О Кейянидском венце и его близнецах
Кате и Даше Лазаревским. Сёстрам - братски
Ошеломительной для европейца особенностью т.наз. Кейянидской короны каджарских шахиншахов Ирана была ее неуникальность. Британский дипломат Джеймс Мориер вспоминал, что во время дворцового приема в 1809 году мог одновременно наблюдать одну корону на голове монарха, а другую - такую же! - в руках находившегося тут же придворного. Англичанин еще больше удивился бы, если б узнал, что таких корон не две, а больше: во всяком случае, в начале первой половины XIX века их существовало, должно быть, не меньше десятка - совершенно одинаковых по фасону и исполнению.
Еще неожиданней, что большинство этих венцов предназначалось не одному только государю Ирана: на нескольких групповых портретах, показывающих собрания у трона Фетх Али, короны, идентичные шахской, венчают головы принцев. Единственное, что отличает императорский экземпляр - прикрепленные к нему эгрет и черные перья цапли: только эти дополнения и возносят его над другими венцами-близнецами (позднее эта же практика перейдет на шапки попроще: приколотый - или нашитый - на обычную папаху эгрет будет выделять императора на фоне окружающих).
Выше и ниже: центральная часть многофигурного полотна, показывающего Фетх Али-шаха с придворными; это версия середины 1810-х гг. из коллекции Ага-хана (существуют аналогичная более ранняя, датируемая 1808 годом, и несколько отличная по композиции, созданная в 1830-40-х гг.; конечно, сходство изображенных персонажей с прототипами во всех случаях весьма условно).
Непосредственно у трона стоят сыновья императора, одетые так же, как отец - и даже не менее щедро, чем он, «усыпанные» драцогенностями. Высокий красный тюрбан в сочетании с белым цветом одеяния отличает престолонаследника Аббас-Мирзу от прочих принцев. При этом кронпринц, разумеется, сохранял право на корону кеянидского типа; его портреты в ней известны (см. ниже) точно так, как и портреты самого Фетх Али-шаха в тюрбане. Очевидно, что украшение головного убора говорило о статусе его носителя больше, чем сам этот убор.
Ниже справа: считается, что на этом портрете работы неизвестного художника (создан на грани XVIII-XIX вв.; находится в экспозиции Музея искусств Грузии в Тбилиси) изображен юный кронпринц Аббас Мирза. Очень похоже на правду, если судить по атрибутам статуса: обычная для принцев корона дополнена эгретом, а в руке изображенного - булава того же типа, что у отца. Юноша выглядит почти как действующий монарх. Для полного сходства не хватает черных перьев при эгрете. Интересна звезда на левой стороне груди принца: она очень похожа на орденскую восьмилучевую, а ведь портрет создан задолго до учреждения Фетх Али-шахом первого иранского ордена Солнца. Впрочем, у звезды этой видна подвеска, что роднит ее с наградными - нагрудными и нашейными - портретами правящего шахиншаха: быть может, украшение платья на портрете условно изображает один из первых таких знаков.
Слева - несколько более поздний портрет императора Фетх Али, иллюстрирующий упомянутое выше сходство облачений и атрибутики.
До наших дней сохранился единственный экземпляр каджарского венца, но раз прежде их было несколько, то, вообще говоря, и словосочетание «кейянидская корона» можно употреблять не как имя собственное, а как термин, обозначающий тип венца. С исчезновением корон-близнецов, сестринских по отношению к «старшей» (шахской), последняя обрела исключительность и ныне в одиночку носит имя Кейянидской. Достоверно судьба прекративших существование венцов неизвестна, но можно догадаться, что они попросту были разобраны "на запчасти".
Выше:
- слева - портрет Фетх Али, находящийся ныне в Лувре и принадлежащий, как полагают, кисти Михр Али; создан не позднее 1806 года, т.к. уже в начале 1807-го был отправлен шахиншахом Наполеону Бонапарту с французским посланником [Пьером-]Амедеем Жобером;
- справа - 43-й сын Фетх Али-шаха принц Яхъя: он родился в 1817 году, так что портрет, должно быть, написан еще при жизни его отца - в первой половине 1830-х (картина приписывается кисти Мохаммеда Хасана; хранится в собрании Бруклинского музея). Это один из немногих портретов каджарских принцев, где соприсутствуют такие высокостатусные знаки, как корона кеянидского типа и орден Льва и Солнца, медальон которого тщательно выписан художником.
C воцарением Мохаммед-шаха придворная помпа, культивировавшаяся его дедом, сдулась, и первым стал одеваться «попроще» (а парадно - пореже) сам монарх. Лишь отчасти это объясняется болезненной немощью правителя и - как следствие - сниженной дееспособностью (в т.ч. - к участию в церемониях); основной причиной смены стилистики при каджарском дворе было все же влияние внешнего мира и западной моды.
