И.О. Кузьмин....
5.
№ 48. 1698 г.
Дело об убийстве мальчика Матвея Лукашевича.
А) Донесение возного.
«Акты изд. Вилен. Арх. Комм.», V, 83-84. № 452. В тексте путаница в хронологии и другие дефекты. Делать поправки без оригинала я не решился - Краткие сведения о деле и текст надгробной надписи см. y Kraszewsk' ого "Obrazy zycia i podrozy", t. I, 60-61 (Wilno, 1842). Ср. И. Л ю т о с т а н с к й "Об употр. евр. хр. кр. для рел. цел.", 3-е изд., I, 151-152.
(то же на польском)
Лета от Нароженья Сына Божого тысяча шестьсот двадцать первого дня.
На враде кгродском Берестейском, передо мною Яном Беклевским - подстаростим Берестейским, ставши очевисто енерал его королевское милости воеводства Берестейского Самоель Яцевич, квит свой реляцийный ораз и обдукоцийный признал, в тые слова писаный:
Я, генерал Бресткого воеводства, поименованный ниже подписью моей руки, заявляю этим моим листом, что приглашенный со стороной шляхтой панами Теодором и Якубом Терпиловскими, в настоящем 1698 году, 20 мая, мещанами Кодненского магистрата наследственной собственности ясновельможного пана Caпеги, воеводы Троцкого, в городе Брест для освидетельствования тела сына Кодненского райцы Тимофея Лукашевича, по имени Матвея, тирански и немилосердно убитого евреями, всегда жаждущими христианской крови, - осматриватъ оное с упомянутой стороной - шляхтой, присутствовавшей при том. При осмотре оказалось: возле ушей на голове три раны, сделанные ножем; возле левого уха тоже три раны, как видно, проколотые ножем; правый глаз вырван; затылок вырезан; все тело по жилам истерзано и изранено; на спине, боках и груди исколото острыми гвоздями; пятки изрезаны; вообще же трудно исчислить все раны на теле упомянутого сына Тимоофея Лукашевича. Затем согласно с государственными законами я возил тело по всем четырем сторонам местечка и заявлял, что это жестокое убийство совершено Кодненскими евреями, по именам и прозвищам лучше известными Кодненскому, Брестскому и другим кагалам, как предо мною, генералом, следующим образом объявили Кодненские мещане и Тимофей, отец убитого дитяти: в выше указанном году, 7 мая, во время процессии, это дитя было похищено и, не смотря на розыск, не было найдено. Достаточно удовлетворив своему завзятому умыслу, хитрый еврейский народ скрыл это преступление. В текущем 1698 г., 12 мая, на лугу называемом урочище Омшана, близко от г. Кодна, тело убитого было найдено пастухом. В удостоверение чего я, генерал, приглашенный но этому делу, даю для вписания в Брестские гродские книги настоящий мой лист с подписью руки моей и с печатями присутствовавшей при том стороны - шляхты.
У того реляцийного и обдукцийного квиту подпись руки енерала тыми словы: Samuel Jacеwicz, iеneral i k. m. woiewodztwa Brzеsсkiеgo, Roku 1696, miesiaca Maia 7 dnia, stawszy oczewiscie na urzedzie wysz mianowany ieneral te relacye obdukcyi przyznal.
№ 49.
В.) Выпись из кодненских городских актовых книг.
Напечатана St. Zuchowsk' им в „Oglos processow criminalnych na zydach" 1700. Ср. его же „Process kriminalny" 1713. № 152.
(то же на польском)
Выпись из кодненских городских книг Магдебургского права, 1698 года, 4 июля.
