Друг Царей ч. 1
Ублажаю ругательную миру близость Православной Императрицы и человека Божия, простого русского мужика, христоподражательным безумием оплевавших жидомасонскую премудрость, которой мир не познал действовавшего во святых Своих Бога.
«Те, которых весь мир не был достоин, - по словам апостола Павла, - скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евр.11, 38) человеческой подлости и завистливого лукавства, трусливого равнодушия и распаляемых сатанинской гордостью политических страстей.
Как, рассказывают, одному из великих подвижников было попущено за небрежение к святыне впасть в такое исступление ума, что принуждаем был бесом и о землю биться, и кал человеческий поедать, так и русских людей наказал Господь за хулу на Помазанников Божиих и их Друга повальным беснованием, и до сей поры в исступленном умопомешательстве пожирают словесные испражнения илиодоров и пуришкевичей, ковыль-бобылей и пикулей, не отличая их от здравой духовной пищи. Не напрасно предостерегает Господь: «Не прикасайтесь к помазанным Моим и во пророцех Моих не лукавнуйте» (Пс. 104, 1).
И что странного было для православной России в том, что ее Цари, Помазанники Божии, держали совет о своей державе с человеком Божиим, пророком?!
Так по примеру благочестивых ветхозаветных царей поступали все Русские Государи. Известно из летописей, что юродивый Христа ради Василий Московский, прозванный «нагоходцем» за чрезвсежительное хождение обнаженным всяких человеческих одежд, Божественной же славе прикрывающей наготу, являлся во дворце пред молодым Царем Иоанном IV и царицей Анастасией для совета и назидания и Святая Церковь, народ христианский радовался сему.
Сам Царь Иоанн Грозный с митрополитом Московским и всея Руси Макарием несли гроб по кончине его через Красную площадь к месту упокоения блаженного в Покровском соборе.
Христа ради юродивые были тайными помощниками и сообщ¬никами русских государей в их нелегком подвиге державного воительства.
Как чудесный государев воинник прославлен блаженный Лаврентий Калужский. В записи Лаврентьева монастыря повествуется: «в лето 1512 нападоша на град Калугу агаряне, противу которых вышел князь (Симеон Иоаннович Калужский) с небольшим войском. Правед¬ный Лаврентий был в то время в княжеском доме и внезапно воск¬ликнул: дайте мне мою секиру острую, нападоша псы на князя Си¬меона, да обороню от псов его! и взем отъиде; князю же Симеону в то время бившуся с агаряны с насада (род судна водоходного) на Оке; агаряном же во множестве обступившим князя, внезапу обретеся на посаде праведный Лаврентий, укрепляя его и все воин¬ство ободрив рекши: не бойтеся! И в тот час победил князь и прогна их, а праведный Лаврентий обретеся паки в дому княжеском, аки юродствуя и говоря: оборонил от псов князя Симеона. Князь, возвратився от брани, поведа бывшее, како явися праведный, и его укреплением и помощью победил врагов, нашедших на город Ка¬лугу».
Духовно-военным ратованием за святой град Москву известен и блаж. Василий Московский чудотворец. В его житии говорится: «В 1521 году при Василии Иоанновиче III незадолго перед напа¬дением татар на русское царство, однажды ночью юродивый Васи¬лий пред северными дверьми Успенского (в Кремле) собора долго молился со слезами Богу вместе с некоторыми благочестивыми людьми, об избавлении сограждан от угрожающей опасности. В храме был слышен страшный шум, виднелся летавший там пламень, от чудотворной Владимирской иконы Божией Матери раз¬дался голос, обличавший жителей Москвы в беззакониях: но теплая слезная молитва юродивого усиливалась. Затем чудный огонь быстро исчез, шум прекратился. Весть о чудесном видении блажен¬ному Василию быстро разнеслась по городу и жители Москвы с тревогою ожидали страшной беды. В скором времени это грозное предзнаменование исполнилось. Крымские и Казанские татары под предводительством Махмет-Гирея вторглись в пределы Руси, грабили и разрушали один город за другим и сожигали все, что встречалось на пути. Посады московские были сожжены, та же участь угрожала и самой столице, но Москва была спасена только молитвами своих великих заступников: татары, устрашенные чудным видением несметного множества воинов на полях московских, поспешили оставить не только Москву, но удалились из России» (И. Ковалевский, Христа ради юродивые, М., 1902, с. 226-227).
Другой московский юродивый Иоанн, нарицаемый Большой Колпак, ратовал в Москве против поляков и жидов. Вологодский уроженец, поспешая через Ростов в Москву, блаж. Иоанн говорил своему духовному сотаиннику и другу Иринарху-затворнику: «Я теперь иду в Москву просить у царя земли, потому что у меня в Москве будет столько видимых бесов (Литвы), что едва уставятся хмелевые тычины. Но их Святая Троица Своею силою прогонит» (Ковалевский, с. 244-245).
Юродивые сопровождали царей при выездах и в походах в качестве тайных телохранителей и духовных оружников.
В рассказе Семена Денисова о юродивом Киприане говорится: «Многажды ездящу царю на царской колеснице с царским дароношением, дивный Киприан, во единой ризе ходяй, прибег на колесницу востечая, с царем ездяще» (Виноград Российский, М, 1906, л-39 об).
Непосвященный наблюдатель отмечает юродивого старца -«старичка» среди телохранителей государя Алексея Михайловича при торжественном въезде в покоренную Вильну в 1655 г. «От ворот до дворца была вся дорога устлана красным сукном, и лестница таким же бархатом. Когда Царь вышел из кареты, то «старичок» шел впереди» (В. Н. Берх, Царствование царя Алексея Михайловича, ч.1, СПб, 1831, с.102).
В одном из писем к патриарху Никону царь Алексей Михайлович, справляясь о здоровье некоего юродивого Василия, по летописям и воспоминаниям иностранцев, посещавших Россию, известного в качестве ближайшего советчика и сотаинника Царя, называет его «наш Друг».
