П.Д. Барановский. ПАМЯТНИКИ АНДРОНИКОВА МОНАСТЫРЯ, СВЯЗАННЫЕ С ЖИЗНЬЮ И ТВОРЧЕСТВОМ РУБЛЕВА (1947)
ПРОЧИЕ ПАМЯТНИКИ АНДРОНИКОВА МОНАСТЫРЯ, СВЯЗАННЫЕ С ЖИЗНЬЮ И ТВОРЧЕСТВОМ А. РУБЛЕВА*
* Продолжение доклада П.Д. Барановского «О времени и месте погребения Андрея Рублева». В подготовленной к печати, но так и не опубликованной работе П.Д. Барановского «О времени и месте погребения Андрея Рублева» отсечена по неизвестной причине значительная часть (V-VII разделы) доклада Петра Дмитриевича. В его архиве хранится полная стенограмма (не исправленный автором экземпляр), а также фрагмент стенограммы заседания (заключительное слово А.В.Щусева) и постановление Совета Министров СССР от 10 декабря 1947 г.
Самым важным памятником, связанным с Андреем Рублевым, была роспись Спасского собора, которой, по житию Никона, «последнее рукописание на память себе оставиша». Но, к несчастью для русского искусства, фрески, как и в Троицком соборе лавры, не сохранились.
Эти росписи были выполнены, по свидетельству ряда источников («Житие Никона» в Макарьевских Минеях и «Иконописный подлинник» XVII века; «История Российской иерархии» архимандрита Амвросия), Андреем вместе с Даниилом. Но в противоречие с этим становится «Житие Сергия» по тексту Пахомия в Макарьевских Минеях, где о Данииле ничего не говорится, а только об Андрее. Этому же тексту соответствуют и все миниатюры, характеризующие как роспись Андроникова собора, так и смерть Андрея. На них Даниил отсутствует.
В тексте под миниатюрой говорится: «...был игумен Александр, ученик игумена Саввы, «изрядный зело», и они вместе построили церковь и потом росписанием чудным украсил ее Андрей». Андрей один здесь указан.
Этому же тексту соответствуют и все другие миниатюры: на них Даниил отсутствует.
В связи со сказанным приходит мысль о том, что росписи Андроникова собора выполнялись одним Рублевым.
Росписи Андроникова собора даже в остатках настолько ценны, что первой работой 1918 года Всероссийской реставрационной комиссии были поиски этих остатков под слоями новой штукатурки.
В результате поисков открыты только следы фресок, сильно иссеченных под новую штукатурку, как сообщил нам Игорь Эммануилович, который пишет в своем исследовании, что все же остается еще робкая надежда найти фрагменты росписи по снятии новой штукатурки со всей поверхности стен, и, конечно, это необходимо сделать.
Игорь Эммануилович в своем замечательном труде дал список 50 произведений Рублева. Может быть, в будущем этот список пополнится еще кое-чем. В связи с этим я, кстати, хотел бы указать на некоторые памятники Андроникова монастыря. Из историко-художественных ценностей монастыря времен Рублева сохранились две рукописи: одна из них пергаментная, 1403 года, копия знаменитого «Святославова изборника», написанная в Андрониковом монастыре Анфимом. Она без миниатюр и для нашей темы интереса не представляет, хотя это замечательный памятник. Вторая рукопись - Евангелие пергаментное, без точной даты: раньше датировалось XVI веком, но в настоящее время специалисты, в том числе М.В. Щепкина, с которой я беседовал, склонны относить это Евангелие к более раннему времени. Это Евангелие имеет превосходную миниатюру Спаса на заглавном листе, а также буквы своеобразного характера в виде птиц, драконов, змей и прочих чудищ.
П.Д. Корин, знающий это Евангелие, высказывается о большой близости Спаса к манере Андрея Рублева. Я, со своей стороны, отмечаю, что рамка этого Спаса одинакова по декоративным приемам с рамкой ангела из «Евангелия Хитрово», которое определяется Грабарем как памятник, самый близкий из миниатюр к Рублеву.
