Об интеллигенции
Ю.П. Медведев, Д.А. Медведева.
Труды и дни Круга М. М. Бахтина
Интеллигенция есть прежде и после всего понятие этическое.<...> И орган этой настоящей русской интеллигенции - свободная русская философская и художественная мысль.
Н. Медведев. 1
Понятие Круга М. М. Бахтина как интеллектуального содружества единомышленников была введено в отечественное бахтиноведение С. С. Аверинцевым задолго до опубликования записи бесед, где о круге говорит сам Бахтин: “Вокруг меня был круг, который называют сейчас └круг Бахтина“… Сюда включают прежде всего Пумпянского, Медведева Павла Николаевича, Волошинова. Кстати сказать, все они были и в Невеле, кроме, правда, Медведева”.2
Пограничный городок Невель Витебской губернии стал тем местом, где по разным, вполне прозаическим жизненным обстоятельствам сразу после Первой мировой войны случайно оказались вместе люди, которых сблизило пристрастие к философии. “Марбургский философ” М. И. Каган, вернувшийся из Германии, где он учился у выдающихся представителей неокантианства, не мог не увлечь размышлявшего над собственной системой нравственной философии Бахтина, который в это время уже был “заядлым кантианцем”.3 Они организовали “кантовский семинар”, ставший событием для группы философски настроенных местных интеллектуалов, вели захватывающие дух беседы: “…прогулки (с дождем и без дождя), костры, нравственная философия, греческая философия…”.4 Все вместе главные участники “кантовского семинара” общались не больше года, но это был незабываемый год для каждого из них. “Вот было бы хорошо, если бы мы все… снова соединились… продолжая славную традицию Невеля: крепкий чай и разговоры до утра”, - писал в Москву Кагану Волошинов.5
Невельский период жизни Круга иногда называют “Невельской школой философии”, придавая ему статус философской школы, что неправомерно. Но этот год, насыщенный размышлениями и беседами, не мог не стать своеобразной школой для каждого из участников лично...
Местом возникновения своего научно-философского Круга Бахтин назвал Витебск.6 В конце 10-х-начале 20-х годов прошлого века этот старинный губернский город переживал период своего культурного взлета...
Тема Круга Бахтина как диалога суверенных сознаний получила распространение еще при его жизни. Но научно обоснованный характер она приобрела в последние годы, когда появился целый ряд работ, посвященных этой теме. Среди них “timeline” - труды и дни Круга, составленные английскими филологами Крэйгом Брандистом, Дэвидом Шеппардом и Галином Тихановым11 - организаторами первой международной конференции, посвященной Кругу М. М. Бахтина, в Бахтинском центре Шеффилдского университета Великобритании в 1999 году и ряд докладов на ХII Международной бахтинской конференции12, прошедшей в 2005 году в Финляндии, в университетском городке Юваскюля. Несомненна преемственность этих двух форумов. Даже рабочие и рекламные объявления на весьма представительной и многолюдной финской конференции, как и издание ее трудов, были увенчаны коллективной фотографией основных участников невельского, витебского и петроградского периодов деятельности Круга, той самой, которая украсила обложку английского сборника, опубликовавшего “timeline”: М. М. Бахтин, М. В. Юдина, М. И. Каган,
почитателям, издателям и помощникам последних лет жизни, но в конце 50-х они, как поведал Кожинов, узнали о Бахтине лишь по книге о Достоевском 1929 года, несмотря на его доклады и нашумевшую защиту диссертации в ИМЛИ, где они трудились.
Невольно остается за скобками хронографа и та морально-нравственная атмосфера, которая царила в среде его участников. А она существенна: круг не может существовать без связывающих его этических нитей.
“Юность наша, многих людей искусства, науки, практической жизни - была окрылена бескорыстием… если угодно - романтизмом, убежденной и органической идеализацией событий и людей, и друг друга; в центре всех и каждого стояло искание истины… каждый на свой лад мог повторить дивные слова Блока: └Я слышал шум переворачиваемых страниц истории“”56, - вспоминала М. В. Юдина, участница всех трех периодов существования Круга. Кстати, стоило бы и нам вспомнить, что Мария Вениаминовна во время войны выезжала выступать с концертными бригадами на фронт, в блокадный Ленинград, училась на курсах медсестер и работала в госпитале.
“Близкий друг” (а тем более - участник Круга) в устах Бахтина - не просто бытовое определение, это категория этическая, даже и философская. Близкими друзьями были: М. В. Юдина - выдающаяся пианистка, через всю жизнь пронесшая христианскую веру и заботу о ближнем; М. И. Каган - философ, безвозмездно трудившийся в колонии для еврейских детей57 и оставивший философию, когда ею стало невозможно заниматься; Л. В. Пумпянский - эрудит
и полиглот, спутник братьев Бахтиных с гимназических лет; В. Н. Волошинов - поэт, музыкант, ученый, донесший до нас уважение и любовь к своему “мы”58 ; известный биолог и историк науки И. И. Канаев, снабжавший книгами ссыльного Бахтина, сохранивший его трактат; А. С. Ругевич59 - “доктор Гааз в женском облике” (по словам М. В. Юдиной); индолог М. И. Тубянский и поэт-импровизатор, философ Б. М. Зубакин, сгинувшие в Гулаге, не договорившие и потому менее известные; искусствовед И. И. Соллертинский, вдохновлявший своей дружбой Шостаковича и целый союз композиторов; П. Н. Медведев - “теоретик литературы”, “ближа-айший друг”, “человек в достаточной степени смелый и инициативный”60, чьи усилия по спасению арестованного Бахтина увенчались изданием его книги о Достоевском, изменением ему приговора,
а позднее - устройством политического ссыльного в Саранский педагогический институт61 ; застенчивый и ироничный автор “Козлиной песни” К. К. Вагинов, посвятивший свои трагикарнавальные романы российской интеллигенции и позаимствовавший некоторые ее черты у членов бахтинского содружества.
История жизни мыслителя и неугасающего интереса к его творчеству многим обязана его молодым почитателям, издателям и помощникам последних лет жизни, но в конце 50-х они, как поведал Кожинов, узнали о Бахтине лишь по книге о Достоевском 1929 года, несмотря на его доклады и нашумевшую защиту диссертации в ИМЛИ, где они трудились.
В признании научной “многоголосости” Круга М. М. Бахтина, в уважении к подлинной истории этого интеллектуального содружества - не только “биобиблиографическое выздоровление” нашей науки, но и культурно-историческое оздоровление целой “эпохи” неоправдавшихся слухов, заразительных сплетен и агрессивных заблуждений по поводу единоличного бахтинского авторства трудов, созданных его плеядой. В аннотации к сборнику, где опубликован хронограф, на его последней странице издатели были вынуждены написать: “Русский философ и теоретик культуры Михаил Бахтин традиционно рассматривается как ведущая фигура в группе интеллектуалов, именуемой └Круг Бахтина“. Труды других участников этого сообщества, если они не приписываются самому Бахтину, считаются значительно менее важными, чем его собственная деятельность. Однако достижения Бахтина преувеличены пропорционально умалению мыслителей, с которыми он общался в 1920-х годах”.
“Настоящее └мы“ незыблемо, непререкаемо и постоянно. Его нельзя разбить, растащить на куски, уничтожить. Оно останется неприкосновенным и целостным, даже когда люди, называющие себя этим словом, лежат в могилах”.62
г“Труды и дни” бахтинского Круга еще раз убедительно свидетельствуют об этом.
Далее см.:
http://magazines.russ.ru/zvezda/2008/7/me14-pr.html