Колыма. Взгляд с другой стороны
«Я пытался найти тот перекресток, на котором встретились эти люди. Мне казалось, встреча обязательно должна была произойти, так как оба находились в одних и тех же местах в одно и то же время. Оба были молоды, талантливы, энергичны. Но они так и не столкнулись лицом к лицу, иначе Варлам Шаламов обязательно об этом бы написал. В его "Колымских рассказах" упоминаются очень многие…
В те годы Николай Шило только начинал свой путь в науке и на Колыму отправился добровольно, в отличие от тех, кто попал туда не по своей воле.
Их разделяла не только колючая проволока, но и отношение к власти, оценка происходящего, цели и задачи, которые они ставили перед собой. Да иначе и не могло быть, потому что один был молодым геологом, а другой - заключенным.
Тогда они не встретились, хотя были рядом.
Сегодня я беседую с обоими…»
«Все золото Колымы». Интервью Владимира Губарева с колымским геологом-орденоносцем академиком Николаем Шило, руководившем в Дальстрое поисками россыпного золота в 30-50-е годы, с сайта журнала Наука и жизнь
* * *
«Не могу сказать, что вполне добровольно я приступаю к этим запискам. Друзья уже много лет настаивают, чтобы я написала о своем детстве, которое прошло в местах, не столь отдаленных: в Оймяконье, на Алдане - в годы, когда эти районы были крупнейшими островами ГУЛАГа[…]
Я рискну затронуть тему, на которую не принято было писать в последние два десятилетия. Нас пытаются убедить, что с начала 90-х годов мы наконец только и начали жить свободно и достойно, сбросив прошлое с “корабля современности”. Мы дожили до тех лет, когда о ГУЛАГе можно говорить, вести исследовательские работы, когда составлены мартирологи и в этих скорбных списках находишь родные имена. Но почему-то сознательно или неосознанно обходят вопрос, кто были те люди, которые в считанные годы, буквально за 10 -15 лет, открыли на Колыме, в Оймяконье, на Яне столько месторождений полезных ископаемых, что для их добычи потребовалось огромное количество рабской силы, а разведанного ими золота хватило на оплату по ленд-лизу, и это был их золотой вклад в Победу. Кто они, геологи-первопроходцы, как жили, чем жили? В наше время политкорректности одно только то, что на территории ГУЛАГа они были свободными людьми, бросает тень на их судьбы[…]
Я возьму на себя смелость не согласиться с В. Шаламовым, когда в “Колымских рассказах” он пишет: «Инженеры, геологи, врачи, прибывшие на Колыму по договорам с Дальстроем, развращаются быстро: “длинный рубль”, закон - “тайга”, рабский труд, которым так легко и выгодно пользоваться, сужение интересов культурных - все это развращает, растлевает; человек, долго проработавший в лагере, не едет на “материк” - там ему грош цена, а он привык к “богатой”, обеспеченной жизни. Вот эта развращенность и называется в литературе „зовом Севера“».
В те страшные годы рождалась наука - геология северо-востока, и как любая наука, она не могла создаваться людьми, для которых закон - “тайга”, принцип жизни - выживание за счет ближнего: “Умри ты сегодня, а я завтра”».
Ирина Булаевская, «Колыма - ты и свобода, ты и тюрьма», с сайта Журнальный зал