Кроме того, Евангелие написано на пергаменте, а не на бумаге. Тератологический орнамент, выполненный в совершенно новой пластической живописной манере с неистощимой творческой фантазией и умением, представляет какую-то решительную трансформацию прежних звериных орнаментов.
Эти миниатюры и орнаменты заставляют специалистов рассмотреть обе рукописи совместно для установления связи с эпохой Рублева, а может быть, и с самим Рублевым. Это было бы, конечно, весьма ценным.
Найденная мною одна книжка середины XVIII века серьезно поддерживает это предположение. Евангелие Андроникова монастыря характеризуется как «Евангелие преподобных отцов». А так как в монастыре со времени существования преподобными чтились лишь Андроник, Савва, Александр, Андрей и Даниил, т.е. люди, жившие от 1360 г. до 1430 г., то едва ли мы имеем основание игнорировать документ, основанный не только на устойчивых в таких случаях преданиях, но и на предыдущих документах и описях монастыря, до нас не дошедших.
Наконец, я хочу поделиться с вами еще более смелым заключением о том, что и самый собор, как архитектурный памятник, если не полностью, то в какой-то значительной части есть, с моей точки зрения, плод творческого гения Рублева. Вдумайтесь в тот текст «Жития», написанный Пахомием Логофетом, который говорит о построении Андроникова собора: «После кончины (Андроникова игумена святого Саввы) в обители были: игумен Александр, ученик вышеупомянутого игумена Саввы, муж добродетельный и мудрый и весьма необыкновенными также другой старец его (ученик Саввы) именем Андрей иконописец, весьма необыкновенный, всех превосходящий великой мудростью, имеющий почитаемую старость, и прочие многие, с которыми хорошо строилась обитель.
И с помощью Божией (они) создали в своей обители церковь каменную зело красну (прекрасную) и росписью чудной своими украсили руками в память своих отцов, которая до сего времени видится всеми во славу Христу Богу».
В тексте совершенно ясно говорится, что два ученика Саввы, Александр и Андрей, создали весьма красивый храм. Мое заключение такое. Оно совершенно соответствует организации строительного дела того времени и вообще всей эпохи Средневековья. Вспомните монахов-строителей средневековых соборов Запада: аббата Сугерия Долматского, знаменитого зодчего Фра Вита, и у нас - Дионисия Глушицкого (живописца, резчика и строителя, современника Андрея Рублева) и более поздних монахов Антония Сийского, Паисия Угличского, Трифона Соловецкого, Германа, монаха, выписанного специально из Нового Иерусалима строить Каменный мост в Москве, и многих других.
Необычайность архитектурных форм Андроникова собора по сравнению со всеми другими памятниками ранней Москвы, гармоничность частей, стройность и изысканность форм говорят об авторстве крупного художника, каковым, согласно цитированному документу, я и полагаю, был Андрей Рублев.
Что за памятник - я вам сейчас охарактеризую.
VI.
АРХИТЕКТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ МОНАСТЫРЯ
Собор Спасский. По дошедшим до нас документам, первый собор монастыря построен около 1360 г. Алексием митрополитом и Андроником и заслужил эпитет «зело прекрасного» («Степенная книга»). Затем Александром и Андреем Рублевым был выстроен второй собор, также заслуживший эпитет «зело прекрасный» и расписанный тем же Рублевым, по-видимому, между 1428-1430 гг. Несмотря на достаточную ясность определений, даваемых житийными источниками, тем более что они указывали не на год, а только на события и лица, и, наконец, в других случаях - на самый характер здания, как каменного, все же в литературе, непонятно почему, достаточно прочно закрепилась датировка существующего памятника как построенного не в первой четверти XV, а в последней четверти XIV века. Эту тенденцию проводил в своих работах проф. Некрасов, а также проф. Брунов вплоть до последней печатной работы о соборе 1940 г., относя его ко времени 1360 г. Я полагаю, что, опираясь на исторические источники, на их полную недвусмысленность в трактовке этого вопроса, надо наконец отказаться от принятой в искусствоведческих трудах датировки и считать существующий каменный памятник построенным в 1420-1430 гг. вместе с росписью. Следовательно, само построение должно относиться примерно к периоду 1420-1425 гг.
