«...дабы довести ненависть к большевикам до озверения...»
В свое время в этом сообществе в одном из постов, посвященных партизану Гражданской войны Булах-Балаховичу, у меня произошел небольшой спор в комментариях. Я представил в качестве доказательства моральной нечистоплотности знаменитого бывшего ротмистра отзыв о нем его былых соратников.
Фактически всю власть вскоре захватили офицеры Балахович и Пермыкин. Они пришли тихонькие, скромненькие, но дурная слава ползла за ними по пятам. Оба офицера только что бежали из советской армии, считались там ярыми защитниками советской власти и в сем качестве успели кроваво и невероятно жестоко усмирить восстание лужских крестьян. Явившись теперь во Псков, они почувствовали подозрительное к себе отношение и потому в первый же день обратились к населению с печатным заявлением, в коем уверяли нас, что солдаты их не обидят населения и что отряд их пришёл грудью защищать край от большевиков. В частной беседе перед офицерами эти господа оправдывали свою гнусную роль у большевиков «соображениями высшей политики». «Да, - говорилось примерно, - мы усмиряли лужских крестьян, да, усмиряли кроваво, жестоко, но делалось это с определённой целью, - довести ненависть крестьян к большевикам до озверения, утопить в пламени народного гнева комиссарьё автоматически…» Слушали и, конечно, не верили их циничному вранью, но в тот момент хватались за них, как за кучку более или менее энергичных людей»
Василий Горн. Гражданская война на Северо-Западе России. - Берлин, 1923
Мой оппонент отнесся с сомнением к данным сведениям и представил некоторые другие, более положительные отзывы об атамане. В общем-то, известно, что за Балаховичем некоторые современники признавали кроме своеволия и жестокости еще и большой талант партизанской войны и немалую харизму (примером может быть отзыв С.Родзянко, опубликованный в книге "Белая борьба на Северо-Западе России".М., Центрполиграф, 2003).
Также в ходе дискуссии встал вопрос о том, насколько жестоко действовал Балахович в Лужском уезде - по словам оппонента, некоторые балаховские симпатизанты утверждали, будто отряд там только выпорол нескольких крестьян нагайками.
И вот мне недавно попался любопытный отрывок на тему.
«Незадолго до наступления на Псков изменил Советской власти командир отдельного кавалерийского полка бывший ротмистр Булак-Балахович. Он обманул своих конников и под предлогом рейда по тылам врага увел полк за демаркационную линию и сдал белым. Булак-Балахович, старавшийся казаться отчаянным рубакой и героем, на деле презирал своих конников, что не ускользнуло от внимания комиссара Фабрициуса. Не доверяя Балаховичу, он через партийных товарищей неоднократно докладывал о всех его самовольных действиях окружному комиссару Б. П. Позерну и секретарю ЦК Е. Д. Стасовой. Действия полка Булак-Балаховича подрывали престиж Советской власти. Так, например, при подавлении кулацкого мятежа в Лужском районе Булак-Балахович, прикрываясь данными ему чрезвычайными полномочиями, сжег несколько деревень и без суда расстрелял захваченных мятежников. И вот в начале ноября Я. Ф. Фабрициус получил телеграфное донесение о том, что, рассеяв боевое охранение, Булак-Балахович увел свой полк к Пскову. В штабе изменник оставил записку на имя военного комисcapa Фабрициуса, в которой с глумливым злорадством писал, что все зверства при усмирении кулацких мятежей осуществлялись сознательно, «дабы довести ненависть к большевикам до озверения».
А.И.Черепанов. Строители Красной Армии//Питерцы на фронтах Гражданской войны. Л., 1970. С.42
Обратите внимание, что Черепанов пишет ровно про то же самое, про что и В .Горн и даже цитирует те же слова - "довести до полного озверения". Два независимых друг от друга источника делают это сообщение весьма достоверным.
Дополню эти отзывы еще одним случайно попавшимся свидетельством современника - советского командира-пограничника.
Вспоминаю, в каких тяжелых условиях оказался наш полк осенью 1918 года, когда Булак-Балахович изменил Советской власти и перебежал на сторону белогвардейцев. Он ударил частью своего конного отряда в тыл нашим войскам и прорвался в район Пскова, оккупированного тогда немцами.
Всего за день до этого я случайно встретился с этим бандитом. По пути в Гдов мне пришлось остановиться в одной из деревень, чтобы покормить лошадей. Зашел в избу, хозяйка поставила самовар. Не успел я сесть за стол, как в избу ввалилась ватага щегольски одетых кавалеристов со стеками в руках. Они вели себя развязно и шумно. Вскоре я уже знал, что это командир конного полка Булак-Балахович и сопровождающие его лица. Мне была неприятна эта встреча, так как не раз приходилось слышать от населения жалобы на конников Балаховича.
В.П.Виноградов. Годы огневые//От Зимнего до Перекопа. М., 1978. С.363
Итак, Булак-Балахович жег деревни, расстреливал крестьян, порол их нагайками и грабил, будучи красным командиром добровольческого конного полка, не просто так! А специально для того, чтобы скопрометировать советскую власть в глазах населения. Видимо,обычных "зверств большевицкого террора" и "грабежа крестьян" было недостаточно.
Нужно признать, конечно, большую оригинальность этого плана. До него только через 30 лет додумаются бандеровцы и прибалтийские "лесные братья". И это, без сомнения, была одна из наиболее... э-э-э... выразительных находок знаменитого партизана.
