И.О. Кузьмин. Материалы к вопросу об обвинениях евреев в ритуальных преступлениях
15.
Велижское дело.
(Стр. 169-175).
Государственный Совет в Общем Собрании 15, 18 и 20 Декабря 1834 г. и 3 Января 1835 г. слушал журнал Гражданского Департамента по делу о евреях г. Велижа, подозреваемых в умерщвлении солдатского сына Емельянова.
Государственный Совет, обозрев дело cиe во всех его подробностях, находит, что Гражданский Департамент, в порядке его рассмотрения разделил оное на две части:
а) На общий предмет, объемлющий вопрос о употреблении евреями в обрядах их веры христианской крови.
б) На уголовное дело, собственно о умерщвленном в Beлиже христианском младенце.
Таковое разделение, которое во всяком другом деле могло бы представляться не нужным, в Велижском производстве признано Департаментом за необходимое и по свойству обвинения и по ходу дела, ибо первое имело начало свое, как по всему видно, не столько в положительных и частно к настоящему делу относящихся уликах, сколько в общем против евреев предубеждении, а ход дела во вторичном его производстве выведен из обыкновенных форм уголовного судопроизводства и следствие, произведенное особою Комиссиею, не быв рассмотрено в первой инстанции и миновав вторую ревизионную, поступило прямо в Правительствующий Сенат с мнением генерал-губернатора, в коем древнее против евреев предубеждение решительно уже признается достоверным и принимается за основу всего мнения.
В отношении к первому предмету, Гражданский Департамент, опровергая предубеждение о умерщвлении евреями христианских детей подробными историческими и судебными фактами и другими сильными доводами, считает необходимым, дабы положить сему конец и отвратить возрождение дел, подобных Велижскому производству, подтвердить повсеместно об исполнении во всей силе Высочайшего повеления, объявленного в 1817 году бывшими министрами духовных дел и народного просвещения.
В отношении ко второму предмету Департамента, доказывая столь же подробно несообразность и невероятность обращенных на подсудимых евреев обвинений, считает справедливым не только освободить их от всякой ответственности, но еще и вознаградить их за долговременное тюремное содержание, открыв с сим вместе запечатанные в Велиже еврейские школы и дозволив в них служение, донощиц, вместо заслуженной ими каторжной работы, как вовлеченных в преступные их действия посторонним влиянием, сослать только на поселение, наконец содействовавшую им в малолетстве крестьянскую девку Еремееву, отдать в монастырь на исправление.
За сим Гражданский Департамент и самое заключение свое разделил на две части: одну, содержащую в себе рассуждения и замечания его о ходе и существе дела, в соотношениях оного к общему вопросу о употреблении евреями христианской крови, Департамент представляет единственно для доведения до Высочайшего сведения; другую, объемлющую окончательное его мнение к развязке дела и к истреблению помянутого предубеждения он полагает объявить в установленном порядке Правительствующему Сенату.
Государственный Совет обратясь начально к тому, что составляет собственно предмет настоящего уголовного дела, убедился вполне, по обстоятельствам оного и по свидетельствам о найденных на теле младенца солдатского сына Емельянова признаках истязаний, что смерть его последовала не от естественных причин и что он умерщвлен насильственным образом. Но доказательства к открытию виновных в сем убийстве, не смотря на то, что они следственною Комиссиею и генерал-губернатором признаны были убедительными, по подробному разбору, основанному Гражданским Департаментом на самом внимательном сличении и разложении их, нисколько не могут быть сочтены достаточными. По разуму уголовного нашего законодательства, чем более тяжко обвинение, тем и доказательства должны быть сильнее; здесь напротив главнейшим выводится донос трех женщин дознанного дурного поведения, донос который, хотя и обличен в виде добровольного сознания в участии их по преступлению, но также не может иметь судебной веры; законы наши дают собственному признанию силу судебного доказательства тогда только, когда: а) признание сходно с произведенным действием и б) когда притом показаны такие обстоятельства действия, по которым о достоверности и истине его сомневаться не возможно. В настоящем же деле разбор и соображения Гражданского Департамента достаточно раскрывают, сколько есть в доносе противоречий и лжесвидетельств, а подсудимые евреи неясными ответами при допросах и на очных ставках с докащицами, и частью разнообразными и несправедливыми показаниями, хотя могли навлечь на себя сомнение, но от сомнения сего весьма еще далеко до полной судебной достоверности.
