Анте Аралица - партизан хорватских морей
Бывают же вот такие судьбы... У нас говорят: был «партизаном брянских лесов». Такое вот словосочетание. Но вот живет на окраине города Брянска удивительный человек. Партизан хорватских морей. Давайте послушаем его рассказ:
Он под катом, как и его фотография и еще документальная хроника одного политического убийства:
Зовут меня Анте Аралица. В СССР я правда стал Антоном Семеновичем. Родился я в 1925 году 29 января, в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (СХС) в местечке Сукошан, которое находится в 8 километрах от Задара и там закончил начальную школу (4 класса).
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Давайте посчитаем на территории каких стран жил за свою жизнь Антон Семенович:
1. Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, 1925-1929
2. Королевство Югославия, 1929-1941
3. Италия, 1941-1943
4. Независимое государство Хорватия, 1943-1945
5. Демократическая Федеративная Югославия (ДФЮ), март-ноябрь, 1945
6. Федеративная Народная Республика Югославия (ФНРЮ), ноябрь 1945-1948
7. СССР, 1948-1991
8. Азербайджан, 1991-1993
9. Российская Федерация, 1993- по настоящее время
10. Республика Хорватия, 1993(?) - по настоящее время - сейчас у Антона Семеновича двойное гражданство.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
С четырьмя классами начальной школы можно было идти в среднюю школу. Братья у меня поступили в духовную семинарию, а у меня сложилось по другому - я поступил учиться в гимназию в город Шибеник.
Город Задар между мировыми войнами принадлежал Италии и назывался Зара. Италия принадлежал еще полуостров Истрия, Риека (Фиуме) и острова Ластово, Црес и Лошинь. Получается я жил в 8 километрах от Италии. Женщины Сукошан ходили продавать молоко в Задар, устанавливая 20-литровые кувшины у себя на голове, так как в Задаре можно было продать продукты дороже, чем в Югославии. Ведь с 1929 года страна, где я жил стала называться не Королевство СХС, а Королевство Югославия. Население в Задаре было в основном хорватское. Итальянцы были, в основном, чиновники и еще на 100 тысяч населения было 15 тысяч итальянских солдат. Задар вообще торговый город, он ведь 400 лет был венецианским. Хорваты жили вокруг Задара, но постепенно проникали в город, и население Задара в результате тоже стало преимущественно хорватским. Хотя даже в X веке первый хорватский король Томислав I уже одновременно был и баном Задара, а при его преемниках Задар был включен в хорватское королевство и именно тогда хорваты начали разбавлять романское население Задара. При Муссолини Задар имел статус порто-франко. В нем было все (кроме обычных сельских продуктов) в 10 раз дешевле, чем в Италии и в Югославии. В городе был табачный завод, завод по фасовке чая и кофе, ликерный завод. Задар был пропитан запахом черного шоколада, кофе и ликера. Все это делало его городом контрабандистов, конечно. Со стороны суши Задар был окружен древней стеной, и контрабанда в основном велась со стороны моря. Возвращаясь к моей судьбе: когда я стал учиться в гимназии в Шибенике я жил у родственников, в семье бабушки. И вот, чтобы оправдать свой стол и койку я тоже занимался этой самой контрабандой: 2 часа на веслах и я в Задаре, покупаю кофе или сигареты и назад. Все это можно было продать в Шибенике гораздо дороже. Многие, конечно, занимались этим профессионально. Делали двойную обшивку у кораблей и провозили крупные контрабандные партии товара в Италию или Югославию.
Как я уже говорил в 1929 году название страны в которой я жил поменялось - вместо королевства Сербов, Хорватов и Словенцев король Александр I Карагеоргиевич отменив конституцию и распустив парламент, изменил название страны на королевство Югославия. Это произошло после убийства в парламенте лидера хорватской Крестьянской партии Степана Радича сербским радикалом Пунишей Рачичем .
В результате получилось так, что отказавшись иметь дело с умеренным хорватским интеллектуалом Радичем и повернув дело к реализации идеи Великой Сербии, сербы сами создали себе страшных врагов: хорватских (а также македонских и иных) «экстремников», усташей, которые были гораздо радикальнее Радича. Уже в 1934 году король Александр I Карагеоргиевич был убит в Марселе вместе с французским министром Барту.
