ты не пой, соловей...
Как считают ученые -этологи, мелодичная для человеческого слуха трель соловья имеет совсем не то значение любовного призывания (в духе испанского романса), которым весенней порой сидящий на ветке самец приглашает порхающую неподалеку самочку составить ему семейную пару. Кажущийся таковым человеку, романтизирующему окружающую природу, соловьиный щекот является на самом деле угрожающим сигналом маленькой птички, предупреждающей возможных конкурентов от попыток захвата занимаемой ею территории. И уже в последнюю очередь воспринимается как брачное приглашение особями противоположного пола.
Подобной двойной направленностью отличаются и некоторые произведения литературного творчества. Например, мессиджи прокурора-криминалиста В.Соловьева, известного «авторитета» по делу об убийстве Царской Семьи, умудрившегося, как кажется, за пятнадцать лет работы в качестве следователя по возбужденному генпрокуратурой делу о «царских останках», превратившемуся в грандиозную международную аферу, изучить все возможные архивные материалы и публикации и не допросить ни одного свидетеля.
По-видимому, авторитет прокуратуры призван придать видимость законности абсолютно незаконным с уголовно-процессуальной точки зрения манипуляциям с человеческими останками, произвольно атрибутированными как екатеринбургские (найденные в Поросенковом логу на бывшей Коптяковской дороге под Екатеринбургом) и впоследствии юридически необоснованно объявленными «царскими». Ибо ни выемка останков, ни их исследование (антропологическое, генетическое и т.д.) не производились в установленном законом порядке (то есть, без составления протокола выемки или изъятия в присутствии понятых уполномоченным лицом) и лицами, не имевшими уголовно-процессуального статуса экспертов (например, в случае генетического исследования, производившегося иностранными гражданами) или имевшими таковой в нарушение норм уголовно-процессуального законодательства.
Не говоря уже об истории с находкой «царского» черепа в 80-е годы (любопытно, что и убийство Царя и находка его черепа были сделаны евреями, но об этом не принято говорить), литературных вариантов которой существует не меньше, чем версий о месте рождения Шекспира, ситуация с раскопками в 2007 году ясно показала, что Генпрокуратура в деле о «царских останках» является только ширмой.
«К сожалению, органы прокуратуры о раскопках своевременно проинформированы не были и данные об обнаружении останков поступили в Генеральную прокуратуру Российской Федерации из посторонних источников лишь спустя десять дней после окончания раскопок. Узнав о находках, я срочно вылетел в Екатеринбург для организации полноценных экспертных исследований» (Вл. Соловьев, Тайны старой Коптяковской дороги, М., «Достоинство», с.57).
А вот что пишет «соловей Генеральной прокуратуры» о причастности к проделкам первооткрывателя «царских останков» КГБ: «Надеюсь, что не обижу Гелия Рябова, если скажу, что никогда он (…) в КГБ не работал. Заданий от КГБ по созданию ложного захоронения тоже не получал. Все это проверено в ходе следствия (…). Как видно из документов оперативных служб, «подхода» к Авдонину и Рябову у них не было, и сотрудники КГБ в 1989-1990-х годах так и не смогли установить место захоронения» (с. 35-36). Настоящая соловьиная трель, если учесть, что сведения о методах и задачах агентурно-оперативной работы спецслужб составляют государственную тайну и прокурорской проверке не подлежат.
Подобные квазиюридические действия с целью сокрытия правды о судьбе подлинных Царских останков уже имели место в истории, когда под председательством Свердлова, главного организатора и куратора цареубийства, был инсценирован судебный процесс (или его информационная фикция) над мнимыми цареубийцами, назначенными на эту роль из числа левых эсеров. Очевидно, что и нынешнее дело о «царских останках» (любопытно, что его расследование было поручено также человеку с фамилией цареубийцы - Александр Соловьев стрелял в Александра II), построенное «на доверии», когда одна «рука правосудия» отмывает деяния другой, не может иметь юридического значения, а призвано произвести очередную «зачистку» признаков преступления, потребность в которой, возникшая еще в период сноса «дома Ипатьева», носившего все признаки уничтожения улик и ставившего бывшего президента РФ Б.Н. Ельцына и руководимую им «похоронную» команду в число главных подозреваемых по делу, связана с совершенствованием методов научно-технического исследования, применяемых в криминалистике, чтобы успокоить «своих» и предупредить «чужих».
При проведении экспертных исследований для доказательства подлинности старинных произведений искусства в особо сложных случаях разрабатываются неизвестные ранее методы, направленные на опережение научно-технических достижений, которые могли бы быть использованы при изготовлении подделки. Из истории знаменитых фальшивок известны случаи, когда подделка была обнаружена только благодаря новооткрытому методу, неизвестному изготовителям фальсификата.