Из сих соображений Государственный Совет выводит общее заключение: что преступление, т. е. убийство мальчика в Велиже, действительно совершено, но виновники оного, в настоящем положении дела, столь же мало известны, как и пред начатием следствия.
Рассматривая с сей стороны настоящее дело, Государственный Совет признает совершенно справедливым, согласно заключению Гражданского Департамента, освободить подсудимых евреев от всякой дальнейшей ответственности, но не усматривает достаточных причин к вознаграждению их за претерпенное тюремное заключение, ибо независимо от общего вопроса о возможности и удобства таковых вознаграждений со стороны Правительства, в настоящем случае подсудимые, по упомянутой выше неясности, разнообразию и несправедливости их ответов, должны приписывать долговременность своего заключения отчасти собственной вине.
В прочих статьях Велижского дела, Государственный Совет принимает мнение Гражданского Департамента, не полагая только упоминать, что докащицы вовлечены были в ложные свои доносы посторонним влиянием, так как по делу сего в точности не доказано, и считая удобнейшим девку Еремееву, которая впала в предосудительные свои поступки в самом еще юном возрасте, не удаляя в монастырь, отдать на священническое увещание на место ее жительства; об открытии же велижских еврейских школ предоставить сделать министру внутренних дел особое распоряжение, независимо от решения по настоящему делу.
Переходя от сего к общему вопросу, касательно степени справедливости распространившегося в народе предубеждения, о употреблении евреями в обрядах своих христианской крови, Государственный Совет соглашается также с мнением Гражданского Департамента, что сие мрачное и чуждое понятиям нашего века предубеждение, не быв ни доказано достоверными событиями, ни подтверждено когда-либо судебно в строгом юридическом смысле, могло возыметь начало свое от суеверных преданий и укорениться потом от той ненависти, которую питали прежние христиане к целому еврейскому племени. Надеяться должно, что предубеждение сие, по мере дальнейших успехов образованности, исчезнет и у нас подобно тому, как оно искоренилось уже в других странах Европы. Но дабы между тем случающиеся иногда в западных губерниях похищения христианских детей не могли, подкрепляя в народе сие пагубное предубеждение, возбуждать новые преследования, совращающие только ход изысканий с прямого их пути, то Государственный Совет и с своей стороны признает неизлишним возобновить силу Высочайшего повеления 1817г. особым от имени Его Величества подтверждением, не сливая впрочем сего предмета с разрешением частного уголовного дела, и распространив подтверждение сие на те только губернии, в коих евреям жить дозволено, так как и первое Высочайшее повеление начальникам одних сих губерний объявлено было.
Наконец, что касается до предложенных Правительствующим Сенатом, при рассмотрении сего дела, перемен в порядке общественного богослужения евреев, то предмет сей, как входящий в проект общего для евреев устава, рассматриваемый уже Департаментом Законов, особого суждения теперь не требует.
Остановясь на сих основаниях, Государственный Совет признал нужным разделить суждения и замечания свои также на две части, полагая все вышеизложенное, совокупно с заключением Гражданского Департамента, повергнуть единственно на Высочайшее благоусмотрение, а Правительствующему Сенату объявить в установленном порядке следующее по сему делу мнение:
„Государственный Совет, по внимательном соображении всех обстоятельств многосложного и запутанного Велижского дела, находит, что показания докащиц: Терентьевой, Максимовой и Козловской, заключая в себе многие противоречия и несообразности без всяких положительных улик или несомненных доводов, не могут быть приняты судебным доказательством к обвинению евреев в приписываемых им важных преступлениях, и потому полагает:
1) Евреев, подсудимых по делу об умерщвлении солдатского сына Емельянова и по другим подобным делам, заключающимся в Велижском производстве, а равно по делам о поругании над христианскою Святынею, как положительно не уличенных, от суда и следствия освободить.
2) Докащиц христианок: крестьянку Терентьеву, солдатку Максимову и шляхтянку Козловскую, не доказавших тех ужасных преступлений и отступления от веры, которые они сами на себя взводили, но виновных в изветах, коих в последствии ничем не могли подтвердить, сослать в Сибирь на поселение, лишив Козловскую шляхетства.
