Когда будут открыты материалы КГБ по Шаламову? Никогда
На сайте Алтайский край появилась подборка интервью, приуроченная к истечению срока давности секретности архивов советской тайной полиции за 1937 год, ставший символом Большого Террора. Проинтервьюированы люди, хорошо знакомые с вопросом: директор музея "Память Колымы" в Ягодном Иван Паникаров, зампредседателя совета Мемориала Никита Петров, директор Государственного архива Алтайского края Галина Жданова и другие. По прочтении этих материалов у меня возникли следующие соображения относительно шансов когда-либо ознакомиться с послелагерной частью материалов по Шаламову, хранящейся у наследников "кровавой гэбни", хотя в кавычки это словосочетание брать, пожалуй, не следует. Сначала в двух словах о ситуации, связанной с рассекречиванием архивов НКВД-МВД-КГБ-ФСБ.
Иван Паникаров:
"Никто вот так запросто, несмотря на давность, не откроет нам архивы. [...] сегодня архив УВД Магаданской области, где хранятся дела бывших заключенных, отвечает на запросы примерно так: "Сведения предоставляются только родственникам…" Но процедура получения архивных документов, касающихся эпохи ГУЛАГа, и для родственников не так уж проста. К примеру, дочь разыскивает отца. Обращаясь в архив, она должна подтвердить родство, ей нужно предоставить копию свидетельства о рождении, где фигурируют родители, а она записана под фамилией отца. Далее - свидетельство о браке, где сказано, что она берет фамилию мужа...
[...] В архивах ГУЛАГа сотни тысяч дел, в которых фигурируют не только осужденные, но и свидетели, "стукачи", сексоты - как их рассекречивать, ведь у них дети и внуки могут быть.
[...] нашу нынешнюю власть прошлое мало интересует, поэтому и предстоят нам, исследователям, очередные мытарства и борьба с бюрократией. И нервы будут трепать все желающие - от высоких чинов до уборщиц архивов."
Галина Жданова:
"Закон на 75 лет ограничивает в архивах доступ посторонних лиц к документам, содержащим сведения о личной, семейной тайне и частной жизни граждан. Почему именно 75? Принято считать, что за это время происходит смена двух поколений, теряется прямая память и снижается возможный ущерб. Я была начальником отдела специальной документации 13 лет и просмотрела тысячи документов. Там действительно есть "горячая" информация. [...]
По истечении 75 лет право доступа к этим документам получит любой желающий, в 2012 году мы покажем ту часть дела, которая датируется 37-м. Правда, архивно-следственные дела из архивов службы безопасности в государственные архивы передали далеко не во всех регионах. У ФСБ нет читальных залов, и как там будут работать исследователи, неясно."
Никита Петров:
"Бюрократия использует установленные законом на охрану личной тайны 75 лет как рычаг, чтобы вообще не выдавать дела. "Творчески" развивая эти правила, в 2006 году придумали регламент, по которому до истечения 75-летнего срока, даже если человек мертв, на ознакомление с делом нужно разрешение родственников. Где искать родственников людей, расстрелянных в 37-м? И какое родственники имеют право распоряжаться документами государственных архивов? Жизнь предков им не принадлежит. Так сотрудники госструктур, ФСБ хотят снизить накал разговоров о прошлом, массовых репрессиях. "Мемориал" в прошлом году в Верховном суде добивался, чтобы все материалы дел на реабилитированных, не содержащие тайны личной жизни, были доступны независимо от 75-летнего срока. Но суд отказал.
[...] власти, прошедшие чекистскую школу, не заинтересованы в том, чтобы вести честный разговор о чудовищных преступлениях прошлого. Политика закрытия архивов сознательно ими культивируется."
Краевед Виктор Суманосов:
"По своей деревне, где я родился, нашел все, что возможно - всех репрессированных односельчан. Но передо мной стоит срок 75 лет, и я жду, когда дела откроют. В 1937 году тринадцать человек в моей деревне забрали, восемь из них расстреляли, остальным дали по десять лет. [...] Людей, которые хотели бы отомстить, уже нет - ни кто сдавал, ни кого сдавали, ни тех, кто исполнял приказ. Именно поэтому к документам и ограничивают доступ на 75 лет."
От редакции:
"Как "воспитывают" архивных работников и историков
В декабре в Архангельске состоялся суд по скандальному делу Супруна - Дударева. Доктор исторических наук, профессор Михаил Супрун собирал сведения для Книги Памяти репрессированных немцев, содержавшихся во время войны на территории Архангельской области. Александр Дударев, тогда начальник информационного центра областного УВД, предоставил исследователю доступ к архивно-следственным делам. В 2009 году Супруна обвинили том, что он нарушил неприкосновенность частной жизни, собрав сведения о пяти тысячах спецпоселенцев, составляющие их "личную или семейную тайну", а Дударева - в превышении должностных полномочий. В прессе периодически звучали мнения о фальсификации и абсурдности дела, однако Дудареву все же дали год условно. Дело Михаила Супруна закрыли за истечением срока давности, не став решать вопрос о виновности или невиновности историка."
* * *
Вот еще на тему саботажа рассекречивания документов советской эпохи, из Новой газеты, 2010.
"Для нынешних чиновников противоправная абсолютизация «личной тайны», с ее 75-летним сроком хранения, стала универсальным методом борьбы с исторической наукой, с учеными и их исследованиями. Хотя уже не раз объяснялось, что права мертвецов на личную тайну сомнительны и что ею могут считаться только интимные отношения и финансовое положение, а не биографические данные лиц, и уж тем более не их преступления и злоупотребления властью. Отказывая под фиктивным предлогом «защиты личной тайны» в выдаче дел по истории репрессий, чиновники тем самым цинично плюют на права жертв, но вместе с тем уважают и защищают права на сокрытие своих преступлений и злодеяний многочисленных палачей и стукачей, солдат и офицеров армии коммунистического террора.
75-летний срок секретности в архивах с начала нового века фактически негласно заменил установленный в действующем Законе об архивном деле 30-летний срок рассекречивания документов".
_______
Итак, частично открыты и опубликованы Сиротинской предоставленные ей ФСБ - видимо, в порядке исключения - следственные дела Шаламова и отчеты осведомителей советской тайной полиции за период до 1960 года. Для всех очевидно, что слежка и наблюдение за Шаламовым велись до конца его дней, сопровождаясь санкционированными и "несанкционированными" обысками и изъятиями. Гебистская папка с донесениями стукачей на Шаламова и другими служебными материалами за период 1960-1982 гг. должна быть набита битком. Для 1960 года период в 75 лет истекает в 2035 году. Для 1982 года этот период истекает, соответственно, в 2057-м. Прямых родственников у Шаламова не осталось. О его дальних родственниках я ничего не знаю. Т.е. вполне может оказаться, что даже по истечении 75 лет карантина законным образом затребовать документы будет попросту некому, а посторонних к ним в законном порядке имеют право не допускать. Самое вероятное, что эти документы, представляющие собой ценнейшие материалы к шаламовской биографии, никогда открыты не будут, а если такое чудо и случится, то через десятки лет. Вывод и руководство к действию, в таком случае, формулируются сами собой: необходимо лишить спецслужбы монополии на укрываемую ими информацию путем обращения ко всем содержащим эту информацию альтернативным источникам. Зло не всесильно! Зло не должно заблуждаться относительно своих возможностей подчинять реальность инструкциям Министерства Правды!