История Кейянидского венца заслуживает более подробного рассказа. Завершая эту заметку, ограничусь указанием на забавную деталь, пока не отмеченную исследователями. Еще Виктор Мин и Дуглас Тушингем, описывая государственную сокровищницу Ирана в середине 1960-х, указали на один из эгретов (он показан на фото ниже) как на особо любимый Фетх Али-шахом: драгоценность видна на нескольких портретах монарха, включая посланный Наполеону (см. выше). Курьез же состоит в том, что писавший их Михр Али неизменно воспроизводил эгрет в зеркальном отображении: «перья», в действительности загнутые вправо, на портретах шаха обращены влево, и - наоборот: крупный красный самоцвет в верхней части броши, смещенный влево, на портретах оказался справа. Зачем и почему с эгретом произведен этот странный "выверт", мы едва ли когда-нибудь узнаем.
Выше справа: фрагмент портрета Фетх Али-шаха в полный рост, выполненный Михр Али в 1809-10 гг. и находящийся в собрании Государственного Эрмитажа.
Что же до особого пристрастия шаха к этой драгоценности, то оно - если и вправду было - наверняка объясняется ее размерами: это самый крупный среди эгретов Фетх Али. Даже сейчас общая высота вещицы составляет почти 21 сантиметр, а прежде она была еще больше: как раз на портретах работы Михр Али хорошо видно, что в самом низу эгрета был укреплен обложенный бриллиантами крупный изумруд, позднее демонтированный (странно, что внимательные к мелочам Мин и Тушингем не сочли нужным в своей книге упомянуть об этом изменении).
Эгреты - съемные и непостоянные украшения Кейянидской короны. При Фетх Али-шахе она жила наиболее активной жизнью, так что и эгреты на ней менялись часто, будучи нацепляемы и сменяемы, вероятно, по собственному выбору монарха. После его кончины число церемоний, на которых императоры Ирана появлялись в короне, резко сократилось. Портреты или снимки, например, шаха Наср-эд-Дина в этом венце не известны вообще (а ведь он правил почти полвека); его преемники надевали корону крайне редко - по-видимому, только чтобы попозировать для официальных фотопортретов (конечно, она участвовала в коронациях, но на большинстве прочих церемоний императоры восседают в заурядных папахах, хотя и дополненных коронными драгоценностями - эгретами и брошами). К концу XIX века украшения Кейянидского венца «стабилизировались»: он и сейчас находится в Музее ювелирного искусства Ирана с двумя теми самыми эгретами, которые известны по фотографиям Мозаффер-шаха начала XX века.
Выше: император Мозаффер (слева) и наследовавший ему Мохаммед Али в Кейянидской короне: обратим внимание, что на ней больше нет черных, дополненных жемчужинками перьев, которыми любил украшать венец его создатель - Фетх Али-шах.
Ниже: Кейянидская корона Каджаров в своем нынешнем виде (фото 1966 года).
Ошеломительной для европейца особенностью т.наз. Кейянидской короны каджарских шахиншахов Ирана была ее неуникальность. Британский дипломат Джеймс Мориер вспоминал, что во время дворцового приема в 1809 году мог одновременно наблюдать одну корону на голове монарха, а другую - такую же! - в руках находившегося тут же придворного. Англичанин еще больше удивился бы, если б узнал, что таких корон не две, а больше: во всяком случае, в начале первой половины XIX века их существовало, должно быть, не меньше десятка - совершенно одинаковых по фасону и исполнению.
Еще неожиданней, что большинство этих венцов предназначалось не одному только государю Ирана: на нескольких групповых портретах, показывающих собрания у трона Фетх Али, короны, идентичные шахской, венчают головы принцев. Единственное, что отличает императорский экземпляр - прикрепленные к нему эгрет и черные перья цапли: только эти дополнения и возносят его над другими венцами-близнецами (позднее эта же практика перейдет на шапки попроще: приколотый - или нашитый - на обычную папаху эгрет будет выделять императора на фоне окружающих).
Выше и ниже: центральная часть многофигурного полотна, показывающего Фетх Али-шаха с придворными; это версия середины 1810-х гг. из коллекции Ага-хана (существуют аналогичная более ранняя, датируемая 1808 годом, и несколько отличная по композиции, созданная в 1830-40-х гг.; конечно, сходство изображенных персонажей с прототипами во всех случаях весьма условно).
Непосредственно у трона стоят сыновья императора, одетые так же, как отец - и даже не менее щедро, чем он, «усыпанные» драцогенностями. Высокий красный тюрбан в сочетании с белым цветом одеяния отличает престолонаследника Аббас-Мирзу от прочих принцев. При этом кронпринц, разумеется, сохранял право на корону кеянидского типа; его портреты в ней известны (см. ниже) точно так, как и портреты самого Фетх Али-шаха в тюрбане. Очевидно, что украшение головного убора говорило о статусе его носителя больше, чем сам этот убор.
Ниже справа: считается, что на этом портрете работы неизвестного художника (создан на грани XVIII-XIX вв.; находится в экспозиции Музея искусств Грузии в Тбилиси) изображен юный кронпринц Аббас Мирза. Очень похоже на правду, если судить по атрибутам статуса: обычная для принцев корона дополнена эгретом, а в руке изображенного - булава того же типа, что у отца. Юноша выглядит почти как действующий монарх. Для полного сходства не хватает черных перьев при эгрете. Интересна звезда на левой стороне груди принца: она очень похожа на орденскую восьмилучевую, а ведь портрет создан задолго до учреждения Фетх Али-шахом первого иранского ордена Солнца. Впрочем, у звезды этой видна подвеска, что роднит ее с наградными - нагрудными и нашейными - портретами правящего шахиншаха: быть может, украшение платья на портрете условно изображает один из первых таких знаков.