Историк Забелин о значении государевых богомольцев при дворе Русских Царей сообщает следующее: «Царь Алексей Михайлович держал во дворце стариков, имевших по сту лет отроду и очень любил слушать их рассказы о старине. Это были так называемые верховые (придворные) богомольцы, весьма уважаемые за их благочестивую жизнь и древность лет. Они жили подле царских хором в особом отделении дворца и на полном содержании и попечении Государя. В длинные зимние вечера Государь призывал их к себе в комнату, где в присутствии Царского Семейства, они повествовали о событиях и делах, проходивших на их памяти, о дальних странствиях и походах. Особенное уважение Государя к этим старцам простиралось до того, что он нередко сам бывал на их погребении, которое всегда отправлялось с большим торжеством (…). Верховые, т. е. дворцовые (верх значило дворец) богомольцы назывались также и верховыми нищими, в числе их были и юродивые (…). Глубокое всеобщее уважение к этим старцам и старицам, Христа ради юродивым, основывалось на их святой богоугодной жизни и благочестивом значении, какое они имели для нашей древности. Общество благоговело пред ними, чтило их как пророков и провозвещателей Божией воли, как неуклонных и нелицеприятных обличителей» (И. Е. Забелин. Как жили в старину русские Цари-Государи, М., 1991, с. 11).
Уже из этого описания видно, что верховые или государевы богомольцы составляли особый чин «напоминателей» (3 Цар. 4, 4) или «другов царских» (3 Цар. 4, 6) подобный тому, который находился еще при царях Израильских и значение которого состояло в поддержании духовно-наследственной преемственности царского рода через сохранение неписанных династических обычаев, традиций и преданий, охранявших от неправедных приражений и умалений государеву светлость, харизматическую силу государственной власти, царственную благодать.
Преподобный Серафим Саровский и Александр I
Благосоветование Царя и пророка было настолько в духе Православия и так соответствовало русскому Церковному преданию, что именно как человек Божий и опытный странник Григорий Распутин был первоначально представлен ко Двору.
И если те люди, которые способствовали сближению о. Григория и Царской Семьи, стали видеть в этом впоследствии что-то чрезъестественное, не ясно ли, что за измену Православию и своему Государю им попущено было впасть в наказательное исступление ума!
Извествования о смотрительных чудесах Святого Духа читаются отверстыми очами несумненной веры. Сам положивший камень преткновения и соблазна - Крест Свой - на пути шествующих к Нему, Господь наш Иисус Христос заповедал в обличение иудейского злого коварства, умышляющего обратить против Бога Его же оружие: «Всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам. Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему: если же скажет на Духа Святого не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12, 31-32). «Сие сказал Он, потому что говорили: в Нем нечистый дух» (Лк. 3, 30).
Как не хотели окаянные жиды признать действия Святого Духа в Сыне Божием, так не перестают они умышленно на протяжении всей истории Церкви возводить ритуальную клевету на святых Его, дабы через соучастие в нераскаяваемой хуле увлечь вместе с собой в погибель «аще возможно и избранныя».
«Явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола» (1 Ин. 3, 8-10) - говорит апостол Иоанн Богослов. И обвиняют Его жиды, что «Он имеет в Себе веельзевула и что изгоняет бесов силою князя бесовского» (Мк. 4, 22). «Ваш отец диавол» (Ин. 8, 44) - обличает иудеев Господь.
«Все христиане - идолопоклонники и чародеи» - переносит с больной головы на здоровую жидовский талмуд.
Как говорит св. Симеон Новый Богослов: «На Духа Святого хула есть, когда кто действия Духа Святого приписывает диаволу (…). Когда кто-нибудь видит, что какой-нибудь брат христианин совершает чудеса или имеет какое-либо дарование Святого Духа, как то - сокрушение сердечное, или слезы, или смирение, или разумение божеских вещей, или другое что такое, что подает Дух Святой любящим Бога, и говорит, что это прелесть диавола, - тот хулит Святого Духа».
И святые отцы, предостерегая от возможных приражений ритуальной святотатственной клеветы, говорят: «Мы веруем, но не верою действенной, и по обновлении Духом в крещении не перестаем жить плотски. Если иногда, покаявшись, и начинаем исполнять заповеди, то исполняем их только внешне, а не духовно, и до того отвыкаем от духовной жизни, что проявления ее в других кажутся нам неправостями и заблуждениями» (св. Григорий Синаит).
«Кто слушает святых, тот начинает с сердечным благочестием относиться, не говорю уж к самим сверхъестественным дарованиям, но даже к тому, что в них спорно, потому что, как говорит св. Марк: есть неведомая младенцам благодать, которую нельзя ни анафематствовать ради ее возможной истины, ни принимать ради ее возможной ошибки, и далее: только Господу судить, кого удостоить Своей благодати, и если Он принял человека, то «кто ты, судящий чужого раба (Рим. 14, 4) - говорит апостол». И далее.
«Духовные действия (энергемы) даже после обучения едва поймешь, иначе и быть не может. Недаром истинное слово Господне, пребывающее во веки веков (Пс. 18, 9), открыло Иоанну, что праведнику дается «белый камень», которого никто не может понять, кроме получившего (Ап. 2, 7)» (св. Григория Палама).
«Христиане должны употреблять все старания вовсе никого не осуждать, ни явную блудницу, ни грешников, ни людей бесчинных, взирать же на всех с простодушным произволением, чистым оком, чтобы обратилось человеку как бы в нечто естественное и непременное никого не унижать, не осуждать, никем не смущаться и не делать различия между людьми» (св. Макарий Великий).
Но если столь великих усилий требует охранение благого произволения от нечаянных и тайных приражений святотатственной хулы и кощунства, то сколь мерзко перед Богом и какого страшного наказания достойна злонамеренная ритуальная клевета, возводимая на святых Божиих по наущению диавола талмудическим жидовством и жидовствующими отступниками из христиан.
История русской Церкви и Государственности показывает, что особо изощренной хуле и наиболее яростным гонениям подвергались всегда те действия Святого Духа в человеках, в которых проявлялось Божественное Смотрение о России как «стане святых и городе, возлюбленном» Богом, последнем оплоте Православия, непобедимом в конечной брани с антихристом и полчищами его.