По делу Тимофея Лукашевича и его жены Екатерины Яхимовой, родителей дитяти - сына их по имени Матвея, по прозвищу Матьки, Тимофеевича, в третьем году убитого евреями здешнего Кодненского кагала. Начало этого дела таково. В вышеуказанном году, седьмого мая, в среду Крестовых дней, происходила последняя процессия из здешнего Кодненского костела основания Св. Анны, с рынка на Брестскую улицу, к Свято-Духовскому костелу. По оковчании процессии это дитя шло за город, к распятию. Видя, что дитя блуждает, люди вернули его. Люди эти, как выяснилось из расследования, пошли своей дорогой к пустой мельнице и пробыли там недолго, а между тем дитя снова вернулось и шло из города в поле Брестской дорогой и через короткое время (спустя не более полчаса) пропало. Не заставши дитяти дома, родители вместе с родственниками и лицами, присоединенными от наших властей, произвели тщательный розыск по улицам, в поле; и даже до Бреста. Не получив никаких сведений о евреях, они воротились назад, видя, что погибель дитяти произошла от постоянной еврейской ненависти. Веледствие чего пан подстароста приказал арестовать еврейских старшин и заковать их в цепи. Другие главари этого убийства убежали из города. Вслед за тем здешний кодненский еврей но имени Шлома Мисанович пред паном Андреем-Стефаном Речицким экономом и подстаростой, открыто и добровольно документально заявил на своих здешних евреев, что убийство того дитяти - их дело. Еврей этот не был ни бит, ни застрашиваем, но заявил это по чудесному Божьему соизволению Он показал: «в ту неделю, когда было убито или пропало дитя, я находился ночью на страже при школе, вблизи которой стоит дом нашего раввина. Около полночи, когда народ спокойно спал, на коне приехал наш школьник Лейба. Подъехавши под окно раввина, он стал тихонько стучать, чтобы ему открыли, говоря: «отворите мне». Жена раввина сказала: «зачем?» Школьник ответил: «я привез ту вещь. Необходимо спрятать на некоторое время». Жена раввина сказала ему по-немецки: «оставь меня в покое. Я без мужа ни о чем не хочу знать». Услышавши этот разговор, я узнал голос школьника и подошел к нему. Узнавши меня, он сошел с коня и отдал его мне подержать, а сам, отвязавши от седла мешок с неживым ребенком, пошел через дорогу к окну еврея Фроима и разбудил его. Фроим впустил его в дом, и там они спрятали дитя, положив его в погреб за дверями. Школьник просил и грозил мне, чтобы я никому о том не объявлял, а затем, взявши коня, поехал домой. Спустя несколько дней наши евреи старшины, обещая дать мне хорошую награду, чрез того же школьника просили меня, как уже знающего об этом деле, чтобы я, взявши то дитя, занес его в поле и бросил поодаль от города. Я согласился на это, так как напоследок они грозили отлучением от веры и общения с собою и, наконец, даже смертною казнью. Я, взявши то дитя, вместе с евреем Борухом занес его в поле и положил на траве». Спустя ночь, т. е. 19 мая, утром пастухи нашли тело и дали знать в городе. Громадная толпа людей разного положения взяла это дитя и принесла к ратуше, где как светские люди, так и духовенство учинили великий шум". Согласно закону мы произвели освидетельствование и записали следующее: мы видели на теле мокрую рубашку, местами окровавленую, на животе, с правой стороны, произведено около двадцати колотых ран; на голове кровоподтеки, ухо левое окровавлено, правого ока не было, только жилка висела из-под века. Тело это было представлено в Брестский замок, а потом чрез несколько дней было достойным образом погребено в склепе при костеле св. Анны. Затем ясновельможный пан воевода Троцкий, пан наш милостивый, приехавши из Варшавы и узнавши о таком безбожном поступке евреев, из сожаления к невинной пролитой христианской крови, приказал тотчас же разрушить до основания еврейскую синагогу так, чтобы на месте не осталось и фундамента, а могилы их сравнять с землею. Затем воевода приказал согласно закону предать уголовному суду двух евреев - школьника Лейбу и Фроима. В заседание этого суда ясновельможный пан воевода Троцкий, пан и благодетель наш милостивый, приказал послать в качестве депутатов четырех коммиссаров шляхтичей: пана Александра, ловчего Оршанского; пана Яна Бухольца, чашника смоленского; пана Казимира Душевского, двора Маршалка, и пана Андрея Речицкого, эконома и подстаросту кодненского. Когда поименованные лица открыли заседание в замке вместе с нами, полным городским Магдебургским урядом, тот еврей Шлома, ставши перед нами, не раз и не два подтвердил прежнее свое показание. В этом добровольно данном свидетельстве он, между прочим, показал: «я признаюсь в том вследствие дневного и ночного видения: то дитя всегда пред моими очами являлось живым». Тогда суд, видя и слыша такие свидетельства об убийстве того дитяти, приказал, чтобы оба еврея Лейба и Фроим были отданы на пытки. Будучи на пытках трижды растягиваемы и огнем мучимы, они по своей закоснелости ни в чем не признались. Затем тот же суд вместе с нами приказал подвергнуть повторной пытке тех же евреев. Но и на второй пытке они ни в чем не признались, а только кричали: «хоть бы вы приказали сжечь нас на уголь и рубить на части, ничего не покажем, ибо ничего не знаем». Мы, суд, видя столь окаменелые еврейские сердца, постановили последним нашим декретом согласно с панами коммиссарами и нами, полным урядом права Магдебургского, что бы свидетель еврей Шлома с четырьмя христианами присягнул в том, что то дитя действительно убито евреями. Они немедленно присягнули. По принесении присяги суд своим последним декретом приговорил двух евреев - Фроима и школьника к смертной казни чрез обезглавление. Приговор этот приведен в исполнeниe 28 мая. В удостоверение чего мы, кодненский городской уряд, выдаем из городских книг настоящее заявление, допрос и декрет жалобщикам, с приложением печати и подписями рук наших. Года и дня вышеописанного. Войтех Малакевич, писарь. Mеcтo печати. Федор Рутович ландвойт.
