У него был короткоствол? К истории убийства Н.Э. Баумана.
Как известно, 18 октября 1905 г. в Москве был убит большевик Бауман. Помещаю здесь 3 документа, имеющие отношения к делу.
Первый документ: К.В. К убийству Н.Э. Баумана. // Красный архив. М., 1925. №4-5 (11-12), с. 442-443. К.В. опубликовала доклад министра юстиции И.Г. Щегловитова императору Николаю II по делу Михалина, обнаруженный ею в книге "Всеподданнейшие доклады министра юстиции. 1907 г. Том III, сентябрь-декабрь. Дела уголовные". Вот текст доклада:
{с. 442}
"По высочайшему вашего императорского величества повелению, главноуправляющий канцеляриею по принятию прошений препроводил мне для доклада вашему величеству всеподднейшую просьбу лишенного всех особенных прав и преимуществ Николая Михалина о помиловании, вместе с отзывом московского генерал-губернатора, в коем генерал-лейтенант Гершельман, свидетельствуя о безупречном прошлом Михалина, просит об удовлетворении, в путях монаршего милосердия, приведенного выше его ходатайства.
Независимо от сего, о том же ходатайствует во всеподданнейшем прошении сожительница названного Михалина, мещанка г. Можайска, Елена Тихомирова.
Во исполнение такой монаршей воли, приемлю долг всеподданнейше доложить, что обстоятельства настоящего дела заключаются в нижеследующем.
18 октября 1905 года в г. Москве, во время происходивших в те дни противоправительственных демонстраций, на Немецкой улице во главе толпы, шедшей с красными флагами в руках, появился ветеринарный врач Николай Эрнестович Бауман. Выхватив из рук одного из участников шествия красный флаг, Бауман сел в извозчичью пролетку и, держа означенный флаг в руках, быстро поехал по направлению к Покровке. В это время стоявший на тротуаре, среди публики, Михалин подбежал к пролетке и замахнулся бывшей у него в руках железной палкой на Баумана, но последний успел соскочить с пролетки и бросился бежать. Тогда Михалин погнался за убегавшим и, настигнув его посреди улицы, нанес Бауману той же палкою удар по голове, а когда тот упал на мостовую, еще несколько раз ударил его палкою по голове, раздробив потерпевшему череп, от каковых повреждений Бауман в тот же день скончался.
Вслед за этим Михалин добровольно явился во второй полицейский участок Басманной части и чистосердечно сознался в учиненном им преступном деянии, объяснив, что, возмущенный {с. 443} действиями революционных партий, он убил Баумана, видя в нем врага правительства.
Преданный суду московского окружного суда за убийство в состоянии раздражения, крестьянин Тамбовской губернии, Козловского уезда, Спасско-Ляпинской волости, села Троицко-Ивановского Николай Федотов Михалин, 29 лет, приговором названного окружного суда 13 марта 1907 года, постановленным по совокупности с приговором московского столичного съезда мировых судей от 28 июня 1906 года 1), присужден был к лишению всех особенных прав и преимуществ и отдаче в исправительное арестантское отделение на один год и шесть месяцев, с последствиями по ст. 58 1 и 58 2 улож. о наказ.
Принесенная названным осужденным на означенный приговор кассационная жалоба определением правительствующего сената 5 мая сего года оставлена была без последствий.
Михалин содержится по настоящему делу под стражею с 23 марта 1907 года, а с 5 мая сего года отбывает определенное ему наказание.
По соображении изложенного я нахожу, что Михалин впал в описанное преступление в эпоху революционного движения, когда под влиянием массовых демонстративных действий противоправительственных партий, безмерно оскорблявших патриотические чувства верных сынов отечества, раздражение последних против виновников смуты достигло крайнего напряжения и выразилось, наконец, в актах насилия над крамольниками. Посему и во внимание к предстательству за осужденного генерал-лейтенанта Гершельмана, а также в виду чистосердечного сознания осужденного, добровольно отдавшегося в руки правосудия, и понесенного уже им наказания содержанием в течение около 6 месяцев под стражею, которым он в достаточной мере искупил свою вину не только за убийству Баумана, но и за учиненную им после этого маловажную кражу, я, с своей стороны, полагал бы возможным даровать лишенному всех особенных прав и преимуществ Николаю Федотову Михалину помилование.