И в первую очередь змеиное жало ритуального оклеветания всегда направляемо было против живых носителей и охранителей церковного эсхатологического предания -Христа ради юродивых, странников, людей Божиих, в которых дар духовного ведения, прозрения будущего, срастворяется благодатью «заступления, правления», властью наводить грозу на сопостат Святой Церкви. Особенная же, неистовая ненависть врага спасения человеческого устремляется всякий раз туда, где только покажется симфония пророческого и царского служения, соединение духовного ведения русских святых и державной мощи благоверных Государей в державном устроении Святой Руси как Нового Иерусалима.
В государственном устройстве Империи Третьего Рима, точно так же как и в ветхозаветные времена, пророческое служение выполняло функцию «удерживающего» от подмены источника власти и превращения ее во всемирную монархию с царем «по действу сатанину» вместо Богопомазанного Государя.
В пору наивысшего расцвета государственной церковности, ругаясь миру, блаженные во Христе проводили жительство, как среди бедствий, предреченных Спасителем на кончину века, являясь постоянным обличением государственной измены эсхатологическим задачам Православного Царства.
Всякий раз как перед Государями Русскими, имевшими, по Соломону, сердца свои в руке Божией, возникал соблазн, подобно Христу, искушаемому в пустыне, принять власть из руки князя мира сего, Святой Дух подвигал угодников Своих, блаженных пророков вопиять об измене.
То же самое по «закону подлости», святотатственной хулы и кощунства делал и нечистый дух, находя себе соработников в лице лицемерных человеков, прикрывающих дьявольскую неприязнь заботой об исправлении церковного благочестия.
Благоверный Царь Иоанн Васильевич Грозный жаловался во втором послании к Собору: «лживые пророки, мужики и женки, и девки, и старые бабы бегают из села в село, нагие и босые, с распущенными волосами, трясутся и бьются, и кричат: св. Анастасия и св. Пятница велят им».
В XVII веке неуставное благочестие уже регламентируется церковной властью. Патриарх Иосиф писал в указе 1636 года: «инии творятся малоумнии, а потом их видят целоумних; а инии ходят в образе пустынническом и во одеждах черних, и в веригах, растрепав власы; а инии во время святого пения в церквах ползают, писк творяще, и велик соблазн полагают в простых человецех».
«Понеже - сказано было в окружной грамоте 1646 г. - от их крику и писку православным христианам божественного пения не слыхать, да те в церкви Божии приходят, яки разбойники с палки, а под теми палки у них бывают копейца железныя, и бывают у них меж себя брани до крови и лая смрадная». И собор 1666-1667 г. повелел «имати власы растящих и ризы черныя носящих, и босых ходящих, иже мнятся благоговейна быти, не суть такови» (Ковалевский, с. 156).
В синодальную эпоху дух святотатственной хулы под прикрытием заботы об исправлении церковного благочестия прочно входит в миссионерскую практику.
«Церковная власть времен Петра I преследовала лжеюродивых, как об этом говорят постановления Св. Синода 1722 года «о помещении мнимоюродивых (ханжей) с употреблением их в труд до конца жизни»; указом 1732 года воспрещалось «впускать юродивых в кощунных одеждах в церкви», где они кричали, пели, делали разные бесчинства во время богослужения - единственно будто бы из корыстного желания обратить на себя внимание богомольцев. Такие беспорядки в церквах вызвали со стороны духовной власти следующее распоряжение от 14 июля (1732 года): «Святейшему Правительств. Синоду известно учинилось, что при некоторых церквях имеются люди, являющие себя якобы юродивые, которые не токмо во время Божественного пения приходя в Церковь Божию, между предстоящими в ней от своего юродства продираяся, чинят слышателям, во внимании чтомого и поемого, помешательство, наипаче же по неблагоразумению своему, одеяся в кощунския одежды, наводят немалый смех и соблазн, от чего вместо ожидаемого от Всещедрого Бога содеянных согрешений своих прощения, вящший через такое, во время службы Божественныя исправления, юродствующих шатания, те в церквях Божиих предстоящие, грех себе приумножают, а Церкви Святей происходит важное поношение, того ради (…) Св. Синод приказал: во обретающихся в С.-Петербурге всех церквях таковых юродивых отныне впредь отнюдь и всемерно бродить недопущать; а когда кто из таковых юродствующих в Церковь Божию в употребляемом по надлежащему, а не в кощунском одеянии приходить будут, те б стояли с достодолжною тихостию и неподвижно не между народом, но в удобном уединенном месте; а буде они станут чинить каковые своеволия, и их к тому не допускать, а показывать за то им, яко юродивым от священно-церковнослужителей угрозительные способы. А ежели они от того никакого страху иметь не будут, то их во время всякого церковного пения из тех церквей высылать вон. Каковые же ныне юродивые при здешних церквах суть, тех сыскать в духовное правление и какими возможно способы испытывать, наипаче о том: не притворствуют ли они? и потом следовать, как надлежит: чей он крестьянин, как и отколь сюда пришел и где пристанище имеет, и отколь пищу и одежду получает и собираемыя от податей деньги куда они отдают (…). Для исполнения всего вышеописанного во все епархии ко архиереем послать указы» (Ковалевский, с. 159-160).
Очевидно, церковному отделу ГПУ-НКВД не было нужды составлять специальные инструкции по организации наблюдения и контроля над церковной средой, они были составлены за два столетия до полного захвата большевиками государственной власти в форме синодальных указов. И созданием самих карательных органов революция всего лишь легализовала структуры и кадры, конспиративно существовавшие внутри церковной среды. Иначе не объяснить феномен многочисленных гапонов и илиодоров, с легкостью менявших священнические рясы на пиджаки провокаторов и кожаные тужурки сотрудников чека.
Об отношении церковных властей к подвигу юродства в начале XX в. можно судить по брошюре, допущенной к печати официальной церковной цензурой и выдержавшей около десяти переизданий «Вразумление заблудшим…», в которой стилистически безупречным языком церковной проповеди под видом ревности по благочестию сеется откровенная хула на Святого Духа.
