Андрей Шимкевич и Шаламов. "Не веришь - прими за сказку"
Андрей Шимкевич - загадочный и несколько сомнительный в качестве свидетеля человек - утверждает, что в начале тридцатых годов был знаком с Шаламовым и тот даже содействовал его первому побегу из лагеря. Ниже приведу этот рассказ, записанный его лагерным товарищем, экибастузцем и колымчанином мемуаристом Семеном Бадашем.
Итак, Андрей Михайлович Шимкевич, по сведениям Википедии. Внук известного русского зоолога Владимира Шимкевича и сын офицера и литератора эсера Михаила Шимкевича, эмигрировавшего во Францию, где в 1913 году родился Андрей, а в 1917 вернувшегося в Советскую Россию, знавшегося с Луначарским и расстрелянного в годы Большого Террора. Андрей, покинув по настоянию отца Францию, в 1929 приехал в Москву, но с отцом не поладил и спустя два года, в возрасте восемнадцати лет, был арестован, отдав тюрьмам и лагерям в общей сложности 27 лучших лет жизни. В 1958 году получил французский паспорт, вернулся в Париж и умер в 1999 восьмидесятишестилетним старцем. Это самая общая канва его биографии, расцвеченной сюжетами, из которым можно слепить несколько романов Дюма.
Вот что рассказывает с его слов Семен Бадаш:
"Так я работаю [в лагере] все лето 1950 года. В Экибастуз продолжают прибывать этапы. [...] На объекте знакомлюсь с Андреем Шимкевичем, небольшого роста, с правильными чертами лица и светлой бородкой клинышком. Говорит картавя, с ошибками. Свою историю скрывает. Ее я узнаю только на воле, когда мы встретимся в Москве. Об этом расскажу позже. [...]
В 1930 году его арестовывает ГПУ и обвиняет в шпионаже. Андрею дают 5 лет лагерей и отправляют в УСЛОН (Управление Соловецких лагерей Особого назначения). Там он знакомится с Варламом Шаламовым, который ему покровительствует и даже помогает в подготовке к побегу. Андрей бежит с Соловков и по дороге, в тайге, встречает еще двух беглецов, разоруживших конвой и имеющих оружие, но без патронов. Втроем они добираются до Москвы [а оттуда до турецкой границы, где схвачены пограничниками]. Андрея переводят в Тифлис, в камеру смертников в крепость Метсхи. Там выносят смертный приговор опять через ОСО, по старой статье 56-6 и новой - 83 "переход госграницы".
Через некоторое время Андрею заменяют смертную казнь на 10 лет заключения и снова отправляют на Соловки, в УСЛОН. И снова он встречается с Варламом Шаламовым."
Семен Бадаш, "Колыма ты моя, Колыма...". Сетевая версия в электронной библиотеке Белоусенко
Бадаш пишет воспоминания в 1979-80 годах и неточен в датах. Шимкевича арестовали в январе 1931 года и этапировали в УСЛОН, который Бадаш не без основания называет просто Соловками, поскольку в систему Соловецких лагерей входили и Вишерские, где в 1931 году на строительстве Березниковского химкомбината работал Варлам Шаламов. В тридцать первом Шаламов в качестве заключенного служил в Отделе рабочей силы, а с октября, после освобождения по зачетам рабочих дней, заведовал бюро экономики труда - должности не из последних, учитывая специфику стройки. То, что Шаламов того времени - по-прежнему идеалист и русский революционер в классическом смысле, готовый вступиться за товарища-каторжанина и претерпеть побои охраны и выстойку на морозе - мог покровительствовать дезориентированному и, вероятно, отчаявшемуся юнцу, вполне вероятно. Вероятно ли ожидать от него содействия (и каким образом?) побегу заключенного, что неизбежно грозит новым сроком - этого я не знаю.
Найти сведения о Шимкевиче в интернете очень непросто, и сведений этих мало. Перипетии его лагерных приключений, повторяю, достойны пера Дюма, например, согласно интервью, данному им французской газете, 1981, он встречался (или даже сидел в одной камере) в Лубянской тюрьме со знаменитым Раулем Валленбергом, причем непонятно - данные противоречивы - только ли до официальной даты смерти шведского дипломата летом 1947-го, но и позже, что, естественно, противоречит официальной советской версии.
В пользу его упоминаний о знакомстве с Шаламовым можно привести следующем аргументы. Семен Бадаш освободился и вернулся в Москву в октябре 1955 года. Сам Шимкевич освободился, проживая тогда в Казахстане, в конце 1957-го, хотя и эти сведения требуют уточнения, ибо каким тогда образом год до отъезда во Францию он умудрился, согласно Википедии, проработать переводчиком в издательстве "Прогресс"? Но допустим. Репатриировался он во Францию в марте 1958 года. В любом случае, о Шаламове он мог рассказывать Бадашу только в Москве ("на воле"), т.е. в короткий период зимы 57/58 гг. Имя Шаламова знали тогда немногие, главным образом, в кругу Пастернака и сотрудников журнала "Москва", и исключительно как начинающего поэта и очеркиста. До первого поэтического сборника, а тем более, до начала хождения в самиздате "Колымских рассказов" должны были пройти годы. Тем не менее, имя его Шимкевичу хорошо известно и повторяется в рассказе Бадашу дважды, что, по всей вероятности, не случайно.