На приведение сего предположения в исполнение всеподданнейше испрашиваю всемилостивейшего вашего императорского величества соизволения".
На первой странице доклада сверху, с левой стороны, почерком, тождественным с почерком Николая, сделана пометка синим карандашом: "С", правее же почерком И.Г. Щегловитова написано: "высочайшая резолюция "с" (согласен). 16 сентября 1907 года. Министр юстиции Щегловитов".
1) Означенным приговором Михалин, признанный виновным в краже в мае 1906 года в г. Москве из сторожки дома Пасбург самовара, присужден был к заключению в тюрьме на четыре месяца.
Второй документ, по-моему мало кому известный: Ежов Н.М. Русские метаморфозы. Гл. IV. Манифест 17 октября 1905 года. // Исторический Вестник. Спб, 1910. Том 120. №5, с. 555-571. Вот что сообщает мемуарист Ежов об убийстве Баумана:
{с. 560} (...)
В этот же знаменательный день [18 октября 1905 г.] произошло не менее знаменательное по своим последствиям событие: близ императорского технического училища, на Немецкой улице был убит дворником Михалиным ветеринарный врач Бауман, недавно лишь выпущенный из Таганской тюрьмы. В газетах было дано в то время {с. 561} совершенно неверное описание этого случая; репортеры сообщили, что какой-то неизвестный выстрелил в Баумана два раза и убил его наповал. На самом деле было так. Бауман сидел на извозчике, держал в руках красное знамя и кричал толпе:
- Свобода! Свобода! Да здравствует русское учредительное собрание! и т.д.
Сидевший у ворот одного дома дворник Михалин, имея в руках стальной обломок водопроводной трубы, бросился к пролетке и стал вырывать красное знамя. Бауман вынул револьвер, и выстрелил в Михалина, кто говорит - один раз, кто - два раза. Тогда дворник ударил Бауман стальной трубой, а когда врач упал, добил его на земле.
Этот зверский поступок, может быть, не попал бы в "историю", потому что вскоре в Москве было целое море еще более тягчайших зверств, но имя Баумана было прославлено его необыкновенными похоронами.
Воспоминания большевиков о смерти Баумана не слишком противоречат версии Ежова. Приведу фрагмент из рецензии И. Колычевского на книгу "Товарищ Бауман. Сб. воспоминаний и документов", помещенной в журнале Каторга и ссылка. М., 1930. №73, с. 176-178:
{с. 178}
Читатель, не привыкший разбираться в степени достоверности фактов, сообщаемых разнородными источниками, на основании сведений, имеющихся в сборнике, может придти в недоумение, сопоставляя различные описания момента смерти Баумана: на стр. 8 он прочтет, что "в Москве убит войсками правительства член Р.С.-Д.Р.П., ветеринарный врач Н.Э. Бауман"; на стр. 22 (воспоминания т. Зеликсон-Бобровской) он встретится с рассказом, как Бауман "падает, сраженный в висок куском водопроводной трубы из преступных рук черносотенника и охранника Михалика" (вместо Михалина); на основании рассказа т. Землячки можно подумать, что Бауман был застрелен: "не прошло пяти минут, как раздался выстрел, и мимо меня пронесли труп Н. Баумана" (стр. 88); на стр. 89 т. Волков сообщает, что убийц было двое и орудиями убийства была "труба газовая" и ножны ножа мясника; на стр. 92 В.К. Таратута уверяет, что Бауман "был убит на улице толпой черносотенцев, руководимых полицией"; министр Щегловитов дает новые подробности убийства (стр. 94).
