Долгая история (написано в августе 2005 года), часть шестая
Время от времени (раз в год-полтора) я пишу в ЖЖ краткий отчет об очередном этапе своей жизни.
Первый раз такой отчет был написан накануне отъезда в Москву (лень искать ссылки) весной 2003 года. Тогда я рассказал о том, почему пошел в журналисты, и все, что с этим связано.
Второй раз такой отчет был написан прошлым летом. Тогда, уже вполне освоившись в Ъ, я рассказал о том, как я приехал в Москву, жил три месяца без денег, работы и дома и как пришел в Коммерсантъ.
Полагаю, пришло время для третьего такого отчета.
Итак.
Я пришел в Ъ, начальник отдела общества спросил меня, не журфак ли МГУ я заканчивал и, успокоенный ответом (отрицательным) сказал, что люди-то ему нужны, но он не понимает, справлюсь ли я с задачами корреспондента этого отдела.
Я предложил самый простой вариант - он отправляет на очередное мероприятие и меня, и штатного сотрудника отдела, а потом сравнивает два текста и оценивает, насколько я хуже тех кадров, которые есть в его распоряжении.
Идея ему понравилась, и на следующий день я пошел на пресс-конференцию главного санитарного врача Москвы Филатова, который говорил какую-то хуйню про кишечные палочки.
Написал заметку. И медицинская обозревательница газеты тоже написала. И моя заметка, по мнению начальника, оказалась лучше. Он поставил ее в номер, та девушка безумно обиделась (потом ее уволили). Заметка, правда, слетела - летом у Ъ тонкие номера, у Общества нет своих полос, и заметки про пресс-конференции санитарных врачей, как правило, не выдерживают конкуренции с заметками, допустим, о терактах. И правильно, что не выдерживают.
Таким образом на гордое звание внештатника я уже наработал. Впрочем, дальше ничего интересного не было - я приходил с утра в редакцию (по дороге посылал начальнику СМСку с просьбой заказать мне пропуск. СМСки подписывал полным именем "Олег Кашин" - после того, как пару раз на проходной обнаруживался пропуск на имя Кашина Павла), сидел в ЖЖ, попутно выискивая себе тему для заметки. Темы попадались, как и полагается внештатнику, исключительно тухлые - запомнил, в частности, презентацию книги покойного Пола Хлебникова "Разговор с варваром" и митинг у Соловецкого камня с требованием канонизировать Распутина. Естественно, заметки не выходили.
Моя первая публикация в Ъ случилась только через неделю при достаточно забавных обстоятельствах. Я пошел на акцию протеста Гринписа у здания конторы, занимающейся ввозом мусора. Акция была несанкционированная, поэтому журналистов собирали у выхода из метро в квартале от места. Нас привели к той конторе, одни гринписовцы приковались к балкону здания наручниками, вывесили плакат, другие вывалили у входа контейнер с мусором и стали его рассортировывать.
Я вернулся в редакцию с намерением наконец-то написать жизнеспособный репортаж. И прямо на том же этаже, где находится отдел, встретил одного из журналистов, которые были на той акции.
Журналиста звали Валерий Панюшкин.
Я пошел к начальнику и сказал, что ходил на акцию протеста, но на нее же ходил и Панюшкин, поэтому я писать ничего не буду. Начальник сказал - ну ладно, вдруг ему понадобится помощь, и повел меня к Панюшкину - вот, валера, тебе боец Олег, если что, обращайся.
Панюшкин сказал, что помощь ему действительно нужна - он заикается, и поэтому не хочет звонить в мусорную контору за комментариями. И предложил мне позвонить. Я, в свою очередь, предложил написать свой текст о событии - мол, мне нетрудно, а вам может пригодиться. Панюшкин сказал - давай.
Я позвонил, взял комментарий и написал свой репортаж. Из него Панюшкин взял один эпизод (я спросил у активистов, где они взяли контейнер), комментарий же вставил в свой текст без изменений, подписав заметку двумя фамилиями.
Так я впервые напечатался в Ъ.
Следующий раз случился недели через две. Я, как и полагается лоху-внештатнику, несколько раз ездил в Сокольники, где жильцы одного дома долго и нудно пикетировали соседнюю стройку. Естественно, ни разу про эти пикеты писать не пришлось - говно тема, если честно. Но однажды у этих жильцов со строителями дошло до рукопашной, с какими-то серьезными травмами. Понадобилась заметка. А я оказался к тому моменту главным экспертом по противостоянию в Сокольниках. Написал заметку, заметка получилась хорошая - встала на открытие полосы, и после нее начальник отдела предложил мне работать в штате. Я согласился.