Конечно, проводилась просербская политика. Меня это касалось в той части, что в школе нас учили в том числе и на кириллице. Мне лично это помогло, конечно, потому что было проще потом учиться в СССР. Время было полувоенное уже. Действовал комендантский час. Я хорошо помню, как 10-летним мальчиком, скрытно бегал к дому дяди, который был в 50 метрах от нашего дома в Сукошане. Скрытно потому, что улицы патрулировались полицией. В этих условиях при поддержке Италии и на ее территории Анте Павелич организовал движение усташей и в лагерях начал подготовку террористов и диверсантов, которые проводили взрывы и покушения на территории Югославии. Потом Павелич стал во главе Независимого Хорватского государства, но нашим козырем сегодня в борьбе против сторонников Павелича является тот факт, что он вроде бы был националистом, но в 1941 году отдал Италии все хорватское побережье Адриатики, всю Далмацию.
Но это я забегаю вперед, вернемся в довоенный Шибеник. Самой главной борьбой стала борьба за души молодежи. И вот во время моей учебы в Шибенике кто только меня не обрабатывал. И хорватские националисты, и сербские националисты, и коммунисты. Тетка моя, которая жила вместе с нами записала меня и своего сына, будущего известного хорватского детского писателя и поэта Младена Бьяжича в Общество молодых крестоносцев. Это такая католическая, молодежная организация. Но выходили оттуда в основном «экстремники», достаточно сказать, что лидер «крижаров» (крестоносцев) Иво Протупилац, потом был одним из самых активных усташей. Хорошо помню, как произошел мой отход от «крижаров» и усташей. Мне дали листовку с речью Павелича и я показал ее дома дяде, а дядя был сторонником Крестьянской партии Радича. Там были такие слова: «Пуля, нож, адская машина - вот наши идолы. Только тогда, когда прольется кровь врагов, сербов и когда их кости будут развеяны по ветру, только тогда может появиться новое хорватское государство». И вот мой дядя мне сказал: «Анте, ты ребенок, который вырос в христианской семье. Можешь ты принять это?» И я ответил: «Нет».
А через какое-то время попал я к коммунистам. Хотя знакомство с ними было не очень приятным. На улице подошла ко мне компания и говорят: «Давай кепку или деньги!» Отобрали они у меня кепку, но на следующий день я подстерег их, когда они шли по нижней дороге к саду в Шибенике и сбросил на них с высоты несколько камней. Они узнали, что это я сделал, зауважали и приняли в свою компанию. А у одного из них сестра была коммунисткой, а муж ее секретарем коммунистической организации Шибеника. И вот она стала проводить с нами собрания и организовала в комсомольскую организацию. Проводили мы теоретические занятия, читали книги, историю ВКП(б) и другие. В 1941 году, когда итальянцы оккупировали Шибеник против них начали проводить акции. Одного солдата убили ударом молотка по голове. Итальянцы начали проводить репрессии против коммунистов. Расстреляли шестерых, в том числе того парня, который отобрал у меня кепку. Супружескую пару, наших руководителей арестовали и вывезли в Италию. Больше о них я ничего не слышал. Я же сел на крышу автобуса и уехал в Сукошан, домой. Отец был мобилизован в югославскую армию, выдали ему винтовку без ремня, а в Сукошан зашли итальянцы из Задара и всех разоружили. Вот и все сопротивление югославской армии в 1941 году. А я уже член СКОЮ (Союз коммунистической молодежи Югославии). Для начала собрал винтовки у отца, дяди, еще у родственников и все их спрятал. Но тут деталь какая: Шибеник - пролетарский город, коммунистическое движение активное, Сплит - пролетарский город, коммунистическое движение активное, а Задар - торговый город, да еще и бывший в составе Италии, коммунистического движения в нем и в окрестностях практически никакого не было. Я один комсомолец в деревне, в Сукошане. Был еще один коммунист, но он сидел в тюрьме за воровство. Но тем не менее, в 1944 году усташи, уже после капитуляции Италии, когда прибрежные территории были оккупированы немцами расстреляли на центральной площади Сукошана 18 человек, за связь с партизанами, в том числе моего дядю, вероятно за меня. А тогда, в 1941 только в Биограде (это 26 километров от Задара) мне