«Упомянем еще и о иных посланниках бесовских, развращающих народ, - пишет облеченный священным саном автор брошюры, - это так называемые юродивые (и странники) - босоногие, обвешивающие себя разными крестами и образами, украшающие себя лентами и т. п.; иные из них носят монашескую одежду и длинные волосы. Все это они делают для обмана простых людей, несведующих в Св. Писании. Из житий святых знаем, что и в древние времена было очень мало истинно юродивых; а что же сказать о нынешних юродивых? Если и есть из них истинные рабы Божии, то очень редкие, а по большей части нынешние юродивые это праздношатающиеся дармоеды, развращенные нравами и других под видом благочестия, развращающие, говорят они более притчами, при людях много молятся, постятся, а когда никто их не видит, или когда находятся в местах своих сборищ, - они предаются таким гнусным порокам, о которых, по слову Апостола, срамно есть и глаголати» («Вразумление заблудшим», составленное на основании Священного Писания», М., 1897 г., с. 7-9).
По свидетельству древних писателей, подобные обвинения были возводимы и на первых христиан, что служило поводом для гонений от императорской власти.
В синодальную эпоху не только живое подвижничество в юродстве Христа ради подвергалось осмеянию, святотатственной хуле и прямым гонениям от властей, но умалялось и задвигалось на задний план само значение подвига уже прославленных Церковью святых.
Заметное «потеснение» лика юродивых Христа ради из собора русских святых происходило во всех областях церковной жизни - литургике, иконописании, агиографии.
Бденным святым (т. е. тем, кому по церковному уставу полагается совершать всенощные бдения, как, например, блаженному Василию Московскому) не всегда пелись и тропари, а часто службы опускались вовсе.
В иконографии того же св. Василия Московского - «нагоходца» - по-явилась стыдливая набедренная повязка, неизвестная древним подлинникам. В житиях юродивых были переписаны наиболее соблазнительные подвиги и чудеса, а иные выброшены совсем!
Так блаженный Иоанн Московский по прозвищу Большой Колпак, или Великоколпачник, известный тем, что ходил в большой железной шапке и, как сказано в древнем его житии, «на тайных удах медные кольца ношаше», у св. Димитрия Ростовского и последующих агиографов представлен носящим эти кольца на пальцах рук.
Живой аскетический опыт русских юродивых, передаваемый из поколения в поколение учениками великих святых искоренялся путем превращения последователей той или иной школы юродивых в сектантов различных толков и преследования их с помощью церковной и государственной власти.
Так ученики блаж. Иоанна Московского, имевшего правило коленопреклоненно молиться на восток, как повествует его житие, не отрывая взгляда от восходящего солнца, пока оно не становилось в зените, были усилиями миссионеров илиодоровско-гапоновской конспирации обращены в секту «дырников».
Святотатственно, издевательски этим сугубым молитвенникам вменялось в вину, что они «молятся на дыру», которую проделывали где-нибудь на чердаке, чтобы подальше от соглядатайских глаз совершать иоанново молитвенное правило.
Ученики школы блаженного Василия Московского, наученные святым при обращении среди порочных людей принимать на себя вид бесстыдного распутства ради сохранения собственной целомудренной чистоты (прием, известный каждой блуднице, желающей избежать надоедливых домоганий), преследовались по обвинению в хлыстовстве.
«Что такое в самом деле означает этот термин «хлыстовство»? - спрашивает исследователь сектанства В. Бонч-Бруевич в статье «Научные открытия «Нового времени» - и тотчас отвечает на поставленный им самим вопрос: «И мы еще раз подтверждаем здесь решительно и непоколебимо, что никакой такой секты не существует нигде в мире, а есть только удобный пароль (…) при преследовании русских…».
И далее так поясняет эту мысль: «Когда в 1905 году была введена хотя относительная, маленькая свобода совести (…), стали преследоваться исключительно так называемые «хлысты», это было уже в 1906-1907 г.г.- то получилось громадное количество процессов именно по этому направлению, сектантов, которых ранее миссионеры называли «штундобаптисты», «штундотолстовцы», теперь стали называть хлыстами. С этого времени, например, трезвенники московские и петербургские, подгорновцы, - последователи крестьянина Подгорного, штундисты, молокане, стали присоединятся миссионерами в той или иной форме к хлыстам и самым жесточайшим образом преследоваться в 1910-1912 гг., когда в год бывало по 60-80 процессов. Тех людей, которых несколько лет назад преследовали и обвиняли в штундизме, на основании сенатского разъяснения стали пачками ссылать в Сибирь за «хлыстовщину», а то и другое взаимно друг друга исключает. Таким образом, я вторично подчеркиваю, что миссионерские наименования сект были оружием борьбы и преследования сектантов» (В. Д. Бонч-Бруевич, Избр. соч., М., 1959, с. 370-371).
Для разрушения церковного эсхатологического предания, соединявшего на Руси в единую державу Царя и народ, применялся метод двойной провокации - взаимного ритуального оклеветания и террора.
От лица официальной государственной и церковной власти последние люди земли, ее державные хранители были обвинены в измене государственной церковности, от имени народа Державному Хозяину земли ставилось в вину предательство ее государственных и церковных интересов.
Тайно направляющие все антидержавные мятежи и смуты «сионские мудрецы» предусматривают в своих протоколах: «Мы могли бы бояться соединения гоевской зрячей силы царствующих со слепой силой народной, но нами приняты все меры против такой возможности: между тою и другой силой нами воздвигнута стена в виде взаимного между ними террора. Таким образом, слепая сила народа останется нашей опорой, и мы, только мы, будем служить ей руководителем и, конечно, направим ее к нашей цели» (Протокол, № 9).
Те же мудрецы через вовлечение в антидинастический заговор великих князей и русских аристократов с жидовским духом и кровью сумели организовать террор верховной власти против слепой (читай: незлобивой) силы народа. В этом и состоял ритуальный смысл оклеветания и убийства св. мученика Григория, который не был сокрыт от современников.
В одном из документов эпохи - обличительном письме, направленном Феликсу Юсупову, состоявшему в родстве с царской фамилией, возмущенный автор пишет: «Крестьяне и теперь уже стараются выяснить виновность Григория Распутина, убитого в Вашем доме вопреки всем обычаям гостеприимства. Многие вожди крестьянства высказываются в том смысле, что в лице Распутина символически выброшено все русское крестьянство под мост, посему находят желательным всестороннее освещение этого дела, по сию пору для многих загадочного. И буде явится возможность установить невиновность Распутина в чем-либо, то крестьяне имеют в виду требовать суда над убийцами и сообщниками» (ГАРФ, фонд Распутина).
