Варлам Шаламов и Хорхе Семпрун - I
Не стоит преувеличить влияния Шаламова на известного, можно сказать, культового франко-испанского писателя, сценариста и общественного деятеля, узника Бухенвальда Хорхе Семпруна, но не стоит и преуменьшать. В интервью 2010 года Семпрун называет "Колымские рассказы" прекрасной книгой и сожалеет, что Колыма - наравне с Аушвицем - до сих пор не стала частью европейской коллективной памяти. Явные и скрытые отсылки к Шаламову вплетены в ткать его книги "Какое прекрасное воскресенье!", увидевшей свет на французском в 1980 году одновременно с первым томом шаламовского трехтомника "Kolyma" издательства Масперо, но читал он Шаламова значительно раньше, в конце шестидесятых годов, когда коммунистическая идеология, долгие годы служившая ему путеводной звездой, обернулась отвратительным и опасным самообманом: Бухенвальд, потрясенно отмечает Семпрун, начал строиться в 1937 году, когда система советских концлагерей достигла своего пика. Его воображение переносит Мавзолей на Красной площади на Колыму, где паломники к мощам вождей проходили бы в тишине подземными галереями мимо тысяч нетленных трупов, охраняемых не застывшими навытяжку гвардейцами, а вечной мерзлотой Севера. Западные марксисты могли бы дискутировать там о "сталинских извращениях" ленинских норм. ГУЛАГ - прямой продукт большевизма, утверждает Семпрун, его пища - марксистское учение о диктатуре пролетариата и полная неспособность марксистских теоретиков увидеть за своими утопическими схемами реальность жесточайшего государственного насилия и немыслимого на Западе социального неравенства.
Семпрун пишет, что не может воссоздать правду бухенвальдского голода, потому что за правильными словами ему пришлось бы обратиться к Шаламову, Солженицыну, Герлингу-Груздинскому и Роберу Антельму, с их помощью он добрался бы до правильных слов. В конце концов, парню было двадцать с небольшим лет - как раз тот случай, когда то, что не убивает, делает сильнее.
На русский язык роман "Какое прекрасное воскресенье!" не переведен, но в переводе на английский есть в интернете:
Jorge Semprun. "What a Beautiful Sunday!"
См. пост Варлам Шаламов и Хорхе Семпрун - II. "Какое прекрасное воскресенье!", 1980
Книга была написана и издана на французском и почти сразу же была переведена на испанский, что естественно - автор испанец, а франкистский режим к тому времени уже сдох.
Jorge Semprún, "Aquel domingo", Barcelona : Planeta, 1981
См. интерью Хорхе Семпруна журналу "Кэнзэн литтерэр" за март 1980 года - "Quel beau dimanche !". Un article de Géniès Bernard "L’expérience de J. Semprun à Buchenwald. Entretien avec l’auteur". Quinzaine Littéraire, Revue n°321 parue le 16 mars 1980
Ниже несколько штрихов к теме "Варлам Шаламов и Хорхе Семпрун", общие контуры которой намечены в лекции Михаэля Табачи (Mikhael Tabaci) "Варлам Шаламов в зеркале французского романа: параллельные миры государственного деспотизма". По теме см. также отрывок из книги Stephanie Siewert. "Der Gefangene als Phantom. Anordnungen des Verschwindenmachens in Literatur und Medien", Transcript, 2017.
От себя посоветую его книгу "Подходящий покойник" - своеобразную, как ни странно звучит, элегию из воспоминаний о Бухенвальде и медитаций на темы литературы, философии и любви.
"Грег Херман прослеживает эволюцию взглядов одного человека - известного испано-французского писателя Хорхе Семпруна - на то, какого рода формы коммеморации постыдных эпизодов национальной истории желательны с точки зрения задачи формирования нового, более здорового общества. В 1942 г. Х. Семпрун вступил в Коммунистическую партию Испании, а в 1943 г. был арестован гестапо и до 1945 г. находился в концлагере Бухенвальд. После войны вошел в Центральный комитет и Политбюро испанской Компартии, но в 1964 г. был исключен из нее за антисталинские выступления. Окончательно отречься от прежних политических воззрений его заставили начинавшая поступать на Запад информация о преступлениях сталинского режима, в том числе повесть «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына и «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Семпрун был потрясен тем, что человека левых воззрений могут унижать и методично уничтожать его же единомышленники".