Не случайно не следователю, а именно прокурору-криминалисту было поручено возглавить работу на опережение независимого общественного расследования, в результате которой, согласно его собственному признанию, «останки неизвестных людей из болотистого лога на окраине Екатеринбурга обрели свое настоящее (то есть, исходя из двузначности слова «настоящее», не подлинное, истинное, а нынешнее, сегодняшнее, присвоенное в настоящем -прим.) имя» (с.3).
Сегодня, по словам Соловьева, специально разработанные для идентификации «царских останков» научные методы, применяются во всем мире, в частности, для идентификации жертв «знаменитого нападения боевиков Бен Ладена на башни-близнецы в Нью-Йорке, когда нужно было опознать сотни погибших, сгоревших» (с.5). Упоминание «боевиков Бен Ладена» в сборнике вопросов-ответов прокурора-криминалиста в диалоге с «предвзятым собеседником», по всей видимости, хорошо знакомым с реальными, а не официально-пропагандистскими обстоятельствами событий 11 сентября, к которым эти самые «боевики» имеют такое же отношение как захороненные в Петропавловском соборе «останки неизвестных людей» к подлинным останкам убиенной в Ипатьевском подвале Царской Семьи и их слуг, явно рассчитано на то, чтобы создать «весеннее настроение» у «своего» читателя и в то же время дает понять, что никаким конспирологическим теориям в голове следователя, занятого идентификацией «царских останков», не может быть места.
Вполне в антиконспирологическом духе о внезапной смерти в Сальбри под Парижем не старого еще следователя Н.А. Соколова, окруженного шпионами и убийцами, пережившего налет на собственную квартиру и похищение наиболее ценных документов следственного дела, получавшего постоянные угрозы и предупреждения, прокурор-криминалист говорит: «Умер, изнуренный непосильным трудом» (с.8). Вы видели акт вскрытия, г-н прокурор?
Основной задачей соловьевского труда является опровержение выводов колчаковского следствия о сожжении тел Царственных Мучеников в районе Ганиной Ямы, где были найдены фрагменты обгорелых костей (носивших следы ожога и рассыпавшихся в руках следователя) и смешанные с землей сальные массы, а также остатки принадлежавших Царской Семье вещей со следами порубки, свидетельствовавшие о том, что царственные тела расчленялись перед сожжением. И криминалист-«пожарник» заливает: «Соколов не располагал данными о процессах сжигания трупов на открытой местности. Сейчас процессы горения тщательно изучены судебными медиками. По работе мне нередко приходится выезжать на большие пожары, и знаю я о горении тел гораздо больше, чем Дитерихс и Соколов. Даже при интенсивном горении тел в условиях крематория остается не менее 3-5 кг обгоревших костей, то есть Дитерихс и Соколов должны были обнаружить не несколько обгоревших косточек, а костную массу весом не менее 30-50 кг. Если отвлечься от условий крематория, то полностью сжечь 11 тел в лесу за то время, которое было отведено большевикам (Дитерихс указывает максимальную цифру - около 40 часов), даже при условии применения неограниченного количества бензина, керосина и серной кислоты невозможно» (с.24).
Вот удивились бы устроители древних гекатомб, сжигавшие на кострах на открытом воздухе по сотне бычьих туш разом (гекатомба - сто быков), или служители Соломонова храма, на алтаре которого совершалась ежедневная жертва всесожжения, попадись им на глаза откровение «настоящего» криминалиста. Впрочем, настоящая научно-криминалистическая отсебятина не поколебала бы и деревенских мужиков, побывавших первыми в районе Ганиной Ямы и нашедших следы сожжения царственных тел, которые без сомнения основательнее современных криминалистов разбирались в том, что и как горит на открытом воздухе, и после осмотра местности вынесших твердое убеждение: «Государя тут жгли» (Н.Росс, Гибель Царской Семьи, Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи, Франкфурт на Майне, 1984, с. 381).
А вот что пишет современный специалист-химик о том способе, «которым палачи-изуверы разрешили проблему полного уничтожения скелетов. Действительно кости серной кислотой разрушаются медленно, и чтобы их разрушить потребовались бы ванны с серной кислотой, куда бы загрузили кости на несколько часов. На Ганиной яме никаких ванн обнаружено не было. Однако, если кости предварительно пережечь, то реакция их с серной кислотой будет почти мгновенной. Достаточно кости просто поливать серной кислотой. Дело в том, что кость млекопитающих по своему составу и структуре можно назвать современным термином «композитный материал». Одним компонентом композита является фосфат кальция, а другим, определенным образом ориентированные волокна коллагена (соединительный белок, из которого состоят волосы, например). Количества компонентов приблизительно равны между собой. При воздействии высокой температуры белок выгорает и остается высокодисперсный пористый кристаллический агрегат фосфата кальция. Пористость этого агрегата составляет примерно 50%, поэтому при воздействии серной кислоты происходит быстрая реакция (получается так же как с «быстрорастворимым сахаром», в отличие от сахара куском). Результатом реакции фосфата с серной кислотой является смесь двух солей - сульфата кальция (обычный гипс) и дигидрофосфата кальция. Эта смесь носит коммерческое название, известное селянам всего мира: суперфосфат. Реакция протекает в твердой фазе, поэтому исходная форма кости сохраняется, но из-за того, что объемный вес, получившегося продукта иной, то микрокристаллы, из которых она состоит, превращаются в слабосвязанный агрегат. Поэтому и рассыпалась кость в руках у следователя.