Сейчас, два года спустя, я понимаю, что осень 2003 года, когда в Москве чуть ли не каждый день жители разных районов выходили пикетировать стройки, проклиная Лужкова и дружественных ему строителей, была обыкновенной предвыборной осенью, и те жильцы были, по большому счету, такой же политтехнологической массовкой, как годом позже киевский майдан. Но информационные поводы создавались, и мы не могли их игнорировать - так у меня появилась собственная тема в газете. Я писал об этих пикетах и драках, общался с жильцами и строителями, и когда через год "Яблоко" создало Комитет защиты москвичей из всех этих инициативных групп, оказалось, что весь комитет состоит из моих знакомых - ебанутых пенсионеров, уверенных, что все мировое зло сосредоточено в Лужкове и строительных компаниях. Заметка о создании комитета была последней моей заметкой на эту тему. К тому времени, к весне 2004 года, меня интересовали уже совсем другие ньюсмейкеры.
До меня в отделе Общества тему митингов, пикетов и демонстраций вела Галя Паперная - богемная девушка, идеально смотревшаяся бы в интерьерах "Фаланстера". Она обожала всяческие левые тусовки, но писала о них мало - то ли писать не любила, то ли тусовки были слишком маргинальные. Еще она писала колонку про сигары в нашем глянцевом приложении "Уикенд" - и, не сработавшись с начальником, полностью ушла в "Уикенд", уступив мне свою митинговую стезю - тем более что я уже и так ею занимался, хоть и по линии жильцов, а не партий.
Первым моим политическим митингом был марш "Антикапитализм-2003" - там я, кстати, познакомился с Сашей Авериным и вообще впервые увидел московских нацболов. Не стоит и говорить о том, что они мне безумно понравились. Да и мероприятие было интересное в смысле богатства яркими репортажными деталями.
Я с удовольствием стал ходить на митинги оппозиции. Единственное, что пропустил - это демонстрацию 7 ноября, когда Армен Бениаминов поднял над Госдумой красный флаг (в тот день я улетел в Калининград уговаривать свою теперешнюю гражданскую супругу ехать в Москву), зато в ЦКБ, где Армен лежал с переломанными ФСО-шниками ребрами, я попал первым из журналистов. Попал благодаря своему новому приятелю и ньюсмейкеру - пиарщику КПРФ Олегу Бондаренко.
С Олегом мы познакомились 5 ноября, в день премьеры фильма "Матрица-революция". Пиарщики Юкоса, внедренные в КПРФ, решили использовать эту премьеру как агитацию за КПРФ - революция все-таки. Вечером у "Пушкинского" состоялся флешмоб молодых людей в майках КПРФ и в буденовках, а утром на нескольких площадях Москвы Олег запускал в небо дирижабли с портретами молодых коммунистов. Первым взлетел дирижабль с портретом самого Олега. Я оценил эту саморекламу, и "господин Бондаренко" в моей заметке предстал действительно новым лицом КПРФ, а не каким-то там пиарщиком. В дальнейшем ему не раз еще приходилось быть героем моих заметок, иногда я его подъебывал, особенно после перехода в "Родину" - порой сильнее, чем следовало, но я надеюсь, на наши добрые отношения это никак не повлияло.
В конце ноября мне позвонил один из крупных функционеров НБП и предложил встретиться. Мы пили чай в буфете Ъ, я убеждал его, что Калининградская область - это идеальный плацдарм для создания Другой России, он соглашался. Но целью встречи было другое.
На следующий день группа активистов НБП впервые захватила общественное здание в Москве - это было здание Минюста. Нацболы пробрались на крышу, приковались к ней цепями, топали по крыше, кричали "Чайка, вылетай!" и "Мы пришли!", требуя зарегистрировать партию. За просиходящим наблюдали я и фотокорреспондент Ъ. Точно так же потом "Кашин со съемочной группой" приходили и на другие акции - больше всего мне запомнились захват "Единой России" в Банном переулке (в этой акции я по молодости сам принял участие, за что вместе с остальными был доставлен в милицию) и акция в Большом театре, когда мне удалось спасти флешку с фотографиями, поймав брошенный мне фотографом фотоаппарат - самого фотографа бандиты из охраны театра волокли по лестнице.
Второй раз этот прием не прокатил. 1 июня прошлого года на акции АКМ у Белого дома момент передачи флэшки заметили профессионалы из ФСО, меня поймали и избили.