«Те, которых весь мир не был достоин, - по словам апостола Павла, - скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евр.11, 38) человеческой подлости и завистливого лукавства, трусливого равнодушия и распаляемых сатанинской гордостью политических страстей.
Как, рассказывают, одному из великих подвижников было попущено за небрежение к святыне впасть в такое исступление ума, что принуждаем был бесом и о землю биться, и кал человеческий поедать, так и русских людей наказал Господь за хулу на Помазанников Божиих и их Друга повальным беснованием, и до сей поры в исступленном умопомешательстве пожирают словесные испражнения илиодоров и пуришкевичей, ковыль-бобылей и пикулей, не отличая их от здравой духовной пищи. Не напрасно предостерегает Господь: «Не прикасайтесь к помазанным Моим и во пророцех Моих не лукавнуйте» (Пс. 104, 1).
И что странного было для православной России в том, что ее Цари, Помазанники Божии, держали совет о своей державе с человеком Божиим, пророком?!
Так по примеру благочестивых ветхозаветных царей поступали все Русские Государи. Известно из летописей, что юродивый Христа ради Василий Московский, прозванный «нагоходцем» за чрезвсежительное хождение обнаженным всяких человеческих одежд, Божественной же славе прикрывающей наготу, являлся во дворце пред молодым Царем Иоанном IV и царицей Анастасией для совета и назидания и Святая Церковь, народ христианский радовался сему.
Сам Царь Иоанн Грозный с митрополитом Московским и всея Руси Макарием несли гроб по кончине его через Красную площадь к месту упокоения блаженного в Покровском соборе.
Христа ради юродивые были тайными помощниками и сообщ¬никами русских государей в их нелегком подвиге державного воительства.
Как чудесный государев воинник прославлен блаженный Лаврентий Калужский. В записи Лаврентьева монастыря повествуется: «в лето 1512 нападоша на град Калугу агаряне, противу которых вышел князь (Симеон Иоаннович Калужский) с небольшим войском. Правед¬ный Лаврентий был в то время в княжеском доме и внезапно воск¬ликнул: дайте мне мою секиру острую, нападоша псы на князя Си¬меона, да обороню от псов его! и взем отъиде; князю же Симеону в то время бившуся с агаряны с насада (род судна водоходного) на Оке; агаряном же во множестве обступившим князя, внезапу обретеся на посаде праведный Лаврентий, укрепляя его и все воин¬ство ободрив рекши: не бойтеся! И в тот час победил князь и прогна их, а праведный Лаврентий обретеся паки в дому княжеском, аки юродствуя и говоря: оборонил от псов князя Симеона. Князь, возвратився от брани, поведа бывшее, како явися праведный, и его укреплением и помощью победил врагов, нашедших на город Ка¬лугу».
Духовно-военным ратованием за святой град Москву известен и блаж. Василий Московский чудотворец. В его житии говорится: «В 1521 году при Василии Иоанновиче III незадолго перед напа¬дением татар на русское царство, однажды ночью юродивый Васи¬лий пред северными дверьми Успенского (в Кремле) собора долго молился со слезами Богу вместе с некоторыми благочестивыми людьми, об избавлении сограждан от угрожающей опасности. В храме был слышен страшный шум, виднелся летавший там пламень, от чудотворной Владимирской иконы Божией Матери раз¬дался голос, обличавший жителей Москвы в беззакониях: но теплая слезная молитва юродивого усиливалась. Затем чудный огонь быстро исчез, шум прекратился. Весть о чудесном видении блажен¬ному Василию быстро разнеслась по городу и жители Москвы с тревогою ожидали страшной беды. В скором времени это грозное предзнаменование исполнилось. Крымские и Казанские татары под предводительством Махмет-Гирея вторглись в пределы Руси, грабили и разрушали один город за другим и сожигали все, что встречалось на пути. Посады московские были сожжены, та же участь угрожала и самой столице, но Москва была спасена только молитвами своих великих заступников: татары, устрашенные чудным видением несметного множества воинов на полях московских, поспешили оставить не только Москву, но удалились из России» (И. Ковалевский, Христа ради юродивые, М., 1902, с. 226-227).
Другой московский юродивый Иоанн, нарицаемый Большой Колпак, ратовал в Москве против поляков и жидов. Вологодский уроженец, поспешая через Ростов в Москву, блаж. Иоанн говорил своему духовному сотаиннику и другу Иринарху-затворнику: «Я теперь иду в Москву просить у царя земли, потому что у меня в Москве будет столько видимых бесов (Литвы), что едва уставятся хмелевые тычины. Но их Святая Троица Своею силою прогонит» (Ковалевский, с. 244-245).
Юродивые сопровождали царей при выездах и в походах в качестве тайных телохранителей и духовных оружников.
В рассказе Семена Денисова о юродивом Киприане говорится: «Многажды ездящу царю на царской колеснице с царским дароношением, дивный Киприан, во единой ризе ходяй, прибег на колесницу востечая, с царем ездяще» (Виноград Российский, М, 1906, л-39 об).
Непосвященный наблюдатель отмечает юродивого старца -«старичка» среди телохранителей государя Алексея Михайловича при торжественном въезде в покоренную Вильну в 1655 г. «От ворот до дворца была вся дорога устлана красным сукном, и лестница таким же бархатом. Когда Царь вышел из кареты, то «старичок» шел впереди» (В. Н. Берх, Царствование царя Алексея Михайловича, ч.1, СПб, 1831, с.102).
В одном из писем к патриарху Никону царь Алексей Михайлович, справляясь о здоровье некоего юродивого Василия, по летописям и воспоминаниям иностранцев, посещавших Россию, известного в качестве ближайшего советчика и сотаинника Царя, называет его «наш Друг».