В отличие от Соколова, имевшего юридическое (гуманитарное) образование, а так же следователей Сергеева и Наметкина, Пинхус Вайнер - фармацевт, химию знал, знал и вышеописанную реакцию, поскольку она приведена во всех учебниках и справочниках по химии. Он и организовал доставку кислоты на Ганину яму, причем в два приема - кончилась, он еще привез. Те обломки костей, которые найдены следствием, лишь небольшая часть остатков костей. Очевидно, большую часть костей, превращенных в белый порошок, чекисты вывезли в город. Землю, обожженную кислотой, побросали в шахту, заполненную водой. Потом, во время следствия, ее подняли на поверхность в 1919 году, но никаких следов воздействия кислоты уже не было видно. Так же как, кстати, Соколовым не приведено никакого объяснения, зачем ее туда сбрасывали. Бочку с белым порошком, напоминающим известку, чекисты могли поставить, к примеру, на самое видное место в городе, и никому бы в голову не пришло, что это все, что осталось от честных тел свв. Царственных мучеников» (А.Верховский, Доклад Епископу Екатеринбургскому и Верхотурскому Никону).
Для того, чтобы окончательно дезавуировать выводы колчаковского следствия, Соловьев ссылается на результаты археологической экспедиции Авдонина, главного гробокопателя и «охотника за царскими черепами», якобы обнаружившего и раскопавшего (опять-таки без протокола и понятых) в 1998-2000 гг. глиняную площадку в районе Ганиной Ямы, на которой сжигались царские тела.
«После тщательной промывки найдены были предметы, несомненно, принадлежащие членам Царской Семьи и лицам из свиты - части драгоценностей, бусы, детали мужской и женской одежды. Там же нашли пули, гильзы и разрубленные части костей. Подобные объекты обнаружили здесь в 1918-1919 годах. Костные фрагменты подверглись тщательному исследованию. Оказалось, что все они принадлежали животным и были выварены. Двух мнений быть не может, это остатки пищи большевиков, находившихся возле шахты 17-18 июля 1918 года». Вот так: вещи -царские, а фрагменты костей -животных. Как в анекдоте. И опять представлены «находчивым» Авдониным.
Относительно «остатков пищи большевиков» из материалов колчаковского следствия известно, что это была найденная следователем Соколовым на т.н. «поляне врачей» возле старого пня скорлупа от припасенных заранее Юровским вареных яиц, которые, как и положено настоящим иудеям, были съедены «настоящими» большевиками в день Плача по Иерусалиму, пришедшийся как раз на 18 июля 1918 года (9 ава 5678 года по иудейскому летоисчислению) за ритуальной трапезой, состоящей обыкновенно из одного блюда, то есть этих же яиц, посыпаемых по иудейскому религиозному обычаю пеплом (согласно монаху Неофиту), может быть от сожженной на костре царской крови (пепла, сожженных простыней, в которые были при выносе из Ипатьевского дома, согласно показаниям свидетелей, завернуты тела Царственных мучеников). Празднование 9 ава сопровождается строгим постом. Любопытно сопоставить эти данные о «пище большевиков» с материалами колчаковского следствия. Крестьяне Карлуковы 19 июля предложили поесть хлеба и молока, красноармейцу, находившемуся в оцеплении, который «с радостью принял это», сказав, что «два дня ничего не ел, морят голодом, приказано им двигаться по 20 шагов в час и что ночью уедут» (Н. Росс, с.347).
Еще проще расправляется прокурор-криминалист Соловьев с версией колчаковского следствия об отчленении головы Императора и увозе ее Голощекиным в Москву. «Проверили - не ездил Голощекин в Москву, а долгое время оставался в Перми» (с.35). Наконец-то допросили свидетелей, г-н прокурор?
Забавно выглядит и «опровержение ритуального характера убийства» Царской Семьи прокурором-криминалистом Соловьевым. «Единственный признак «ритуального» убийства в «расстрельной» комнате - это некие изображения небольшой величины на подоконнике, похожие на «пробу» пера. Никто никогда не смог доказать, что это осмысленная надпись. Все попытки найти аналоги в мировой истории не увенчались успехом. Следствие пришло к выводу, что убийство не было «ритуальным» (с.71).
