Понятие интенционального.
Небольшой боковичок темы трансцендентного, связанный с обсуждением в сообществе понятия интенционального и трактовку этого понятия Гуссерлем, в частности. Но внимательный читатель заметит, что по сути это всё та же тема проблемы трансцендентного, только немного в другом оформлении.
Тему интенциональности ввел в оборот новоевропейской философии Франц Брентано.
Основная работа Брентано «Психология с эмпирической точки зрения» (ПЭ), опубликованная в 1874 году, посвящена построению предмета психологии, как дисциплины исследующей сознание.
В первую очередь Брентано пытается выделить, собственно, психологические феномены (как предмет исследования сознания) и разграничить их с феноменами “физическими” (которые являются предметом естественно-научных дисциплин - физики, физиологии и т.п.)
“Всякий психический феномен характеризуется посредством того, что средневековые схоласты называли интенциональным (или же ментальным) внутренним существованием предмета, и что мы, хотя и в несколько двусмысленных выражениях, назвали бы отношением к содержанию, направленностью на объект (под которым здесь не должна пониматься реальность), или имманентной предметностью. Любой психический феномен содержит в себе нечто в качестве объекта, хотя и не одинаковым образом. В представлении нечто представляется, в суждении нечто утверждается или отрицается, в любви - любится, в ненависти - ненавидится и т.д.“[ПЭ, гл.1 §5]
“Вслед за тем мы нашли настоящую отличительную черту всех психических феноменов - интенциональное внутреннее существование, отношение к чему-то как объекту “[ПЭ, гл.1 § 9]
1) Отметим, для начала, это место - объект, на который направленно интенциональное отношение, не должен пониматься как реальный объект. Этот тезис можно понять по-разному. Например так, что интенциональный объект может быть чистой фантазией, галлюцинацией, а может и иметь какое-то отношение к реальности.
Один мой знакомый рассказал как-то такую историю. Ехал он за рулем автомобиля по пустынной трассе. И вдруг на дорогу перед ним выходит стадо динозавров. Приличных таких размеров мамаша (или папаша) и пара детишек. Абсолютно настоящие, живые динозавры. Ну, он затормозил, конечно, подождал пока они дорогу перейдут, и затем рванул сразу к доктору.
Оказалось, что он принимал какое-то лекарство перед поездкой, и оно сработало как галлюциген.
Но, что важно, в контексте нашей темы, - динозавры были (для него) абсолютно реальны, хотя он понимал, конечно, что объективно это не так, динозавров на самом деле не бывает. Вы бы не затормозили в такой ситуации? :)
Так что, мы видим, что и галлюцинации бывают вполне реальны. Видимо, под "реальностью" (которая в тексте) Брентано имеет в виду объективное - независимое от субъекта. Интенция направлена не на этот объективный, а на “свой”, имманентный (сознанию и интенции) объект.
Объектность же интенционального отношения (восприятия в данном случае) не зависит ни от чего постороннего, внешнего (для интенции). Так, любое восприятие (будь даже то фантазия или галлюцинация) имеет свой (интенциональный) объект (или феномен на языке феноменологии) и этот объект, феномен реален для сознания.
2) А теперь предположим, что галлюцинация нашего товарища приняла другую форму - он увидел не группу динозавров, а стадо коров. Понятно, что он также бы затормозил, пропустил стадо, только вот к доктору бы не поехал, так бы и полагал, что задержался в пути из-за этих бестолковых коров, которые шляются где попало. Но коров-то не было! Товарищ наш, тем не менее, был бы уверен не только в реальности, но и в объективности этих коров. Так что вопрос соотношения интенциональных объектов и, так сказать, объективных объектов не так прост.
Итак, прежде всего необходимо различить и развести объектность (интенционального акта восприятия) и объективность (как нечто не зависимое от субъекта, от восприятия).
3) Восприятие направленно на объектное (интенциональное), а не на объективное. В этом, в частности, смысл Кантовского различения ноуменов (объективное) и феноменов (объектное).
Объективность мы можем только по-мыслить.
Но если мы будем последовательны в реализации принципа интенциональности, то заметим, что мышление (как психический феномен) тоже интенционально. Мыслим мы всегда о чем-то, предметно. А значит, все эти объективные объекты есть интенциональная объектность мышления.