удалось установить контакт с членами партии и создать свою антифашистскую организацию. Она была и антифашистской в смысле антиитальянской, и антинацистской, и античетнической, и антиусташской. Усташи - «экстремники» хорватские, а четники - «экстремники» сербские, легальные сербские националисты. Драже Михайловича после бегства короля и правительства в Лондон, стали рассматривать, как военного министра правительства в изгнании. В августе-сентябре коммунистические партизаны Тито провели ряд операций совместно с четниками Михайловича, результатом было, например, создание Ужицкой республики, но затем между ними началось противостояние. И Ужицкая республика была ликвидирована уже совместным ударом четников и немцев против партизан Тито. Сложность моей работы была в том, что было много населенных пунктов в которых население делилось поровну: половина сербов, половина хорватов. Половина симпатизировала четникам, половина - усташам. И в этих условиях, конечно, сложно было вести антифашистскую работу. Но я ее вел, присутствовал на собраниях населения. Потом уже в Югославии именно за эту работу меня наградили орденом Братства и Единства. Работа наша заключалась в том, что мы собирали оружие, собирали продукты питания, одежду, вербовали добровольцев в партизанские отряды.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Здесь, конечно, хотелось бы сказать пару слов в защиту Драже Михайловича , так как это был человек, который боролся и против немцев, и против партизан Тито. Вряд ли есть основания называть его "экстремником" и ставить на одну доску с Павеличем. Очевидно, что только более выгодное стратегические козыри, которыми обладал Тито (в частности контроль над островом Вис и возможность использовать его как базу для авиации союзников) предопределили выбор союзников в пользу Тито. А в той ситуации тот, кого выбирали союзники получал приз - контроль над послевоенной Югославией.
Вот документ из архива Тито, где Моше Пияде, говорит о том, что соглашение о будущем Югославии между Сталиным и Черчиллем достигнуто:
Так Черчилль сыграл в команде коммунистов. :))
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Но долго в маленькой деревне этого не скроешь и в феврале 1943 года меня арестовали итальянцы. 1942 год - это уже основание югославского партизанского флота Мы в основном держали связь морем с партизанскими отрядами, которые базировались на острове Иж. Туда отправляли добровольцев, продукты, одежду и оружие. Острова стали естественной, удобной базой для партизанского движения. Они были менее доступны для итальянцев, хотя когда они получали информацию об отрядах, они проводили там карательные операции.
И вот в феврале 1943 дом моего отца окружили итальянские карабинеры и меня арестовали. Вначале отправили в тюрьму в Биограде, а затем в концлагерь на острове Молат. Никаких допросов, следствия, суда не было. Сказали только, что меня заключили в концлагерь в качестве заложника, мол, будут какие-то проблемы в Сукошане, тогда тебя расстреляем. Итак, лагерь для заложников. Кормили никак. Единственное за что, честь и хвала итальянцам, так это за то, что разрешали получать посылки с едой из дома. И посылки эти доходили целыми и нетронутыми. Я читал много мемуаров о русских лагерях, там посылки охранники всегда грабили. У нас - нет. Только эти посылки (фасоль, кукурузная мука, оливковое масло и т.д.) и спасали нас там от голодной смерти... Были проблемы с водой пресной. Воды мало, а для дураков давали еще селедку. Селедки поешь - хочешь пить, а пить нечего. Мяса тогда и в Сукошане не было никакого. Один раз итальянский охранник кошку убил и мы из кошки гуляш сделали - такого вкусного мяса я никогда в жизни ни до, ни после этого не ел. В сентябре 1943 года Италия капитулировала. Солдаты были очень растеряны. Они оставили оружие, сели на корабль и уплыли с Молата, оставив нас. В небольшой промежуток времени пока итальянцы ушли, а на их место еще не пришли усташи и немцы партизаны овладели оружием итальянцев, складами продуктов и боеприпасов. При этом из бойцов двух итальянских дивизий была сформирована итальянская дивизия имени Гарибальди, которая воевала на стороне югославских партизан.
