вернись, пожалуйста.
Я остановился. В его голосе звучала просьба, и даже было что-то жалостливое.
- Что?
- Мне нужна твоя помощь. Дело в том, что мне надо домой, но я не могу добраться туда без посторонней помощи.
- У тебя, что нет денег на транспорт? - Это было первое, что пришло мне в голову, после того, что я услышал.
- Нет. Подойди, пожалуйста.
И опять же эта была просьба. Высокомерие полностью улетучились. Я подошел.
- Там, - он указал пальцем назад, - мое транспортное средство. Выкати его, пожалуйста.
В указанном направлении за скамейкой я увидел инвалидную коляску. За скамейкой была низина, и спереди ее невозможно было заметить. Я оцепенел на секунду, потом начал соображать. Так вот почему он не встал со скамейки, чтобы пожать мне руку! Мне вдруг стало стыдно. Захотелось убежать, но было уже поздно. Я мысленно упрекнул себя за то, что остановился на его оклик. Я взял коляску за колеса, поднял ее, перенес и поставил перед скамейкой, прямо напротив Сергея. Был так взволнован, что даже не сообразил, что ее гораздо удобнее катить, чем носить на руках.
- Понимаешь, мама меня вывезла сюда подышать воздухом и ушла по делам. Она обычно всегда так делает, но возвращается примерно через час. А на этот раз пропала куда-то. - В его голосе слышались виноватые нотки. - Я сам не могу вытащить коляску. Я всегда прошу маму ставить коляску за скамейку, чтобы не глазели. - Он виновато улыбнулся. - А домой надо срочно.
Он схватился за ручки и ловко перенес тело в коляску. Ноги беспомощно волочились вслед за телом.
- Я могу идти? - Мне все еще хотелось поскорее удалиться.
- До дома я доеду, но по лестницам подняться не смогу. - Опять виноватая улыбка.
“Неужели придется его на руках по лестницам тащить!” - Подумал я.
Он вращал руками колеса коляски. Я шел рядом. Так вот каким спортом он развил мышцы рук!
Дом оказался рядом с садом. Не прошло и пяти минут, как мы добрались до подъезда. Это было каменное четырехэтажное здание, расположенное прямо рядом с парком, напротив американского университета. Вот только не помню, был ли он тогда американским университетом, или еще нет.
- Мы живем на втором этаже.
На лестнице сбоку лежали две прислоненные к стене длинные доски.
- Это специально для меня! Чтобы можно было коляску по лестнице катить. - Весело изрек мой новый знакомый. - Пожалуйста, положи их на лестницу, чтобы были на ширине колес, и упри вон в те железки.
Перед первой ступенькой к полу были привинчены две металлические скобы.
- Это тоже специально для меня! Соседи даже иногда падают из-за них , но не жалуются. Добрые люди!
Примерно такие же приспособления имелись на следующем лестничном пролете. И мы успешно добрались до двери квартиры.
- Нажми на звонок, - он заерзал на каталке, - ох уж эти естественные потребности! Хотя бы для инвалидов их отменили!
Дверь открыла светлая женщина лет сорока со славянской внешностью.
- Сережа! - Она взмахнула руками.
- Что мама! Ты что совсем обо мне забыла! Если бы не наш “ахпер” -, он кивнул в мою сторону,- в парке образовалось бы искусственное озеро. - Кати меня в маленькую комнату да скорее! А ты не уходи, - он опять повернулся ко мне, - я быстро.
Женщина поспешно укатила коляску, что-то рассказывая об очереди в магазине из-за которой она не смогла вовремя придти. Я остался стоять один рядом с открытой дверью. Дверь надо бы прикрыть. Но вопрос в том, с какой стороны? Хотелось уйти, но это было не очень то прилично. Ведь меня попросили остаться. И я остался. Прикрыв дверь, стал ждать. Сергей вернулся минут через пять. На этот раз он сам катил коляску, вращая колеса руками, и лицо у него было вполне счастливое.
- На чем мы остановились? Ах да, книга! Пойдем, я ее тебе дам.