Историк Забелин о значении государевых богомольцев при дворе Русских Царей сообщает следующее: «Царь Алексей Михайлович держал во дворце стариков, имевших по сту лет отроду и очень любил слушать их рассказы о старине. Это были так называемые верховые (придворные) богомольцы, весьма уважаемые за их благочестивую жизнь и древность лет. Они жили подле царских хором в особом отделении дворца и на полном содержании и попечении Государя. В длинные зимние вечера Государь призывал их к себе в комнату, где в присутствии Царского Семейства, они повествовали о событиях и делах, проходивших на их памяти, о дальних странствиях и походах. Особенное уважение Государя к этим старцам простиралось до того, что он нередко сам бывал на их погребении, которое всегда отправлялось с большим торжеством (…). Верховые, т. е. дворцовые (верх значило дворец) богомольцы назывались также и верховыми нищими, в числе их были и юродивые (…). Глубокое всеобщее уважение к этим старцам и старицам, Христа ради юродивым, основывалось на их святой богоугодной жизни и благочестивом значении, какое они имели для нашей древности. Общество благоговело пред ними, чтило их как пророков и провозвещателей Божией воли, как неуклонных и нелицеприятных обличителей» (И. Е. Забелин. Как жили в старину русские Цари-Государи, М., 1991, с. 11).
Уже из этого описания видно, что верховые или государевы богомольцы составляли особый чин «напоминателей» (3 Цар. 4, 4) или «другов царских» (3 Цар. 4, 6) подобный тому, который находился еще при царях Израильских и значение которого состояло в поддержании духовно-наследственной преемственности царского рода через сохранение неписанных династических обычаев, традиций и преданий, охранявших от неправедных приражений и умалений государеву светлость, харизматическую силу государственной власти, царственную благодать.
Преподобный Серафим Саровский и Александр I
Благосоветование Царя и пророка было настолько в духе Православия и так соответствовало русскому Церковному преданию, что именно как человек Божий и опытный странник Григорий Распутин был первоначально представлен ко Двору.
И если те люди, которые способствовали сближению о. Григория и Царской Семьи, стали видеть в этом впоследствии что-то чрезъестественное, не ясно ли, что за измену Православию и своему Государю им попущено было впасть в наказательное исступление ума!
Извествования о смотрительных чудесах Святого Духа читаются отверстыми очами несумненной веры. Сам положивший камень преткновения и соблазна - Крест Свой - на пути шествующих к Нему, Господь наш Иисус Христос заповедал в обличение иудейского злого коварства, умышляющего обратить против Бога Его же оружие: «Всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам. Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему: если же скажет на Духа Святого не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12, 31-32). «Сие сказал Он, потому что говорили: в Нем нечистый дух» (Лк. 3, 30).
Как не хотели окаянные жиды признать действия Святого Духа в Сыне Божием, так не перестают они умышленно на протяжении всей истории Церкви возводить ритуальную клевету на святых Его, дабы через соучастие в нераскаяваемой хуле увлечь вместе с собой в погибель «аще возможно и избранныя».
«Явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола» (1 Ин. 3, 8-10) - говорит апостол Иоанн Богослов. И обвиняют Его жиды, что «Он имеет в Себе веельзевула и что изгоняет бесов силою князя бесовского» (Мк. 4, 22). «Ваш отец диавол» (Ин. 8, 44) - обличает иудеев Господь.
«Все христиане - идолопоклонники и чародеи» - переносит с больной головы на здоровую жидовский талмуд.
Как говорит св. Симеон Новый Богослов: «На Духа Святого хула есть, когда кто действия Духа Святого приписывает диаволу (…). Когда кто-нибудь видит, что какой-нибудь брат христианин совершает чудеса или имеет какое-либо дарование Святого Духа, как то - сокрушение сердечное, или слезы, или смирение, или разумение божеских вещей, или другое что такое, что подает Дух Святой любящим Бога, и говорит, что это прелесть диавола, - тот хулит Святого Духа».
И святые отцы, предостерегая от возможных приражений ритуальной святотатственной клеветы, говорят: «Мы веруем, но не верою действенной, и по обновлении Духом в крещении не перестаем жить плотски. Если иногда, покаявшись, и начинаем исполнять заповеди, то исполняем их только внешне, а не духовно, и до того отвыкаем от духовной жизни, что проявления ее в других кажутся нам неправостями и заблуждениями» (св. Григорий Синаит).
«Кто слушает святых, тот начинает с сердечным благочестием относиться, не говорю уж к самим сверхъестественным дарованиям, но даже к тому, что в них спорно, потому что, как говорит св. Марк: есть неведомая младенцам благодать, которую нельзя ни анафематствовать ради ее возможной истины, ни принимать ради ее возможной ошибки, и далее: только Господу судить, кого удостоить Своей благодати, и если Он принял человека, то «кто ты, судящий чужого раба (Рим. 14, 4) - говорит апостол». И далее.
«Духовные действия (энергемы) даже после обучения едва поймешь, иначе и быть не может. Недаром истинное слово Господне, пребывающее во веки веков (Пс. 18, 9), открыло Иоанну, что праведнику дается «белый камень», которого никто не может понять, кроме получившего (Ап. 2, 7)» (св. Григория Палама).
«Христиане должны употреблять все старания вовсе никого не осуждать, ни явную блудницу, ни грешников, ни людей бесчинных, взирать же на всех с простодушным произволением, чистым оком, чтобы обратилось человеку как бы в нечто естественное и непременное никого не унижать, не осуждать, никем не смущаться и не делать различия между людьми» (св. Макарий Великий).
Но если столь великих усилий требует охранение благого произволения от нечаянных и тайных приражений святотатственной хулы и кощунства, то сколь мерзко перед Богом и какого страшного наказания достойна злонамеренная ритуальная клевета, возводимая на святых Божиих по наущению диавола талмудическим жидовством и жидовствующими отступниками из христиан.
История русской Церкви и Государственности показывает, что особо изощренной хуле и наиболее яростным гонениям подвергались всегда те действия Святого Духа в человеках, в которых проявлялось Божественное Смотрение о России как «стане святых и городе, возлюбленном» Богом, последнем оплоте Православия, непобедимом в конечной брани с антихристом и полчищами его.
И в первую очередь змеиное жало ритуального оклеветания всегда направляемо было против живых носителей и охранителей церковного эсхатологического предания -Христа ради юродивых, странников, людей Божиих, в которых дар духовного ведения, прозрения будущего, срастворяется благодатью «заступления, правления», властью наводить грозу на сопостат Святой Церкви. Особенная же, неистовая ненависть врага спасения человеческого устремляется всякий раз туда, где только покажется симфония пророческого и царского служения, соединение духовного ведения русских святых и державной мощи благоверных Государей в державном устроении Святой Руси как Нового Иерусалима.