Таков краткий сюжет из лагерной эпопеи Шимкевича, связанный с Варламом Шаламовым. Судить о степени достоверности этой истории не берусь, на мой взгляд, в ней больше от мифотворчества.
Напоследок приведу тезисы доклада, прочитанного в Петербурге на недавних 10-х Иофовских чтениях: "Право на имя. Биографика 20 века", 21-23 апреля 2012. Доклад называется "Затерянный в ГУЛАГе: три жизни Андрея Шимкевича", авторы - москвичи Дмитрий Зубарев и Геннадий Кузовкин, "Международный Мемориал".
"В 1965, публикуя в «Новом мире» шестую книгу воспоминаний «Люди. Годы. Жизнь», Илья Эренбург рассказал биографическую новеллу, хотя подчеркнул, что «она может показаться чересчур литературной, неправдоподобной». Ее герой - мальчик, родившийся накануне революции в Париже, сын русских литераторов. Его отец вернулся в Россию, а мать вышла замуж за скульптора и осталась во Франции. Увидев фильм «Броненосец Потемкин» мальчик решил уехать в страну социалистической революции к отцу. Жизнь в отцовском доме не сложилась, мальчик связался с беспризорниками, пытался бежать за границу. После образцовой детской колонии в Болшево мальчика вернули в семью отца. В 1937 отца арестовали, а сын оказался уже во «взрослом» ГУЛАГе. Вернуться в Париж ему удалось только в конце 1950-х. Встретившись там с Эренбургом, он сказал: «Меня тянет назад в Советский Союз». Писатель назвал в новелле только имя мальчика - Андре, не упомянув фамилий родителей и отчима. За почти полвека, прошедшие с момента публикации знаменитых мемуаров (более 60-ти изданий на 20 языках), биография загадочного Андре вобрала в себя имена Анатолия Луначарского, Ромэна Роллана, Максима Горького, Ле Корбюзье, Лаврентия Берия, Екатерины Пешковой, Варлама Шаламова, Рауля Валленберга и при этом остается совершенно неизученной..."
С сайта НИЦ "Мемориал" СПб
Текст доклада мне, к сожалению, недоступен, хотя, полагаю, именно там следует искать более или менее достоверную информацию о лагерном, т.е. советском, периоде жизни Андрея Шимкевича.
UPD
Шимкевич Андрей Михайлович (1913-1999) в Википедии
Фотография из газеты "Русская мысль" от 15 октября 1981 года, заметка "Человек уникальной судьбы"
Итак, Андрей Михайлович Шимкевич, по сведениям Википедии. Внук известного русского зоолога Владимира Шимкевича и сын офицера и литератора эсера Михаила Шимкевича, эмигрировавшего во Францию, где в 1913 году родился Андрей, а в 1917 вернувшегося в Советскую Россию, знавшегося с Луначарским и расстрелянного в годы Большого Террора. Андрей, покинув по настоянию отца Францию, в 1929 приехал в Москву, но с отцом не поладил и спустя два года, в возрасте восемнадцати лет, был арестован, отдав тюрьмам и лагерям в общей сложности 27 лучших лет жизни. В 1958 году получил французский паспорт, вернулся в Париж и умер в 1999 восьмидесятишестилетним старцем. Это самая общая канва его биографии, расцвеченной сюжетами, из которым можно слепить несколько романов Дюма.
Вот что рассказывает с его слов Семен Бадаш:
"Так я работаю [в лагере] все лето 1950 года. В Экибастуз продолжают прибывать этапы. [...] На объекте знакомлюсь с Андреем Шимкевичем, небольшого роста, с правильными чертами лица и светлой бородкой клинышком. Говорит картавя, с ошибками. Свою историю скрывает. Ее я узнаю только на воле, когда мы встретимся в Москве. Об этом расскажу позже. [...]
В 1930 году его арестовывает ГПУ и обвиняет в шпионаже. Андрею дают 5 лет лагерей и отправляют в УСЛОН (Управление Соловецких лагерей Особого назначения). Там он знакомится с Варламом Шаламовым, который ему покровительствует и даже помогает в подготовке к побегу. Андрей бежит с Соловков и по дороге, в тайге, встречает еще двух беглецов, разоруживших конвой и имеющих оружие, но без патронов. Втроем они добираются до Москвы [а оттуда до турецкой границы, где схвачены пограничниками]. Андрея переводят в Тифлис, в камеру смертников в крепость Метсхи. Там выносят смертный приговор опять через ОСО, по старой статье 56-6 и новой - 83 "переход госграницы".
Через некоторое время Андрею заменяют смертную казнь на 10 лет заключения и снова отправляют на Соловки, в УСЛОН. И снова он встречается с Варламом Шаламовым."
