Михаил Елизаров АРКАДИЙ ГАЙДАР, пятая глава (эссе)
АРКАДИЙ ГАЙДАР
продолжение, начало здесь, четвёртая глава здесь
5
В романе Виктора Пелевина «Жизнь насекомых» (1993) присутствует ернический псевдо-структуралистский обзор творчества Гайдара: «Полет над гнездом врага. К пятидесятилетию со дня окукливания Аркадия Гайдара» Всуеслава Сирицына и Семена Клопченко-Конопляных, авторов альманаха «Треугольный хуй»:
«Прочесть его (Гайдара), в сущности, некому: взрослые не станут, а дети ничего не заметят, как англичане не замечают, что читают по-английски»...
Этот, в общем-то не лишенный симпатии к Гайдару очерк, четко отразил восприятие писателя пост-советским литературным сообществом.
В качестве потешного парадокса в обзоре постулировалась основная тема гайдаровского наследия:
«Кстати сказать, тема ребенка-убийцы ― одна из главных у Гайдара. Вспомним хотя бы «Школу» и тот как бы звучащий на всех ее страницах выстрел из маузера в лесу, вокруг которого крутится все остальное повествование. Но нигде эта нота… не звучит так отчетливо, как в «Судьбе барабанщика». В этом смысле Сережа Щербачов ― так зовут маленького барабанщика ― без всяких усилий достигает того состояния духа, о котором безнадежно мечтал Родион Раскольников...»
«Вечный ребенок» Гайдар (тот же Маршак говорил о Гайдаре: «Он был жизнерадостен и прямодушен, как ребенок») от книги к книге воспевал малолетнего убийцу. На гайдаровских «кровавых мальчиках» выросло три поколения.
«Сережа абсолютно аморален, и это неудивительно, потому что любая мораль или то, что ее заменяет, во всех культурах вносится в детскую душу с помощью особого леденца, выработанного из красоты. На месте пошловатого фашистского государства «Судьбы барабанщика» Сережины голубые глаза видят бескрайний романтический простор...»
Оставим на совести насекомых характеристику СССР как «пошловатого фашистского государства». В конце концов, не стоит забывать, что перед нами очерк из альманаха «Треугольный хуй».
Гайдар действительно был дидактическим «суперфосфатом», идеологическим опиумом советского Храма, благодаря которому тысячи школьников просыпались утром счастливыми от мысли, что родились в СССР.
Примечательно другое: небрежно сплюнутый авторами «леденец из красоты» (понимай, поэтика) ― и есть тот самый важный, единственный предмет, исследованием которого (рассасыванием, вкусовым анализом, разложением на ингредиенты ― да чем угодно!) ― призвано заниматься литературоведение.
Но не «чарующие безупречные описания детства» интересуют Всуеслава Сирицына и Семена Клопченко-Конопляных. Они задаются вопросом:
«Зачем бритый наголо мужчина в гимнастерке и папахе на ста страницах убеждает кого-то, что мир прекрасен, а убийство, совершенное ребенком,― никакой не грех, потому что дети безгрешны в силу своей природы?»
Задаются, призывая «отбросить фрейдистские реминисценции», и сами же отвечают в пошловатом психоаналитическом ключе:
«Гайдар идет от дела к вымыслу, если, конечно, считать вымыслом точные снимки переживаний детской души, перенесенные из памяти в физиологический раствор художественного текста. «Многие записи в его дневниках не поддаются прочтению,― пишет один из исследователей.― Гайдар пользовался специально разработанным шифром. Иногда он отмечал, что его снова мучили повторяющиеся сны «по схеме 1» или «по схеме 2». И вдруг открытым текстом, как вырвавшийся крик: «Снились люди, убитые мной в детстве»…»
Признаюсь, эта выдуманная фраза из несуществующего дневника когда-то вернула мне Гайдара, казалось, навеки утраченного. Я прочел ее с угрюмым восторгом ― мрачный, настороженный поэт. Я тогда слагал детские стихи замогильного толка:
Хнычут маленькие птички
Из просторного дупла
Принесите нам водички
Наша мама умерла...
Как же я упивался в те смутные времена патологией разрушенного мира. Отрастил волосы и затянул их в жгут, надел долгополый кожаный плащ черного цвета, ходил по улицам с тростью, мечтал завести себе горбунью и карлицу. Новый «маниакальный» Гайдар пришелся мне ко двору...
Закрывая тему насекомых: никогда писатель Гайдар не воспевал ребенка-убийцу. Достаточно ознакомиться с его книгами, чтобы убедиться. Кладет свою жизнь на алтарь коммунизма отважный Мальчиш-Кибальчиш ― умирает, не выдав Тайны. Погибает пятилетний «хороший человек» Алька ― вредитель запустил ему в голову камнем. Главный герой «Судьбы барабанщика» Сережа Щербачов, совершая свой безрассудный поступок ― поднимается с браунингом, чтобы не дать шпионам безнаказанно уйти, ― сознательно приносит себя в жертву.
Творчество Гайдара описывает крестовый поход детей за «светлое царство социализма» и на этом пути, они ― не убийцы.
Определенно: одна из основных тем Гайдара ― ребенок-жертва.
продолжение
.