Третий документ: изложение дела Михалина в воспоминаниях его судебного обвинителя, см. Чебышев Н.Н. Близкая даль. Воспоминания. Париж, 1933. с. 95-100.
{с. 95}
18 октября 1905 года около трех часов дня, (...), из московского Технического училища вышла толпа народа с красными флагами и, пройдя Бригадирский переулок, двинулась по Немецкой улице по направлению к Покровке. Подойдя к зданию казарм Троице-Сергиевского резервного полка, лица, бывшие во главе толпы, заметили вдали на Немецкой улице другую толпу.
В это время ветеринарный врач Н.Э. Бауман, шедший впереди толпы, выхватил из рук одного участника шествия красный флаг, вскочил на пролетку извозчика, стоявшего около здания казарм, и, держа в руку красный флаг, быстро поехал по направлению к Покровке. В то время, когда он проезжал мимо дома Клюгина, расположенного рядом со зданием казарм, от небольшой группы лиц, стоявших на тротуаре возле дома Клюгина, отделился неизвестный человек с железной палкой в руках, быстро подбежал к пролетке, на которой ехал Бауман, и замахнулся на последнего. Бауман немедленно спрыгнул с пролетки и побежал сначала по направлению к дому Клюгина, а затем к противоположной стороне улицы. В это время человек, державший в руке палку, погнался за Бауманом, настиг его на середине улицы и нанес ему палкой удар по голове.
Одновременно к Бауману подоспело несколько человек из толпы, вышедшей из Технического училища. Человек, напавший на Баумана, успел скрыться, Бауман же, истекая кровью, лежал на мостовой в безсознательном состоянии. Прибывшие люди перенесли Баумана в Техниче- {с. 96} ское училище, где он, не приходя в сознание, в тот же день и умер.
Убийца оказался крестьянином Николаем Михалиным, рабочим фабрики бр. Щаповых. Он прибежал туда и бросил там железную трубку, отрез газовой трубы. Разсказал обо всем дворнику, а потом, отправился в управление 2 уч. Басманной части, где заявил об убийстве. Представил железную трубку. Объяснил, что оставаясь верным присяге, данной им на военной службе, он лишил жизни Баумана из ненависти ко всем, "которые ходят с красными флагами, и таких людей он и в дальнейшем намерен избивать".
Врач произвел внешний осмотр трупа, нашел на голове Баумана раны, трещины черепа, и пришел к заключению, что смерть Баумана могла произойти от полученных повреждений, которые должны быть признаны смертельными и могли быть причинены трубой, представленной Михалиным.
Михалин не признал себя виновным в убийстве Баумана. Действительно, ударил его по голове. Не имел намерения убить. Защищал себя, потому что Бауман выхватил из кармана пальто револьвер и выстрелил. Не он один ударил Баумана. После того, как Бауман выпал из пролетки на мостовую, к нему приблизилась толпа, вышедшая из Технического училища. К лежащему на мостовой Бауману подошло человек десять, которые стали наносить побои ему по разным частям тела. Железную трубку он, Михалин, имел при себе для самозащиты. По улицам в тот день было небезопасно ходить.
(...)
Михалину было предъявлено обвинение в убийстве в состоянии запальчивости и раздражения.
Дело слушалось 31 мая 1906 года в московском окружном суде с участием присяжных заседателей. Председательствовал товарищ председателя Д.А. Нилус. Защищал присяжный поверенный А.М. Керзин. Заседание было публичным, дверей не закрывали.
Михалин повторил приблизительно, что говорил на предварительном следствии. В убийстве не признавал себя виновным. Но Баумана, действительно ударил по голове трубой. Бауман стоял в пролетке со знаменем, на котором была надпись: "1905 г., да здравствует новая Россия, долой самодержавие!"
