Ф.М. Достоевский "Бесы".
Каждый роман Достоевского - история болезни. Собрание невротиков, с наслаждением демонстрирующих свои неврозы. Мастурбация на грязную тряпку. Каждый его роман неприятен, похож на пульсирующую язву, проглядывающую сквозь рубище, полон дряни и иллюстрирует "русского" как непрестанно дергающегося, рефлексирующего болвана. Действительно - идеальный экспортный товар наряду с купольно-матрешечным "Сибирским цирюльником" и барщиной "Войны и мира" (Natasha Rostova forever). Близок он и японцам, скрывающим экзальтацию под маской холодности, но если экзальтация Мисимы взвешенна и холодна, то Достоевский - это нечто бабье, забитое, жуткое. Отношения всегда на взводе, на нездоровом, протухшем нарыве, зациклены и не изменяются, как в за"loop"ленной мелодраме, жестоко ездящей по ушам нытливой, истеричной нотой скрипки. Романы Достоевского - это беспрестанная истерика, история, рассказанная всхлипами кликуши. Проститутки, обманщицы, воры, пьяницы, незадачливые убийцы, неспособные убийцы, высохшие развратники, заполняющие пустоты взлелеиванием эмоциональности. И всего лишь два лица на всю толпу - либо серые, невзрачные бюрократы, как канцелярные скрепки, или слабонервные разных мастей от Настасьи Филипповны до Кармазинова.
И так - с каждым романом. Даже в удачные свои вещи он непременно вплетает гнойную, нездоровую религиозность, плавно перетекающую в поклонение и взлелеивание больного эго его опустившихся, придурошных героев, нуждающихся то в садическом водителе, то в откровенном мазохизме, чтобы немного возвыситься над чувством внутренней пустоты. Смачный, грязный реализм Золя смотрится словно стерильная больница по сравнению с Достоевским, детально копающимся в покрытых налетом полумыслях своих героев. Диалоги ни о чем, обсуждения ничего, размазывание эмоций, выдуманные возвышения и мерзенькие падения.
Но более всего меня раздражают люди, которые при слове "революция" начинают поминать "Бесов", качая головой и ощущая себя проповедниками, предостерегающими народ. Какое отношение баре и их холопе, представляющие переворот как разновидность масонского клубца, который даст им вознестись и решить судьбу других, имеют к революции? Да никакого. Роман-предупреждение, если его очистить от истеричной шелухи, говорит о том, что переворот может попасть в руки затхлых, никчемных людишек и одновременно поменяет свой громкий смысл. Что ж, хорошо, но к чему столько нездоровой эмоциональности и бабьих истерик, присущих мужчинам даже в большей степени, чем женщинам Достоевского? Зачем так долго ковыряться в ране трупа? Из необходимости это перерастает в маниакальность. Писатель не пожалел времени посвятить множество убористо исписанных страниц развитию связей между целой ордой подлинно гадких персонажей, представивших спектр от тупого раболепия и мелкого подличанья до необходимых сексуальных перверсий и обыкновенного поиска повелителя-садиста. В лице истериков-карьеристов и мнящих что-то о себе помещиков мы имеем якобы движущую силу этого "переворота" и предупреждение, а единственный "просветленный", как это обычно по Достоевскому, - это господин, решившийся ради любопытства на смерть и идущий на поводу у различных [censored]. Не обошлось и без окончательно свихнувшегося персонажа - им стала невеста Ставрогина, дворянина-развратника, которого все прочат в лидеры из-за его нервических перепадов, четко характеризующих его как возможного сверхчеловека.
В принципе, виноват тут даже не сам Достоевский, а любители щегольнуть своей любовью к русской литературе, не понимающие, куда удобно приплести известного творца. Достоевскому страшно убийц, и убийцы его - все, как на подбор, нервозные рефлексирующие параноики, подводящие базу из горячечного бреда под любое свое действие. При чем здесь жажда стихийной герильи? Надо сказать, что трудно представить что-то более очистительное и ярко противопоставленное гнилому миру персонажей Достоевского, чем революционная пиромания. Марширующие отряды с флагами и автоматами, нацистские колонны, расхаживающие со штыками матросы - это полное отсутствие рефлексии, постэффект уже, акт деяния (неважно, приносящего позитив или негатив). У Достоевского же деяний нет - есть одни прелые измышления. Он был абсолютно прав в том, что переворот неодолимо притягивает к себе накипь и дрянь, о том позже писал и Горький, порицающий действия черни, но вот только к истокам, началам "Бесы" не имеют совершенно никакого отношения. Собственно, в наше время, когда потребление, рыночная система почти полностью захватила мир, опасения Достоевского смотрятся как минимум неактуально. Он просто не видел тех "бесов", которые сейчас везде, - маленькие шавки, слепые кроты, неловко пляшущие за монеты.
Почти вся литература упоминаемого периода - это рефлексия ни черта не делающих помещиков, рождающаяся в отсутствии реального занятия. Помещик не может быть персонажем хорошей книги по определению, разве что он совершит нечто совсем удивительное. Вообще вся затхлая местечковость, свойственная описаниям быта помещиков, однозначно сигнализирует о том, какой ущерб был нанесен искусству и людям России этим периодом. Даже мемуары Кропоткина, настоящего ученого и очень разумного писателя, буксуют, когда он описывает помещичий быт. Там нечего описывать. Пустота, скука, тлен, ничто, суетливое перемещение по избе, чтобы поправить складки платья. Но Достоевский старательно описывает это ничто, приправляя соусом невротического возбуждения, лихорадочной горячки. Я отправила "Бесов" в мусорное ведро, где им самое место. Да, это не мое и не по мне. Нужно уметь обновлять свои знания о мире.