Семен Бадаш, "Колыма ты моя, Колыма...". Сетевая версия в электронной библиотеке Белоусенко
Бадаш пишет воспоминания в 1979-80 годах и неточен в датах. Шимкевича арестовали в январе 1931 года и этапировали в УСЛОН, который Бадаш не без основания называет просто Соловками, поскольку в систему Соловецких лагерей входили и Вишерские, где в 1931 году на строительстве Березниковского химкомбината работал Варлам Шаламов. В тридцать первом Шаламов в качестве заключенного служил в Отделе рабочей силы, а с октября, после освобождения по зачетам рабочих дней, заведовал бюро экономики труда - должности не из последних, учитывая специфику стройки. То, что Шаламов того времени - по-прежнему идеалист и русский революционер в классическом смысле, готовый вступиться за товарища-каторжанина и претерпеть побои охраны и выстойку на морозе - мог покровительствовать дезориентированному и, вероятно, отчаявшемуся юнцу, вполне вероятно. Вероятно ли ожидать от него содействия (и каким образом?) побегу заключенного, что неизбежно грозит новым сроком - этого я не знаю.
Найти сведения о Шимкевиче в интернете очень непросто, и сведений этих мало. Перипетии его лагерных приключений, повторяю, достойны пера Дюма, например, согласно интервью, данному им французской газете, 1981, он встречался (или даже сидел в одной камере) в Лубянской тюрьме со знаменитым Раулем Валленбергом, причем непонятно - данные противоречивы - только ли до официальной даты смерти шведского дипломата летом 1947-го, но и позже, что, естественно, противоречит официальной советской версии.
В пользу его упоминаний о знакомстве с Шаламовым можно привести следующем аргументы. Семен Бадаш освободился и вернулся в Москву в октябре 1955 года. Сам Шимкевич освободился, проживая тогда в Казахстане, в конце 1957-го, хотя и эти сведения требуют уточнения, ибо каким тогда образом год до отъезда во Францию он умудрился, согласно Википедии, проработать переводчиком в издательстве "Прогресс"? Но допустим. Репатриировался он во Францию в марте 1958 года. В любом случае, о Шаламове он мог рассказывать Бадашу только в Москве ("на воле"), т.е. в короткий период зимы 57/58 гг. Имя Шаламова знали тогда немногие, главным образом, в кругу Пастернака и сотрудников журнала "Москва", и исключительно как начинающего поэта и очеркиста. До первого поэтического сборника, а тем более, до начала хождения в самиздате "Колымских рассказов" должны были пройти годы. Тем не менее, имя его Шимкевичу хорошо известно и повторяется в рассказе Бадашу дважды, что, по всей вероятности, не случайно.
Таков краткий сюжет из лагерной эпопеи Шимкевича, связанный с Варламом Шаламовым. Судить о степени достоверности этой истории не берусь, на мой взгляд, в ней больше от мифотворчества.
Напоследок приведу тезисы доклада, прочитанного в Петербурге на недавних 10-х Иофовских чтениях: "Право на имя. Биографика 20 века", 21-23 апреля 2012. Доклад называется "Затерянный в ГУЛАГе: три жизни Андрея Шимкевича", авторы - москвичи Дмитрий Зубарев и Геннадий Кузовкин, "Международный Мемориал".
"В 1965, публикуя в «Новом мире» шестую книгу воспоминаний «Люди. Годы. Жизнь», Илья Эренбург рассказал биографическую новеллу, хотя подчеркнул, что «она может показаться чересчур литературной, неправдоподобной». Ее герой - мальчик, родившийся накануне революции в Париже, сын русских литераторов. Его отец вернулся в Россию, а мать вышла замуж за скульптора и осталась во Франции. Увидев фильм «Броненосец Потемкин» мальчик решил уехать в страну социалистической революции к отцу. Жизнь в отцовском доме не сложилась, мальчик связался с беспризорниками, пытался бежать за границу. После образцовой детской колонии в Болшево мальчика вернули в семью отца. В 1937 отца арестовали, а сын оказался уже во «взрослом» ГУЛАГе. Вернуться в Париж ему удалось только в конце 1950-х. Встретившись там с Эренбургом, он сказал: «Меня тянет назад в Советский Союз». Писатель назвал в новелле только имя мальчика - Андре, не упомянув фамилий родителей и отчима. За почти полвека, прошедшие с момента публикации знаменитых мемуаров (более 60-ти изданий на 20 языках), биография загадочного Андре вобрала в себя имена Анатолия Луначарского, Ромэна Роллана, Максима Горького, Ле Корбюзье, Лаврентия Берия, Екатерины Пешковой, Варлама Шаламова, Рауля Валленберга и при этом остается совершенно неизученной..."
С сайта НИЦ "Мемориал" СПб
Текст доклада мне, к сожалению, недоступен, хотя, полагаю, именно там следует искать более или менее достоверную информацию о лагерном, т.е. советском, периоде жизни Андрея Шимкевича.
UPD
Шимкевич Андрей Михайлович (1913-1999) в Википедии
Фотография из газеты "Русская мысль" от 15 октября 1981 года, заметка "Человек уникальной судьбы"