Обвинению пришлось стоять на самоочевидности смерти. Дело в том, что после убийства нельзя было произвести вскрытия трупа. Толпа студентов 18 октября завладела телом Баумана и наотрез отказалась допустить вскрытие. Студенты не хотели выдать тела, опасаясь, что им его не выдадут обратно для погребения (в этом они не ошибались). Силой, конечно, можно было бы у студентов отнять труп. Но это могло вызвать кровопролитие, новые смерти, и все это для того, чтобы разобраться в смерти одного. Простой арифметический расчет подсказывал власти не настаивать на своем праве, тем более, что при наличных условиях вскрытие представлялось до известной степени формальностью.
Революция, однако, использовала мертвое тело Баумана, как в свое время было использовано тело Марата в Париже, как во всех револю- {с. 98} циях пользуются покойниками. Были устроены исторические похороны, на которых впервые исполнялся, ставший затем своего рода погребальным гимном, - похоронный марш "на смерть Баумана" - "Вы жертвою пали в борьбе роковой..." Хотя никакой борьбы не было. Бауман от Михалина спасался бегством. Если мне не изменяет память, похороны Баумана кончились новой стрельбой, кажется, на Моховой, около Манежа.
Защита на процессе также использовала в интересах подзащитного тело Баумана, оставшееся без вскрытия. Неизвестно, мол, от чего он умер. Ссылались и на удары, нанесенные Бауману кем то уже тогда, когда он лежал на мостовой распростертый после ударов Михалина. Однако, на суде было установлено, что Баумана, после того, как его свалили с ног удары подсудимого, ударили еще два человека: неизвестный в полушубке ударил Баумана кулаком, солдат - сломанным древком флага. Ударили по животу, на котором никаких знаков, даже синяков не было усмотрено.
Защита, кроме того, старалась доказать, что Бауман в Михалина стрелял. Это даже удостоверили три свидетельницы, весьма сомнительные. Извозчик же заявил, что выстрелов не слышал. А он должен был бы слышать выстрелы, произведенные у него за спиной под самым ухом!
Мне пришлось присяжным заседателям по михалинскому делу высказать несколько общих соображений. Я, между прочим, им сказал:
{с. 99}
- Среди вас должны быть такие, на которых шествие, уличные демонстрации, красный флаг и т.д.,- словом, все то, что происходило 18 октября прошлого года на Немецкой улице и в других местах Москвы, произведет оскорбительное впечатление резкого, крикливого, беззастенчивого несоответствия с тем, во что человек продолжает верить и что считает правым. Между вами могут найтись и такие, которые по своему внутреннему складу ближе к другим воззрениям и склонны понимать опьянение, охватившее людей при первой вести о дарованных новых началах государственного строя. Для одних убийство коновода политической демонстрации может показаться исполнением долга... Для других такое преступление исключает вдумчивое и спокойное отношение к подсудимому, ставит его за пределы судейского безпристрастия, лишает его права на снисхождение.
Считаю своей обязанностью со всей доступной мне силой убеждения предостеречь вас от подобных увлечений в ту или другую сторону. Суд не призван выдавать аттестатов партиям или направлениям, а там где он впал бы в такую ошибку - там был бы не суд, а сплошной отказ в правосудие или сплошная травля тех, которые мыслят по другому.
Присяжные заседатели отнеслись к Михалину снисходительно. Признали его виновным не в убийстве, а в нанесении смертельных ран. Суд приговорил Михалина к заключению в исправительном арестантском отделении на один год и шесть месяцев с лишением всех особых прав и преимуществ.
{с. 100}
Тут случилось нечто редко происходящее в судебной практике. Обвинитель, т.е. я, вполне удовлетворился исходом дела и протеста не подал. Михалин же подал в сенат кассационную жалобу. Сенат отменил приговор, не помню уже по каким основаниям.
Но вот, во второй раз результаты для Михалина оказались хуже: потому ли, что общественные настроения успели за год уклониться более влево, по другим ли причинам - только присяжные заседатели на этот раз признали Михалина виновным в убийстве.
Суд, однако, не мог определить наказания Михалину как за убийство, а должен был ограничиться прежним наказанием, так как приговор не был мною опротестован.