Памятник в течение своей жизни претерпел огромные изменения. Стремясь быть максимально кратким, скажу только о надстройке в конце XVIII века угловых пониженных частей, о пристройке к паперти, о растеске окон, уничтожении фресок. Тут приходится вспомнить преступную варварскую деятельность епископа Сильвестра Старогородского, бывшего одним из образованнейших людей своего времени, но ненавидевшего все древнее. Он был не только духовным лицом, но и химиком и т.д. Особенно пострадал памятник в 1812 г., когда ядром была снесена одна из глав и выгорела вся внутренность.
В результате всего этого в дореволюционное время памятник не считали ценным, так как было такое мнение, что от здания остались только стены Даже говорилось, что остался только фундамент. Уже с самого начала революционного времени начал изменяться наш взгляд на памятник. Пробы, произведенные внутри собора в 1918 году Игорем Эммануиловичем, обнаружили при поисках фресок в основе стен белый камень. Затем, когда в октябре 1922 г. монастырь ликвидировался и я был при этом представителем Наркомпроса, я исследовал подкровельные части собора и убедился, что некоторые древние белокаменные части сохранились, другие же облицованы вновь кирпичом.
Кальки, снятые с чертежей монастырского архива архитекторами, работавшими в XIX веке, дали возможность выяснить все изменения и переделки и уяснить ряд вопросов. Тогда мною был сделан доклад в Центральных реставрационных мастерских об архитектуре Спасского собора Андроникова монастыря, а затем он был занят под архив. Только в 1934 году, в связи с задачами сноса всего комплекса, памятник был обмерен, обследован архитектором П.Н. Максимовым и составлен проект реставрации. Опубликованная в 1940 году Академией архитектуры работа об этом памятнике дала наконец всем ясное представление о Спасском соборе.
Был опубликован фасад сделанной реконструкции с восточной стороны и затем дана перспектива Спасского собора. Этот стройный и замечательный памятник разительно отличается от всего, что мы знаем пока из архитектуры ранней Москвы.
Хотя на заседании Академии архитектуры в связи с докладом Петра Николаевича Максимова и было высказано мнение, что его проект нельзя считать убедительным, но я считаю, что проект Петра Николаевича в основных частях вполне научно документирован и спорными могут являться только те элементы композиции, которые не сохранились.
В связи со спорностью ряда вопросов, а также в связи с тем, что в настоящее время вопрос реставрации является актуальным (кровля собора так обветшала, что требует полной ее замены, не исключена возможность выявления при этом первоначальных форм), мною разработан вариант проекта восстановления памятника.
На первом этапе предлагается выявить только основную структуру памятника, ныне скрытую угловыми надстройками, не производя сложнейших работ по удалению пристроек, восстановлению деталей и т.п. Этот проект не будет значительно отличаться в смысле деталей от самого простого восстановления разрушенных частей, но даст памятник в ином, довольно близком к первозданному облику виде.
Второй этап реставрации предполагает интеграцию тех идеальных решений, к которым относится работа П.Н. Максимова. Один из вариантов представляет собою проект, ориентирующийся на Зачатьевский храм. Есть ряд оснований предполагать, что восточная сторона могла бы быть такой, как в Зачатии, но все это вопросы очень сложные и, может быть, говорить о них в совершенно положительном смысле нельзя. Несмотря на то, что наши проекты не могут в некоторых частях избежать вольностей и декомпозиций, все же они в значительной части базируются в отсутствующих частях на документальном материале.
Это гравюра начала XVIII века, где можно усмотреть сложные двухъярусные верха и кокошники с валом у основания главы.
Наличие колонок на главе подтверждается гравюрой, сделанной, очевидно, до 1812 года. Гравюра в собрании Исторического музея также подтверждает, что глава имела 8 колонок. Отсюда мой вариант, приближающийся к варианту Петра Николаевича Максимова, но обогащенный колонками, которые, безусловно, были на главе, и кокошниками. Как колонки, так и кокошники определенно были свойственны московской архитектуре этого времени, что подтверждается документальными материалами.
Наличие весьма редко расставленных 8 полуколонок в главе имело место еще в Звенигородском соборе на Городке.