Позиционирующий себя настоящим православным прокурор-криминалист, сфотографированный и рядом с патриархом Алексием, и возле старца Оптиной пустыни Илия, в своих попытках найти аналоги ритуальной надписи на стене Ипатьевского подвала в мировой истории умудрился пройти мимо главного свидетельства существующей у иудеев тысячелетней практике надписания вины осужденного на месте казни: «И возложиша верху Главы Его вину Его написану: Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (Мф. 27, 37). А также подмеченной еще генералом Дитерихсом библейской аллюзии из книги пророка Даниила о чудесном надписании загадочных слов на стене пиршественной залы халдейского царя Валтасара, предвещавших, согласно истолкованию пророка Даниила, конец халдейского царства: «Мани, текел, фарес» (Дан. 5, 27-28).
Но главное - той исторической аналогии, на которую неоднократно должен был указывать невнимательному прокурору-криминалисту его «предвзятый собеседник». По сообщению журнала «Лехаим»: «В Тель-Авиве в результате столкновения между враждующими еврейскими группировками 12 февраля 1942 года был убит глава группы «Лехи» Абрам Штерн по кличке «Яир». На месте его убийства была оставлена надпись, которая в еврейском источнике прочитывается, как «Некама»,- что означает «месть». Любопытно, что если учесть разницу в почерках, то три из четырех знаков разительно похожи на знаки Екатеринбургского граффити» ( Л.Болотин, Царское дело, М., 1996, с. 67).
Вот надпись из Ипатьевского подвала.
И ее аналог в мировой истории.
Читая откровения прокурора-криминалиста В. Соловьева, можно порой действительно подумать, вот какой наивный прокурор-криминалист! «Честно говоря, для меня непонятны разговоры о «фальсификации» захоронения в 1919 или в 1946 годах. Для кого и для чего советская власть могла «фальсифицировать» тела? Для того, чтобы торжественно захоронить Царскую Семью в Петропавловском соборе? Понятно, что при коммунистическом режиме даже мысли об этом не могло возникнуть. Сейчас говорят, сфальсифицировали для того, чтобы создать «ложные мощи», смутить православных и обманом принудить их поклоняться «злой силе» (с.39).
Рассуждая о возможности фальсификация захоронения в Поросенковом логу в 1919-1946 годах, прокурор-криминалист Соловьев отводит внимание читателя от того грандиозного юридического подлога, участником которого на протяжении пятнадцати лет является он сам, как представитель закона, на основании которого в соответствии с процессуальными нормами в рамках возглавляемого им уголовного расследования должна была быть создана доказательная база для судебного установления юридического факта обнаружения останков Царской Семьи. Для понимания юридического значения дела о «царских останках» нужно иметь в виду одну простую юридическую истину, а именно, что следственная власть вправе прекратить уголовное расследование за отсутствием улик или признаков состава преступления, но не в ее компетенции делать оценку имеющихся доказательств.
15 января 2009 года подписав постановление о прекращении уголовного дела, не доведя его до суда, прокурор-криминалист Соловьев, несмотря на прямо противоположные широковещательные утверждения для СМИ, признал тем самым юридическую ничтожность всех попыток идентификации неизвестно кем, когда, где и при каких обстоятельствах найденных неизвестных останков как принадлежащих убиенной 17 июля 1918 года в Екатеринбурге семье последнего Российского Императора и их слуг.
Для чего же в действительности на протяжении многих лет с беспрецедентной для мировой криминалистической практики затратой материальных и интеллектуальных ресурсов осуществляется этот грандиозный дезинформационный проект? Как и подделка произведения искусства «под старину» имеет целью не одну материальную наживу, но ищет выгоду в придании выражаемым в нем идеям авторитета всеобщности и древности, так точно генетическая фальсификация «царских останков» и созданный для ее воплощения агентурно-оперативный, научно-исследовательский и информационно-пропагандистский аппарат призваны сыграть свою роль в решении династической проблемы возведения грядущего еврейского царя на престол всемирной монархии путем извращения подлинного духовного и оккультно-магического смысла события Екатеринбургского злодеяния, к раскрытию которого очень близко подошло колчаковское следствие несмотря на противодействие со стороны внутренней антимонархической агентуры влияния большевиков. Ликвидация важнейших свидетелей цареубийства (Медведева, Якимова, Летемина) в колчаковской тюрьме, следователей Наметкина и Сергеева под большевиками и Соколова в Париже, исчезновение вещественных доказательств, документов следственного дела и частиц останков Царской Семьи (в числе которых были найденный на дне шахты отрубленный палец и кусочек человеческой кожи) по пути следования в Европу и из мест их последующего хранения, а также снос «дома Ипатьева» и уничтожение исторических следов совершенного в районе Ганиной Ямы под Екатеринбургом во утверждение новой царствующей династии «сионской» крови ритуального жертвоприношения Царской Семьи, представляют собой обратную сторону дела об обретении «царских останков» на рубеже XXI века в России.
