Баронесса, Манишка и таксы
Знаете, кто стоял у истоков Такс-ко в Питере?
Баронесса Елизавета Петровна Пец.
Да-да, именно эта дама спасла элитных ленинградских такс от голодной смерти в блокаду.
Количество сувенирных такс в питерских магазинах просто сумасшедшее
До революции Елизавета Петровна была замужем за бароном Нехлюдовым. Потом овдовела. В наследство от аристократического прошлого Елизавета Петровна не взяла ничего кроме такс, которыми занималась весьма серьезно. У нее был небольшой питомник "Теккельгоф" под Ленинградом (в переводе с немецкого - "Из усадьбы такс").
Старые собаководы помнят Елизавету Петровну, высокую, стройную, всегда подтянутую со стайкой такс на сворке. Перед Великой Отечественной войной в Ленинградском обществе на учете состояло около 30 разных такс, причем подавляющее большинство - гладкошерстных. На последней предвоенной выставке в июне 1940 года было показано 17.
К Елизавете Петровне тянулись люди, она была очень образованной и доброжелательной женщиной. Сперва у Пец брали щенка, потом приходили за советом так и образовалось общество любителей такс в Ленинграде. Жило оно по законам взаимного уважения, выручки и, конечно, к любви к собакам. Люди с иным подходом в жизни в нем не удерживались.
Сувенирная медаль
В блокаду Пельц не покинула Ленинград и не съела своих такс. Наоборот, именно стараниям этой женщины в Ленинграде удалось сохранить хоть какое-то поголовье такс. Елизавета Петровна пристраивала лучших собак на склады для истребления несметных полчищ крыс. Пайка хлеба да крысятина, так собаки и выжили.
После войны Елизавета Петровна очень бедствовала. Держала пару собак, ни денег, ни вещей на обмен у нее не было. У Пец вообще не было ничего кроме собак, которые по-прежнему выглядывали на улицу из окон маленькой квартиры, и доброго отношения к людям. Собаководы знали, что помощь Елизавета Петровна не примет. Тогда они приносили еду в мисках, словно для собак, и всегда подчеркивали "Вашим таксам". Так Елизавета Петровна и выживала.
К слову, Елизавета Петровна дружила с Хармсом. Ходила к нему в в гости, прихватив с собой такс. Он в своих мемуарах с теплотой вспоминает самую известную таксятницу Ленинграда.
Манишка и Манжетка
Из книги "Блокада" Владислава Глинки, бывшего старшего научного сотрудника Эрмитажа, о коллеге Михаиле Доброклонском, большом поклоннике такс, которых он завел сразу же после блокады. Таксы, само собой разумеется были взяты у Елизаветы Пец:
"Рассказать мне осталось немногое, но очень памятное. Через кого-то из моих приятелей мне стало известно, что Доброклонские завели таксу, названную Манишкой, потом появилась еще Манжетка. Скоро было уже три поколения такс. Одного щенка, которого выпросили какие-то знакомые, Доброклонские выкупили назад, так как те с ним плохо обращались, и его едва удалось выходить витаминами, диетой и мазями. Завели еще кошек, которые отлично дружили с таксами.В этом я сам как-то убедился. Зимой, в середине 1950-х годов, я зашел к Михаилу Васильевичу за какой-то книгой. Входная дверь в квартиру оказалась приотворенной. Я решил, что это сделано нарочно, чтобы мой звонок не обеспокоил отдыхающую Олимпиаду Дмитриевну. Я доложился по телефону, что зайду, совсем не задолго до этого из вестибюля Центрального исторического архива.
Вошел в прихожую и навсегда запомнил открывшуюся картину. Перед открытыми дверцами топящейся печки на коврике лежала, правильнее всего сказать, «запеканка» из такс и кошек. Их было, верно, по пятку каждого народца, и они совсем перепутались. Где чьи лапы, где чьи хвосты, - разобрать при этом освещении я не мог. Услышав стук двери и мои шаги, одна из длинноухих головок поднялась и лениво тявкнула раз-другой, потом упала на прежнее, очевидно, удобное и нагретое место.