Приходится за отсутствием времени воздержаться от каких-либо характеристик, устанавливающих место Андроникова собора как знаменитого памятника среди памятников наших, а также памятников Сербии. И если признать за непреложное, что в самом начале XV века формировался уже самостоятельный стиль московской архитектуры, то в этом своеобразии, оригинальности, близости к общим тенденциям русского искусства первое, новаторское место занимает, несомненно, собор Андроникова монастыря. И в этих его положительных архитектурных качествах невольно усматривается какое-то внутреннее сродство с живописным творчеством Андрея Рублева. Перехожу к более поздним памятникам.
Трапезная палата. Построена была архимандритом Митрофанием, духовником Ивана III и другом Иосифа Волоцкого, в 1504-1506 гг., как в летописи точно сказано. Она представляет собой замечательное сооружение типа кремлевской Грановитой палаты, с центральным очень тонким столбом, поддерживающим высокий и очень красивый крестовый свод. Фасад мощный, суровый, стены с маленькими окнами без всяких украшений - совсем другой прием, отнюдь не флорентийское палаццо, и лишь карниз является единственной декорацией здания.
К зданию трапезной в 1694-1739 гг. пристроено царицей Евдокией Лопухиной здание Архангельской церкви с приделами в честь святых покровителей её сына Алексея и мужа Петра. Здание строилось долго вследствие опалы Евдокии, но все же, несмотря на запрет, деньги на строительство отпускались. Внизу была устроена усыпальница бояр Лопухиных. Этот памятник - один из самых ранних примеров московского барокко.
Со времени закрытия монастыря здание использовано под жилье, и все попытки сохранить его оставались безрезультатными. Поиски фресок внутри здания, к сожалению, ничего не обнаружили. В это же время, в 1923 г., мною был найден очень интересный фриз, проходящий внутри здания и бывший оштукатуренным.
Использование здания под жилье привело к разбивке его на этажи, пробивке многочисленных окон и прочим искажениям, которые вы увидите на многочисленных фотографиях этого альбома. Здание, попав под «линию регулирования», было назначено к сносу. Здесь приходится упомянуть тот факт, что Наркомпросу было дано заключение искусствоведом проф. Некрасовым о том, что в здании ничего ценного не сохранилось, что оно все целиком перестроено в конце XVII и начале XVIII века и представляет собой шаблонную заурядную постройку, а потому может быть снесено без всякого ущерба. При наличии такого «квалифицированного авторитетного заключения» другие противоположные мнения потонули, и здание в это время уцелело только по какой-то случайности, главным образом вследствие его чрезвычайной заселенности. Но в 1940 г. инженеры стали доказывать катастрофичность состояния здания, и здание стали разбирать. Вновь организованный комитет по делам архитектуры остановил процесс сноса. Оно было передано Управлению по делам архитектуры СССР под реставрационные мастерские, но за два года те ничего не сделали, затем его сдали военному ведомству, которое еще больше испортило его. Таким образом, здание, угрожающее обвалом, вот уже 6 лет стоит с обнаженными сводами и пока еще не обвалилось, несмотря на нарушенные связи и т.д.
Наконец, в наши дни для памятника как будто наступает более счастливое время. Он недавно передан Московским советом Комитету по делам архитектуры.
Не приходится забывать, что это один из самых больных памятников архитектуры Москвы, а потому уже самое решение Комитета взять его себе является делом исключительной важности. Трудности спасения памятника еще все впереди.
Настоятельские палаты и Святые ворота оказались при обследовании хотя и несколько испорченными, но и весьма интересными памятниками 1770-1780 гг. с мощными сводами, с изразцовыми украшениями по фасаду.
Разбираясь в особенностях памятника, удалось натолкнуться на следующий интересный факт. Когда в 1930 г. ломали Казаковскую колокольню, тогда же разбирали и надвратную церковь. Но так как одна треть здания была занята жильцами, то эта часть сохранилась и не была сломана. Это надвратная церковь. Есть указание на постройку этого здания не позднее времени Ивана III, взамен прежнего, построенного в месте встречи Дмитрия Донского москвичами по возвращении с Куликова поля, почему храм и был назван в честь Рождества Богородицы, бывшего 8 сентября. В XVIII веке памятник был видоизменен и обезличен, а по этой причине оставался неизвестным и неисследованным в научном отношении. Быть может, случайно сохранившийся фрагмент даст возможность получить представление о памятнике.