Первый раз такой отчет был написан накануне отъезда в Москву (лень искать ссылки) весной 2003 года. Тогда я рассказал о том, почему пошел в журналисты, и все, что с этим связано.
Второй раз такой отчет был написан прошлым летом. Тогда, уже вполне освоившись в Ъ, я рассказал о том, как я приехал в Москву, жил три месяца без денег, работы и дома и как пришел в Коммерсантъ.
Полагаю, пришло время для третьего такого отчета.
Итак.
Я пришел в Ъ, начальник отдела общества спросил меня, не журфак ли МГУ я заканчивал и, успокоенный ответом (отрицательным) сказал, что люди-то ему нужны, но он не понимает, справлюсь ли я с задачами корреспондента этого отдела.
Я предложил самый простой вариант - он отправляет на очередное мероприятие и меня, и штатного сотрудника отдела, а потом сравнивает два текста и оценивает, насколько я хуже тех кадров, которые есть в его распоряжении.
Идея ему понравилась, и на следующий день я пошел на пресс-конференцию главного санитарного врача Москвы Филатова, который говорил какую-то хуйню про кишечные палочки.
Написал заметку. И медицинская обозревательница газеты тоже написала. И моя заметка, по мнению начальника, оказалась лучше. Он поставил ее в номер, та девушка безумно обиделась (потом ее уволили). Заметка, правда, слетела - летом у Ъ тонкие номера, у Общества нет своих полос, и заметки про пресс-конференции санитарных врачей, как правило, не выдерживают конкуренции с заметками, допустим, о терактах. И правильно, что не выдерживают.
Таким образом на гордое звание внештатника я уже наработал. Впрочем, дальше ничего интересного не было - я приходил с утра в редакцию (по дороге посылал начальнику СМСку с просьбой заказать мне пропуск. СМСки подписывал полным именем "Олег Кашин" - после того, как пару раз на проходной обнаруживался пропуск на имя Кашина Павла), сидел в ЖЖ, попутно выискивая себе тему для заметки. Темы попадались, как и полагается внештатнику, исключительно тухлые - запомнил, в частности, презентацию книги покойного Пола Хлебникова "Разговор с варваром" и митинг у Соловецкого камня с требованием канонизировать Распутина. Естественно, заметки не выходили.
Моя первая публикация в Ъ случилась только через неделю при достаточно забавных обстоятельствах. Я пошел на акцию протеста Гринписа у здания конторы, занимающейся ввозом мусора. Акция была несанкционированная, поэтому журналистов собирали у выхода из метро в квартале от места. Нас привели к той конторе, одни гринписовцы приковались к балкону здания наручниками, вывесили плакат, другие вывалили у входа контейнер с мусором и стали его рассортировывать.
Я вернулся в редакцию с намерением наконец-то написать жизнеспособный репортаж. И прямо на том же этаже, где находится отдел, встретил одного из журналистов, которые были на той акции.
Журналиста звали Валерий Панюшкин.
Я пошел к начальнику и сказал, что ходил на акцию протеста, но на нее же ходил и Панюшкин, поэтому я писать ничего не буду. Начальник сказал - ну ладно, вдруг ему понадобится помощь, и повел меня к Панюшкину - вот, валера, тебе боец Олег, если что, обращайся.
Панюшкин сказал, что помощь ему действительно нужна - он заикается, и поэтому не хочет звонить в мусорную контору за комментариями. И предложил мне позвонить. Я, в свою очередь, предложил написать свой текст о событии - мол, мне нетрудно, а вам может пригодиться. Панюшкин сказал - давай.
Я позвонил, взял комментарий и написал свой репортаж. Из него Панюшкин взял один эпизод (я спросил у активистов, где они взяли контейнер), комментарий же вставил в свой текст без изменений, подписав заметку двумя фамилиями.
Так я впервые напечатался в Ъ.
Следующий раз случился недели через две. Я, как и полагается лоху-внештатнику, несколько раз ездил в Сокольники, где жильцы одного дома долго и нудно пикетировали соседнюю стройку. Естественно, ни разу про эти пикеты писать не пришлось - говно тема, если честно. Но однажды у этих жильцов со строителями дошло до рукопашной, с какими-то серьезными травмами. Понадобилась заметка. А я оказался к тому моменту главным экспертом по противостоянию в Сокольниках. Написал заметку, заметка получилась хорошая - встала на открытие полосы, и после нее начальник отдела предложил мне работать в штате. Я согласился.