№ 50.1700 г.
Ремиссийный декрет главного литовского трибунала по жалобе полоцких иезуитов на полоцких евреев за истязание и умерщвление ими христианской женщины.
"Акты изд. Вил. Комм. для разбора древн. актов", XXIX, 279-281. № 164.
(одновременно на польском)
1700 года августа 9 дня.
Перед нами, главными судьями, избранными из воеводств, земель и поветов в Трибунал Великого Княжества Литовского на нынешний 1700 год, было приступлено по порядку реестровому к разбору дела достопочтенного ксендза Николая Зевелы, ректора Societatis Jesu, и всех ксендзов иезуитов полоцкой коллегии с неверными евреями полоцкого кагала: Нахманом Мойжешовичем, женой и сыном его Мовшей Нахмановичем, как главными руководителями, а также их помощниками, известными и знакомыми им полоцкими евреями и всеми евреями-старшинами школы и синагоги полоцкой, как находящимися в полном согласии между собою, а именно: Исааком Иозефовичем, Мейером Якубовичем, Ароном Бенияшевичем, Иозефом Герцовичем, Сансаем Левковичем, Ицком Абрамовичем, Герцем Зевелевичем, Лейбой Нахимовичем, старшинами полоцкого кагала. Были доложены извещение и заявление почтенного Алексея Даневского, мещанина Якиманской волости, принадлежащей к полоцкой коллегии в полоцком воеводстве, и жены его Анны, как истцов, жалующихся и ходатайствующих об отмщении по справедливости крови убитой евреяма дочери их. Апелляция, принесенная жалобщиками-ксендзами иезуитами в суд Трибунала на декрет полоцкого гродского суда, состоявшийся 12 марта сего 1700 года после прений между истцами ц обвиняемыми евреями, заключалась в том, что полоцкий городской суд, по жалобе полоцких ксендзов иезуитов, принял во внимание следующее: обвиняемые евреи, всегда неприязненные христианству, согласно своему вероучению жаждущие крови их и не могущии без нее обойтись, воспользовавшись удобным моментом, находившуюся у них в течение продолжительного времени для их домашних услуг христианскую женщину, по имени Марину Даневскую Ахванович, Якиманскую мещанку, волости полоцкой коллегии, дочь вышеупомянутого мещанина, женщину беременную и близкую к разрешению от бремени, без всякой с ее стороны причины, а исключительно из ненависти и озлобления против христиан, а также из жажды христианской крови, в 1697 году 23 марта, ночью, не взирая на боязнь Бога и суровость наказания, полагающегося по закону, во время междукоролевья открыто совершая преступления, в г. Полоцке, в своем доме, жестоко замучили и убили. На теле, как это видно из особого донесения, оказалось много различных ран, колотых и резаных, а именно: на висках как будто удар от обуха, горло и лицо изрезаны ножами, на руке и пальцах, а также на ногах, ниже колен, на голенях, жилы, суставы проколоты и порезаны ланцетами и шилами; перерезав грудь, выпустили кровь, живот пробили; шею завязали в три узла так, что по смерти едва могли развязать; по-видимому, душили и убили ее; тело утаили в бане, и держали обмытым, очевидно, желая куда-либо спрятать, а затем, когда христиане обнаружили это преступление, евреи не могли представить оправдания в том, a uеврейские старшины тотчас встревожились, начали прятаться и убегать. Когда потом обвиняемые евреи были отданы в распоряжение полоцкого гродского суда, старшины полоцкой синагоги, представив вельможному пану Жабе, полоцкому подвоеводе, составленное согласно закону заявление, взяли их на поруки и обещали во всякое время представить суду, как гласит их заявление, а затем, желая уйти от суда и освободиться, без ведома истцов и обвинителей, войдя в соглашение с полоцким кантуровым инстигатором, паном Адамом Скипором, и подкупив его,- обвиняемые евреи-главари 14 сентября 1697 года вписали в книги полоцкого кантурового суда какой-то декрет, желая затмить кровь христианскую, возбудили дело и производили допрос, а затем не вписали в декрет и, кроме того, затемняя это дело, неосновательно, без обвинителей и без позыва в суд, наполнили декрет разными несообразностями, а затем, вопреки точному смыслу конституций, отослали в полоцкий гродской суд, в то время как это дело было подсудно кантуровому суду, - чем причинили великое оскорбление справедливости святой. Таким образом произошло это преступление во время междукоролевья. Г.