Николай Козлов
Подобной двойной направленностью отличаются и некоторые произведения литературного творчества. Например, мессиджи прокурора-криминалиста В.Соловьева, известного «авторитета» по делу об убийстве Царской Семьи, умудрившегося, как кажется, за пятнадцать лет работы в качестве следователя по возбужденному генпрокуратурой делу о «царских останках», превратившемуся в грандиозную международную аферу, изучить все возможные архивные материалы и публикации и не допросить ни одного свидетеля.
По-видимому, авторитет прокуратуры призван придать видимость законности абсолютно незаконным с уголовно-процессуальной точки зрения манипуляциям с человеческими останками, произвольно атрибутированными как екатеринбургские (найденные в Поросенковом логу на бывшей Коптяковской дороге под Екатеринбургом) и впоследствии юридически необоснованно объявленными «царскими». Ибо ни выемка останков, ни их исследование (антропологическое, генетическое и т.д.) не производились в установленном законом порядке (то есть, без составления протокола выемки или изъятия в присутствии понятых уполномоченным лицом) и лицами, не имевшими уголовно-процессуального статуса экспертов (например, в случае генетического исследования, производившегося иностранными гражданами) или имевшими таковой в нарушение норм уголовно-процессуального законодательства.
Не говоря уже об истории с находкой «царского» черепа в 80-е годы (любопытно, что и убийство Царя и находка его черепа были сделаны евреями, но об этом не принято говорить), литературных вариантов которой существует не меньше, чем версий о месте рождения Шекспира, ситуация с раскопками в 2007 году ясно показала, что Генпрокуратура в деле о «царских останках» является только ширмой.
«К сожалению, органы прокуратуры о раскопках своевременно проинформированы не были и данные об обнаружении останков поступили в Генеральную прокуратуру Российской Федерации из посторонних источников лишь спустя десять дней после окончания раскопок. Узнав о находках, я срочно вылетел в Екатеринбург для организации полноценных экспертных исследований» (Вл. Соловьев, Тайны старой Коптяковской дороги, М., «Достоинство», с.57).
А вот что пишет «соловей Генеральной прокуратуры» о причастности к проделкам первооткрывателя «царских останков» КГБ: «Надеюсь, что не обижу Гелия Рябова, если скажу, что никогда он (…) в КГБ не работал. Заданий от КГБ по созданию ложного захоронения тоже не получал. Все это проверено в ходе следствия (…). Как видно из документов оперативных служб, «подхода» к Авдонину и Рябову у них не было, и сотрудники КГБ в 1989-1990-х годах так и не смогли установить место захоронения» (с. 35-36). Настоящая соловьиная трель, если учесть, что сведения о методах и задачах агентурно-оперативной работы спецслужб составляют государственную тайну и прокурорской проверке не подлежат.
Подобные квазиюридические действия с целью сокрытия правды о судьбе подлинных Царских останков уже имели место в истории, когда под председательством Свердлова, главного организатора и куратора цареубийства, был инсценирован судебный процесс (или его информационная фикция) над мнимыми цареубийцами, назначенными на эту роль из числа левых эсеров. Очевидно, что и нынешнее дело о «царских останках» (любопытно, что его расследование было поручено также человеку с фамилией цареубийцы - Александр Соловьев стрелял в Александра II), построенное «на доверии», когда одна «рука правосудия» отмывает деяния другой, не может иметь юридического значения, а призвано произвести очередную «зачистку» признаков преступления, потребность в которой, возникшая еще в период сноса «дома Ипатьева», носившего все признаки уничтожения улик и ставившего бывшего президента РФ Б.Н. Ельцына и руководимую им «похоронную» команду в число главных подозреваемых по делу, связана с совершенствованием методов научно-технического исследования, применяемых в криминалистике, чтобы успокоить «своих» и предупредить «чужих».
При проведении экспертных исследований для доказательства подлинности старинных произведений искусства в особо сложных случаях разрабатываются неизвестные ранее методы, направленные на опережение научно-технических достижений, которые могли бы быть использованы при изготовлении подделки. Из истории знаменитых фальшивок известны случаи, когда подделка была обнаружена только благодаря новооткрытому методу, неизвестному изготовителям фальсификата.
Не случайно не следователю, а именно прокурору-криминалисту было поручено возглавить работу на опережение независимого общественного расследования, в результате которой, согласно его собственному признанию, «останки неизвестных людей из болотистого лога на окраине Екатеринбурга обрели свое настоящее (то есть, исходя из двузначности слова «настоящее», не подлинное, истинное, а нынешнее, сегодняшнее, присвоенное в настоящем -прим.) имя» (с.3).