Слева - несколько более поздний портрет императора Фетх Али, иллюстрирующий упомянутое выше сходство облачений и атрибутики.
До наших дней сохранился единственный экземпляр каджарского венца, но раз прежде их было несколько, то, вообще говоря, и словосочетание «кейянидская корона» можно употреблять не как имя собственное, а как термин, обозначающий тип венца. С исчезновением корон-близнецов, сестринских по отношению к «старшей» (шахской), последняя обрела исключительность и ныне в одиночку носит имя Кейянидской. Достоверно судьба прекративших существование венцов неизвестна, но можно догадаться, что они попросту были разобраны "на запчасти".
Выше:
- слева - портрет Фетх Али, находящийся ныне в Лувре и принадлежащий, как полагают, кисти Михр Али; создан не позднее 1806 года, т.к. уже в начале 1807-го был отправлен шахиншахом Наполеону Бонапарту с французским посланником [Пьером-]Амедеем Жобером;
- справа - 43-й сын Фетх Али-шаха принц Яхъя: он родился в 1817 году, так что портрет, должно быть, написан еще при жизни его отца - в первой половине 1830-х (картина приписывается кисти Мохаммеда Хасана; хранится в собрании Бруклинского музея). Это один из немногих портретов каджарских принцев, где соприсутствуют такие высокостатусные знаки, как корона кеянидского типа и орден Льва и Солнца, медальон которого тщательно выписан художником.
C воцарением Мохаммед-шаха придворная помпа, культивировавшаяся его дедом, сдулась, и первым стал одеваться «попроще» (а парадно - пореже) сам монарх. Лишь отчасти это объясняется болезненной немощью правителя и - как следствие - сниженной дееспособностью (в т.ч. - к участию в церемониях); основной причиной смены стилистики при каджарском дворе было все же влияние внешнего мира и западной моды.
История Кейянидского венца заслуживает более подробного рассказа. Завершая эту заметку, ограничусь указанием на забавную деталь, пока не отмеченную исследователями. Еще Виктор Мин и Дуглас Тушингем, описывая государственную сокровищницу Ирана в середине 1960-х, указали на один из эгретов (он показан на фото ниже) как на особо любимый Фетх Али-шахом: драгоценность видна на нескольких портретах монарха, включая посланный Наполеону (см. выше). Курьез же состоит в том, что писавший их Михр Али неизменно воспроизводил эгрет в зеркальном отображении: «перья», в действительности загнутые вправо, на портретах шаха обращены влево, и - наоборот: крупный красный самоцвет в верхней части броши, смещенный влево, на портретах оказался справа. Зачем и почему с эгретом произведен этот странный "выверт", мы едва ли когда-нибудь узнаем.
Выше справа: фрагмент портрета Фетх Али-шаха в полный рост, выполненный Михр Али в 1809-10 гг. и находящийся в собрании Государственного Эрмитажа.
Что же до особого пристрастия шаха к этой драгоценности, то оно - если и вправду было - наверняка объясняется ее размерами: это самый крупный среди эгретов Фетх Али. Даже сейчас общая высота вещицы составляет почти 21 сантиметр, а прежде она была еще больше: как раз на портретах работы Михр Али хорошо видно, что в самом низу эгрета был укреплен обложенный бриллиантами крупный изумруд, позднее демонтированный (странно, что внимательные к мелочам Мин и Тушингем не сочли нужным в своей книге упомянуть об этом изменении).
Эгреты - съемные и непостоянные украшения Кейянидской короны. При Фетх Али-шахе она жила наиболее активной жизнью, так что и эгреты на ней менялись часто, будучи нацепляемы и сменяемы, вероятно, по собственному выбору монарха. После его кончины число церемоний, на которых императоры Ирана появлялись в короне, резко сократилось. Портреты или снимки, например, шаха Наср-эд-Дина в этом венце не известны вообще (а ведь он правил почти полвека); его преемники надевали корону крайне редко - по-видимому, только чтобы попозировать для официальных фотопортретов (конечно, она участвовала в коронациях, но на большинстве прочих церемоний императоры восседают в заурядных папахах, хотя и дополненных коронными драгоценностями - эгретами и брошами). К концу XIX века украшения Кейянидского венца «стабилизировались»: он и сейчас находится в Музее ювелирного искусства Ирана с двумя теми самыми эгретами, которые известны по фотографиям Мозаффер-шаха начала XX века.
Выше: император Мозаффер (слева) и наследовавший ему Мохаммед Али в Кейянидской короне: обратим внимание, что на ней больше нет черных, дополненных жемчужинками перьев, которыми любил украшать венец его создатель - Фетх Али-шах.
Ниже: Кейянидская корона Каджаров в своем нынешнем виде (фото 1966 года).