г. судьи, издавая согласно закону и постановлению сейма, а также сообразно с заявлением обвиняемых евреев старшин полоцкой синагоги декрет о позыве в суд главарей согласно обязательствам, а так же поручительству и уголовным наказаниям, несправедливо, вопреки юридическим доказательствам и произведенному следствию, не так, как выяснялось дело касательно обвиняемых евреев, - потребовали от неверных евреев присяги, а по принесении присяги всех привлеченных евреев освободили. А потому жалобщики ходатайствуют о касации и отмене декрета полоцкого гродского суда и о возмещении убытков и судебных издержек. По вызову в трибунальный суд сторон, явившись лично в вышеуказанный день на разбор этого дела, уполномоченный ксендзов иезуитов пан Александр Гордзиевский, мечник Виленский, законным образом указав со ссылкой на декрет полоцкого гродского суда на полагающийся по апелляции срок для рассмотрения этого дела и прочитав из декрета жалобу своих доверителей, намеревался приступить к дальнейшим прениям и доказывать справедливость претензий ксендзов иезуитов против неверных полоцких евреев и неправомерность упомянутого декрета полоцкого суда. В это время обвиняемые евреи, задерживая дальнейший ход дела, просили о назначении им защитников. Не вынося в настоящее время по этому делу никакого решения, мы, судьи, вследствие требования полоцких евреев о назначении им защитников, назначаем евреям защитниками панов: Яна Фронцкевича и Михаила Богдановича, а дело это дальнейшим слушанием отлагаем на ближайший законный срок. Настоящим декретом нашего суда, так как это дело, за большим количеством других стоявших в реестре суда дел, к слушанию не было назначено и так как наступило время, определенное постановлением недавно бывшего сейма 1699 года для отложенных дел, а настоящее дело не могло быть назначено к слушанию и на 28 августа, мы, судьи, вследствие общей отсрочки дел, настоящее дело переносим в наш же Суд в Минск и откладываем его на указанный сим декретом срок к началу разбора дел Новогродского воеводства на следующий день после третьего вызова, без промедления и без особого уведомления. Настоящее дело вписано в главные трибунальные книги великого княжества Литовского.
№ 51. 1712 г.
Декрет короля Августа II об изгнании евреев из Сандомира.
М. Bersohn „Dyplomataryusz dotyczacy Zydow w dawnej Polsce". Warsz., 1910, str. 214-216. № 377.
(на латинском)
Примечание И. Кузьмина: Резюме декрета Трибунала по делу об убийстве в Белой девочки Параши дано St. Zuchowski'м, в „Process kriminalny", Nr. 153. Ср. „Prawda chrescianska od nieprzyjaciela swego zeznana, t. i. traktat Rab. Samuela" Lubl., 733, str. 548.
№ 52.1713 г.
Декрет Люблинского Трибунала по делу об y6ийстве в Сандомире Георгия Красновского.
Напечатан в приложении в книге „Prawda chrzescianska od nieprzyiaciela swego zeznana, t. i. traktat Rabina Samuela", Lubl., 1733. str. 549-553. Подробному изложению хода процесса посвящена книга S t. Z uchowsk'огo „Process kriminalny о niewinne dziecie lerzego Krasnowskiego" etc., 1713.
(на латинском)
№ 53. 1743 г.
Из декрета епископа Вацлaвa Сераковского.
Декрет напечатан полностью М. Sсhоrr'ом в приложении к книге "Zydzi w Przemyslu", str. 213-226. № 136.
Известные великие и тяжелые еврейские преступления отчасти установлены и нынешним расследованием, которое доказало, что евреи в воспоминание того, как язычник Аман, вынудивши у царя Асвера декрет об истреблении и уничтожении еврейского народа и уже получивши позволение на убийство евреев, по отмене декрета был повешен на виселице - совершали великие торжества, a ныне, как бы отмщая своему врагу язычнику Аману, они нарочно нанимают какого-либо христианина, с большим торжеством, шумом и криком сопровождают его, бьют, толкают, наносят ему разные оскорбления, издевательства и насмешки, совершают всякие надругательства с великим презрением к христианскому народу. А посему мы строго запрещаем пржемысльским евреям совершать такие или подобные преступления, а если бы когда либо это случилось у них, мы назначаем пеню в 1000 гривен на целый кагал, или синагогу, а раввину полгода тюрьмы без всякого послабления. А так как нынешним расследованием установлено и доказано, что помимо найма христианина для изображения особы Амана в память того же события евреи и их подростки наряжаются по-турецки и в разнообразные костюмы, зажигают факелы, перед синагогой на подобие триумфальных огней жгут солому, стреляют на улицах, бьют в тамбурины и издают шумные крики,- мы повелеваем, чтобы они впредь того не производили и детям своим не позволяли, под угрозой пени в 100 гривен и более, сообразно степени виновности и характеру проступка, и двухнедельного заключения раввина.