В государственном устройстве Империи Третьего Рима, точно так же как и в ветхозаветные времена, пророческое служение выполняло функцию «удерживающего» от подмены источника власти и превращения ее во всемирную монархию с царем «по действу сатанину» вместо Богопомазанного Государя.
В пору наивысшего расцвета государственной церковности, ругаясь миру, блаженные во Христе проводили жительство, как среди бедствий, предреченных Спасителем на кончину века, являясь постоянным обличением государственной измены эсхатологическим задачам Православного Царства.
Всякий раз как перед Государями Русскими, имевшими, по Соломону, сердца свои в руке Божией, возникал соблазн, подобно Христу, искушаемому в пустыне, принять власть из руки князя мира сего, Святой Дух подвигал угодников Своих, блаженных пророков вопиять об измене.
То же самое по «закону подлости», святотатственной хулы и кощунства делал и нечистый дух, находя себе соработников в лице лицемерных человеков, прикрывающих дьявольскую неприязнь заботой об исправлении церковного благочестия.
Благоверный Царь Иоанн Васильевич Грозный жаловался во втором послании к Собору: «лживые пророки, мужики и женки, и девки, и старые бабы бегают из села в село, нагие и босые, с распущенными волосами, трясутся и бьются, и кричат: св. Анастасия и св. Пятница велят им».
В XVII веке неуставное благочестие уже регламентируется церковной властью. Патриарх Иосиф писал в указе 1636 года: «инии творятся малоумнии, а потом их видят целоумних; а инии ходят в образе пустынническом и во одеждах черних, и в веригах, растрепав власы; а инии во время святого пения в церквах ползают, писк творяще, и велик соблазн полагают в простых человецех».
«Понеже - сказано было в окружной грамоте 1646 г. - от их крику и писку православным христианам божественного пения не слыхать, да те в церкви Божии приходят, яки разбойники с палки, а под теми палки у них бывают копейца железныя, и бывают у них меж себя брани до крови и лая смрадная». И собор 1666-1667 г. повелел «имати власы растящих и ризы черныя носящих, и босых ходящих, иже мнятся благоговейна быти, не суть такови» (Ковалевский, с. 156).
В синодальную эпоху дух святотатственной хулы под прикрытием заботы об исправлении церковного благочестия прочно входит в миссионерскую практику.
«Церковная власть времен Петра I преследовала лжеюродивых, как об этом говорят постановления Св. Синода 1722 года «о помещении мнимоюродивых (ханжей) с употреблением их в труд до конца жизни»; указом 1732 года воспрещалось «впускать юродивых в кощунных одеждах в церкви», где они кричали, пели, делали разные бесчинства во время богослужения - единственно будто бы из корыстного желания обратить на себя внимание богомольцев. Такие беспорядки в церквах вызвали со стороны духовной власти следующее распоряжение от 14 июля (1732 года): «Святейшему Правительств. Синоду известно учинилось, что при некоторых церквях имеются люди, являющие себя якобы юродивые, которые не токмо во время Божественного пения приходя в Церковь Божию, между предстоящими в ней от своего юродства продираяся, чинят слышателям, во внимании чтомого и поемого, помешательство, наипаче же по неблагоразумению своему, одеяся в кощунския одежды, наводят немалый смех и соблазн, от чего вместо ожидаемого от Всещедрого Бога содеянных согрешений своих прощения, вящший через такое, во время службы Божественныя исправления, юродствующих шатания, те в церквях Божиих предстоящие, грех себе приумножают, а Церкви Святей происходит важное поношение, того ради (…) Св. Синод приказал: во обретающихся в С.-Петербурге всех церквях таковых юродивых отныне впредь отнюдь и всемерно бродить недопущать; а когда кто из таковых юродствующих в Церковь Божию в употребляемом по надлежащему, а не в кощунском одеянии приходить будут, те б стояли с достодолжною тихостию и неподвижно не между народом, но в удобном уединенном месте; а буде они станут чинить каковые своеволия, и их к тому не допускать, а показывать за то им, яко юродивым от священно-церковнослужителей угрозительные способы. А ежели они от того никакого страху иметь не будут, то их во время всякого церковного пения из тех церквей высылать вон. Каковые же ныне юродивые при здешних церквах суть, тех сыскать в духовное правление и какими возможно способы испытывать, наипаче о том: не притворствуют ли они? и потом следовать, как надлежит: чей он крестьянин, как и отколь сюда пришел и где пристанище имеет, и отколь пищу и одежду получает и собираемыя от податей деньги куда они отдают (…). Для исполнения всего вышеописанного во все епархии ко архиереем послать указы» (Ковалевский, с. 159-160).
Очевидно, церковному отделу ГПУ-НКВД не было нужды составлять специальные инструкции по организации наблюдения и контроля над церковной средой, они были составлены за два столетия до полного захвата большевиками государственной власти в форме синодальных указов. И созданием самих карательных органов революция всего лишь легализовала структуры и кадры, конспиративно существовавшие внутри церковной среды. Иначе не объяснить феномен многочисленных гапонов и илиодоров, с легкостью менявших священнические рясы на пиджаки провокаторов и кожаные тужурки сотрудников чека.
Об отношении церковных властей к подвигу юродства в начале XX в. можно судить по брошюре, допущенной к печати официальной церковной цензурой и выдержавшей около десяти переизданий «Вразумление заблудшим…», в которой стилистически безупречным языком церковной проповеди под видом ревности по благочестию сеется откровенная хула на Святого Духа.