Таким образом я вошел в состав партизанского отряда острова Молат. Затем вернулся в Сукошан, туда еще тогда не пришли ни немцы, ни усташи. Стали формировать новую власть и я вошел в местный комитет СКОЮ. По апрель 1944 года я действовал в районе Сукошана в этом качестве. Затем было наступление на партизанские районы с трех направлений. Осуществляли его совместно немцы, усташи и четники. Тогда партизаны собрали продукты, консервы, оружие и переместились на острова. Мы на веслах шли к островам и между островами Паг и Вир попали в сильный шторм. Кое-как догребли до острова Вир, прыгнули в море, выбрались на сушу. Развели костер, обогрелись. Меня послали в деревушку рыбацкую. А в доме оказался больной (со сломанной ногой) командир итальянского карательного батальона чернорубашечников из Задара. Никакого суда, конечно, не было там у нас - мы знали, что он убивал в Задаре, поэтому разговор короткий - камень на шею и в воду. Затем, перемещаясь с острова на остров, мы добрались до острова Дуги Оток, где располагался штаб III морского сектора партизанского флота (IIII Пос). С марта 1944 года началась моя новая жизнь в качестве морского партизана. А еще в январе 1944 года было принято решение об обороне острова Вис, как главной партизанской базы. И тогда союзники приняли решение о помощи партизанам. Во многом по стратегическим соображениям, так как теперь они могли использовать аэродромы на острове Вис для своей авиации, как базу и транзитный аэродром для бомбардировок немецких войск в Югославии. Тогда к нам стало поступать питание от союзников, консервы, тушенка. Самолеты на Вис прилетали в основном с итальянского Бари. А возвращаясь на Дуги Оток в штаб III морского сектора партизанского флота скажу, что его командиром был офицер королевского югославского флота, белый эмигрант Ваня Зиновьев. И вот в штабе возникла потребность в создании разведывательного отдела. А у меня 10 классов образования, я местный, знаю Задар, Шибеник и окрестности, знаю итальянский, немецкий хуже, но тоже знаю, член СКОЮ в общем поручили мне эту работу. Главной удачей там было то, что у меня были знакомые в порту Задара и я мог получать информацию по выходу судов из порта, а уже этой информацией пользовались наши партизаны. Или ускользали от карательных операций, или нападали на транспорты. Кроме того, при штабе были офицеры союзников - моей задачей было ориентировать бомбардировки порта Задар, наносить на боевые карты расположение военных объектов. Всего в секторе у нас было 15-16 судов. В основном это рыбацкие шхуны, на которые ставили пушки и пулеметы. Одной из основных задач было обеспечение, снабжение отрядов, действовавших на большой земле оружием, медикаментами, питанием и так далее. Вывоз раненых тоже. Это были самые настоящие конвои. Вот такой была работа. Затем были операции уже по освобождению Задара и Шибеника, десантная операция на острове Паг. Находился я недалеко и от места гибели английского эсминца «Олденхэм». Он подорвался на мине и затонул.
К маю 1945 года мы уже были не партизанами, а новой властью фактически. Стала задача переориентироваться на мирное время, думать чем заниматься. И вот в 1946 году мне попадает в руки 3 списка, молодые офицеры с образованием, которых рекомендуют к направлению в СССР на учебу. В училище Фрунзе, училище Дзержинского и артиллерийское училище. Иду с этими списками к заместителю начальника штаба югославского флота и спрашиваю, а почему меня нет в списках. Он смотрит на меня и говорит: «Да, запиши себя сам куда хочешь!». Я и записался в училище Фрунзе. В 1948 году Сталин и Тито поссорились. Нам сказали определиться: или остаетесь здесь, но тогда пишете заявления о приеме в гражданство СССР, или возвращаетесь в Югославию. Я написал заявление и остался в СССР. Служил в Баку, ушел в отставку капитаном 1-го ранга с должности начальника химической службы Каспийской флотилии. Затем, с 1970 по 1988 год работал в Бакинском университете, старшим преподавателем на кафедре гражданской обороны. С 1997 года живу в Брянске.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Интересно отметить еще несколько фактов. Гражданство Хорватии Анте Аралица получил всего лишь после того, как родственники подтвердили то, что он проживал в Сукошане до войны. Просто дали справку, а через некоторое время выдали паспорт.
Также интересно, что сегодня Антон Семенович летом живет в Хорватии, а вот зимует в России. Причина та, что зимовать, отапливать дом в Хорватии слишком дорого и сложно для его возраста.