№ 48. 1698 г.
Дело об убийстве мальчика Матвея Лукашевича.
А) Донесение возного.
«Акты изд. Вилен. Арх. Комм.», V, 83-84. № 452. В тексте путаница в хронологии и другие дефекты. Делать поправки без оригинала я не решился - Краткие сведения о деле и текст надгробной надписи см. y Kraszewsk' ого "Obrazy zycia i podrozy", t. I, 60-61 (Wilno, 1842). Ср. И. Л ю т о с т а н с к й "Об употр. евр. хр. кр. для рел. цел.", 3-е изд., I, 151-152.
(то же на польском)
Лета от Нароженья Сына Божого тысяча шестьсот двадцать первого дня.
На враде кгродском Берестейском, передо мною Яном Беклевским - подстаростим Берестейским, ставши очевисто енерал его королевское милости воеводства Берестейского Самоель Яцевич, квит свой реляцийный ораз и обдукоцийный признал, в тые слова писаный:
Я, генерал Бресткого воеводства, поименованный ниже подписью моей руки, заявляю этим моим листом, что приглашенный со стороной шляхтой панами Теодором и Якубом Терпиловскими, в настоящем 1698 году, 20 мая, мещанами Кодненского магистрата наследственной собственности ясновельможного пана Caпеги, воеводы Троцкого, в городе Брест для освидетельствования тела сына Кодненского райцы Тимофея Лукашевича, по имени Матвея, тирански и немилосердно убитого евреями, всегда жаждущими христианской крови, - осматриватъ оное с упомянутой стороной - шляхтой, присутствовавшей при том. При осмотре оказалось: возле ушей на голове три раны, сделанные ножем; возле левого уха тоже три раны, как видно, проколотые ножем; правый глаз вырван; затылок вырезан; все тело по жилам истерзано и изранено; на спине, боках и груди исколото острыми гвоздями; пятки изрезаны; вообще же трудно исчислить все раны на теле упомянутого сына Тимоофея Лукашевича. Затем согласно с государственными законами я возил тело по всем четырем сторонам местечка и заявлял, что это жестокое убийство совершено Кодненскими евреями, по именам и прозвищам лучше известными Кодненскому, Брестскому и другим кагалам, как предо мною, генералом, следующим образом объявили Кодненские мещане и Тимофей, отец убитого дитяти: в выше указанном году, 7 мая, во время процессии, это дитя было похищено и, не смотря на розыск, не было найдено. Достаточно удовлетворив своему завзятому умыслу, хитрый еврейский народ скрыл это преступление. В текущем 1698 г., 12 мая, на лугу называемом урочище Омшана, близко от г. Кодна, тело убитого было найдено пастухом. В удостоверение чего я, генерал, приглашенный но этому делу, даю для вписания в Брестские гродские книги настоящий мой лист с подписью руки моей и с печатями присутствовавшей при том стороны - шляхты.
У того реляцийного и обдукцийного квиту подпись руки енерала тыми словы: Samuel Jacеwicz, iеneral i k. m. woiewodztwa Brzеsсkiеgo, Roku 1696, miesiaca Maia 7 dnia, stawszy oczewiscie na urzedzie wysz mianowany ieneral te relacye obdukcyi przyznal.
№ 49.
В.) Выпись из кодненских городских актовых книг.
Напечатана St. Zuchowsk' им в „Oglos processow criminalnych na zydach" 1700. Ср. его же „Process kriminalny" 1713. № 152.
(то же на польском)
Выпись из кодненских городских книг Магдебургского права, 1698 года, 4 июля.
