БЕЗВѢРIЕ
О вы, которые съ язвительнымъ упрёкомъ,
Считая мрачное безвѣрiе порокомъ,
Бѣжите въ ужасѣ того, кто съ первыхъ лѣтъ
Безумно погасилъ отрадный сердцу свѣтъ;
Смирите гордости жестокой изступленье.
Имѣетъ право онъ на ваше снисхожденье.
Съ душою тронутой внемлите брата стонъ,
Несчастный не злодѣй, собою страждетъ онъ.
Кто въ мiрѣ усладитъ души его мученья?
Увы! онъ перваго лишился утѣшенья!
Настигнетъ ли его глухихъ судебъ ударъ,
Отъемлется ли вдругъ минутный счастья даръ,
Въ любви ли, въ дружествѣ обниметъ онъ измѣну
И ихъ почувствуетъ обманчивую цѣну:
Лишенный всѣхъ опоръ, отпадшiй вѣры сынъ
Ужъ видитъ съ ужасомъ, что въ свѣтѣ онъ одинъ,
И мощная рука къ нему съ дарами мира
Не простирается изъ-за предѣловъ мiра...
Напрасно въ пышности свободной простоты
Природы передъ нимъ открыты красоты;
Напрасно вкругъ себя печальный взоръ онъ водитъ:
Умъ ищетъ божества, а сердце не находитъ.
Несчастiя, страстей и немощей сыны,
Мы всѣ на страшный гробъ, родясь, осуждены.
Всечасно бренныхъ узъ готово разрушенье,
Нашъ вѣк - невѣрный день, минутное волненье,
Когда, холодной тьмой объемля грозно насъ,
Завѣсу вѣчности колеблетъ смертный часъ,
Ужасно чувствовать слезы послѣдней муку -
И съ мiромъ начинать безвѣстную разлуку!
Тогда, бесѣдуя съ раскованной душой,
О вѣра, ты стоишь у двери гробовой,
Ты ночь могильную ей тихо освѣщаешь
И ободрённую съ надеждой отпускаешь...
Но, други! пережить ужаснѣе друзей!
Лишь вѣра въ тишинѣ отрадою своей
Живитъ унывшiй духъ и сердца ожиданье:
«Настанетъ! - говоритъ, - назначено свиданье!»
А онъ, слѣпой мудрецъ! при гробѣ стонетъ онъ,
Съ отрадой бытiя несчастный разлучёнъ,
Надежды сладкаго не внемлетъ онъ привѣта,
Подходитъ къ гробу онъ, взываетъ... нѣтъ отвѣта.
Видали-ль вы его въ безмолвныхъ тѣхъ местахъ,
Гдѣ кровныхъ и друзей священный тлѣетъ прахъ?
Видали-ль вы его надъ хладною могилой,
Гдѣ нѣжной Делiи таится пепелъ милый?
Къ почившимъ позванный вечерней тишиной,
Къ кресту приникнулъ онъ безчувственной главой,
Въ слезахъ отчаянья, въ слезахъ ожесточенья,
Въ молчаньѣ ужаса, въ безумствѣ изступленья,
Рыдаетъ - и межъ тѣмъ подъ сѣнью тёмныхъ ивъ,
У гроба матери колена преклонивъ,
Тамъ дѣва юная въ печали безмятежной
Возводитъ къ небу взоръ болезненный и нѣжный,
Одна, туманною луной озарена,
Какъ ангелъ горести является она;
Вздыхаетъ медленно, могилу обнимаетъ -
Всё тихо вкругъ нея, а кажется, внимаетъ.
Несчастный на неё въ безмолвiи глядитъ,
Качаетъ головой, трепещетъ и бѣжитъ;
Но тайно вслѣдъ за нимъ нѣмая скука бродитъ.
Во храмъ ли вышняго съ толпой народа входитъ,
Тамъ умножаетъ онъ тоску души своей.
При пышномъ торжествѣ старинныхъ алтарей,
При гласѣ пастыря, при сладкомъ хоровъ пѣньѣ,
Тревожится его безвѣрiя мученье;
Онъ Бога тайнаго нигдѣ, нигдѣ не зритъ,
Съ померкшею душой святынѣ предстоитъ,
Холодный ко всему и чуждый къ умиленью,
Съ досадой тихому внимаетъ онъ моленью.
«Счастливцы! - мыслитъ онъ, - почто не можно мнѣ
Страстей бунтующихъ въ смиренной тишинѣ,
Забывъ о разумѣ и немощномъ и строгомъ,
Съ одной лишь вѣрою повергнуться предъ Богомъ!»
Напрасный сердца крикъ! нѣтъ, нѣтъ! не суждено
Ему блаженство знать! безвѣрiе одно,
По жизненной стезѣ во мракѣ вождь унылый,
Несчастнаго влечётъ до хладныхъ вратъ могилы,
И чтò зовёт его въ пустынѣ гробовой -
Кто вѣдаетъ? но тамъ лишь видитъ онъ покой.