На этот звук вышел в прихожую Михаил Васильевич, осветил комнату, запер входные двери, просил меня снять пальто и пригласил в кабинет. Когда я сказал, какое сильное впечатление произвело на меня лежбище перед печкой, он ответил:
- Да, они живут так дружно, как немногие люди даже в Академии художеств и в Эрмитаже. Не говоря о коммунальных квартирах. У них точный рефлекс: если человек входит без звонка, они только подают знак: тут, мол, пришли. А если со звонком, то сразу весь табор рассыпается, и все псы хором лают, сгрудившись в грозную стаю. Есть, конечно, и тут вздорные характеры, но Манишка умеет навести порядок. Лучше, чем я в своем отделении на кафедре…
Когда Олимпиада Дмитриевна позвала нас пить чай, то таксы и кошки пришли и расселись вокруг стола, кто на стульях, кто на полу, а один кот на коленях у хозяйки, высовывал голову из-под ее руки.
Это было последнее благополучное впечатление от четы Доброклонских".
Кафе на улице Гороховая
И еще одна блокадная такса
Все блокадные годы в ленинградском зоопарке зоосаде работал театр зверей. Дрессировщики И.К.Раевский и Т.С.Рукавишникова с группой дрессированных животных - медвежатами, собачками, обезьяной, лисицей, козликом - своими выступлениями радовали раненых и детишек города.
Из воспоминаний сына дрессировщиков, Кости Раевского:
«Особенно запомнились мне выступления в детских домах и школах.
На импровизированной сцене первой появлялась свинка и раскатывала носом дорожку-афишу с надписью «Зоосад». Представление начинала выходящая «на поклон» собака Монча - лайка, ездовая, охотничья и вместе с тем сторожевая собака. Ее представляли так: «Это наша лучшая ученица. Она никогда не опаздывает на уроки и аккуратно переходит дорогу». И Монча, посмотрев сначала налево, потом направо, важно шествовала на задних лапах, держа в зубах портфель.
Памятник-лавчка в Зеленогорске
«А сейчас звери покажут, как они переходят лесную речку по поваленному дереву!» - говорила дрессировщица, и по ее команде енот и козлик пускались в путь по узенькой реечке между двумя тумбами. Сев на свои места, кланялись публике и поднимали флажок.
Номеров было много. Лиса прыгала через обруч, на котором сидел петух. Шпиц Мишка катал коляску с кроликом, такса Милочка и дворняжка Тузик вальсировали. Медвежонок плясал вприсядку. Животные прыгали через барьеры, качались на качелях, разыгрывали сценки из сказок и басен.
Такс Бони с параличом задних лап - один из подопечных Такс-ко
Баронесса Елизавета Петровна Пец.
Да-да, именно эта дама спасла элитных ленинградских такс от голодной смерти в блокаду.
Количество сувенирных такс в питерских магазинах просто сумасшедшее
До революции Елизавета Петровна была замужем за бароном Нехлюдовым. Потом овдовела. В наследство от аристократического прошлого Елизавета Петровна не взяла ничего кроме такс, которыми занималась весьма серьезно. У нее был небольшой питомник "Теккельгоф" под Ленинградом (в переводе с немецкого - "Из усадьбы такс").
Старые собаководы помнят Елизавету Петровну, высокую, стройную, всегда подтянутую со стайкой такс на сворке. Перед Великой Отечественной войной в Ленинградском обществе на учете состояло около 30 разных такс, причем подавляющее большинство - гладкошерстных. На последней предвоенной выставке в июне 1940 года было показано 17.
К Елизавете Петровне тянулись люди, она была очень образованной и доброжелательной женщиной. Сперва у Пец брали щенка, потом приходили за советом так и образовалось общество любителей такс в Ленинграде. Жило оно по законам взаимного уважения, выручки и, конечно, к любви к собакам. Люди с иным подходом в жизни в нем не удерживались.
Сувенирная медаль
В блокаду Пельц не покинула Ленинград и не съела своих такс. Наоборот, именно стараниям этой женщины в Ленинграде удалось сохранить хоть какое-то поголовье такс. Елизавета Петровна пристраивала лучших собак на склады для истребления несметных полчищ крыс. Пайка хлеба да крысятина, так собаки и выжили.
После войны Елизавета Петровна очень бедствовала. Держала пару собак, ни денег, ни вещей на обмен у нее не было. У Пец вообще не было ничего кроме собак, которые по-прежнему выглядывали на улицу из окон маленькой квартиры, и доброго отношения к людям. Собаководы знали, что помощь Елизавета Петровна не примет. Тогда они приносили еду в мисках, словно для собак, и всегда подчеркивали "Вашим таксам". Так Елизавета Петровна и выживала.
К слову, Елизавета Петровна дружила с Хармсом. Ходила к нему в в гости, прихватив с собой такс. Он в своих мемуарах с теплотой вспоминает самую известную таксятницу Ленинграда.