А возможность съездить домой Анте Аралица получил только в 1965 году, когда получил разрешение на уровне министра обороны СССР на поездку домой.
Он под катом, как и его фотография и еще документальная хроника одного политического убийства:
Зовут меня Анте Аралица. В СССР я правда стал Антоном Семеновичем. Родился я в 1925 году 29 января, в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (СХС) в местечке Сукошан, которое находится в 8 километрах от Задара и там закончил начальную школу (4 класса).
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Давайте посчитаем на территории каких стран жил за свою жизнь Антон Семенович:
1. Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, 1925-1929
2. Королевство Югославия, 1929-1941
3. Италия, 1941-1943
4. Независимое государство Хорватия, 1943-1945
5. Демократическая Федеративная Югославия (ДФЮ), март-ноябрь, 1945
6. Федеративная Народная Республика Югославия (ФНРЮ), ноябрь 1945-1948
7. СССР, 1948-1991
8. Азербайджан, 1991-1993
9. Российская Федерация, 1993- по настоящее время
10. Республика Хорватия, 1993(?) - по настоящее время - сейчас у Антона Семеновича двойное гражданство.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
С четырьмя классами начальной школы можно было идти в среднюю школу. Братья у меня поступили в духовную семинарию, а у меня сложилось по другому - я поступил учиться в гимназию в город Шибеник.
Город Задар между мировыми войнами принадлежал Италии и назывался Зара. Италия принадлежал еще полуостров Истрия, Риека (Фиуме) и острова Ластово, Црес и Лошинь. Получается я жил в 8 километрах от Италии. Женщины Сукошан ходили продавать молоко в Задар, устанавливая 20-литровые кувшины у себя на голове, так как в Задаре можно было продать продукты дороже, чем в Югославии. Ведь с 1929 года страна, где я жил стала называться не Королевство СХС, а Королевство Югославия. Население в Задаре было в основном хорватское. Итальянцы были, в основном, чиновники и еще на 100 тысяч населения было 15 тысяч итальянских солдат. Задар вообще торговый город, он ведь 400 лет был венецианским. Хорваты жили вокруг Задара, но постепенно проникали в город, и население Задара в результате тоже стало преимущественно хорватским. Хотя даже в X веке первый хорватский король Томислав I уже одновременно был и баном Задара, а при его преемниках Задар был включен в хорватское королевство и именно тогда хорваты начали разбавлять романское население Задара. При Муссолини Задар имел статус порто-франко. В нем было все (кроме обычных сельских продуктов) в 10 раз дешевле, чем в Италии и в Югославии. В городе был табачный завод, завод по фасовке чая и кофе, ликерный завод. Задар был пропитан запахом черного шоколада, кофе и ликера. Все это делало его городом контрабандистов, конечно. Со стороны суши Задар был окружен древней стеной, и контрабанда в основном велась со стороны моря. Возвращаясь к моей судьбе: когда я стал учиться в гимназии в Шибенике я жил у родственников, в семье бабушки. И вот, чтобы оправдать свой стол и койку я тоже занимался этой самой контрабандой: 2 часа на веслах и я в Задаре, покупаю кофе или сигареты и назад. Все это можно было продать в Шибенике гораздо дороже. Многие, конечно, занимались этим профессионально. Делали двойную обшивку у кораблей и провозили крупные контрабандные партии товара в Италию или Югославию.
Как я уже говорил в 1929 году название страны в которой я жил поменялось - вместо королевства Сербов, Хорватов и Словенцев король Александр I Карагеоргиевич отменив конституцию и распустив парламент, изменил название страны на королевство Югославия. Это произошло после убийства в парламенте лидера хорватской Крестьянской партии Степана Радича сербским радикалом Пунишей Рачичем .
В результате получилось так, что отказавшись иметь дело с умеренным хорватским интеллектуалом Радичем и повернув дело к реализации идеи Великой Сербии, сербы сами создали себе страшных врагов: хорватских (а также македонских и иных) «экстремников», усташей, которые были гораздо радикальнее Радича. Уже в 1934 году король Александр I Карагеоргиевич был убит в Марселе вместе с французским министром Барту.