Александръ Пушкинъ, 1817
Считая мрачное безвѣрiе порокомъ,
Бѣжите въ ужасѣ того, кто съ первыхъ лѣтъ
Безумно погасилъ отрадный сердцу свѣтъ;
Смирите гордости жестокой изступленье.
Имѣетъ право онъ на ваше снисхожденье.
Съ душою тронутой внемлите брата стонъ,
Несчастный не злодѣй, собою страждетъ онъ.
Кто въ мiрѣ усладитъ души его мученья?
Увы! онъ перваго лишился утѣшенья!
Настигнетъ ли его глухихъ судебъ ударъ,
Отъемлется ли вдругъ минутный счастья даръ,
Въ любви ли, въ дружествѣ обниметъ онъ измѣну
И ихъ почувствуетъ обманчивую цѣну:
Лишенный всѣхъ опоръ, отпадшiй вѣры сынъ
Ужъ видитъ съ ужасомъ, что въ свѣтѣ онъ одинъ,
И мощная рука къ нему съ дарами мира
Не простирается изъ-за предѣловъ мiра...
Напрасно въ пышности свободной простоты
Природы передъ нимъ открыты красоты;
Напрасно вкругъ себя печальный взоръ онъ водитъ:
Умъ ищетъ божества, а сердце не находитъ.
Несчастiя, страстей и немощей сыны,
Мы всѣ на страшный гробъ, родясь, осуждены.
Всечасно бренныхъ узъ готово разрушенье,
Нашъ вѣк - невѣрный день, минутное волненье,
Когда, холодной тьмой объемля грозно насъ,
Завѣсу вѣчности колеблетъ смертный часъ,
Ужасно чувствовать слезы послѣдней муку -
И съ мiромъ начинать безвѣстную разлуку!
Тогда, бесѣдуя съ раскованной душой,
О вѣра, ты стоишь у двери гробовой,
Ты ночь могильную ей тихо освѣщаешь
И ободрённую съ надеждой отпускаешь...
Но, други! пережить ужаснѣе друзей!
Лишь вѣра въ тишинѣ отрадою своей
Живитъ унывшiй духъ и сердца ожиданье:
«Настанетъ! - говоритъ, - назначено свиданье!»
А онъ, слѣпой мудрецъ! при гробѣ стонетъ онъ,
Съ отрадой бытiя несчастный разлучёнъ,
Надежды сладкаго не внемлетъ онъ привѣта,
Подходитъ къ гробу онъ, взываетъ... нѣтъ отвѣта.
Видали-ль вы его въ безмолвныхъ тѣхъ местахъ,
Гдѣ кровныхъ и друзей священный тлѣетъ прахъ?
Видали-ль вы его надъ хладною могилой,
Гдѣ нѣжной Делiи таится пепелъ милый?
Къ почившимъ позванный вечерней тишиной,
Къ кресту приникнулъ онъ безчувственной главой,
Въ слезахъ отчаянья, въ слезахъ ожесточенья,
Въ молчаньѣ ужаса, въ безумствѣ изступленья,
Рыдаетъ - и межъ тѣмъ подъ сѣнью тёмныхъ ивъ,
У гроба матери колена преклонивъ,
Тамъ дѣва юная въ печали безмятежной
Возводитъ къ небу взоръ болезненный и нѣжный,
Одна, туманною луной озарена,
Какъ ангелъ горести является она;
Вздыхаетъ медленно, могилу обнимаетъ -
Всё тихо вкругъ нея, а кажется, внимаетъ.
Несчастный на неё въ безмолвiи глядитъ,
Качаетъ головой, трепещетъ и бѣжитъ;
Но тайно вслѣдъ за нимъ нѣмая скука бродитъ.
Во храмъ ли вышняго съ толпой народа входитъ,
Тамъ умножаетъ онъ тоску души своей.
При пышномъ торжествѣ старинныхъ алтарей,
При гласѣ пастыря, при сладкомъ хоровъ пѣньѣ,
Тревожится его безвѣрiя мученье;
Онъ Бога тайнаго нигдѣ, нигдѣ не зритъ,
Съ померкшею душой святынѣ предстоитъ,
Холодный ко всему и чуждый къ умиленью,
Съ досадой тихому внимаетъ онъ моленью.
«Счастливцы! - мыслитъ онъ, - почто не можно мнѣ
Страстей бунтующихъ въ смиренной тишинѣ,
Забывъ о разумѣ и немощномъ и строгомъ,
Съ одной лишь вѣрою повергнуться предъ Богомъ!»
Напрасный сердца крикъ! нѣтъ, нѣтъ! не суждено
Ему блаженство знать! безвѣрiе одно,
По жизненной стезѣ во мракѣ вождь унылый,
Несчастнаго влечётъ до хладныхъ вратъ могилы,
И чтò зовёт его въ пустынѣ гробовой -
Кто вѣдаетъ? но тамъ лишь видитъ онъ покой.
Александръ Пушкинъ, 1817