Кто председательствовал, кто обвинял, как прошел процесс во второй раз,- не помню. Я находился уже в Смоленске, куда летом 1906 года был назначен прокурором суда.
Первый документ: К.В. К убийству Н.Э. Баумана. // Красный архив. М., 1925. №4-5 (11-12), с. 442-443. К.В. опубликовала доклад министра юстиции И.Г. Щегловитова императору Николаю II по делу Михалина, обнаруженный ею в книге "Всеподданнейшие доклады министра юстиции. 1907 г. Том III, сентябрь-декабрь. Дела уголовные". Вот текст доклада:
{с. 442}
"По высочайшему вашего императорского величества повелению, главноуправляющий канцеляриею по принятию прошений препроводил мне для доклада вашему величеству всеподднейшую просьбу лишенного всех особенных прав и преимуществ Николая Михалина о помиловании, вместе с отзывом московского генерал-губернатора, в коем генерал-лейтенант Гершельман, свидетельствуя о безупречном прошлом Михалина, просит об удовлетворении, в путях монаршего милосердия, приведенного выше его ходатайства.
Независимо от сего, о том же ходатайствует во всеподданнейшем прошении сожительница названного Михалина, мещанка г. Можайска, Елена Тихомирова.
Во исполнение такой монаршей воли, приемлю долг всеподданнейше доложить, что обстоятельства настоящего дела заключаются в нижеследующем.
18 октября 1905 года в г. Москве, во время происходивших в те дни противоправительственных демонстраций, на Немецкой улице во главе толпы, шедшей с красными флагами в руках, появился ветеринарный врач Николай Эрнестович Бауман. Выхватив из рук одного из участников шествия красный флаг, Бауман сел в извозчичью пролетку и, держа означенный флаг в руках, быстро поехал по направлению к Покровке. В это время стоявший на тротуаре, среди публики, Михалин подбежал к пролетке и замахнулся бывшей у него в руках железной палкой на Баумана, но последний успел соскочить с пролетки и бросился бежать. Тогда Михалин погнался за убегавшим и, настигнув его посреди улицы, нанес Бауману той же палкою удар по голове, а когда тот упал на мостовую, еще несколько раз ударил его палкою по голове, раздробив потерпевшему череп, от каковых повреждений Бауман в тот же день скончался.
Вслед за этим Михалин добровольно явился во второй полицейский участок Басманной части и чистосердечно сознался в учиненном им преступном деянии, объяснив, что, возмущенный {с. 443} действиями революционных партий, он убил Баумана, видя в нем врага правительства.
Преданный суду московского окружного суда за убийство в состоянии раздражения, крестьянин Тамбовской губернии, Козловского уезда, Спасско-Ляпинской волости, села Троицко-Ивановского Николай Федотов Михалин, 29 лет, приговором названного окружного суда 13 марта 1907 года, постановленным по совокупности с приговором московского столичного съезда мировых судей от 28 июня 1906 года 1), присужден был к лишению всех особенных прав и преимуществ и отдаче в исправительное арестантское отделение на один год и шесть месяцев, с последствиями по ст. 58 1 и 58 2 улож. о наказ.
Принесенная названным осужденным на означенный приговор кассационная жалоба определением правительствующего сената 5 мая сего года оставлена была без последствий.
Михалин содержится по настоящему делу под стражею с 23 марта 1907 года, а с 5 мая сего года отбывает определенное ему наказание.
По соображении изложенного я нахожу, что Михалин впал в описанное преступление в эпоху революционного движения, когда под влиянием массовых демонстративных действий противоправительственных партий, безмерно оскорблявших патриотические чувства верных сынов отечества, раздражение последних против виновников смуты достигло крайнего напряжения и выразилось, наконец, в актах насилия над крамольниками. Посему и во внимание к предстательству за осужденного генерал-лейтенанта Гершельмана, а также в виду чистосердечного сознания осужденного, добровольно отдавшегося в руки правосудия, и понесенного уже им наказания содержанием в течение около 6 месяцев под стражею, которым он в достаточной мере искупил свою вину не только за убийству Баумана, но и за учиненную им после этого маловажную кражу, я, с своей стороны, полагал бы возможным даровать лишенному всех особенных прав и преимуществ Николаю Федотову Михалину помилование.