4) Говоря о брентановском понятии интенционального, важно отметить еще один момент, Брентано рассматривает как интенциональное не только “внешнее” восприятие, но и восприятие “внутреннее”, когда оно направленно на собственные переживания субъекта. И, вообще, он считает, что любое проявление сознания имеет интенциональную природу. Отчетливо и жестко это сформулировано в его более поздней работе “О происхождении нравственного познания ”, опубликованной в 1889 году:
“19. Все вообще психическое характеризуется одной чертой, которую часто обозначали термином - к сожалению, свободно допускающим произвольные толкования, - «сознание», т.е. характеризуется субъектной установкой, так называемым интенциональным отношением к чему-то такому, что, возможно, не будучи предметно дано в действительности [т.е. объективно], дано, тем не менее, имманентно.”
То есть можно сказать, что сознание - это и есть интенциональность, т.е. сознание нельзя рассматривать как вещь, как нечто такое, в чем “живут” психические акты, переживания, образы и т.п. Сознание не сосуд, не вместилище, а направленность-на (на имманентный, интенциональный объект). В связи с этим можно заметить, что такие терминологические и логические оформления понятия интенционального, как “интенциональное отношение”, “интенциональный акт”, не очень удачны, ибо рождают естественные, но в корне неправильные интерпретации, которые подробно разобрал Хайдеггер в лекциях 27 года (см. цитаты оттуда большими кусками):
а) интенциональное, как отношение между субъектом и объектом. Т.е. субъект и объект каким-то образом предварительно заданы, а уж потом между ними построено отношение. При этом сознание помещается “внутрь” субъекта, как его свойство или устройство, а объект понимается как нечто независимое от субъекта (объективное). Понятно, что все это не имеет отношения к понятию интенциональности. Интенциональное это и есть сознание (субъект), объект же, как мы это уже обсудили, не есть нечто объективное (независимое от субъекта), а есть именно объект интенциональный.
б) интенциональный объект остается, якобы, внутри субъекта (сознания). Т.е. такой вариант солипсизма. Но мы уже тут отметили, что сознание (субъект) это не вместилище, в нем ничего не может находиться. Все, что связанно с сознанием (а это объекты) находится вне него, ибо сознание это направленность на них.
Подобные интерпретации, конечно, не случайны. Более того, Гуссерль в дальнейшем и "свалился" в одну из таких ложных интерпретаций интенционального, выдав за него свой вариант субъектно-объектного отношения (отражения), и теперь под "интенциональностью" часто понимают нечто прямо противоположное, нежели чем то понятие, которое ввел Брентано (вслед за схоластами). Но об этом в следующий раз.
Тему интенциональности ввел в оборот новоевропейской философии Франц Брентано.
Основная работа Брентано «Психология с эмпирической точки зрения» (ПЭ), опубликованная в 1874 году, посвящена построению предмета психологии, как дисциплины исследующей сознание.
В первую очередь Брентано пытается выделить, собственно, психологические феномены (как предмет исследования сознания) и разграничить их с феноменами “физическими” (которые являются предметом естественно-научных дисциплин - физики, физиологии и т.п.)
“Всякий психический феномен характеризуется посредством того, что средневековые схоласты называли интенциональным (или же ментальным) внутренним существованием предмета, и что мы, хотя и в несколько двусмысленных выражениях, назвали бы отношением к содержанию, направленностью на объект (под которым здесь не должна пониматься реальность), или имманентной предметностью. Любой психический феномен содержит в себе нечто в качестве объекта, хотя и не одинаковым образом. В представлении нечто представляется, в суждении нечто утверждается или отрицается, в любви - любится, в ненависти - ненавидится и т.д.“[ПЭ, гл.1 §5]
“Вслед за тем мы нашли настоящую отличительную черту всех психических феноменов - интенциональное внутреннее существование, отношение к чему-то как объекту “[ПЭ, гл.1 § 9]
1) Отметим, для начала, это место - объект, на который направленно интенциональное отношение, не должен пониматься как реальный объект. Этот тезис можно понять по-разному. Например так, что интенциональный объект может быть чистой фантазией, галлюцинацией, а может и иметь какое-то отношение к реальности.
Один мой знакомый рассказал как-то такую историю. Ехал он за рулем автомобиля по пустынной трассе. И вдруг на дорогу перед ним выходит стадо динозавров. Приличных таких размеров мамаша (или папаша) и пара детишек. Абсолютно настоящие, живые динозавры. Ну, он затормозил, конечно, подождал пока они дорогу перейдут, и затем рванул сразу к доктору.
Оказалось, что он принимал какое-то лекарство перед поездкой, и оно сработало как галлюциген.