Я направился за ним в комнату. Он взял одну из разбросанных на столе книг и протянул мне.
- Вот это она.
Я взял книгу, даже не посмотрев, что это, торопливо распрощался и поспешил уйти.
- Эй, погоди! Посидим, выпьем чего-нибудь. - Крикнул он мне вслед.
- Некогда мне. Спешу.
- Не забудь книгу вернуть!
Только в автобусе я рассмотрел книгу. Это действительно был полный вариант приобретенной мною брошюры. Через три дня книга была прочитана. Пришло время вернуть ее хозяину. По правде говоря, мне не очень то хотелось идти к Сергею. При первой встрече он произвел на меня не очень хорошее впечатление. Но книгу надо было возвращать.
Дверь открыла та же светлая женщина.
- Вам кого?
- Пусти его Ольга. - Сзади в коляске ехал Сергей. - Это наш человек.
Он опять повел меня в ту же комнату.
- Надеюсь, на этот раз ты не спешишь? Было бы здорово, если бы ты смог задержаться не на долго. Скука, поговорить не с кем.
- Нет, не спешу. - На этот раз соврать мне не удалось.
Я задержался у него до позднего вечера. Потом удалился, прихватив еще одну книгу и парочку пластинок. С тех пор я часто посещал его.
Оказалось что ему 22 года. Он учился на биофаке государственного университета. Где-то к концу второго курса попал в аварию. Сидел на переднем сидении маршрутного такси, которое врезалось в фонарный столб, пытаясь увернуться от выехавших на встречную полосу Жигулей. В результате - травма позвоночника. Он говорил, что чувствует ноги, но шевелить ими не может. Учебу пришлось бросить. Некому было в разваливавшемся государстве думать об обучении инвалидов. Его сокурсники сначала часто посещали его, потом постепенно позабыли. Остался лишь один парень, который появлялся примерно раз в неделю.
Мать у него была русская. Звали ее Ольга Александровна. Я к ней так и обращался. Сергей называл ее Ольга. Но когда сердился, то называл мама. Сначала это мне казалось странным, потом привык. Эта была тихая женщина, вечно занятая домашними хлопотами. Ее совсем не было слышно. Иногда я даже забывал, что в доме еще кто-то есть.
Отец был армянин. Звали его, кажется Амазасп. Два года назад он уехал в Россию на заработки и постоянно был в разных городах: то в Ростове, то в Волгограде, то в Москве. Дела у него шли хорошо, во всяком случае, он исправно посылал деньги.
С Сережей было интересно. Действительно интересно. Несчастье не сломило его. Я никогда не видел, чтобы он сидел без дела. Основным его занятием было чтение. Ему он посвящал большую часть дня. Диапазон его интересов был чрезвычайно широк: история, философия, астрономия, математика, радиоэлектроника, религия, музыка. Правда, ничем этим он не занимался серьезно, но интересовался всем. Из художественной литературы он, как и я, предпочитал фантастику.
Кроме того, он занимался физическими упражнениям. Оказалось все же, что мощные бицепсы это результат не только катания в инвалидной коляске. В его комнате было несколько спортивных снарядов им же спроектированных, и собранных другом. Друга этого звали Ашот. Он был единственным из сокурсников, кто иногда заходил, но летом его забрали в армию. Это значило, что сокурсники Сережи завершили свое обучение. И еще, что кроме меня, других посетителей у него не осталось. Один из этих спортивных снарядов, похожий на гимнастические кольца, висел прямо над его кроватью. Он пользовался этими кольцами, чтобы самостоятельно вставать с постели и садится в коляску. Сергей называл их “горизонтальными рулями”. Кроме “горизонтальных рулей” в комнате был сооружен низкий турник, и скамейка для качания пресса с крепежными ремнями. В арсенал входили также пара разборных гантелей на 15 килограмм каждая и гиря-пудовик. Насчет гири он постоянно жаловался, что она слишком легкая.