Братский корпус. Представляет собой любопытное здание начала XVIII века редкой архитектуры.
Крепостные стены и башни. Весь комплекс был обнесен крепостной стеной со всеми особенностями таковой - нижним и верхним боями, машикулями, зубцами. Ее определяют XVII веком. К сожалению, большая башня от Крутоярской улицы и почти весь фасадный южный участок снесены. Взамен стен остались примыкавшие с ее внутренней стороны дровяники и хлева нынешних жильцов, которые с тех пор так и оформляют с этой стороны сквер и площадь Прямикова.
Кладбище. Андрониково кладбище в Москве считается древнейшим. Начиная с известия о привозе в колодах героев, убитых на Куликовом поле, оно служит местом погребения ряда выдающихся государственных деятелей науки, искусства и литературы. Уже один точно установленный факт погребения на нем Андрея Рублева и Даниила Черного делают его памятником общенародного значения.
На нем и сейчас мы можем видеть с сохранившимися надписями плиты с вязью - на могилах дипломатов и послов Ивана III в Литву и к немцам, мы знаем две могилы героев Семилетней войны, 12 могил - Отечественной войны 1812г., основателя русского театра Волкова, известного мецената просвещения П.Демидова, 5 могил ученых и профессоров, 5 - писателей и поэтов, архитектора Старова и других лиц. Кладбище сохранило свой исключительный художественный и поэтический образ, подобно Донскому кладбищу, является важной частью всего ансамбля. В XVIII и XIX веках кладбище было обогащено всеми видами того своеобразного художественного творчества, лирический образ которого отражал чувства любви к своим отошедшим в могилу близким людям и которое создавало картину, редкую по своей обаятельности.
Ныне на бывшем Андрониковой кладбище как от памятника выдающимся деятелям нашей родины, так и от художественных надгробий ничего не осталось, кроме 3-4-х памятников работы Витали, перевезенных в музей Донского монастыря, и за это мы должны теплым словом вспомнить музейных работников. Ныне на месте кладбища - пустырь, даже без деревьев, у алтарной стены собора устроилась база, и производится самочинная стройка гаража, недавно прекращенная по представлению органов охраны памятников.
VII.
ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О КОМПЛЕКСЕ
Несмотря на вышеуказанные значительные повреждения и утраты как в архитектурных, так и в прочих памятниках, несмотря на то, что внешнее впечатление от комплекса из-за вылезших на первый план дровяников, хлевов и гаражей, а также невероятной загрязненности весьма отрицательно, когда вы детально внимательным образом всмотритесь, захотите понять этот памятник, то он предстанет перед вами во всей своей значительности. Мы можем отметить, что в этом комплексе мы имеем как бы живую связь с древнерусской архитектурой, отражающую ее основные этапы и устремления. Три столетия очень четко представлены памятниками Андроникова монастыря.
XV век - собор, ярчайший памятник эпохи, памятник балканской культурной струи на русской почве, целое столетие формирования русского народного искусства, формирования русского государства, освободившегося от татарского ига, создание русских национальных форм искусства.
XVI век - трапезная палата, самый ранний своеобразный гражданский памятник Москвы, уже претендующей на звание третьего Рима, завязавшей сношения с Западной Европой, осуществляющей свою строительную технику в тесном контакте с культурой Ренессанса.
XVII век - Лопухинская церковь-усыпальница, памятник новых культурных устремлений Руси.
Я не упоминаю о других, характеризованных мною звеньях, входящих в этот комплекс, - достаточно сказать о трех приведенных памятниках, чтобы увидеть, что они символизируют основные этапы и национальные достижения русского искусства.
Вследствие вышеуказанной ценности памятника Комитет по делам архитектуры включил Андроников монастырь в число первоклассных памятников всесоюзного значения и предполагает, в первую очередь, заняться самым угрожаемым из них, то есть трапезной палатой.