По делу Тимофея Лукашевича и его жены Екатерины Яхимовой, родителей дитяти - сына их по имени Матвея, по прозвищу Матьки, Тимофеевича, в третьем году убитого евреями здешнего Кодненского кагала. Начало этого дела таково. В вышеуказанном году, седьмого мая, в среду Крестовых дней, происходила последняя процессия из здешнего Кодненского костела основания Св. Анны, с рынка на Брестскую улицу, к Свято-Духовскому костелу. По оковчании процессии это дитя шло за город, к распятию. Видя, что дитя блуждает, люди вернули его. Люди эти, как выяснилось из расследования, пошли своей дорогой к пустой мельнице и пробыли там недолго, а между тем дитя снова вернулось и шло из города в поле Брестской дорогой и через короткое время (спустя не более полчаса) пропало. Не заставши дитяти дома, родители вместе с родственниками и лицами, присоединенными от наших властей, произвели тщательный розыск по улицам, в поле; и даже до Бреста. Не получив никаких сведений о евреях, они воротились назад, видя, что погибель дитяти произошла от постоянной еврейской ненависти. Веледствие чего пан подстароста приказал арестовать еврейских старшин и заковать их в цепи. Другие главари этого убийства убежали из города. Вслед за тем здешний кодненский еврей но имени Шлома Мисанович пред паном Андреем-Стефаном Речицким экономом и подстаростой, открыто и добровольно документально заявил на своих здешних евреев, что убийство того дитяти - их дело. Еврей этот не был ни бит, ни застрашиваем, но заявил это по чудесному Божьему соизволению Он показал: «в ту неделю, когда было убито или пропало дитя, я находился ночью на страже при школе, вблизи которой стоит дом нашего раввина. Около полночи, когда народ спокойно спал, на коне приехал наш школьник Лейба. Подъехавши под окно раввина, он стал тихонько стучать, чтобы ему открыли, говоря: «отворите мне». Жена раввина сказала: «зачем?» Школьник ответил: «я привез ту вещь. Необходимо спрятать на некоторое время». Жена раввина сказала ему по-немецки: «оставь меня в покое. Я без мужа ни о чем не хочу знать». Услышавши этот разговор, я узнал голос школьника и подошел к нему. Узнавши меня, он сошел с коня и отдал его мне подержать, а сам, отвязавши от седла мешок с неживым ребенком, пошел через дорогу к окну еврея Фроима и разбудил его. Фроим впустил его в дом, и там они спрятали дитя, положив его в погреб за дверями. Школьник просил и грозил мне, чтобы я никому о том не объявлял, а затем, взявши коня, поехал домой. Спустя несколько дней наши евреи старшины, обещая дать мне хорошую награду, чрез того же школьника просили меня, как уже знающего об этом деле, чтобы я, взявши то дитя, занес его в поле и бросил поодаль от города. Я согласился на это, так как напоследок они грозили отлучением от веры и общения с собою и, наконец, даже смертною казнью. Я, взявши то дитя, вместе с евреем Борухом занес его в поле и положил на траве». Спустя ночь, т. е. 19 мая, утром пастухи нашли тело и дали знать в городе. Громадная толпа людей разного положения взяла это дитя и принесла к ратуше, где как светские люди, так и духовенство учинили великий шум". Согласно закону мы произвели освидетельствование и записали следующее: мы видели на теле мокрую рубашку, местами окровавленую, на животе, с правой стороны, произведено около двадцати колотых ран; на голове кровоподтеки, ухо левое окровавлено, правого ока не было, только жилка висела из-под века. Тело это было представлено в Брестский замок, а потом чрез несколько дней было достойным образом погребено в склепе при костеле св. Анны. Затем ясновельможный пан воевода Троцкий, пан наш милостивый, приехавши из Варшавы и узнавши о таком безбожном поступке евреев, из сожаления к невинной пролитой христианской крови, приказал тотчас же разрушить до основания еврейскую синагогу так, чтобы на месте не осталось и фундамента, а могилы их сравнять с землею. Затем воевода приказал согласно закону предать уголовному суду двух евреев - школьника Лейбу и Фроима. В заседание этого суда ясновельможный пан воевода Троцкий, пан и благодетель наш милостивый, приказал послать в качестве депутатов четырех коммиссаров шляхтичей: пана Александра, ловчего Оршанского; пана Яна Бухольца, чашника смоленского; пана Казимира Душевского, двора Маршалка, и пана Андрея Речицкого, эконома и подстаросту кодненского. Когда поименованные лица открыли заседание в замке вместе с нами, полным городским Магдебургским урядом, тот еврей Шлома, ставши перед нами, не раз и не два подтвердил прежнее свое показание. В этом добровольно данном свидетельстве он, между прочим, показал: «я признаюсь в том вследствие дневного и ночного видения: то дитя всегда пред моими очами являлось живым». Тогда суд, видя и слыша такие свидетельства об убийстве того дитяти, приказал, чтобы оба еврея Лейба и Фроим были отданы на пытки. Будучи на пытках трижды растягиваемы и огнем мучимы, они по своей закоснелости ни в чем не признались. Затем тот же суд вместе с нами приказал подвергнуть повторной пытке тех же евреев. Но и на второй пытке они ни в чем не признались, а только кричали: «хоть бы вы приказали сжечь нас на уголь и рубить на части, ничего не покажем, ибо ничего не знаем». Мы, суд, видя столь окаменелые еврейские сердца, постановили последним нашим декретом согласно с панами коммиссарами и нами, полным урядом права Магдебургского, что бы свидетель еврей Шлома с четырьмя христианами присягнул в том, что то дитя действительно убито евреями. Они немедленно присягнули. По принесении присяги суд своим последним декретом приговорил двух евреев - Фроима и школьника к смертной казни чрез обезглавление. Приговор этот приведен в исполнeниe 28 мая. В удостоверение чего мы, кодненский городской уряд, выдаем из городских книг настоящее заявление, допрос и декрет жалобщикам, с приложением печати и подписями рук наших. Года и дня вышеописанного. Войтех Малакевич, писарь. Mеcтo печати. Федор Рутович ландвойт.