На приведение сего предположения в исполнение всеподданнейше испрашиваю всемилостивейшего вашего императорского величества соизволения".
На первой странице доклада сверху, с левой стороны, почерком, тождественным с почерком Николая, сделана пометка синим карандашом: "С", правее же почерком И.Г. Щегловитова написано: "высочайшая резолюция "с" (согласен). 16 сентября 1907 года. Министр юстиции Щегловитов".
1) Означенным приговором Михалин, признанный виновным в краже в мае 1906 года в г. Москве из сторожки дома Пасбург самовара, присужден был к заключению в тюрьме на четыре месяца.
Второй документ, по-моему мало кому известный: Ежов Н.М. Русские метаморфозы. Гл. IV. Манифест 17 октября 1905 года. // Исторический Вестник. Спб, 1910. Том 120. №5, с. 555-571. Вот что сообщает мемуарист Ежов об убийстве Баумана:
{с. 560} (...)
В этот же знаменательный день [18 октября 1905 г.] произошло не менее знаменательное по своим последствиям событие: близ императорского технического училища, на Немецкой улице был убит дворником Михалиным ветеринарный врач Бауман, недавно лишь выпущенный из Таганской тюрьмы. В газетах было дано в то время {с. 561} совершенно неверное описание этого случая; репортеры сообщили, что какой-то неизвестный выстрелил в Баумана два раза и убил его наповал. На самом деле было так. Бауман сидел на извозчике, держал в руках красное знамя и кричал толпе:
- Свобода! Свобода! Да здравствует русское учредительное собрание! и т.д.
Сидевший у ворот одного дома дворник Михалин, имея в руках стальной обломок водопроводной трубы, бросился к пролетке и стал вырывать красное знамя. Бауман вынул револьвер, и выстрелил в Михалина, кто говорит - один раз, кто - два раза. Тогда дворник ударил Бауман стальной трубой, а когда врач упал, добил его на земле.
Этот зверский поступок, может быть, не попал бы в "историю", потому что вскоре в Москве было целое море еще более тягчайших зверств, но имя Баумана было прославлено его необыкновенными похоронами.
Воспоминания большевиков о смерти Баумана не слишком противоречат версии Ежова. Приведу фрагмент из рецензии И. Колычевского на книгу "Товарищ Бауман. Сб. воспоминаний и документов", помещенной в журнале Каторга и ссылка. М., 1930. №73, с. 176-178:
{с. 178}
Читатель, не привыкший разбираться в степени достоверности фактов, сообщаемых разнородными источниками, на основании сведений, имеющихся в сборнике, может придти в недоумение, сопоставляя различные описания момента смерти Баумана: на стр. 8 он прочтет, что "в Москве убит войсками правительства член Р.С.-Д.Р.П., ветеринарный врач Н.Э. Бауман"; на стр. 22 (воспоминания т. Зеликсон-Бобровской) он встретится с рассказом, как Бауман "падает, сраженный в висок куском водопроводной трубы из преступных рук черносотенника и охранника Михалика" (вместо Михалина); на основании рассказа т. Землячки можно подумать, что Бауман был застрелен: "не прошло пяти минут, как раздался выстрел, и мимо меня пронесли труп Н. Баумана" (стр. 88); на стр. 89 т. Волков сообщает, что убийц было двое и орудиями убийства была "труба газовая" и ножны ножа мясника; на стр. 92 В.К. Таратута уверяет, что Бауман "был убит на улице толпой черносотенцев, руководимых полицией"; министр Щегловитов дает новые подробности убийства (стр. 94).
Третий документ: изложение дела Михалина в воспоминаниях его судебного обвинителя, см. Чебышев Н.Н. Близкая даль. Воспоминания. Париж, 1933. с. 95-100.