Вопрос о моральном облике атамана, думаю, после этого и так понятен.
Фактически всю власть вскоре захватили офицеры Балахович и Пермыкин. Они пришли тихонькие, скромненькие, но дурная слава ползла за ними по пятам. Оба офицера только что бежали из советской армии, считались там ярыми защитниками советской власти и в сем качестве успели кроваво и невероятно жестоко усмирить восстание лужских крестьян. Явившись теперь во Псков, они почувствовали подозрительное к себе отношение и потому в первый же день обратились к населению с печатным заявлением, в коем уверяли нас, что солдаты их не обидят населения и что отряд их пришёл грудью защищать край от большевиков. В частной беседе перед офицерами эти господа оправдывали свою гнусную роль у большевиков «соображениями высшей политики». «Да, - говорилось примерно, - мы усмиряли лужских крестьян, да, усмиряли кроваво, жестоко, но делалось это с определённой целью, - довести ненависть крестьян к большевикам до озверения, утопить в пламени народного гнева комиссарьё автоматически…» Слушали и, конечно, не верили их циничному вранью, но в тот момент хватались за них, как за кучку более или менее энергичных людей»
Василий Горн. Гражданская война на Северо-Западе России. - Берлин, 1923
Мой оппонент отнесся с сомнением к данным сведениям и представил некоторые другие, более положительные отзывы об атамане. В общем-то, известно, что за Балаховичем некоторые современники признавали кроме своеволия и жестокости еще и большой талант партизанской войны и немалую харизму (примером может быть отзыв С.Родзянко, опубликованный в книге "Белая борьба на Северо-Западе России".М., Центрполиграф, 2003).
Также в ходе дискуссии встал вопрос о том, насколько жестоко действовал Балахович в Лужском уезде - по словам оппонента, некоторые балаховские симпатизанты утверждали, будто отряд там только выпорол нескольких крестьян нагайками.
И вот мне недавно попался любопытный отрывок на тему.
«Незадолго до наступления на Псков изменил Советской власти командир отдельного кавалерийского полка бывший ротмистр Булак-Балахович. Он обманул своих конников и под предлогом рейда по тылам врага увел полк за демаркационную линию и сдал белым. Булак-Балахович, старавшийся казаться отчаянным рубакой и героем, на деле презирал своих конников, что не ускользнуло от внимания комиссара Фабрициуса. Не доверяя Балаховичу, он через партийных товарищей неоднократно докладывал о всех его самовольных действиях окружному комиссару Б. П. Позерну и секретарю ЦК Е. Д. Стасовой. Действия полка Булак-Балаховича подрывали престиж Советской власти. Так, например, при подавлении кулацкого мятежа в Лужском районе Булак-Балахович, прикрываясь данными ему чрезвычайными полномочиями, сжег несколько деревень и без суда расстрелял захваченных мятежников. И вот в начале ноября Я. Ф. Фабрициус получил телеграфное донесение о том, что, рассеяв боевое охранение, Булак-Балахович увел свой полк к Пскову. В штабе изменник оставил записку на имя военного комисcapa Фабрициуса, в которой с глумливым злорадством писал, что все зверства при усмирении кулацких мятежей осуществлялись сознательно, «дабы довести ненависть к большевикам до озверения».
А.И.Черепанов. Строители Красной Армии//Питерцы на фронтах Гражданской войны. Л., 1970. С.42
Обратите внимание, что Черепанов пишет ровно про то же самое, про что и В .Горн и даже цитирует те же слова - "довести до полного озверения". Два независимых друг от друга источника делают это сообщение весьма достоверным.
Дополню эти отзывы еще одним случайно попавшимся свидетельством современника - советского командира-пограничника.
Вспоминаю, в каких тяжелых условиях оказался наш полк осенью 1918 года, когда Булак-Балахович изменил Советской власти и перебежал на сторону белогвардейцев. Он ударил частью своего конного отряда в тыл нашим войскам и прорвался в район Пскова, оккупированного тогда немцами.
Всего за день до этого я случайно встретился с этим бандитом. По пути в Гдов мне пришлось остановиться в одной из деревень, чтобы покормить лошадей. Зашел в избу, хозяйка поставила самовар. Не успел я сесть за стол, как в избу ввалилась ватага щегольски одетых кавалеристов со стеками в руках. Они вели себя развязно и шумно. Вскоре я уже знал, что это командир конного полка Булак-Балахович и сопровождающие его лица. Мне была неприятна эта встреча, так как не раз приходилось слышать от населения жалобы на конников Балаховича.
В.П.Виноградов. Годы огневые//От Зимнего до Перекопа. М., 1978. С.363
Итак, Булак-Балахович жег деревни, расстреливал крестьян, порол их нагайками и грабил, будучи красным командиром добровольческого конного полка, не просто так! А специально для того, чтобы скопрометировать советскую власть в глазах населения. Видимо,обычных "зверств большевицкого террора" и "грабежа крестьян" было недостаточно.
Нужно признать, конечно, большую оригинальность этого плана. До него только через 30 лет додумаются бандеровцы и прибалтийские "лесные братья". И это, без сомнения, была одна из наиболее... э-э-э... выразительных находок знаменитого партизана.
Вопрос о моральном облике атамана, думаю, после этого и так понятен.