Другим его увлечением была игра на гитаре и губной гармошке. Оба инструмента он освоил сам, уже после того как был прикован к коляске. Получалось неплохо.
Еще он вел дневник. Я иногда брал его прочитать. Первый раз Сергей сам предложил мне почитать дневник. Потом уже не надо было предлагать. В нем были его собственные размышления о смысле жизни, свободе, счастье и о многом другом. Читать его было интересно, хотя почерк был не очень разборчив.
Я приходил к нему раза три в неделю. В хорошую погоду обычно вывозил его в парк, посидеть на той самой скамейке. Остальное время сидели в его комнате. Слушали музыку, беседовали, обсуждали прочитанные книги. Сначала он пытался научить меня играть на гитаре, но ничего не вышло. После двух месяцев неудачных попыток, он, наконец, бросил свою затею и порекомендовал мне к гитаре больше не прикасаться.
Я так же взял на себя роль снабженца. Сергей регулярно давал мне денег, недостатка в которых у него не было, и посылал за покупками. Обычно ему нужны были новые книги, диски, кассеты, гитарные струны, различные канцелярские принадлежности, иногда одежда.
Так прошел почти год с момента нашего знакомства. Наступил апрель 1992-го года. Я заканчивал десятый класс и собирался поступать в институт. Из-за занятий мои посещения стали более редкими. Однажды я не застал его дома. Ольга Александровна сказала, что вывезла его в парк, и оставила на обычном месте. Я отправился на место нашей первой встречи.
Еще издали я заметил, что рядом с ним кто-то сидит. Подойдя поближе, я увидел, что он мило беседует с какой-то девушкой.
Пока я подошел, она встала и собралась уходить. Распрощалась с Сережей, взяла со скамейки сумочку и зашагала по направлению к метро. На меня она абсолютно не обратила внимания. Я тоже не стал ее особо разглядывать.
-Сокурсница, одноклассница? - Поинтересовался я.
- Нет.
- А кто?
- Просто девушка. Только что познакомился.
- Ого, прогрессируешь! В прошлом году ты на этом же месте со мной познакомился. А теперь - девушка !
- Это не я прогрессирую, это девушки прогрессируют. Не помню, чтобы во времена моей молодости встречались такие симпатичные! Ладно, поехали домой. Скоро дождь будет.
Добравшись домой, Сергей тут же взялся за гитару и запел какую-то незнакомую песню на английском.
- О чем песня, - спросил я.
- Все песни об одном и том же, дорогой друг. Кстати, я никогда не интересовался, у тебя есть подруга?
- Нет.
- Почему?
- Денег нет. - Я привел первую правдоподобную причину, пришедшую в голову.
- А почему нет? Почему нет, если у тебя имеются руки, ноги и голова! Господи, почему обязательно надо попасть в дерьмовое положение, чтобы понять какие у тебя до этого были возможности?! - Он почти кричал.
- Успокойся. Заведу, обязательно заведу. Хотя бы ради того, чтобы ты так не волновался.
- Ладно, это твое личное дело. Если можешь, приезжай завтра в два часа и выкати меня в парк, к моей скамейке.
- Завтра у меня срочных дел вроде нет. В два часа буду.
На следующий день я приехал в два, как и договорились. Сергей тут же заторопился в парк. Я возражать не стал.
Усевшись на скамью, он принялся озираться по сторонам и совершенно не слушал, о чем я говорю. Минут через пять он вдруг заорал: “Анжела, Анжела!”, и замахал руками.
По аллее в нашу сторону шла вчерашняя девушка. Скорее я запомнил ее сумочку, черную с серебряной косой полосой, чем ее саму. Она улыбнулась и тоже замахала рукой. Подойдя, она, как ни в чем не бывало, уселась рядом с Сержей. Они стали болтать как старые знакомые. Меня она вовсе не замечала. Будто вместо меня на скамье было пустое место.