Но этого мало. Необходимо произвести переустройство кладбища. И если нельзя восстановить те 40 памятников выдающимся деятелям и не меньше 20 художественных надгробий, то нужно создать хотя бы коллективные 4-5 памятников, которые я показал на этом проекте.
Здесь я показал все сохранившиеся памятники и те, которые отсутствуют и которые если не мы, то наши потомки в состоянии будут восстановить, потому что они документируются совершенно определенно, за исключением некоторых частей.
Таким образом, мы имеем здесь 9 памятников с 1420 по 1570 г.
И затем я бы поставил вопрос так, что необходимо на этом зеленом участке, изолировав его соответствующим образом, установить памятники знаменитому художнику Андрею Рублеву, Даниилу Черному, государственным деятелям XV-XVI веков. Это памятники семи ученым, трем писателям и т.д. Таким образом, встает вопрос об установке пяти-шести новых монументов. Тогда мы достойно отметили бы это место.
Дмитрий Петрович Сухов дал эскизный рисунок предполагаемого восстановления, и Максимов дал ряд рисунков. На рисунке Петра Николаевича собор представлен в том виде, в котором он мог быть, если его освободить от архива. Даже при отсутствии фресок это прекрасный архитектурный объем.
На рисунке дается храм в том виде, как он представляется Петру Николаевичу в пределах тех элементов, которые более или менее документально устанавливаются.
Необходимо, чтобы весь комплекс Андроникова монастыря был достойно представлен и с пути разрушения был выведен на путь историко-культурного строительства музейного значения. Академия наук, Третьяковская галерея, Моссовет, Комитет по делам архитектуры, Комитет по делам искусств должны объединиться в своих усилиях. К этому нас обязывают исключительная ценность комплекса Андроникова монастыря и 800-летний юбилей Москвы, когда к памятнику, как к древнейшему в городе, должен пойти поток экскурсантов.
К этому нас обязывает священная для нас всех память великого нашего художника Андрея Рублева, поставившего искусство нашего народа на высочайшие позиции своего времени. Андроников монастырь и Рублев в нашем представлении должны быть неразделимы. И Андроников монастырь в целом должен быть подлинным памятником Андрею Рублеву.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО А.В. ЩУСЕВА
Мы заслушали чрезвычайно важное сообщение Петра Дмитриевича. Работа проделана по личному энтузиазму и почти даже на личные средства. Но суть не в этом, а в том, как проделана эта работа, как проведено исследование и датировка. Это чрезвычайно любопытно и вместе с тем просто удивительно, как мог Петр Дмитриевич этими скрупулезными исследованиями добиться датировки (11 февраля 1430 г.), по полустертой надписи, которая пережила целый ряд столетий. Это действительно большая заслуга Петра Дмитриевича. Поэтому я считаю, что мы должны его приветствовать, приветствовать сегодняшнее исследование как одно из важнейших исследований о таком мастере, как Рублев, который действительно является основоположником и гордостью русского искусства. Вместе с тем на Рублева будет ориентироваться даже и реалистическая живопись, потому что такие монументальные краски, которые он дает, они, как Игорь Эммануилович считает, даже выше, чем некоторые работы прославленных мировых живописцев.
Мы должны проявить известный напор, чтобы поддержать Петра Дмитриевича и дать ему возможность довести эту работу до конца.
Конечно, Комитет по делам архитектуры уже стоит на культурной почве, а к указаниям Некрасова, а также к выступлению отдельных лиц, выступивших в качестве советчиков и определителей, взявших на себя ответственность говорить о памятнике, ничего в этом вопросе не понимая, к таким людям мы можем относиться только с презрением. Надо, чтобы это было совершенно изжито, и вот первой такой работой, которая будет стоять на твердой почве, будет работа, относящаяся к Андроникову монастырю в Москве, потому что Москва находится даже в худшем положении, чем другие наши города. В Москве, где мы живем, был момент, когда, действительно, архитекторам оставалось только застрелиться, чтобы не быть свидетелями такого позора, когда ломались замечательные памятники.
Я предлагаю поблагодарить Петра Дмитриевича за его доклад. (Аплодисменты)
© Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева. Эксперты приводят в пример воцерковлённое сообщество - сообщество Музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва: http://rublev-museum.livejournal.com/392705.html