А.М. Пономарева. Историческая память и историческая политика
Глава из книги Харриет Хьюм (Harriet Hulme) "Этика и эстетика перевода: изучение произведений Ачаги, Кундеры и Семпруна" ("Ethics and Aesthetics of Translation: Exploring the Works of Atxaga, Kundera and Semprún", 2018)
ТЕКСТ ГЛАВЫ В ПОЛНОРАЗМЕРНОМ ИЗОБРАЖЕНИИ
* * *
"Semprun's very ambitious novel recalls the Nazi camp experience in the light of subsequent encounters with the testimony of Soviet dissidents, as also in the light of his own long tenure in the Communist movement, because what matters most to him is a political vision of the future that will truly know what it has to contend with. The memory of Buchenwald has in this sense to be illuminated by "the blinding light of the searchlights of the Kolyma camps." It is not that Kolyma, or the unforgettable testimony of the Kolyma writer Varlam Shalamov, can tell us anything new about Buchenwald itself. But "the desperate certainty of the simultaneous existence of the Russian camps" instructs us in how to think politically about facts that might otherwise inspire only mute horror or bitter denunciation".
Robert Boyers, "Atrocity and Amnesia: The Political Novel since 1945", New York : Oxford University Press, 1985
Из интервью Хорхе Семпруна сайту Nonfiction, июнь 2010:
"It is possible that more people died in the gulag than in the Nazi camps. It’s not the same thing. But the gulag survivors do not have any mechanism in place for commemoration. Books on the gulag, in my opinion, are the most beautiful, if such books can be called beautiful. In any case, the most spectacular book on the memory of deportation is the Russian book, Kolyma Tales, by Varlam Shalamov. People often bring up the books written by old deportees of the Nazi camps such as Primo Levi’s wonderful book, but no one ever talks about Shalamov, because his story is not part of our European collective memory. There is still some work to be done on this memory".
*
"A particularly fascinating series of parallels (that do not suggest that they are the same, however) are drawn between the Nazis and the totalitarianism of the Communists. Semprun is moved deeply by Varlam Shalamov's Kolyma Tales and is scathing of the hypocrisy of French Communists' attempts to cover up or censor discussions of the gulags. In line with this the book also has a number of more philosophical and political discussions that show not only his growing moral revulsion to Communism as practiced but also his increasing intellectual disagreement with Marxist concepts".
Robert Eaglestone, "What a Beautiful Sunday! (Quel Beau Dimanche). Memoir by Jorge Semprun, 1980"
"If one wishes to draw the perspective of Stalin’s GULAG camps into the concentration camp discourse there is no way around Semprún’s late Buchenwald books. He claims that as a Communist he did not really have his eyes opened to the presence of Stalin’s camps until after the publication of his first book. He gives particular credit to Solzhenitsyn’s novel One Day in the Life of Ivan Denisovich and Shalamov’s Kolyma texts for enabling him to reassess the concentration camps in a new and better way. Up until the 1960s they had been the epitome of capitalist oppression for him, but later they almost appear as copies or mirror images of the Soviet camps".
Ernst-Ullrich Pinkert, "Between us and Weimar lies Buchenwald" - Places in European Holocaust Literature
Семпрун пишет, что не может воссоздать правду бухенвальдского голода, потому что за правильными словами ему пришлось бы обратиться к Шаламову, Солженицыну, Герлингу-Груздинскому и Роберу Антельму, с их помощью он добрался бы до правильных слов. В конце концов, парню было двадцать с небольшим лет - как раз тот случай, когда то, что не убивает, делает сильнее.
На русский язык роман "Какое прекрасное воскресенье!" не переведен, но в переводе на английский есть в интернете:
Jorge Semprun. "What a Beautiful Sunday!"
См. пост Варлам Шаламов и Хорхе Семпрун - II. "Какое прекрасное воскресенье!", 1980
Книга была написана и издана на французском и почти сразу же была переведена на испанский, что естественно - автор испанец, а франкистский режим к тому времени уже сдох.
Jorge Semprún, "Aquel domingo", Barcelona : Planeta, 1981
См. интерью Хорхе Семпруна журналу "Кэнзэн литтерэр" за март 1980 года - "Quel beau dimanche !". Un article de Géniès Bernard "L’expérience de J. Semprun à Buchenwald. Entretien avec l’auteur". Quinzaine Littéraire, Revue n°321 parue le 16 mars 1980
Ниже несколько штрихов к теме "Варлам Шаламов и Хорхе Семпрун", общие контуры которой намечены в лекции Михаэля Табачи (Mikhael Tabaci) "Варлам Шаламов в зеркале французского романа: параллельные миры государственного деспотизма". По теме см. также отрывок из книги Stephanie Siewert. "Der Gefangene als Phantom. Anordnungen des Verschwindenmachens in Literatur und Medien", Transcript, 2017.