Манишка и Манжетка
Из книги "Блокада" Владислава Глинки, бывшего старшего научного сотрудника Эрмитажа, о коллеге Михаиле Доброклонском, большом поклоннике такс, которых он завел сразу же после блокады. Таксы, само собой разумеется были взяты у Елизаветы Пец:
"Рассказать мне осталось немногое, но очень памятное. Через кого-то из моих приятелей мне стало известно, что Доброклонские завели таксу, названную Манишкой, потом появилась еще Манжетка. Скоро было уже три поколения такс. Одного щенка, которого выпросили какие-то знакомые, Доброклонские выкупили назад, так как те с ним плохо обращались, и его едва удалось выходить витаминами, диетой и мазями. Завели еще кошек, которые отлично дружили с таксами.В этом я сам как-то убедился. Зимой, в середине 1950-х годов, я зашел к Михаилу Васильевичу за какой-то книгой. Входная дверь в квартиру оказалась приотворенной. Я решил, что это сделано нарочно, чтобы мой звонок не обеспокоил отдыхающую Олимпиаду Дмитриевну. Я доложился по телефону, что зайду, совсем не задолго до этого из вестибюля Центрального исторического архива.
Вошел в прихожую и навсегда запомнил открывшуюся картину. Перед открытыми дверцами топящейся печки на коврике лежала, правильнее всего сказать, «запеканка» из такс и кошек. Их было, верно, по пятку каждого народца, и они совсем перепутались. Где чьи лапы, где чьи хвосты, - разобрать при этом освещении я не мог. Услышав стук двери и мои шаги, одна из длинноухих головок поднялась и лениво тявкнула раз-другой, потом упала на прежнее, очевидно, удобное и нагретое место.
На этот звук вышел в прихожую Михаил Васильевич, осветил комнату, запер входные двери, просил меня снять пальто и пригласил в кабинет. Когда я сказал, какое сильное впечатление произвело на меня лежбище перед печкой, он ответил:
- Да, они живут так дружно, как немногие люди даже в Академии художеств и в Эрмитаже. Не говоря о коммунальных квартирах. У них точный рефлекс: если человек входит без звонка, они только подают знак: тут, мол, пришли. А если со звонком, то сразу весь табор рассыпается, и все псы хором лают, сгрудившись в грозную стаю. Есть, конечно, и тут вздорные характеры, но Манишка умеет навести порядок. Лучше, чем я в своем отделении на кафедре…
Когда Олимпиада Дмитриевна позвала нас пить чай, то таксы и кошки пришли и расселись вокруг стола, кто на стульях, кто на полу, а один кот на коленях у хозяйки, высовывал голову из-под ее руки.
Это было последнее благополучное впечатление от четы Доброклонских".
Кафе на улице Гороховая
И еще одна блокадная такса
Все блокадные годы в ленинградском зоопарке зоосаде работал театр зверей. Дрессировщики И.К.Раевский и Т.С.Рукавишникова с группой дрессированных животных - медвежатами, собачками, обезьяной, лисицей, козликом - своими выступлениями радовали раненых и детишек города.
Из воспоминаний сына дрессировщиков, Кости Раевского:
«Особенно запомнились мне выступления в детских домах и школах.
На импровизированной сцене первой появлялась свинка и раскатывала носом дорожку-афишу с надписью «Зоосад». Представление начинала выходящая «на поклон» собака Монча - лайка, ездовая, охотничья и вместе с тем сторожевая собака. Ее представляли так: «Это наша лучшая ученица. Она никогда не опаздывает на уроки и аккуратно переходит дорогу». И Монча, посмотрев сначала налево, потом направо, важно шествовала на задних лапах, держа в зубах портфель.
Памятник-лавчка в Зеленогорске
«А сейчас звери покажут, как они переходят лесную речку по поваленному дереву!» - говорила дрессировщица, и по ее команде енот и козлик пускались в путь по узенькой реечке между двумя тумбами. Сев на свои места, кланялись публике и поднимали флажок.
Номеров было много. Лиса прыгала через обруч, на котором сидел петух. Шпиц Мишка катал коляску с кроликом, такса Милочка и дворняжка Тузик вальсировали. Медвежонок плясал вприсядку. Животные прыгали через барьеры, качались на качелях, разыгрывали сценки из сказок и басен.
Такс Бони с параличом задних лап - один из подопечных Такс-ко