№ 50.1700 г.
Ремиссийный декрет главного литовского трибунала по жалобе полоцких иезуитов на полоцких евреев за истязание и умерщвление ими христианской женщины.
"Акты изд. Вил. Комм. для разбора древн. актов", XXIX, 279-281. № 164.
(одновременно на польском)
1700 года августа 9 дня.
Перед нами, главными судьями, избранными из воеводств, земель и поветов в Трибунал Великого Княжества Литовского на нынешний 1700 год, было приступлено по порядку реестровому к разбору дела достопочтенного ксендза Николая Зевелы, ректора Societatis Jesu, и всех ксендзов иезуитов полоцкой коллегии с неверными евреями полоцкого кагала: Нахманом Мойжешовичем, женой и сыном его Мовшей Нахмановичем, как главными руководителями, а также их помощниками, известными и знакомыми им полоцкими евреями и всеми евреями-старшинами школы и синагоги полоцкой, как находящимися в полном согласии между собою, а именно: Исааком Иозефовичем, Мейером Якубовичем, Ароном Бенияшевичем, Иозефом Герцовичем, Сансаем Левковичем, Ицком Абрамовичем, Герцем Зевелевичем, Лейбой Нахимовичем, старшинами полоцкого кагала. Были доложены извещение и заявление почтенного Алексея Даневского, мещанина Якиманской волости, принадлежащей к полоцкой коллегии в полоцком воеводстве, и жены его Анны, как истцов, жалующихся и ходатайствующих об отмщении по справедливости крови убитой евреяма дочери их. Апелляция, принесенная жалобщиками-ксендзами иезуитами в суд Трибунала на декрет полоцкого гродского суда, состоявшийся 12 марта сего 1700 года после прений между истцами ц обвиняемыми евреями, заключалась в том, что полоцкий городской суд, по жалобе полоцких ксендзов иезуитов, принял во внимание следующее: обвиняемые евреи, всегда неприязненные христианству, согласно своему вероучению жаждущие крови их и не могущии без нее обойтись, воспользовавшись удобным моментом, находившуюся у них в течение продолжительного времени для их домашних услуг христианскую женщину, по имени Марину Даневскую Ахванович, Якиманскую мещанку, волости полоцкой коллегии, дочь вышеупомянутого мещанина, женщину беременную и близкую к разрешению от бремени, без всякой с ее стороны причины, а исключительно из ненависти и озлобления против христиан, а также из жажды христианской крови, в 1697 году 23 марта, ночью, не взирая на боязнь Бога и суровость наказания, полагающегося по закону, во время междукоролевья открыто совершая преступления, в г. Полоцке, в своем доме, жестоко замучили и убили. На теле, как это видно из особого донесения, оказалось много различных ран, колотых и резаных, а именно: на висках как будто удар от обуха, горло и лицо изрезаны ножами, на руке и пальцах, а также на ногах, ниже колен, на голенях, жилы, суставы проколоты и порезаны ланцетами и шилами; перерезав грудь, выпустили кровь, живот пробили; шею завязали в три узла так, что по смерти едва могли развязать; по-видимому, душили и убили ее; тело утаили в бане, и держали обмытым, очевидно, желая куда-либо спрятать, а затем, когда христиане обнаружили это преступление, евреи не могли представить оправдания в том, a uеврейские старшины тотчас встревожились, начали прятаться и убегать. Когда потом обвиняемые евреи были отданы в распоряжение полоцкого гродского суда, старшины полоцкой синагоги, представив вельможному пану Жабе, полоцкому подвоеводе, составленное согласно закону заявление, взяли их на поруки и обещали во всякое время представить суду, как гласит их заявление, а затем, желая уйти от суда и освободиться, без ведома истцов и обвинителей, войдя в соглашение с полоцким кантуровым инстигатором, паном Адамом Скипором, и подкупив его,- обвиняемые евреи-главари 14 сентября 1697 года вписали в книги полоцкого кантурового суда какой-то декрет, желая затмить кровь христианскую, возбудили дело и производили допрос, а затем не вписали в декрет и, кроме того, затемняя это дело, неосновательно, без обвинителей и без позыва в суд, наполнили декрет разными несообразностями, а затем, вопреки точному смыслу конституций, отослали в полоцкий гродской суд, в то время как это дело было подсудно кантуровому суду, - чем причинили великое оскорбление справедливости святой. Таким образом произошло это преступление во время междукоролевья. Г.