Михаил Елизаров АРКАДИЙ ГАЙДАР, третья глава (эссе)
АРКАДИЙ ГАЙДАР
продолжение, начало здесь, вторая глава здесь
3
На территории послевоенного советского детства Гайдар был почитаемым божеством Красного Пантеона. Вторым, после Ленина, отвечавшим за любовь к детям. При этом было не совсем ясно, чем ленинское кормление в Горках по любвеобильности превышает грандиозные, на всю страну, педагогические заслуги повести о «Тимуре и его команде». Да что тут говорить ― тимуровское движение фактически не уступало по размаху пионерскому!
Понятно, по субординации Ленин был Зевсом коммунизма, Главным Дедушкой, а Гайдар ― младшим вечно юным богом, являвшимся школьникам в присказках, почти как курчавый сизиф Пушкин, которому все за всех доделывать. Гайдар был вечным укором советскому недорослю возраста от четырнадцати до семнадцати: «Гайдар в твои годы полком командовал!»
В четырнадцать лет Аркадий Голиков служил адъютантом при командующем войсками по охране железных дорог республики. Есть фотография ― юный Голиков с маузером за поясом. Это тот самый пистолет, из которого был застрелен литературный фантом Юрий Ваальд в повести «Школа». Не случайно, первоначальное название книги не «Школа», а «Маузер».
При всех исключительных бойцовских качествах Голикова, уже тогда поражала его редкая работоспособность ― мог не спать по трое суток, если того требовала служба. Дисциплинированный, сообразительный, надежный паренек.
На том памятном киевском плацу с похоронным маршем пятнадцатилетний Голиков был командиром взвода. Меньше чем через 10 дней, он принял на себя командование ротой. А ведь ему не было и шестнадцати. Наученный утренним налетом петлюровцев ― тогда убило ротного Яшку Оксюза ― навсегда разучился спать. И ни разу не прозевал врага.
В декабре 1919 года, за пару месяцев до шестнадцатилетия был ранен взрывом шрапнельного снаряда. Тот взрыв не раз отзовется роковым эхом в его жизни. В контуженной голове, как крыса, завелся страшный разрушительный недуг ― травматический невроз, который вначале оставит его без профессии солдата, потом пройдется по семье и писательской работе...
Перспективного командира роты отправили в Москву ― в элитную военную школу «Выстрел». В 17 лет он получил мандат об окончании тактического отделения с правом на должность комполка. И при этом ― Голиков один из лучших курсантов.
Первый свой полк получил в Воронеже. Был инициатором бескровного разрешения крестьянского «антоновского» бунта. По рекомендации Тухачевского получил направление на учебу в Академию Генерального штаба.
Перед семнадцатилетним Гайдаром открывалась блистательного масштаба военная карьера... которая, впрочем, могла захлопнуться в тридцать седьмой расстрельный год, когда выпалывали генералов. А Гайдар к тому времени наверняка командовал бы дивизией.
В Академию по случайности не попал ― раньше направили в Хакасию. Два бессонных месяца надорвали нервную систему. Он оказался между молотом и наковальней ― ЧОН Енисейской губернии и губернским ГПУ. Против трехсот сабель атамана Соловьева ― Императора Тайги ― московскому «вундеркинду» Голикову, опасному выскочке ― так о нем думало местное чекистское начальство: выскочка, ранний полковник! ― было передано в распоряжении всего сто двадцать четыре бойца. И задание ― в кратчайшие сроки обезвредить банду Соловьева.
В Советской Армии восьмидесятых среди старослужащих «дедов» прижилась такая формула унижения: «Вот тебе, салага, рубль, принеси водки, колбасы, и трешку сдачи». Примерно в такое же положение был поставлен и начальник боерайона Аркадий Голиков. Поэтому и множились доносы в ГПУ, что у Голикова: «Соловьев не ловится».
Но даже в этих невыносимых условиях он умудрялся хорошо воевать. И Соловьев попадал в его пулеметные ловушки, терял людей и сторонников...
В двадцать четвертом году медкомиссия в Москве подписала двадцатилетнему Аркадию Голикову приговор: «Не годен». Он стоял перед ними, оторопевший юноша-атлет с крепкими бицепсами, растеряно улыбался: неужели это тренированное тело больше не нужно Армии?..
«Гайдара» придумал в Ленинграде, в трудном 1925 году. Нищета оказалась ловчее петлюровцев, застала врасплох. Пока правил страницы своего первого большого труда «В дни поражений и побед» распродал, все что имел ― шинель, френч, папаху, сапоги. Сложил заунывный стих:
Все прошло, Но дымят пожарища,
Слышны рокоты бурь вдали
Все ушли от Гайдара товарищи
Дальше, дальше вперед ушли...
Думал, написал роман. Старшие товарищи, писатели Федин и Слонимский, сказали ― повесть. Тогда же произошло первое творческое открытие ― оказывается, писать можно и о том, чего не видел. Можно придумывать. До этого он считал, что имеет право публиковать только свой личный опыт.
Повесть вышла в альманахе «Ковш», подписанная еще родной фамилией ― Голиков.
А «Гайдаром» стал седьмого ноября 1925 года, сдавал рассказ «Угловой дом» ― написал для пермской газеты «Звезда», где работал фельетонистом.
Главный биограф Гайдара Борис Камов говорит о хакасском происхождение звучного псевдонима. «Хайдар». Версия первая ― «лингвистическое недоразумение». Голикову казалось, что «Хайдар» означает «командир» или «всадник», а звучное слово оказалось наречием «куда».
Имеется и вторая версия от сына Тимура: «Гайдар» ― сложная аббревиатура, замешанная на шифре еще времен реального училища.
«Г» ― первая буква фамилии Голиков; «ай» ― первая и последняя буквы имени; «д» ― по-французски ― «из»; «ар» ― первые буквы названия родного города. Г-ай-д-ар: Голиков Аркадий из Арзамаса.
Детский писатель.
продолжение
.