Сегодня, по словам Соловьева, специально разработанные для идентификации «царских останков» научные методы, применяются во всем мире, в частности, для идентификации жертв «знаменитого нападения боевиков Бен Ладена на башни-близнецы в Нью-Йорке, когда нужно было опознать сотни погибших, сгоревших» (с.5). Упоминание «боевиков Бен Ладена» в сборнике вопросов-ответов прокурора-криминалиста в диалоге с «предвзятым собеседником», по всей видимости, хорошо знакомым с реальными, а не официально-пропагандистскими обстоятельствами событий 11 сентября, к которым эти самые «боевики» имеют такое же отношение как захороненные в Петропавловском соборе «останки неизвестных людей» к подлинным останкам убиенной в Ипатьевском подвале Царской Семьи и их слуг, явно рассчитано на то, чтобы создать «весеннее настроение» у «своего» читателя и в то же время дает понять, что никаким конспирологическим теориям в голове следователя, занятого идентификацией «царских останков», не может быть места.
Вполне в антиконспирологическом духе о внезапной смерти в Сальбри под Парижем не старого еще следователя Н.А. Соколова, окруженного шпионами и убийцами, пережившего налет на собственную квартиру и похищение наиболее ценных документов следственного дела, получавшего постоянные угрозы и предупреждения, прокурор-криминалист говорит: «Умер, изнуренный непосильным трудом» (с.8). Вы видели акт вскрытия, г-н прокурор?
Основной задачей соловьевского труда является опровержение выводов колчаковского следствия о сожжении тел Царственных Мучеников в районе Ганиной Ямы, где были найдены фрагменты обгорелых костей (носивших следы ожога и рассыпавшихся в руках следователя) и смешанные с землей сальные массы, а также остатки принадлежавших Царской Семье вещей со следами порубки, свидетельствовавшие о том, что царственные тела расчленялись перед сожжением. И криминалист-«пожарник» заливает: «Соколов не располагал данными о процессах сжигания трупов на открытой местности. Сейчас процессы горения тщательно изучены судебными медиками. По работе мне нередко приходится выезжать на большие пожары, и знаю я о горении тел гораздо больше, чем Дитерихс и Соколов. Даже при интенсивном горении тел в условиях крематория остается не менее 3-5 кг обгоревших костей, то есть Дитерихс и Соколов должны были обнаружить не несколько обгоревших косточек, а костную массу весом не менее 30-50 кг. Если отвлечься от условий крематория, то полностью сжечь 11 тел в лесу за то время, которое было отведено большевикам (Дитерихс указывает максимальную цифру - около 40 часов), даже при условии применения неограниченного количества бензина, керосина и серной кислоты невозможно» (с.24).
Вот удивились бы устроители древних гекатомб, сжигавшие на кострах на открытом воздухе по сотне бычьих туш разом (гекатомба - сто быков), или служители Соломонова храма, на алтаре которого совершалась ежедневная жертва всесожжения, попадись им на глаза откровение «настоящего» криминалиста. Впрочем, настоящая научно-криминалистическая отсебятина не поколебала бы и деревенских мужиков, побывавших первыми в районе Ганиной Ямы и нашедших следы сожжения царственных тел, которые без сомнения основательнее современных криминалистов разбирались в том, что и как горит на открытом воздухе, и после осмотра местности вынесших твердое убеждение: «Государя тут жгли» (Н.Росс, Гибель Царской Семьи, Материалы следствия по делу об убийстве Царской семьи, Франкфурт на Майне, 1984, с. 381).
А вот что пишет современный специалист-химик о том способе, «которым палачи-изуверы разрешили проблему полного уничтожения скелетов. Действительно кости серной кислотой разрушаются медленно, и чтобы их разрушить потребовались бы ванны с серной кислотой, куда бы загрузили кости на несколько часов. На Ганиной яме никаких ванн обнаружено не было. Однако, если кости предварительно пережечь, то реакция их с серной кислотой будет почти мгновенной. Достаточно кости просто поливать серной кислотой. Дело в том, что кость млекопитающих по своему составу и структуре можно назвать современным термином «композитный материал». Одним компонентом композита является фосфат кальция, а другим, определенным образом ориентированные волокна коллагена (соединительный белок, из которого состоят волосы, например). Количества компонентов приблизительно равны между собой. При воздействии высокой температуры белок выгорает и остается высокодисперсный пористый кристаллический агрегат фосфата кальция. Пористость этого агрегата составляет примерно 50%, поэтому при воздействии серной кислоты происходит быстрая реакция (получается так же как с «быстрорастворимым сахаром», в отличие от сахара куском). Результатом реакции фосфата с серной кислотой является смесь двух солей - сульфата кальция (обычный гипс) и дигидрофосфата кальция. Эта смесь носит коммерческое название, известное селянам всего мира: суперфосфат. Реакция протекает в твердой фазе, поэтому исходная форма кости сохраняется, но из-за того, что объемный вес, получившегося продукта иной, то микрокристаллы, из которых она состоит, превращаются в слабосвязанный агрегат. Поэтому и рассыпалась кость в руках у следователя.