Но, что важно, в контексте нашей темы, - динозавры были (для него) абсолютно реальны, хотя он понимал, конечно, что объективно это не так, динозавров на самом деле не бывает. Вы бы не затормозили в такой ситуации? :)
Так что, мы видим, что и галлюцинации бывают вполне реальны. Видимо, под "реальностью" (которая в тексте) Брентано имеет в виду объективное - независимое от субъекта. Интенция направлена не на этот объективный, а на “свой”, имманентный (сознанию и интенции) объект.
Объектность же интенционального отношения (восприятия в данном случае) не зависит ни от чего постороннего, внешнего (для интенции). Так, любое восприятие (будь даже то фантазия или галлюцинация) имеет свой (интенциональный) объект (или феномен на языке феноменологии) и этот объект, феномен реален для сознания.
2) А теперь предположим, что галлюцинация нашего товарища приняла другую форму - он увидел не группу динозавров, а стадо коров. Понятно, что он также бы затормозил, пропустил стадо, только вот к доктору бы не поехал, так бы и полагал, что задержался в пути из-за этих бестолковых коров, которые шляются где попало. Но коров-то не было! Товарищ наш, тем не менее, был бы уверен не только в реальности, но и в объективности этих коров. Так что вопрос соотношения интенциональных объектов и, так сказать, объективных объектов не так прост.
Итак, прежде всего необходимо различить и развести объектность (интенционального акта восприятия) и объективность (как нечто не зависимое от субъекта, от восприятия).
3) Восприятие направленно на объектное (интенциональное), а не на объективное. В этом, в частности, смысл Кантовского различения ноуменов (объективное) и феноменов (объектное).
Объективность мы можем только по-мыслить.
Но если мы будем последовательны в реализации принципа интенциональности, то заметим, что мышление (как психический феномен) тоже интенционально. Мыслим мы всегда о чем-то, предметно. А значит, все эти объективные объекты есть интенциональная объектность мышления.
4) Говоря о брентановском понятии интенционального, важно отметить еще один момент, Брентано рассматривает как интенциональное не только “внешнее” восприятие, но и восприятие “внутреннее”, когда оно направленно на собственные переживания субъекта. И, вообще, он считает, что любое проявление сознания имеет интенциональную природу. Отчетливо и жестко это сформулировано в его более поздней работе “О происхождении нравственного познания ”, опубликованной в 1889 году:
“19. Все вообще психическое характеризуется одной чертой, которую часто обозначали термином - к сожалению, свободно допускающим произвольные толкования, - «сознание», т.е. характеризуется субъектной установкой, так называемым интенциональным отношением к чему-то такому, что, возможно, не будучи предметно дано в действительности [т.е. объективно], дано, тем не менее, имманентно.”
То есть можно сказать, что сознание - это и есть интенциональность, т.е. сознание нельзя рассматривать как вещь, как нечто такое, в чем “живут” психические акты, переживания, образы и т.п. Сознание не сосуд, не вместилище, а направленность-на (на имманентный, интенциональный объект). В связи с этим можно заметить, что такие терминологические и логические оформления понятия интенционального, как “интенциональное отношение”, “интенциональный акт”, не очень удачны, ибо рождают естественные, но в корне неправильные интерпретации, которые подробно разобрал Хайдеггер в лекциях 27 года (см. цитаты оттуда большими кусками):
а) интенциональное, как отношение между субъектом и объектом. Т.е. субъект и объект каким-то образом предварительно заданы, а уж потом между ними построено отношение. При этом сознание помещается “внутрь” субъекта, как его свойство или устройство, а объект понимается как нечто независимое от субъекта (объективное). Понятно, что все это не имеет отношения к понятию интенциональности. Интенциональное это и есть сознание (субъект), объект же, как мы это уже обсудили, не есть нечто объективное (независимое от субъекта), а есть именно объект интенциональный.
б) интенциональный объект остается, якобы, внутри субъекта (сознания). Т.е. такой вариант солипсизма. Но мы уже тут отметили, что сознание (субъект) это не вместилище, в нем ничего не может находиться. Все, что связанно с сознанием (а это объекты) находится вне него, ибо сознание это направленность на них.
Подобные интерпретации, конечно, не случайны. Более того, Гуссерль в дальнейшем и "свалился" в одну из таких ложных интерпретаций интенционального, выдав за него свой вариант субъектно-объектного отношения (отражения), и теперь под "интенциональностью" часто понимают нечто прямо противоположное, нежели чем то понятие, которое ввел Брентано (вслед за схоластами). Но об этом в следующий раз.