Хроники бесконечной войны
Причина всего - в нашей истории, которую мы так и не поняли. Одна из очень важных причин происходящего - готовность убивать другого за идею, делать это походя и между прочим. Деление на «свой» и «чужой». Когда вы понимаете, что «это чужой», он перестает существовать для вас как персона, как человек: он уже помеха, которую можно устранить. А дальше позволить себе любую аморальную вещь: грабить; все, что угодно. Это уже переведенный в другой разряд, названный другим словом объект. Вот что ужасно - и это в конце концов разрушило общество. (Сергей Лозница о своем фильме "Счастье мое")
Вот придут немцы, нация культурная и просвещенная, и откроют нам новую школу (фраза из фильма)
Странно прозвучит похвала цензуре в устах человека, занятого литературным трудом. Но мы должны поклониться В.В. Путину и его “вертикали власти” хотя бы за то, что “продвинутая” версия истории Великой Отечественной войны не допущена в школьные учебники. Если бы и этот сюжет отдали на откуп свободному самовыражению нашей замечательной творческой интеллигенции, научной и художественной, соответствующие уроки давно превратились бы в сплошной эсэсовский “казачок” и канкан “голых пионерок”. Хотя бы в школе, и хотя бы от этой мерзости дети пока избавлены. (голос "патриотов")
Фильм Сергея Лозницы «Счастье мое» вызывает массу художественных ассоциаций и сопоставлений. Здесь и связь со знаменитым романом Юрия Мамлеева (Шатуны), с некоторыми персонажами раннего Владимира Сорокина (см. например сборник рассказов «Первый субботник»), фильмами Киры Муратовой, Ильи Хржановского («Четыре»), а также невольные параллели с последними «инфернальными» российскими картинами - "Юрьев День" Серебреникова и "Груз-200" Балабанова. И в тоже время, это абсолютно индивидуальная работа, как по авторскому почерку, так и по ключевому мессиджу, рассказанному режиссером.
Если Серебреников и Балабанов озвучив А, (показав «чернуху»), так и не сказали Б, (не назвали причину), то Лозница, «обнажая язвы», пошел куда дальше, и в общем-то первый (и будем надеяться не последний) замахнулся на святая святых отечественной обывательской ментальности - на Культ Великой Победы.
Собственно фильм именно об этом, и ни о чем другом - о бесконечном расширении пространства войны, о бесконечной культивации насилия в СССР-России, милитар-психозе. Это не какая ни бытовая чернуха, как думают некоторые, типа «очередной поклеп на нашу родину», а именно что попытка проследить генезис гражданского противостояния в современной России, обнаружив корни в относительно недавнем историческом прошлом.
Для многих, особенно людей неподготовленных к «десакрализации» традиционных советско-российских мифов, «Счастье мое» может оказать шокотерапевтический эффект - вот, кстати, где особенно проявляется «волшебная сила искусства», и экрана, в частности. В этом же «переформатировании мозгов» заключается и основное предназначение фильма.
Режиссер прослеживает внешне незримую связь между подлостью и низостью периода второй мировой и нынешней реальностью. Эти временные субстраты словно связаны незримой пуповиной - мародеры-красноармейцы, прикрывающие свой атавизм любовью к родине, и озверелые менты, унижающие случайных водителей, суть единоутробные монстры, объединенные «ненавистью к врагу».
Лозница настаивает, что тему ВОВ необходимо препарировать в наши дни только с одной целью - выяснить какое же влияние, воздействие она оказала на последующие поколения советских (российских) людей.
Выводы (или недвусмысленные намеки, если выражаться более осторожно) Лозницы неутешительны. «Победа» не сделала русского человека великодушней, благородней и добрей, хотя, по идее, в этом состояло ее главное нравственное предназначение. Множество покалеченных (и морально и физически) «детей войны» так и не смогло вписаться в мирную действительность, более того, стремительно угасали, не найдя себе применения «на гражданке», не сумев избавиться от прилипчивых призраков минувшей мясорубки. Более того, они воспитали себе подобных, изувеченных синдромом войны, передаваемым по наследству. И вот уже сейчас блокадное, милитаризированное сознание, от которого так и не смогла избавиться угрюмая Россия, сводит с ума, атомизирует общество, создает почву для произрастания паталогий и психозов. По словам самого режиссера, «я намеренно нагнетаю, чтобы выйти к финалу с очень простым сообщением: общество, устроенное таким образом, обречено на самоуничтожение».
Финал действительно, что называется, внушает. Лозница беспощаден, видимо, в том числе с целью терапевтического эффекта - никого здесь не жаль, ВСЕ задолбали…
Характерно, что условно положительные персонажи в фильме неизменно противостоят власти и ее представителям - и это противостояние в отдельных случаях растягивается на десятилетия, т.е. фактически на всю жизнь. Для Лозницы нет сомнений - главный враг русского не зарубежный оккупант, а якобы «родная власть», человек в «нашей» униформе, вроде бы призванный этого самого русского оберегать.
P.S. Обязательное к прочтению, довольно откровенное интервью Сергея Лозницы, содержащее в том числе некоторые сюжетные спойлеры.