{с. 95}
18 октября 1905 года около трех часов дня, (...), из московского Технического училища вышла толпа народа с красными флагами и, пройдя Бригадирский переулок, двинулась по Немецкой улице по направлению к Покровке. Подойдя к зданию казарм Троице-Сергиевского резервного полка, лица, бывшие во главе толпы, заметили вдали на Немецкой улице другую толпу.
В это время ветеринарный врач Н.Э. Бауман, шедший впереди толпы, выхватил из рук одного участника шествия красный флаг, вскочил на пролетку извозчика, стоявшего около здания казарм, и, держа в руку красный флаг, быстро поехал по направлению к Покровке. В то время, когда он проезжал мимо дома Клюгина, расположенного рядом со зданием казарм, от небольшой группы лиц, стоявших на тротуаре возле дома Клюгина, отделился неизвестный человек с железной палкой в руках, быстро подбежал к пролетке, на которой ехал Бауман, и замахнулся на последнего. Бауман немедленно спрыгнул с пролетки и побежал сначала по направлению к дому Клюгина, а затем к противоположной стороне улицы. В это время человек, державший в руке палку, погнался за Бауманом, настиг его на середине улицы и нанес ему палкой удар по голове.
Одновременно к Бауману подоспело несколько человек из толпы, вышедшей из Технического училища. Человек, напавший на Баумана, успел скрыться, Бауман же, истекая кровью, лежал на мостовой в безсознательном состоянии. Прибывшие люди перенесли Баумана в Техниче- {с. 96} ское училище, где он, не приходя в сознание, в тот же день и умер.
Убийца оказался крестьянином Николаем Михалиным, рабочим фабрики бр. Щаповых. Он прибежал туда и бросил там железную трубку, отрез газовой трубы. Разсказал обо всем дворнику, а потом, отправился в управление 2 уч. Басманной части, где заявил об убийстве. Представил железную трубку. Объяснил, что оставаясь верным присяге, данной им на военной службе, он лишил жизни Баумана из ненависти ко всем, "которые ходят с красными флагами, и таких людей он и в дальнейшем намерен избивать".
Врач произвел внешний осмотр трупа, нашел на голове Баумана раны, трещины черепа, и пришел к заключению, что смерть Баумана могла произойти от полученных повреждений, которые должны быть признаны смертельными и могли быть причинены трубой, представленной Михалиным.
Михалин не признал себя виновным в убийстве Баумана. Действительно, ударил его по голове. Не имел намерения убить. Защищал себя, потому что Бауман выхватил из кармана пальто револьвер и выстрелил. Не он один ударил Баумана. После того, как Бауман выпал из пролетки на мостовую, к нему приблизилась толпа, вышедшая из Технического училища. К лежащему на мостовой Бауману подошло человек десять, которые стали наносить побои ему по разным частям тела. Железную трубку он, Михалин, имел при себе для самозащиты. По улицам в тот день было небезопасно ходить.
(...)
Михалину было предъявлено обвинение в убийстве в состоянии запальчивости и раздражения.
Дело слушалось 31 мая 1906 года в московском окружном суде с участием присяжных заседателей. Председательствовал товарищ председателя Д.А. Нилус. Защищал присяжный поверенный А.М. Керзин. Заседание было публичным, дверей не закрывали.
Михалин повторил приблизительно, что говорил на предварительном следствии. В убийстве не признавал себя виновным. Но Баумана, действительно ударил по голове трубой. Бауман стоял в пролетке со знаменем, на котором была надпись: "1905 г., да здравствует новая Россия, долой самодержавие!"
Обвинению пришлось стоять на самоочевидности смерти. Дело в том, что после убийства нельзя было произвести вскрытия трупа. Толпа студентов 18 октября завладела телом Баумана и наотрез отказалась допустить вскрытие. Студенты не хотели выдать тела, опасаясь, что им его не выдадут обратно для погребения (в этом они не ошибались). Силой, конечно, можно было бы у студентов отнять труп. Но это могло вызвать кровопролитие, новые смерти, и все это для того, чтобы разобраться в смерти одного. Простой арифметический расчет подсказывал власти не настаивать на своем праве, тем более, что при наличных условиях вскрытие представлялось до известной степени формальностью.