На этот раз я подробно рассмотрел ее. Что мне еще оставалось делать, когда о моем существовании забыли. Лицо мне сразу не понравилось. Было в нем что-то надменное, кичливое, даже злое. Маленькие светло-карие глаза, которые она постоянно щурила, слегка курносый нос. Волосы темно-карего цвета как пружины торчали в разные стороны, несмотря на то, что были собранны в пучок на затылке и зажаты огромных размеров красной пластмассовой брошкой. Казалось, она вот-вот треснет, эти пружины разлетятся в разные стороны и причинят вред мирному населению. Именно такими, только более преклонного возраста, я представлял себе ведьм. Хотя ведьмы, наверное, тоже бывают молодыми. С фигурой все обстояло гораздо лучше. Она была в короткой юбке, чуть выше колен. Стройные ноги, тонкая талия, крутые бедра, большая и высокая грудь. Роста она была небольшого, но пропорции были соблюдены идеально.
- Дорогой друг! Эй, дорогой друг! - Сергей обращался ко мне. - Сходи за мороженым, пожалуйста. Возьми три штуки. Что-то мы его давно не ели. Только не бери с того места, что напротив нашего дома, а ниже по Прощяну, метров сто, продают хорошее мороженое.
Он протянул мне сторублевку. Драмов тогда еще не было.
- У тебя, что, более мелких купюр нет.
- Нет. Богатые мы! Мелочи не держим.
Мне было противно, что он выпендривается перед этой девкой, хотя, сто рублей, тогда уже были не деньги.
В то время в моде было мягкое мороженое, которое разливали, именно разливали, настолько оно было жидкое, в вафельные стаканчики прямо на улице. Я прошел продавца напротив дома Сергея, у которого брать мороженое он не пожелал, потом свернул на Прощяна. Ни через сто, ни через двести метров мороженого не было. Было ясно, что он просто хотел избавиться от меня на как можно более долгое время. Возвращаться обратно не хотелось. Я постоял минут десять, потом медленно пошел обратно. Напротив дома купил мороженое.
Когда я вернулся, ее уже не было.
- О, я же говорил, что там вкуснее! - Сказал он, лизнув мороженое.
Вид у него был как у кота, лижущего сметану.
- Тебе бы сейчас все понравилось. Какой душевный подъем!
- Ну, как, тебе Анжела? Нравиться?
- Нет. - Буркнул я.
- То-то ты так на ее грудь пялился?
- Да, сиськи у нее, надо признать, симпатичные.
- Сиськи на сосне растут, в стране Шепелявии, а у нее грудь. - В его голосе слышалось возмущение.
- Пусть будет грудь.
- Покатили домой.
Одно мороженное отправилось в мусорную урну.
- Она, что здесь каждый день в два часа ходит? - Поинтересовался я по дороге.
- Почти. Кроме воскресенья. Ходит на интенсивные курсы английского языка.
- Так может мне завтра придти, вывезти тебя в парк, поболтаете там, я за мороженым схожу? А? - В интонацию я вложил весь имеющийся в арсенале запас цинизма.
- Да нет, ни надо. Я как-нибудь сам.
Придя домой, он тут же взялся за губную гармошку и начал задумчиво выдувать какую-то душещипательную мелодию. Я ждал, когда закончиться этот концерт, но не дождался - ушел.
У меня был напряженный период. Оставался месяц до окончания школы. Я готовился к поступлению в ВУЗ. Поэтому следующий раз выкроить время для посещения Сергея удалось недели через две.
Дверь открыла Ольга Александровна. По его недовольно-испуганному выражению лица я понял, что что-то не так. Из комнаты Сергея послышался женский смех.
- Она сюда каждый день ходит. По нескольку часов сидит. - Пожаловалась Ольга Александровна. - Ой, не кончиться это добром!
Я зашел в комнату. На кресле, закинув ногу на ногу, сидела Анжела и хихикала. Сергей что-то ей рассказывал.
- О, дорогой друг пришел.- Я заметил, что в ее присутствии он всегда называл меня “дорогой друг”.- Присаживайся.
Было бы куда. На кресле, где обычно сидел я, устроилась Анжела.
- А мы как раз о тебе говорили!