Click to viewКонечно, проводилась просербская политика. Меня это касалось в той части, что в школе нас учили в том числе и на кириллице. Мне лично это помогло, конечно, потому что было проще потом учиться в СССР. Время было полувоенное уже. Действовал комендантский час. Я хорошо помню, как 10-летним мальчиком, скрытно бегал к дому дяди, который был в 50 метрах от нашего дома в Сукошане. Скрытно потому, что улицы патрулировались полицией. В этих условиях при поддержке Италии и на ее территории Анте Павелич организовал движение усташей и в лагерях начал подготовку террористов и диверсантов, которые проводили взрывы и покушения на территории Югославии. Потом Павелич стал во главе Независимого Хорватского государства, но нашим козырем сегодня в борьбе против сторонников Павелича является тот факт, что он вроде бы был националистом, но в 1941 году отдал Италии все хорватское побережье Адриатики, всю Далмацию.
Но это я забегаю вперед, вернемся в довоенный Шибеник. Самой главной борьбой стала борьба за души молодежи. И вот во время моей учебы в Шибенике кто только меня не обрабатывал. И хорватские националисты, и сербские националисты, и коммунисты. Тетка моя, которая жила вместе с нами записала меня и своего сына, будущего известного хорватского детского писателя и поэта Младена Бьяжича в Общество молодых крестоносцев. Это такая католическая, молодежная организация. Но выходили оттуда в основном «экстремники», достаточно сказать, что лидер «крижаров» (крестоносцев) Иво Протупилац, потом был одним из самых активных усташей. Хорошо помню, как произошел мой отход от «крижаров» и усташей. Мне дали листовку с речью Павелича и я показал ее дома дяде, а дядя был сторонником Крестьянской партии Радича. Там были такие слова: «Пуля, нож, адская машина - вот наши идолы. Только тогда, когда прольется кровь врагов, сербов и когда их кости будут развеяны по ветру, только тогда может появиться новое хорватское государство». И вот мой дядя мне сказал: «Анте, ты ребенок, который вырос в христианской семье. Можешь ты принять это?» И я ответил: «Нет».
А через какое-то время попал я к коммунистам. Хотя знакомство с ними было не очень приятным. На улице подошла ко мне компания и говорят: «Давай кепку или деньги!» Отобрали они у меня кепку, но на следующий день я подстерег их, когда они шли по нижней дороге к саду в Шибенике и сбросил на них с высоты несколько камней. Они узнали, что это я сделал, зауважали и приняли в свою компанию. А у одного из них сестра была коммунисткой, а муж ее секретарем коммунистической организации Шибеника. И вот она стала проводить с нами собрания и организовала в комсомольскую организацию. Проводили мы теоретические занятия, читали книги, историю ВКП(б) и другие. В 1941 году, когда итальянцы оккупировали Шибеник против них начали проводить акции. Одного солдата убили ударом молотка по голове. Итальянцы начали проводить репрессии против коммунистов. Расстреляли шестерых, в том числе того парня, который отобрал у меня кепку. Супружескую пару, наших руководителей арестовали и вывезли в Италию. Больше о них я ничего не слышал. Я же сел на крышу автобуса и уехал в Сукошан, домой. Отец был мобилизован в югославскую армию, выдали ему винтовку без ремня, а в Сукошан зашли итальянцы из Задара и всех разоружили. Вот и все сопротивление югославской армии в 1941 году. А я уже член СКОЮ (Союз коммунистической молодежи Югославии). Для начала собрал винтовки у отца, дяди, еще у родственников и все их спрятал. Но тут деталь какая: Шибеник - пролетарский город, коммунистическое движение активное, Сплит - пролетарский город, коммунистическое движение активное, а Задар - торговый город, да еще и бывший в составе Италии, коммунистического движения в нем и в окрестностях практически никакого не было. Я один комсомолец в деревне, в Сукошане. Был еще один коммунист, но он сидел в тюрьме за воровство. Но тем не менее, в 1944 году усташи, уже после капитуляции Италии, когда прибрежные территории были оккупированы немцами расстреляли на центральной площади Сукошана 18 человек, за связь с партизанами, в том числе моего дядю, вероятно за меня. А тогда, в 1941 только в Биограде (это 26 километров от Задара) мне