3) Крестьянскую девку Еремееву, хотя за вымысел видений и за разглашение себя в простом народе предсказательницею, надлежало бы подвергнуть строгому взысканию, но как она впала в сии предосудительные поступки в самом еще юном возрасте, то и ограничиться отданием ее на священническое увещание, на месте ее жительства.
4) Крестьянку Меланью Желнову и солдатку Агафью Демидову, как ни в чем не виновных, освободить.
Что же касается до тех обстоятельств, которые, не состоя в непосредственной связи собственно с разрешением сего уголовного дела, не введены и в состав помянутого мнения, то Государственный Совет полагает предоставить по оным министру внутренних дел.
1) Объявить Высочайшее разрешение, чтобы еврейские школы в городе Велиже, по случаю производства сего дела запечатанные, были открыты для богослужения.
2) Под видом доходящих до Правительства сведений о следствиях против евреев, начинающихся без доказательств законных по одному предубеждению в употреблении ими христианской крови, подтвердить от имени Его Императорского Величества начальникам тех губерний, в коих дозволено евреям постоянное пребывание, чтобы и Высочайшее повеление, объявленное по предмету сему бывшим министром духовных дел и народного просвещения князем Голицыным 6 Марта 1817 года, не было упускаемо из виду и исполнялось во всей точности.
Председатель Департамента Гражданских и Духовных дел и один член сего Департамента (Бахметев. Член сей при подписании журнала объявил, что соглашается с заключением Общего Собрания. Подписал: Барон М. Корф.) с своей стороны объявили, что соглашаясь с заключением Общего Собрания Государственного Совета, касательно смягчения наказания крестьянской девке Еремеевой и меры подтверждения Высочайшего повеления 6 Марта 1817 года, они в прочих частях сего дела, удерживают мнение, в Департаменте ими объявленное; касательно же предположенного ими в сем мнении вознаграждения оправдываемых евреям, в особенности рассуждают, что если правительство имеет право и власть наказывать виновных, то ему взаимно предлежит и обязанность вознаграждать безвинно пострадавших, без чего не будет и правосудия,
Подлинный за подписом председателя и членов Государственного Совета и скрепою в должности государственного секретаря, статс-секретаря барона М. Корфа.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою написано:
«Быть по сему».
В С.-Петербурге, 18 января 1835 года.
Мнение государственного совета.
Государственный Совет, в Департаменте Гражданском и Духовных дел и в Общем Собрании, рассмотрев дело, внесенное за разногласием, происшедшим в Общем Собрании Правительствующего Сената, о евреях города Велижа, Витебской губернии, подозреваемых в умерщвлении солдатского сына Емельянова, - по внимательном соображении всех обстоятельств сего многосложного и запутанного дела, находит, что показания докащиц: Терентьевой, Максимовой и Козловской, заключая в себе многие противоречия и несообразности, без всяких положительных улик или несомненных доводов, не могут быть приняты судебным доказательством к обвинению евреев в приписываемых им важных преступлениях и потому мнением положил:
1) Евреев подсудимых по делу об умерщвлении солдатского сына Емельянова и по другим подобным делам, заключающимся в Велижском производстве, а равно по делам о поругании над христианскою Святынею, как положительно не уличенных, от суда и следствия освободить.
2) Докащиц христианок: крестьянку Терентьеву, солдатку Максимову и шляхтянку Козловскую, не доказавших тех ужасных преступлений и отступления от веры, которые они сами на себя взводили, но виновных в изветах, коих впоследствии ничем не могли подтвердить, сослать в Сибирь на поселение, лишив Козловскую шляхетства.
3) Крестьянскую девку Еремееву, хотя за вымысел видений и за разглашение себя в простом народе предсказательницею, надлежало бы подвергнуть строгому взысканию; но как она впала в сии предосудительные поступки в самом еще юном возрасте, то и ограничиться отданием ее на священническое увещание на месте ее жительства.
4) Крестьянку Меланью Желнову и солдатку Агафью Демидову, как ни в чем не виновных освободить.
Председатель Государственного Совета (подп.) Новосилъцов (Архив Государственного Совета, Высоч. Постан. 1835 г., кн. № 46, док. № 8).