- Не нашлось более интересных тем?
- Я рассказывал Анжеле, как ты замечательно играешь на гитаре. Сыграй нам, пожалуйста, дорогой друг.
- Не буду.
- Почему?
- Один весьма уважаемый человек, не рекомендовал мне играть на гитаре. Говорил вредно для здоровья... Здоровья окружающих...
Во время разговора Анжела постоянно хихикала. Это действовало мне на нервы.
- А может, ты на губной гармошке хочешь? Так я ее тебе не дам! Гармошка - интимный инструмент. Я к нему губами прикасаюсь.
- Я лучше пойду. А то, может, ты хочешь на гармошке сыграть, но стесняешься при мне прикасаться губами к интимному инструменту.
Я выходил из себя. Еще немного и неизвестно чем бы это могло кончиться. Честно говоря, мне больше всего хотелось врезать Анжеле по ее курносому носу. Потому, что к этому моменту она уже не хихикала, а ржала во весь голос.
- Иди, дорогой друг, иди.
Я вылетел из квартиры почти бегом. Все во мне кипело. Это была ревность. Самая настоящая. До этого я знал, что ревность бывает обычная, бывает материнская. Не даром же ходят легенды об отношениях свекровь-невестка. Но, что могут быть подобные чувства, когда из-за девушки, друг перестает быть другом - этого я не знал.
Прошло недели три. Наступил Июнь. Прозвенел мой последний звонок, в лучшем смысле этого слова. После того происшествия я начал постепенно остывать. Надо было сходить Сергею. У меня было несколько его книг, дисков и магнитофонных кассет, которые надо было вернуть. К тому же я был уверен, что отношения можно будет легко наладить. На этот раз я выбрал для посещения утро, чтобы не встречаться с Анжелой.
Сергей встретил меня, как ни в чем не бывало. Посидели, как обычно, поболтали. Потом он стал играть на гитаре. Я взял со стола его дневник.
- Эй, ты, что делаешь?
- Дневник хочу почитать. - Сказал я удивленно.
- А кто тебе позволил?
- Но я же его всегда читал, и ты не возражал.
- Впредь, попрошу не брать его без моего разрешения. - Сказал он. А потом, чуть подумав, добавил - А лучше - вообще не брать.
- Хорошо. Не хочешь - не буду.
- Возьми что-нибудь из книг почитать. - Казалось, он хотел исправить создавшееся неловкое положение.
- Спасибо не надо. Нет у меня времени для чтения. Через месяц с небольшим вступительные экзамены в институт. Заниматься надо.
В тот день я ушел от него с камнем на душе. Что-то изменилось. Раньше у него не было от меня секретов.
На этот раз я надолго погрузился в свои личные дела и проблемы. Я занимался для поступления в медицинский институт. А в результате поступил на ветеринарный факультет зооветеринарного института. Тогда была такая система, что, сдав соответствующие экзамены можно было поступить в любой ВУЗ, куда позволял конкурс. Баллов на выбранный мною лечебный факультет медицинского института не хватило, а вот на ветеринарный - вполне. Когда я покончил со всей этой канителью, был уже конец августа.
На этот раз я с порога понял, что произошло нечто плохое. Вид у Ольги Александровны был ужасный: растрепанные волосы, глаза красные от слез. Она вся как-то скукожилась, и казалась меньше ростом.
- Ольга Александровна, что случилось? Вы заболели? - Спросил я.
Она ничего не ответила, только махнула рукой и побрела на кухню вдоль коридора, шаркая ногами.
Я направился в комнату Сергея. Он сидел на своей коляске возле окна и смотрел на улицу.
На мое приветствие он никак не среагировал. Все так же сидел, уставившись в одну точку.
Я поздоровался снова. Опять ноль внимания.
- Да что же это такое! Что происходит? - Я почти кричал.
- Тихо. Я слышу тебя. - Ответил Сергей еле слышно хриплым голосом. - Она улетела.
- Кто?
- Анжела. Уехала в Америку, в Лос-Анджелес. Навсегда.