В отличие от Соколова, имевшего юридическое (гуманитарное) образование, а так же следователей Сергеева и Наметкина, Пинхус Вайнер - фармацевт, химию знал, знал и вышеописанную реакцию, поскольку она приведена во всех учебниках и справочниках по химии. Он и организовал доставку кислоты на Ганину яму, причем в два приема - кончилась, он еще привез. Те обломки костей, которые найдены следствием, лишь небольшая часть остатков костей. Очевидно, большую часть костей, превращенных в белый порошок, чекисты вывезли в город. Землю, обожженную кислотой, побросали в шахту, заполненную водой. Потом, во время следствия, ее подняли на поверхность в 1919 году, но никаких следов воздействия кислоты уже не было видно. Так же как, кстати, Соколовым не приведено никакого объяснения, зачем ее туда сбрасывали. Бочку с белым порошком, напоминающим известку, чекисты могли поставить, к примеру, на самое видное место в городе, и никому бы в голову не пришло, что это все, что осталось от честных тел свв. Царственных мучеников» (А.Верховский, Доклад Епископу Екатеринбургскому и Верхотурскому Никону).
Для того, чтобы окончательно дезавуировать выводы колчаковского следствия, Соловьев ссылается на результаты археологической экспедиции Авдонина, главного гробокопателя и «охотника за царскими черепами», якобы обнаружившего и раскопавшего (опять-таки без протокола и понятых) в 1998-2000 гг. глиняную площадку в районе Ганиной Ямы, на которой сжигались царские тела.
«После тщательной промывки найдены были предметы, несомненно, принадлежащие членам Царской Семьи и лицам из свиты - части драгоценностей, бусы, детали мужской и женской одежды. Там же нашли пули, гильзы и разрубленные части костей. Подобные объекты обнаружили здесь в 1918-1919 годах. Костные фрагменты подверглись тщательному исследованию. Оказалось, что все они принадлежали животным и были выварены. Двух мнений быть не может, это остатки пищи большевиков, находившихся возле шахты 17-18 июля 1918 года». Вот так: вещи -царские, а фрагменты костей -животных. Как в анекдоте. И опять представлены «находчивым» Авдониным.
Относительно «остатков пищи большевиков» из материалов колчаковского следствия известно, что это была найденная следователем Соколовым на т.н. «поляне врачей» возле старого пня скорлупа от припасенных заранее Юровским вареных яиц, которые, как и положено настоящим иудеям, были съедены «настоящими» большевиками в день Плача по Иерусалиму, пришедшийся как раз на 18 июля 1918 года (9 ава 5678 года по иудейскому летоисчислению) за ритуальной трапезой, состоящей обыкновенно из одного блюда, то есть этих же яиц, посыпаемых по иудейскому религиозному обычаю пеплом (согласно монаху Неофиту), может быть от сожженной на костре царской крови (пепла, сожженных простыней, в которые были при выносе из Ипатьевского дома, согласно показаниям свидетелей, завернуты тела Царственных мучеников). Празднование 9 ава сопровождается строгим постом. Любопытно сопоставить эти данные о «пище большевиков» с материалами колчаковского следствия. Крестьяне Карлуковы 19 июля предложили поесть хлеба и молока, красноармейцу, находившемуся в оцеплении, который «с радостью принял это», сказав, что «два дня ничего не ел, морят голодом, приказано им двигаться по 20 шагов в час и что ночью уедут» (Н. Росс, с.347).
Еще проще расправляется прокурор-криминалист Соловьев с версией колчаковского следствия об отчленении головы Императора и увозе ее Голощекиным в Москву. «Проверили - не ездил Голощекин в Москву, а долгое время оставался в Перми» (с.35). Наконец-то допросили свидетелей, г-н прокурор?
Забавно выглядит и «опровержение ритуального характера убийства» Царской Семьи прокурором-криминалистом Соловьевым. «Единственный признак «ритуального» убийства в «расстрельной» комнате - это некие изображения небольшой величины на подоконнике, похожие на «пробу» пера. Никто никогда не смог доказать, что это осмысленная надпись. Все попытки найти аналоги в мировой истории не увенчались успехом. Следствие пришло к выводу, что убийство не было «ритуальным» (с.71).