Сейчас, два года спустя, я понимаю, что осень 2003 года, когда в Москве чуть ли не каждый день жители разных районов выходили пикетировать стройки, проклиная Лужкова и дружественных ему строителей, была обыкновенной предвыборной осенью, и те жильцы были, по большому счету, такой же политтехнологической массовкой, как годом позже киевский майдан. Но информационные поводы создавались, и мы не могли их игнорировать - так у меня появилась собственная тема в газете. Я писал об этих пикетах и драках, общался с жильцами и строителями, и когда через год "Яблоко" создало Комитет защиты москвичей из всех этих инициативных групп, оказалось, что весь комитет состоит из моих знакомых - ебанутых пенсионеров, уверенных, что все мировое зло сосредоточено в Лужкове и строительных компаниях. Заметка о создании комитета была последней моей заметкой на эту тему. К тому времени, к весне 2004 года, меня интересовали уже совсем другие ньюсмейкеры.
До меня в отделе Общества тему митингов, пикетов и демонстраций вела Галя Паперная - богемная девушка, идеально смотревшаяся бы в интерьерах "Фаланстера". Она обожала всяческие левые тусовки, но писала о них мало - то ли писать не любила, то ли тусовки были слишком маргинальные. Еще она писала колонку про сигары в нашем глянцевом приложении "Уикенд" - и, не сработавшись с начальником, полностью ушла в "Уикенд", уступив мне свою митинговую стезю - тем более что я уже и так ею занимался, хоть и по линии жильцов, а не партий.
Первым моим политическим митингом был марш "Антикапитализм-2003" - там я, кстати, познакомился с Сашей Авериным и вообще впервые увидел московских нацболов. Не стоит и говорить о том, что они мне безумно понравились. Да и мероприятие было интересное в смысле богатства яркими репортажными деталями.
Я с удовольствием стал ходить на митинги оппозиции. Единственное, что пропустил - это демонстрацию 7 ноября, когда Армен Бениаминов поднял над Госдумой красный флаг (в тот день я улетел в Калининград уговаривать свою теперешнюю гражданскую супругу ехать в Москву), зато в ЦКБ, где Армен лежал с переломанными ФСО-шниками ребрами, я попал первым из журналистов. Попал благодаря своему новому приятелю и ньюсмейкеру - пиарщику КПРФ Олегу Бондаренко.
С Олегом мы познакомились 5 ноября, в день премьеры фильма "Матрица-революция". Пиарщики Юкоса, внедренные в КПРФ, решили использовать эту премьеру как агитацию за КПРФ - революция все-таки. Вечером у "Пушкинского" состоялся флешмоб молодых людей в майках КПРФ и в буденовках, а утром на нескольких площадях Москвы Олег запускал в небо дирижабли с портретами молодых коммунистов. Первым взлетел дирижабль с портретом самого Олега. Я оценил эту саморекламу, и "господин Бондаренко" в моей заметке предстал действительно новым лицом КПРФ, а не каким-то там пиарщиком. В дальнейшем ему не раз еще приходилось быть героем моих заметок, иногда я его подъебывал, особенно после перехода в "Родину" - порой сильнее, чем следовало, но я надеюсь, на наши добрые отношения это никак не повлияло.
В конце ноября мне позвонил один из крупных функционеров НБП и предложил встретиться. Мы пили чай в буфете Ъ, я убеждал его, что Калининградская область - это идеальный плацдарм для создания Другой России, он соглашался. Но целью встречи было другое.
На следующий день группа активистов НБП впервые захватила общественное здание в Москве - это было здание Минюста. Нацболы пробрались на крышу, приковались к ней цепями, топали по крыше, кричали "Чайка, вылетай!" и "Мы пришли!", требуя зарегистрировать партию. За просиходящим наблюдали я и фотокорреспондент Ъ. Точно так же потом "Кашин со съемочной группой" приходили и на другие акции - больше всего мне запомнились захват "Единой России" в Банном переулке (в этой акции я по молодости сам принял участие, за что вместе с остальными был доставлен в милицию) и акция в Большом театре, когда мне удалось спасти флешку с фотографиями, поймав брошенный мне фотографом фотоаппарат - самого фотографа бандиты из охраны театра волокли по лестнице.
Второй раз этот прием не прокатил. 1 июня прошлого года на акции АКМ у Белого дома момент передачи флэшки заметили профессионалы из ФСО, меня поймали и избили.