Революция, однако, использовала мертвое тело Баумана, как в свое время было использовано тело Марата в Париже, как во всех револю- {с. 98} циях пользуются покойниками. Были устроены исторические похороны, на которых впервые исполнялся, ставший затем своего рода погребальным гимном, - похоронный марш "на смерть Баумана" - "Вы жертвою пали в борьбе роковой..." Хотя никакой борьбы не было. Бауман от Михалина спасался бегством. Если мне не изменяет память, похороны Баумана кончились новой стрельбой, кажется, на Моховой, около Манежа.
Защита на процессе также использовала в интересах подзащитного тело Баумана, оставшееся без вскрытия. Неизвестно, мол, от чего он умер. Ссылались и на удары, нанесенные Бауману кем то уже тогда, когда он лежал на мостовой распростертый после ударов Михалина. Однако, на суде было установлено, что Баумана, после того, как его свалили с ног удары подсудимого, ударили еще два человека: неизвестный в полушубке ударил Баумана кулаком, солдат - сломанным древком флага. Ударили по животу, на котором никаких знаков, даже синяков не было усмотрено.
Защита, кроме того, старалась доказать, что Бауман в Михалина стрелял. Это даже удостоверили три свидетельницы, весьма сомнительные. Извозчик же заявил, что выстрелов не слышал. А он должен был бы слышать выстрелы, произведенные у него за спиной под самым ухом!
Мне пришлось присяжным заседателям по михалинскому делу высказать несколько общих соображений. Я, между прочим, им сказал:
{с. 99}
- Среди вас должны быть такие, на которых шествие, уличные демонстрации, красный флаг и т.д.,- словом, все то, что происходило 18 октября прошлого года на Немецкой улице и в других местах Москвы, произведет оскорбительное впечатление резкого, крикливого, беззастенчивого несоответствия с тем, во что человек продолжает верить и что считает правым. Между вами могут найтись и такие, которые по своему внутреннему складу ближе к другим воззрениям и склонны понимать опьянение, охватившее людей при первой вести о дарованных новых началах государственного строя. Для одних убийство коновода политической демонстрации может показаться исполнением долга... Для других такое преступление исключает вдумчивое и спокойное отношение к подсудимому, ставит его за пределы судейского безпристрастия, лишает его права на снисхождение.
Считаю своей обязанностью со всей доступной мне силой убеждения предостеречь вас от подобных увлечений в ту или другую сторону. Суд не призван выдавать аттестатов партиям или направлениям, а там где он впал бы в такую ошибку - там был бы не суд, а сплошной отказ в правосудие или сплошная травля тех, которые мыслят по другому.
Присяжные заседатели отнеслись к Михалину снисходительно. Признали его виновным не в убийстве, а в нанесении смертельных ран. Суд приговорил Михалина к заключению в исправительном арестантском отделении на один год и шесть месяцев с лишением всех особых прав и преимуществ.
{с. 100}
Тут случилось нечто редко происходящее в судебной практике. Обвинитель, т.е. я, вполне удовлетворился исходом дела и протеста не подал. Михалин же подал в сенат кассационную жалобу. Сенат отменил приговор, не помню уже по каким основаниям.
Но вот, во второй раз результаты для Михалина оказались хуже: потому ли, что общественные настроения успели за год уклониться более влево, по другим ли причинам - только присяжные заседатели на этот раз признали Михалина виновным в убийстве.
Суд, однако, не мог определить наказания Михалину как за убийство, а должен был ограничиться прежним наказанием, так как приговор не был мною опротестован.
Кто председательствовал, кто обвинял, как прошел процесс во второй раз,- не помню. Я находился уже в Смоленске, куда летом 1906 года был назначен прокурором суда.