Дело Гражданского Департамента о велижских евреях, обвиняемых в умерщвлении христианских детей и в поругании над святынею, удостоено Высочайшего утверждения по III отделению мемории Общего Собрания 15, 17 и 20 декабря 1834 г., и 3 января 1835 г. Причем Его Величество изволил написать собственноручно следующую Высочайшую резолюцию:
«Разделяя мнение Гос. Совета, что в деле сем, по неясности законных доводов, другого решения последовать не может, как то, которое в утвержденном мной мнении изложено; считаю однако нужным прибавить, что внутреннего убеждения, чтоб убийство Евреями произведено не было, не имею и иметь не могу. Неоднократные примеры подобных умерщвлений с теми же признаками, но всегда непонятными по недостатку законами требуемых доказательств, и даже ныне производимое весьма странное дело в Житомире, доказывают, по моему мнению, что между Евреев существуют вероятно изуверы или раскольники, которые христианскую кровь считают нужною для своих обрядов - сие тем более возможным казаться может, что к несчастию и среди нас, христиан, существуют иногда такие секты, которые не менее ужасны и непонятны: н. п. сожигальщики и самоубийцы, которых неслыханный пример был уже при мне, в Саратовской губернии. - Словом, не думая отнюдь, чтобы обычай сей мог быть общим Евреям, не отвергаю однако, чтоб среди их не могли быть столь же ужасные изуверы, как и между нас христиан (Архив Государственного Совета Мемории Государственного Совета, 1835 г., ч. 1. Январь, № 79, стр. 1-2 и 284-285).
Записка в должности Государственного Секретаря Статс-Секретаря барона Корфа.
Проекты двух отношений с объявлением Высочайших повелений по делу о Велижских евреях.
Государь Император, по рассмотрении сих двух проектов, Высочайше одобрив первый, об открытии еврейских школ в Велиже и повелев оный отправить, касательно второго за благо признать изволил: не делать особого подтверждения Высочайшего повеления б Марта 1817 года, соответственно чему и будет объявлена Высочайшая воля Г. Председателем Государственного Совета, а между тем первое отношение мною подписано и следует к отправлению.
Государственная Канцелярия 22 Генваря 1835 г. №75
Господину Министру Внутренних дел.
В Государственном Совете рассматриваемо было дело, внесенное за разногласием, происшедшим в Общем Собрании Правительствующего Сената, о евреях города Велижа, Витебской губернии, подозреваемых в умерщвлении солдатского сына Емельянова. Государственный Совет, разрешив сие дело мнением, удостоенным Высочайшей конфирмации в 18 день сего Генваря, вместе с сим положил: предоставить Вашему Превосходительству объявитъ кому следует Высочайшее разрешение, чтобы еврейские школы в городе Велиже, по случаю производства сего дела запечатанные, открыты были для богослужения.
По рассмотрении Государем Императором мемории Государственного Совета по сему предмету, я имею честь о таковом положении оного сообщить Вашему Превосходительству, для зависящего исполнения.
В должности Государственного Секретаря, Статс-Секретарь (подписал) барон М. Корф.
Пометка рукою в должности Государственного Секретаря, Статс-Секретаря барона Корфа.
«Рассматривано Государем Императором в С. Петербурге 22 Генв. 1835; но Высочайшего соизволения не воспоследовало».
ГОСУДАРСТВЕННАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ. «? Генваря 1835 г. № ?».
Господину Министру Внутренних дел.
По случаю доходящих до Правительства сведений о следствиях против евреев по
уголовным делам, начинающихся без доказательств законных, по одному предубеждению в употреблении ими христианской крови, Государь Император, по положению Государственного Совета, Высочайше повелеть изволил: подтвердить И м е н е м Его Величества, чрез Министерство Внутренних дел, начальникам тех губерний, в коих дозволено евреям постоянное пребывание, чтобы Высочайшее повеление, объявленное по предмету сему бывшим министром духовных дел и народного просвещения 6 марта 1817 г. не было упускаемо из виду и исполнялось во всей точности.
О таковой Высочайшей воле честь имею сообщить Вашему Превосходительству, для зависящего исполнения.
В должности Государственного Секретаря, Статс- Секретарь (Архив Государственного Совета, Д-та Гражданских и Духовных дел, 1834 г., д. № 92 [Материалы предварительного следствия по Велижскому делу в нескольких больших томах хранятся в архиве при Витебском губ. правлении. - И. Кузьмин]).
Велижское дело.
(Стр. 169-175).