удалось установить контакт с членами партии и создать свою антифашистскую организацию. Она была и антифашистской в смысле антиитальянской, и антинацистской, и античетнической, и антиусташской. Усташи - «экстремники» хорватские, а четники - «экстремники» сербские, легальные сербские националисты. Драже Михайловича после бегства короля и правительства в Лондон, стали рассматривать, как военного министра правительства в изгнании. В августе-сентябре коммунистические партизаны Тито провели ряд операций совместно с четниками Михайловича, результатом было, например, создание Ужицкой республики, но затем между ними началось противостояние. И Ужицкая республика была ликвидирована уже совместным ударом четников и немцев против партизан Тито. Сложность моей работы была в том, что было много населенных пунктов в которых население делилось поровну: половина сербов, половина хорватов. Половина симпатизировала четникам, половина - усташам. И в этих условиях, конечно, сложно было вести антифашистскую работу. Но я ее вел, присутствовал на собраниях населения. Потом уже в Югославии именно за эту работу меня наградили орденом Братства и Единства. Работа наша заключалась в том, что мы собирали оружие, собирали продукты питания, одежду, вербовали добровольцев в партизанские отряды.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Здесь, конечно, хотелось бы сказать пару слов в защиту Драже Михайловича , так как это был человек, который боролся и против немцев, и против партизан Тито. Вряд ли есть основания называть его "экстремником" и ставить на одну доску с Павеличем. Очевидно, что только более выгодное стратегические козыри, которыми обладал Тито (в частности контроль над островом Вис и возможность использовать его как базу для авиации союзников) предопределили выбор союзников в пользу Тито. А в той ситуации тот, кого выбирали союзники получал приз - контроль над послевоенной Югославией.
Вот документ из архива Тито, где Моше Пияде, говорит о том, что соглашение о будущем Югославии между Сталиным и Черчиллем достигнуто:
Так Черчилль сыграл в команде коммунистов. :))
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Но долго в маленькой деревне этого не скроешь и в феврале 1943 года меня арестовали итальянцы. 1942 год - это уже основание югославского партизанского флота Мы в основном держали связь морем с партизанскими отрядами, которые базировались на острове Иж. Туда отправляли добровольцев, продукты, одежду и оружие. Острова стали естественной, удобной базой для партизанского движения. Они были менее доступны для итальянцев, хотя когда они получали информацию об отрядах, они проводили там карательные операции.
И вот в феврале 1943 дом моего отца окружили итальянские карабинеры и меня арестовали. Вначале отправили в тюрьму в Биограде, а затем в концлагерь на острове Молат. Никаких допросов, следствия, суда не было. Сказали только, что меня заключили в концлагерь в качестве заложника, мол, будут какие-то проблемы в Сукошане, тогда тебя расстреляем. Итак, лагерь для заложников. Кормили никак. Единственное за что, честь и хвала итальянцам, так это за то, что разрешали получать посылки с едой из дома. И посылки эти доходили целыми и нетронутыми. Я читал много мемуаров о русских лагерях, там посылки охранники всегда грабили. У нас - нет. Только эти посылки (фасоль, кукурузная мука, оливковое масло и т.д.) и спасали нас там от голодной смерти... Были проблемы с водой пресной. Воды мало, а для дураков давали еще селедку. Селедки поешь - хочешь пить, а пить нечего. Мяса тогда и в Сукошане не было никакого. Один раз итальянский охранник кошку убил и мы из кошки гуляш сделали - такого вкусного мяса я никогда в жизни ни до, ни после этого не ел. В сентябре 1943 года Италия капитулировала. Солдаты были очень растеряны. Они оставили оружие, сели на корабль и уплыли с Молата, оставив нас. В небольшой промежуток времени пока итальянцы ушли, а на их место еще не пришли усташи и немцы партизаны овладели оружием итальянцев, складами продуктов и боеприпасов. При этом из бойцов двух итальянских дивизий была сформирована итальянская дивизия имени Гарибальди, которая воевала на стороне югославских партизан.