От себя посоветую его книгу "Подходящий покойник" - своеобразную, как ни странно звучит, элегию из воспоминаний о Бухенвальде и медитаций на темы литературы, философии и любви.
"Грег Херман прослеживает эволюцию взглядов одного человека - известного испано-французского писателя Хорхе Семпруна - на то, какого рода формы коммеморации постыдных эпизодов национальной истории желательны с точки зрения задачи формирования нового, более здорового общества. В 1942 г. Х. Семпрун вступил в Коммунистическую партию Испании, а в 1943 г. был арестован гестапо и до 1945 г. находился в концлагере Бухенвальд. После войны вошел в Центральный комитет и Политбюро испанской Компартии, но в 1964 г. был исключен из нее за антисталинские выступления. Окончательно отречься от прежних политических воззрений его заставили начинавшая поступать на Запад информация о преступлениях сталинского режима, в том числе повесть «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына и «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Семпрун был потрясен тем, что человека левых воззрений могут унижать и методично уничтожать его же единомышленники".
А.М. Пономарева. Историческая память и историческая политика
Глава из книги Харриет Хьюм (Harriet Hulme) "Этика и эстетика перевода: изучение произведений Ачаги, Кундеры и Семпруна" ("Ethics and Aesthetics of Translation: Exploring the Works of Atxaga, Kundera and Semprún", 2018)
ТЕКСТ ГЛАВЫ В ПОЛНОРАЗМЕРНОМ ИЗОБРАЖЕНИИ
* * *
"Semprun's very ambitious novel recalls the Nazi camp experience in the light of subsequent encounters with the testimony of Soviet dissidents, as also in the light of his own long tenure in the Communist movement, because what matters most to him is a political vision of the future that will truly know what it has to contend with. The memory of Buchenwald has in this sense to be illuminated by "the blinding light of the searchlights of the Kolyma camps." It is not that Kolyma, or the unforgettable testimony of the Kolyma writer Varlam Shalamov, can tell us anything new about Buchenwald itself. But "the desperate certainty of the simultaneous existence of the Russian camps" instructs us in how to think politically about facts that might otherwise inspire only mute horror or bitter denunciation".
Robert Boyers, "Atrocity and Amnesia: The Political Novel since 1945", New York : Oxford University Press, 1985
Из интервью Хорхе Семпруна сайту Nonfiction, июнь 2010:
"It is possible that more people died in the gulag than in the Nazi camps. It’s not the same thing. But the gulag survivors do not have any mechanism in place for commemoration. Books on the gulag, in my opinion, are the most beautiful, if such books can be called beautiful. In any case, the most spectacular book on the memory of deportation is the Russian book, Kolyma Tales, by Varlam Shalamov. People often bring up the books written by old deportees of the Nazi camps such as Primo Levi’s wonderful book, but no one ever talks about Shalamov, because his story is not part of our European collective memory. There is still some work to be done on this memory".
*
"A particularly fascinating series of parallels (that do not suggest that they are the same, however) are drawn between the Nazis and the totalitarianism of the Communists. Semprun is moved deeply by Varlam Shalamov's Kolyma Tales and is scathing of the hypocrisy of French Communists' attempts to cover up or censor discussions of the gulags. In line with this the book also has a number of more philosophical and political discussions that show not only his growing moral revulsion to Communism as practiced but also his increasing intellectual disagreement with Marxist concepts".
Robert Eaglestone, "What a Beautiful Sunday! (Quel Beau Dimanche). Memoir by Jorge Semprun, 1980"
"If one wishes to draw the perspective of Stalin’s GULAG camps into the concentration camp discourse there is no way around Semprún’s late Buchenwald books. He claims that as a Communist he did not really have his eyes opened to the presence of Stalin’s camps until after the publication of his first book. He gives particular credit to Solzhenitsyn’s novel One Day in the Life of Ivan Denisovich and Shalamov’s Kolyma texts for enabling him to reassess the concentration camps in a new and better way. Up until the 1960s they had been the epitome of capitalist oppression for him, but later they almost appear as copies or mirror images of the Soviet camps".
Ernst-Ullrich Pinkert, "Between us and Weimar lies Buchenwald" - Places in European Holocaust Literature