ПС. Пожалуйста, не нужно истерики, воззваний написать что-нибудь лучше, помятых пословиц и поговорок, цитат из басен Крылова и личных оскорблений. С удовольствием выслушаю аргументированные контрмнения, возможно, попутно открыв что-то для себя.
И так - с каждым романом. Даже в удачные свои вещи он непременно вплетает гнойную, нездоровую религиозность, плавно перетекающую в поклонение и взлелеивание больного эго его опустившихся, придурошных героев, нуждающихся то в садическом водителе, то в откровенном мазохизме, чтобы немного возвыситься над чувством внутренней пустоты. Смачный, грязный реализм Золя смотрится словно стерильная больница по сравнению с Достоевским, детально копающимся в покрытых налетом полумыслях своих героев. Диалоги ни о чем, обсуждения ничего, размазывание эмоций, выдуманные возвышения и мерзенькие падения.
Но более всего меня раздражают люди, которые при слове "революция" начинают поминать "Бесов", качая головой и ощущая себя проповедниками, предостерегающими народ. Какое отношение баре и их холопе, представляющие переворот как разновидность масонского клубца, который даст им вознестись и решить судьбу других, имеют к революции? Да никакого. Роман-предупреждение, если его очистить от истеричной шелухи, говорит о том, что переворот может попасть в руки затхлых, никчемных людишек и одновременно поменяет свой громкий смысл. Что ж, хорошо, но к чему столько нездоровой эмоциональности и бабьих истерик, присущих мужчинам даже в большей степени, чем женщинам Достоевского? Зачем так долго ковыряться в ране трупа? Из необходимости это перерастает в маниакальность. Писатель не пожалел времени посвятить множество убористо исписанных страниц развитию связей между целой ордой подлинно гадких персонажей, представивших спектр от тупого раболепия и мелкого подличанья до необходимых сексуальных перверсий и обыкновенного поиска повелителя-садиста. В лице истериков-карьеристов и мнящих что-то о себе помещиков мы имеем якобы движущую силу этого "переворота" и предупреждение, а единственный "просветленный", как это обычно по Достоевскому, - это господин, решившийся ради любопытства на смерть и идущий на поводу у различных [censored]. Не обошлось и без окончательно свихнувшегося персонажа - им стала невеста Ставрогина, дворянина-развратника, которого все прочат в лидеры из-за его нервических перепадов, четко характеризующих его как возможного сверхчеловека.
В принципе, виноват тут даже не сам Достоевский, а любители щегольнуть своей любовью к русской литературе, не понимающие, куда удобно приплести известного творца. Достоевскому страшно убийц, и убийцы его - все, как на подбор, нервозные рефлексирующие параноики, подводящие базу из горячечного бреда под любое свое действие. При чем здесь жажда стихийной герильи? Надо сказать, что трудно представить что-то более очистительное и ярко противопоставленное гнилому миру персонажей Достоевского, чем революционная пиромания. Марширующие отряды с флагами и автоматами, нацистские колонны, расхаживающие со штыками матросы - это полное отсутствие рефлексии, постэффект уже, акт деяния (неважно, приносящего позитив или негатив). У Достоевского же деяний нет - есть одни прелые измышления. Он был абсолютно прав в том, что переворот неодолимо притягивает к себе накипь и дрянь, о том позже писал и Горький, порицающий действия черни, но вот только к истокам, началам "Бесы" не имеют совершенно никакого отношения. Собственно, в наше время, когда потребление, рыночная система почти полностью захватила мир, опасения Достоевского смотрятся как минимум неактуально. Он просто не видел тех "бесов", которые сейчас везде, - маленькие шавки, слепые кроты, неловко пляшущие за монеты.
Почти вся литература упоминаемого периода - это рефлексия ни черта не делающих помещиков, рождающаяся в отсутствии реального занятия. Помещик не может быть персонажем хорошей книги по определению, разве что он совершит нечто совсем удивительное. Вообще вся затхлая местечковость, свойственная описаниям быта помещиков, однозначно сигнализирует о том, какой ущерб был нанесен искусству и людям России этим периодом. Даже мемуары Кропоткина, настоящего ученого и очень разумного писателя, буксуют, когда он описывает помещичий быт. Там нечего описывать. Пустота, скука, тлен, ничто, суетливое перемещение по избе, чтобы поправить складки платья. Но Достоевский старательно описывает это ничто, приправляя соусом невротического возбуждения, лихорадочной горячки. Я отправила "Бесов" в мусорное ведро, где им самое место. Да, это не мое и не по мне. Нужно уметь обновлять свои знания о мире.
ПС. Пожалуйста, не нужно истерики, воззваний написать что-нибудь лучше, помятых пословиц и поговорок, цитат из басен Крылова и личных оскорблений. С удовольствием выслушаю аргументированные контрмнения, возможно, попутно открыв что-то для себя.