Таким образом я вошел в состав партизанского отряда острова Молат. Затем вернулся в Сукошан, туда еще тогда не пришли ни немцы, ни усташи. Стали формировать новую власть и я вошел в местный комитет СКОЮ. По апрель 1944 года я действовал в районе Сукошана в этом качестве. Затем было наступление на партизанские районы с трех направлений. Осуществляли его совместно немцы, усташи и четники. Тогда партизаны собрали продукты, консервы, оружие и переместились на острова. Мы на веслах шли к островам и между островами Паг и Вир попали в сильный шторм. Кое-как догребли до острова Вир, прыгнули в море, выбрались на сушу. Развели костер, обогрелись. Меня послали в деревушку рыбацкую. А в доме оказался больной (со сломанной ногой) командир итальянского карательного батальона чернорубашечников из Задара. Никакого суда, конечно, не было там у нас - мы знали, что он убивал в Задаре, поэтому разговор короткий - камень на шею и в воду. Затем, перемещаясь с острова на остров, мы добрались до острова Дуги Оток, где располагался штаб III морского сектора партизанского флота (IIII Пос). С марта 1944 года началась моя новая жизнь в качестве морского партизана. А еще в январе 1944 года было принято решение об обороне острова Вис, как главной партизанской базы. И тогда союзники приняли решение о помощи партизанам. Во многом по стратегическим соображениям, так как теперь они могли использовать аэродромы на острове Вис для своей авиации, как базу и транзитный аэродром для бомбардировок немецких войск в Югославии. Тогда к нам стало поступать питание от союзников, консервы, тушенка. Самолеты на Вис прилетали в основном с итальянского Бари. А возвращаясь на Дуги Оток в штаб III морского сектора партизанского флота скажу, что его командиром был офицер королевского югославского флота, белый эмигрант Ваня Зиновьев. И вот в штабе возникла потребность в создании разведывательного отдела. А у меня 10 классов образования, я местный, знаю Задар, Шибеник и окрестности, знаю итальянский, немецкий хуже, но тоже знаю, член СКОЮ в общем поручили мне эту работу. Главной удачей там было то, что у меня были знакомые в порту Задара и я мог получать информацию по выходу судов из порта, а уже этой информацией пользовались наши партизаны. Или ускользали от карательных операций, или нападали на транспорты. Кроме того, при штабе были офицеры союзников - моей задачей было ориентировать бомбардировки порта Задар, наносить на боевые карты расположение военных объектов. Всего в секторе у нас было 15-16 судов. В основном это рыбацкие шхуны, на которые ставили пушки и пулеметы. Одной из основных задач было обеспечение, снабжение отрядов, действовавших на большой земле оружием, медикаментами, питанием и так далее. Вывоз раненых тоже. Это были самые настоящие конвои. Вот такой была работа. Затем были операции уже по освобождению Задара и Шибеника, десантная операция на острове Паг. Находился я недалеко и от места гибели английского эсминца «Олденхэм». Он подорвался на мине и затонул.
К маю 1945 года мы уже были не партизанами, а новой властью фактически. Стала задача переориентироваться на мирное время, думать чем заниматься. И вот в 1946 году мне попадает в руки 3 списка, молодые офицеры с образованием, которых рекомендуют к направлению в СССР на учебу. В училище Фрунзе, училище Дзержинского и артиллерийское училище. Иду с этими списками к заместителю начальника штаба югославского флота и спрашиваю, а почему меня нет в списках. Он смотрит на меня и говорит: «Да, запиши себя сам куда хочешь!». Я и записался в училище Фрунзе. В 1948 году Сталин и Тито поссорились. Нам сказали определиться: или остаетесь здесь, но тогда пишете заявления о приеме в гражданство СССР, или возвращаетесь в Югославию. Я написал заявление и остался в СССР. Служил в Баку, ушел в отставку капитаном 1-го ранга с должности начальника химической службы Каспийской флотилии. Затем, с 1970 по 1988 год работал в Бакинском университете, старшим преподавателем на кафедре гражданской обороны. С 1997 года живу в Брянске.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Интересно отметить еще несколько фактов. Гражданство Хорватии Анте Аралица получил всего лишь после того, как родственники подтвердили то, что он проживал в Сукошане до войны. Просто дали справку, а через некоторое время выдали паспорт.
Также интересно, что сегодня Антон Семенович летом живет в Хорватии, а вот зимует в России. Причина та, что зимовать, отапливать дом в Хорватии слишком дорого и сложно для его возраста.
А возможность съездить домой Анте Аралица получил только в 1965 году, когда получил разрешение на уровне министра обороны СССР на поездку домой.