«Упомянем еще и о иных посланниках бесовских, развращающих народ, - пишет облеченный священным саном автор брошюры, - это так называемые юродивые (и странники) - босоногие, обвешивающие себя разными крестами и образами, украшающие себя лентами и т. п.; иные из них носят монашескую одежду и длинные волосы. Все это они делают для обмана простых людей, несведующих в Св. Писании. Из житий святых знаем, что и в древние времена было очень мало истинно юродивых; а что же сказать о нынешних юродивых? Если и есть из них истинные рабы Божии, то очень редкие, а по большей части нынешние юродивые это праздношатающиеся дармоеды, развращенные нравами и других под видом благочестия, развращающие, говорят они более притчами, при людях много молятся, постятся, а когда никто их не видит, или когда находятся в местах своих сборищ, - они предаются таким гнусным порокам, о которых, по слову Апостола, срамно есть и глаголати» («Вразумление заблудшим», составленное на основании Священного Писания», М., 1897 г., с. 7-9).
По свидетельству древних писателей, подобные обвинения были возводимы и на первых христиан, что служило поводом для гонений от императорской власти.
В синодальную эпоху не только живое подвижничество в юродстве Христа ради подвергалось осмеянию, святотатственной хуле и прямым гонениям от властей, но умалялось и задвигалось на задний план само значение подвига уже прославленных Церковью святых.
Заметное «потеснение» лика юродивых Христа ради из собора русских святых происходило во всех областях церковной жизни - литургике, иконописании, агиографии.
Бденным святым (т. е. тем, кому по церковному уставу полагается совершать всенощные бдения, как, например, блаженному Василию Московскому) не всегда пелись и тропари, а часто службы опускались вовсе.
В иконографии того же св. Василия Московского - «нагоходца» - по-явилась стыдливая набедренная повязка, неизвестная древним подлинникам. В житиях юродивых были переписаны наиболее соблазнительные подвиги и чудеса, а иные выброшены совсем!
Так блаженный Иоанн Московский по прозвищу Большой Колпак, или Великоколпачник, известный тем, что ходил в большой железной шапке и, как сказано в древнем его житии, «на тайных удах медные кольца ношаше», у св. Димитрия Ростовского и последующих агиографов представлен носящим эти кольца на пальцах рук.
Живой аскетический опыт русских юродивых, передаваемый из поколения в поколение учениками великих святых искоренялся путем превращения последователей той или иной школы юродивых в сектантов различных толков и преследования их с помощью церковной и государственной власти.
Так ученики блаж. Иоанна Московского, имевшего правило коленопреклоненно молиться на восток, как повествует его житие, не отрывая взгляда от восходящего солнца, пока оно не становилось в зените, были усилиями миссионеров илиодоровско-гапоновской конспирации обращены в секту «дырников».
Святотатственно, издевательски этим сугубым молитвенникам вменялось в вину, что они «молятся на дыру», которую проделывали где-нибудь на чердаке, чтобы подальше от соглядатайских глаз совершать иоанново молитвенное правило.
Ученики школы блаженного Василия Московского, наученные святым при обращении среди порочных людей принимать на себя вид бесстыдного распутства ради сохранения собственной целомудренной чистоты (прием, известный каждой блуднице, желающей избежать надоедливых домоганий), преследовались по обвинению в хлыстовстве.
«Что такое в самом деле означает этот термин «хлыстовство»? - спрашивает исследователь сектанства В. Бонч-Бруевич в статье «Научные открытия «Нового времени» - и тотчас отвечает на поставленный им самим вопрос: «И мы еще раз подтверждаем здесь решительно и непоколебимо, что никакой такой секты не существует нигде в мире, а есть только удобный пароль (…) при преследовании русских…».
И далее так поясняет эту мысль: «Когда в 1905 году была введена хотя относительная, маленькая свобода совести (…), стали преследоваться исключительно так называемые «хлысты», это было уже в 1906-1907 г.г.- то получилось громадное количество процессов именно по этому направлению, сектантов, которых ранее миссионеры называли «штундобаптисты», «штундотолстовцы», теперь стали называть хлыстами. С этого времени, например, трезвенники московские и петербургские, подгорновцы, - последователи крестьянина Подгорного, штундисты, молокане, стали присоединятся миссионерами в той или иной форме к хлыстам и самым жесточайшим образом преследоваться в 1910-1912 гг., когда в год бывало по 60-80 процессов. Тех людей, которых несколько лет назад преследовали и обвиняли в штундизме, на основании сенатского разъяснения стали пачками ссылать в Сибирь за «хлыстовщину», а то и другое взаимно друг друга исключает. Таким образом, я вторично подчеркиваю, что миссионерские наименования сект были оружием борьбы и преследования сектантов» (В. Д. Бонч-Бруевич, Избр. соч., М., 1959, с. 370-371).
Для разрушения церковного эсхатологического предания, соединявшего на Руси в единую державу Царя и народ, применялся метод двойной провокации - взаимного ритуального оклеветания и террора.
От лица официальной государственной и церковной власти последние люди земли, ее державные хранители были обвинены в измене государственной церковности, от имени народа Державному Хозяину земли ставилось в вину предательство ее государственных и церковных интересов.
Тайно направляющие все антидержавные мятежи и смуты «сионские мудрецы» предусматривают в своих протоколах: «Мы могли бы бояться соединения гоевской зрячей силы царствующих со слепой силой народной, но нами приняты все меры против такой возможности: между тою и другой силой нами воздвигнута стена в виде взаимного между ними террора. Таким образом, слепая сила народа останется нашей опорой, и мы, только мы, будем служить ей руководителем и, конечно, направим ее к нашей цели» (Протокол, № 9).
Те же мудрецы через вовлечение в антидинастический заговор великих князей и русских аристократов с жидовским духом и кровью сумели организовать террор верховной власти против слепой (читай: незлобивой) силы народа. В этом и состоял ритуальный смысл оклеветания и убийства св. мученика Григория, который не был сокрыт от современников.
В одном из документов эпохи - обличительном письме, направленном Феликсу Юсупову, состоявшему в родстве с царской фамилией, возмущенный автор пишет: «Крестьяне и теперь уже стараются выяснить виновность Григория Распутина, убитого в Вашем доме вопреки всем обычаям гостеприимства. Многие вожди крестьянства высказываются в том смысле, что в лице Распутина символически выброшено все русское крестьянство под мост, посему находят желательным всестороннее освещение этого дела, по сию пору для многих загадочного. И буде явится возможность установить невиновность Распутина в чем-либо, то крестьяне имеют в виду требовать суда над убийцами и сообщниками» (ГАРФ, фонд Распутина).