г. судьи, издавая согласно закону и постановлению сейма, а также сообразно с заявлением обвиняемых евреев старшин полоцкой синагоги декрет о позыве в суд главарей согласно обязательствам, а так же поручительству и уголовным наказаниям, несправедливо, вопреки юридическим доказательствам и произведенному следствию, не так, как выяснялось дело касательно обвиняемых евреев, - потребовали от неверных евреев присяги, а по принесении присяги всех привлеченных евреев освободили. А потому жалобщики ходатайствуют о касации и отмене декрета полоцкого гродского суда и о возмещении убытков и судебных издержек. По вызову в трибунальный суд сторон, явившись лично в вышеуказанный день на разбор этого дела, уполномоченный ксендзов иезуитов пан Александр Гордзиевский, мечник Виленский, законным образом указав со ссылкой на декрет полоцкого гродского суда на полагающийся по апелляции срок для рассмотрения этого дела и прочитав из декрета жалобу своих доверителей, намеревался приступить к дальнейшим прениям и доказывать справедливость претензий ксендзов иезуитов против неверных полоцких евреев и неправомерность упомянутого декрета полоцкого суда. В это время обвиняемые евреи, задерживая дальнейший ход дела, просили о назначении им защитников. Не вынося в настоящее время по этому делу никакого решения, мы, судьи, вследствие требования полоцких евреев о назначении им защитников, назначаем евреям защитниками панов: Яна Фронцкевича и Михаила Богдановича, а дело это дальнейшим слушанием отлагаем на ближайший законный срок. Настоящим декретом нашего суда, так как это дело, за большим количеством других стоявших в реестре суда дел, к слушанию не было назначено и так как наступило время, определенное постановлением недавно бывшего сейма 1699 года для отложенных дел, а настоящее дело не могло быть назначено к слушанию и на 28 августа, мы, судьи, вследствие общей отсрочки дел, настоящее дело переносим в наш же Суд в Минск и откладываем его на указанный сим декретом срок к началу разбора дел Новогродского воеводства на следующий день после третьего вызова, без промедления и без особого уведомления. Настоящее дело вписано в главные трибунальные книги великого княжества Литовского.
№ 51. 1712 г.
Декрет короля Августа II об изгнании евреев из Сандомира.
М. Bersohn „Dyplomataryusz dotyczacy Zydow w dawnej Polsce". Warsz., 1910, str. 214-216. № 377.
(на латинском)
Примечание И. Кузьмина: Резюме декрета Трибунала по делу об убийстве в Белой девочки Параши дано St. Zuchowski'м, в „Process kriminalny", Nr. 153. Ср. „Prawda chrescianska od nieprzyjaciela swego zeznana, t. i. traktat Rab. Samuela" Lubl., 733, str. 548.
№ 52.1713 г.
Декрет Люблинского Трибунала по делу об y6ийстве в Сандомире Георгия Красновского.
Напечатан в приложении в книге „Prawda chrzescianska od nieprzyiaciela swego zeznana, t. i. traktat Rabina Samuela", Lubl., 1733. str. 549-553. Подробному изложению хода процесса посвящена книга S t. Z uchowsk'огo „Process kriminalny о niewinne dziecie lerzego Krasnowskiego" etc., 1713.
(на латинском)
№ 53. 1743 г.
Из декрета епископа Вацлaвa Сераковского.
Декрет напечатан полностью М. Sсhоrr'ом в приложении к книге "Zydzi w Przemyslu", str. 213-226. № 136.
Известные великие и тяжелые еврейские преступления отчасти установлены и нынешним расследованием, которое доказало, что евреи в воспоминание того, как язычник Аман, вынудивши у царя Асвера декрет об истреблении и уничтожении еврейского народа и уже получивши позволение на убийство евреев, по отмене декрета был повешен на виселице - совершали великие торжества, a ныне, как бы отмщая своему врагу язычнику Аману, они нарочно нанимают какого-либо христианина, с большим торжеством, шумом и криком сопровождают его, бьют, толкают, наносят ему разные оскорбления, издевательства и насмешки, совершают всякие надругательства с великим презрением к христианскому народу. А посему мы строго запрещаем пржемысльским евреям совершать такие или подобные преступления, а если бы когда либо это случилось у них, мы назначаем пеню в 1000 гривен на целый кагал, или синагогу, а раввину полгода тюрьмы без всякого послабления. А так как нынешним расследованием установлено и доказано, что помимо найма христианина для изображения особы Амана в память того же события евреи и их подростки наряжаются по-турецки и в разнообразные костюмы, зажигают факелы, перед синагогой на подобие триумфальных огней жгут солому, стреляют на улицах, бьют в тамбурины и издают шумные крики,- мы повелеваем, чтобы они впредь того не производили и детям своим не позволяли, под угрозой пени в 100 гривен и более, сообразно степени виновности и характеру проступка, и двухнедельного заключения раввина.