Как я обрадовался! Я всегда знал, что это долго не продлиться. И сейчас, я обязательно должен был прочитать ему нотацию! Я должен был рассказывать ему как он был не прав, а я прав. Он должен был слушать, признавать свои ошибки и раскаиваться в том, как плохо он поступил со мной. Потом я понял, что этого нельзя было делать, но, такова человеческая натура: когда бушуют эмоции разум лежит на дне окопа, обхватив голову руками.
- И из-за этого ты устроил траур? Ты посмотри, до чего ты мать свою довел!
- Мне не лучше.
- А ты ждал чего-то другого? Если бы она даже осталась здесь, ваши отношения не могли долго продолжаться.
- Помолчи пожалуйста.
- Столько переживаний. И все из-за какой-то сучки!
- Заткнись! - заорал он.
Он взял со столика губную гармошку и изо всех сил швырнул ее в меня. Я успел увернуться. Гармошка ударилась об стену, и разлетелась на несколько кусков. Взявшись за поручни, Сергей привстал на кресле. Он весь дрожал от напряжения.
- Убирайся, сейчас же!
- Идиот!
Я вышел в коридор. Навстречу бежала испуганная Ольга Александровна. Она чуть не налетела на меня. Когда я вышел на улице, то заметил, что руки и ноги дрожат от волнения. “Все - это конец. Сюда я больше не вернусь”, - была первая мысль, пришедшая мне в голову.
Через пару дней начались занятия в институте. Новые впечатления, новые знакомые. Я почти забыл о том неприятном происшествии. Потом была первая сессия. Я волновался, наслышавшись, что нерадивых студентов отчисляют из института за неуспеваемость. Как потом оказалось зря. К новому году первая сессия успешно завершилась. До весны занятия прекратили. Эта была ужасная зима 1992-93 годов. Жесточайший энергетический кризис, блокада. В лучшем случае электроэнергию давали по два часа в сутки. Холод был ужасный, и на улице и в квартирах. Часто замерзал водопровод. Был дефицит хлеба. Люди доставали откуда-то печки. Жгли все, что попадалось под руку: старую одежду, обувь, паркет, книги, рубили деревья.
Я часто вспоминал Сергея. Как он там сейчас? Во мне крепла уверенность, что надо сходить к нему. Тем более что я ощущал себя виноватым. Где-то к концу февраля, наконец, решился.
Первое, что я заметил, в подъезде Сережиного дома не было досок, при помощи которых инвалидную коляску катали по лестницам. “Кто-то использовал их как топливо”,- подумал я.
Дверь открыл незнакомый мужчина.
- Вам кого?
- Сергея.
- Нет здесь такого. - Мужчина говорил с Бакинским акцентом.
- Как нет! - возмутился я. - А вы здесь давно живете?
- Мы этот дом купили полтора месяц назад.
- А прошлые хозяева, где они? А Сергей? Это парень в инвалидной коляске.
- А, да. Кажется, приехал его отец из России и увез семью. А квартиру продал, чтобы деньги на операцию сына были. Как ты сказал? Сергей? Да, кажется, его так звали.
- Они ничего не оставили: адрес, телефон, записку какую-нибудь.
-Нет. Слушай парень, заходи да. А то мы еле квартиру отапливаем, а ты тут стоишь на пороге.
- Нет, пойду. Извините.
Выйдя из дома, я машинально побрел в парк, к скамейке, где Сергей обычно сидел. Скамейки не было. Валялась лишь одна металлическая боковина, второй не было. Деревянных частей тоже, естественно не было. Все что могло гореть, не залеживалось. Скорее всего, ее для этого и сломали. Шел мелкий снег. Прислонившись к дереву, я заговорил сам с собой.
- Интересная книга?
- Да.
- А знаешь ли ты, дорогой друг, что это всего лишь сокращенный вариант?
- Как жаль. Хотелось бы прочитать полный. Ты не знаешь где его достать?
- Нет. Этого никто не знает …
Июнь 2006
(c) Рубен Маркосян aka Wedge