enzel
in
ross_soviet
СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И БУРЖУАЗИЯ ВЕСНОЙ И ЛЕТОМ 1918 г.
Фрагмент из воспоминаний адвоката и общественного деятеля А.Гуровича.
«Товарищ Кузовков» был в то время грозою московских «буржуев». Он стоял во главе двух самых «страшных» отделов московского «исполкома» - финансового и жилищного и, опираясь на эти две твердыни, «штурмовал», по его собственному выражению, буржуазию. Не будучи большевиком по своей партийной принадлежности (он был «левый социал-демократ-интернационалист»), он ничем не отличался от самых примитивных большевиков ни по своей преданности новому строю и всем его начинаниям, ни по своей бурно-пламенной ненависти к «буржуям». Ecraser le bourgeois (подавить буржуя - фр.) - была его главная цель и, заведуя двумя отделами, он шёл к ней двояким путём. Именно по его инициативе и плану, даже больше - каждый раз по его распоряжению, финансовый отдел весною того года начал облагать, под видом подоходного взимания, московские промышленные и торговые предприятия такими потрясающими подлежащими немедленной уплате налогами, что оставалось только диву даваться. Достаточно сказать, что не менее, чем в трёх четвертях случаев, цифра постигшего фирму обложения превышала основной её капитал, а порой и весь её актив. Почти ни в одном из случаев уплатить налог не было возможности, а неуплата его влекла за собою карательный арест владельцев предприятия. Не приходится изумляться, что обыкновенно владельцы, немедленно по получении окладного листа из финансового отдела, или спешили скрыться из Москвы, или сами возбуждали ходатайство о национализации их предприятий. Понимал ли Кузовков, что назначаемые им цифры непосильны для облагаемых? Уже одно то, что он не был неучем в этой области, но был даже оставлен при университете по кафедре финансового права, говорит против обратного предположения; точно также не было его целью вынудить капиталистов к просьбам о национализации их имуществ; большевизм, во-первых, вовсе не стремился передать в этом деле инициативу в руки самой буржуазии, а во-вторых, воздерживался тогда ещё от широкого применения национализации производства и не приступал ещё совершенно к национализации торговли. Истинные цели распоряжений Кузовкова были иные; он сам в разговоре со мною, происшедшем, когда я явился к нему по его приглашению, формулировал их словами: «дисциплинировать буржуазию». Если расшифровать эти слова, то смысл их выражает двоякое желание: с одной стороны - просто разгромить имущественно «буржуя», а с другой - показать ему силы и возможности советской власти, запугать, терроризировать его (другого, кровавого террора «чрезвычаек» тогда ещё не было). Тот же характер террористического "дисциплинирования" буржуазии носила деятельность Кузовкова в жилищном отделе; от него ведут своё начало ненужные и жестокие выселения «буржуев» из квартир в трёхдневный срок под угрозой ареста в случае неоставления квартиры в назначенный день. «Я сам знаю, - говорил мне Кузовков, - что эти квартиры часто потом пустуют, но это неважно; важно показать буржуазии, что её прежняя жизнь кончена». Здесь проявлялся несомненный своего рода классовый садизм, так часто наблюдавшийся впоследствии среди «чекистов» наряду с обыкновенным, лишённым классового признака садизмом общим. Сдержки же не было никакой...» (А.Гурович. Высший Совет Народного Хозяйства. Из впечатлений года службы. Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. VI, сс. 306-307.)
«Товарищ Кузовков» был в то время грозою московских «буржуев». Он стоял во главе двух самых «страшных» отделов московского «исполкома» - финансового и жилищного и, опираясь на эти две твердыни, «штурмовал», по его собственному выражению, буржуазию. Не будучи большевиком по своей партийной принадлежности (он был «левый социал-демократ-интернационалист»), он ничем не отличался от самых примитивных большевиков ни по своей преданности новому строю и всем его начинаниям, ни по своей бурно-пламенной ненависти к «буржуям». Ecraser le bourgeois (подавить буржуя - фр.) - была его главная цель и, заведуя двумя отделами, он шёл к ней двояким путём. Именно по его инициативе и плану, даже больше - каждый раз по его распоряжению, финансовый отдел весною того года начал облагать, под видом подоходного взимания, московские промышленные и торговые предприятия такими потрясающими подлежащими немедленной уплате налогами, что оставалось только диву даваться. Достаточно сказать, что не менее, чем в трёх четвертях случаев, цифра постигшего фирму обложения превышала основной её капитал, а порой и весь её актив. Почти ни в одном из случаев уплатить налог не было возможности, а неуплата его влекла за собою карательный арест владельцев предприятия. Не приходится изумляться, что обыкновенно владельцы, немедленно по получении окладного листа из финансового отдела, или спешили скрыться из Москвы, или сами возбуждали ходатайство о национализации их предприятий. Понимал ли Кузовков, что назначаемые им цифры непосильны для облагаемых? Уже одно то, что он не был неучем в этой области, но был даже оставлен при университете по кафедре финансового права, говорит против обратного предположения; точно также не было его целью вынудить капиталистов к просьбам о национализации их имуществ; большевизм, во-первых, вовсе не стремился передать в этом деле инициативу в руки самой буржуазии, а во-вторых, воздерживался тогда ещё от широкого применения национализации производства и не приступал ещё совершенно к национализации торговли. Истинные цели распоряжений Кузовкова были иные; он сам в разговоре со мною, происшедшем, когда я явился к нему по его приглашению, формулировал их словами: «дисциплинировать буржуазию». Если расшифровать эти слова, то смысл их выражает двоякое желание: с одной стороны - просто разгромить имущественно «буржуя», а с другой - показать ему силы и возможности советской власти, запугать, терроризировать его (другого, кровавого террора «чрезвычаек» тогда ещё не было). Тот же характер террористического "дисциплинирования" буржуазии носила деятельность Кузовкова в жилищном отделе; от него ведут своё начало ненужные и жестокие выселения «буржуев» из квартир в трёхдневный срок под угрозой ареста в случае неоставления квартиры в назначенный день. «Я сам знаю, - говорил мне Кузовков, - что эти квартиры часто потом пустуют, но это неважно; важно показать буржуазии, что её прежняя жизнь кончена». Здесь проявлялся несомненный своего рода классовый садизм, так часто наблюдавшийся впоследствии среди «чекистов» наряду с обыкновенным, лишённым классового признака садизмом общим. Сдержки же не было никакой...» (А.Гурович. Высший Совет Народного Хозяйства. Из впечатлений года службы. Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. VI, сс. 306-307.)