Позиционирующий себя настоящим православным прокурор-криминалист, сфотографированный и рядом с патриархом Алексием, и возле старца Оптиной пустыни Илия, в своих попытках найти аналоги ритуальной надписи на стене Ипатьевского подвала в мировой истории умудрился пройти мимо главного свидетельства существующей у иудеев тысячелетней практике надписания вины осужденного на месте казни: «И возложиша верху Главы Его вину Его написану: Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (Мф. 27, 37). А также подмеченной еще генералом Дитерихсом библейской аллюзии из книги пророка Даниила о чудесном надписании загадочных слов на стене пиршественной залы халдейского царя Валтасара, предвещавших, согласно истолкованию пророка Даниила, конец халдейского царства: «Мани, текел, фарес» (Дан. 5, 27-28).
Но главное - той исторической аналогии, на которую неоднократно должен был указывать невнимательному прокурору-криминалисту его «предвзятый собеседник». По сообщению журнала «Лехаим»: «В Тель-Авиве в результате столкновения между враждующими еврейскими группировками 12 февраля 1942 года был убит глава группы «Лехи» Абрам Штерн по кличке «Яир». На месте его убийства была оставлена надпись, которая в еврейском источнике прочитывается, как «Некама»,- что означает «месть». Любопытно, что если учесть разницу в почерках, то три из четырех знаков разительно похожи на знаки Екатеринбургского граффити» ( Л.Болотин, Царское дело, М., 1996, с. 67).
Вот надпись из Ипатьевского подвала.
И ее аналог в мировой истории.
Читая откровения прокурора-криминалиста В. Соловьева, можно порой действительно подумать, вот какой наивный прокурор-криминалист! «Честно говоря, для меня непонятны разговоры о «фальсификации» захоронения в 1919 или в 1946 годах. Для кого и для чего советская власть могла «фальсифицировать» тела? Для того, чтобы торжественно захоронить Царскую Семью в Петропавловском соборе? Понятно, что при коммунистическом режиме даже мысли об этом не могло возникнуть. Сейчас говорят, сфальсифицировали для того, чтобы создать «ложные мощи», смутить православных и обманом принудить их поклоняться «злой силе» (с.39).
Рассуждая о возможности фальсификация захоронения в Поросенковом логу в 1919-1946 годах, прокурор-криминалист Соловьев отводит внимание читателя от того грандиозного юридического подлога, участником которого на протяжении пятнадцати лет является он сам, как представитель закона, на основании которого в соответствии с процессуальными нормами в рамках возглавляемого им уголовного расследования должна была быть создана доказательная база для судебного установления юридического факта обнаружения останков Царской Семьи. Для понимания юридического значения дела о «царских останках» нужно иметь в виду одну простую юридическую истину, а именно, что следственная власть вправе прекратить уголовное расследование за отсутствием улик или признаков состава преступления, но не в ее компетенции делать оценку имеющихся доказательств.
15 января 2009 года подписав постановление о прекращении уголовного дела, не доведя его до суда, прокурор-криминалист Соловьев, несмотря на прямо противоположные широковещательные утверждения для СМИ, признал тем самым юридическую ничтожность всех попыток идентификации неизвестно кем, когда, где и при каких обстоятельствах найденных неизвестных останков как принадлежащих убиенной 17 июля 1918 года в Екатеринбурге семье последнего Российского Императора и их слуг.
Для чего же в действительности на протяжении многих лет с беспрецедентной для мировой криминалистической практики затратой материальных и интеллектуальных ресурсов осуществляется этот грандиозный дезинформационный проект? Как и подделка произведения искусства «под старину» имеет целью не одну материальную наживу, но ищет выгоду в придании выражаемым в нем идеям авторитета всеобщности и древности, так точно генетическая фальсификация «царских останков» и созданный для ее воплощения агентурно-оперативный, научно-исследовательский и информационно-пропагандистский аппарат призваны сыграть свою роль в решении династической проблемы возведения грядущего еврейского царя на престол всемирной монархии путем извращения подлинного духовного и оккультно-магического смысла события Екатеринбургского злодеяния, к раскрытию которого очень близко подошло колчаковское следствие несмотря на противодействие со стороны внутренней антимонархической агентуры влияния большевиков. Ликвидация важнейших свидетелей цареубийства (Медведева, Якимова, Летемина) в колчаковской тюрьме, следователей Наметкина и Сергеева под большевиками и Соколова в Париже, исчезновение вещественных доказательств, документов следственного дела и частиц останков Царской Семьи (в числе которых были найденный на дне шахты отрубленный палец и кусочек человеческой кожи) по пути следования в Европу и из мест их последующего хранения, а также снос «дома Ипатьева» и уничтожение исторических следов совершенного в районе Ганиной Ямы под Екатеринбургом во утверждение новой царствующей династии «сионской» крови ритуального жертвоприношения Царской Семьи, представляют собой обратную сторону дела об обретении «царских останков» на рубеже XXI века в России.
Николай Козлов