Государственный Совет в Общем Собрании 15, 18 и 20 Декабря 1834 г. и 3 Января 1835 г. слушал журнал Гражданского Департамента по делу о евреях г. Велижа, подозреваемых в умерщвлении солдатского сына Емельянова.
Государственный Совет, обозрев дело cиe во всех его подробностях, находит, что Гражданский Департамент, в порядке его рассмотрения разделил оное на две части:
а) На общий предмет, объемлющий вопрос о употреблении евреями в обрядах их веры христианской крови.
б) На уголовное дело, собственно о умерщвленном в Beлиже христианском младенце.
Таковое разделение, которое во всяком другом деле могло бы представляться не нужным, в Велижском производстве признано Департаментом за необходимое и по свойству обвинения и по ходу дела, ибо первое имело начало свое, как по всему видно, не столько в положительных и частно к настоящему делу относящихся уликах, сколько в общем против евреев предубеждении, а ход дела во вторичном его производстве выведен из обыкновенных форм уголовного судопроизводства и следствие, произведенное особою Комиссиею, не быв рассмотрено в первой инстанции и миновав вторую ревизионную, поступило прямо в Правительствующий Сенат с мнением генерал-губернатора, в коем древнее против евреев предубеждение решительно уже признается достоверным и принимается за основу всего мнения.
В отношении к первому предмету, Гражданский Департамент, опровергая предубеждение о умерщвлении евреями христианских детей подробными историческими и судебными фактами и другими сильными доводами, считает необходимым, дабы положить сему конец и отвратить возрождение дел, подобных Велижскому производству, подтвердить повсеместно об исполнении во всей силе Высочайшего повеления, объявленного в 1817 году бывшими министрами духовных дел и народного просвещения.
В отношении ко второму предмету Департамента, доказывая столь же подробно несообразность и невероятность обращенных на подсудимых евреев обвинений, считает справедливым не только освободить их от всякой ответственности, но еще и вознаградить их за долговременное тюремное содержание, открыв с сим вместе запечатанные в Велиже еврейские школы и дозволив в них служение, донощиц, вместо заслуженной ими каторжной работы, как вовлеченных в преступные их действия посторонним влиянием, сослать только на поселение, наконец содействовавшую им в малолетстве крестьянскую девку Еремееву, отдать в монастырь на исправление.
За сим Гражданский Департамент и самое заключение свое разделил на две части: одну, содержащую в себе рассуждения и замечания его о ходе и существе дела, в соотношениях оного к общему вопросу о употреблении евреями христианской крови, Департамент представляет единственно для доведения до Высочайшего сведения; другую, объемлющую окончательное его мнение к развязке дела и к истреблению помянутого предубеждения он полагает объявить в установленном порядке Правительствующему Сенату.
Государственный Совет обратясь начально к тому, что составляет собственно предмет настоящего уголовного дела, убедился вполне, по обстоятельствам оного и по свидетельствам о найденных на теле младенца солдатского сына Емельянова признаках истязаний, что смерть его последовала не от естественных причин и что он умерщвлен насильственным образом. Но доказательства к открытию виновных в сем убийстве, не смотря на то, что они следственною Комиссиею и генерал-губернатором признаны были убедительными, по подробному разбору, основанному Гражданским Департаментом на самом внимательном сличении и разложении их, нисколько не могут быть сочтены достаточными. По разуму уголовного нашего законодательства, чем более тяжко обвинение, тем и доказательства должны быть сильнее; здесь напротив главнейшим выводится донос трех женщин дознанного дурного поведения, донос который, хотя и обличен в виде добровольного сознания в участии их по преступлению, но также не может иметь судебной веры; законы наши дают собственному признанию силу судебного доказательства тогда только, когда: а) признание сходно с произведенным действием и б) когда притом показаны такие обстоятельства действия, по которым о достоверности и истине его сомневаться не возможно. В настоящем же деле разбор и соображения Гражданского Департамента достаточно раскрывают, сколько есть в доносе противоречий и лжесвидетельств, а подсудимые евреи неясными ответами при допросах и на очных ставках с докащицами, и частью разнообразными и несправедливыми показаниями, хотя могли навлечь на себя сомнение, но от сомнения сего весьма еще далеко до полной судебной достоверности.
Из сих соображений Государственный Совет выводит общее заключение: что преступление, т. е. убийство мальчика в Велиже, действительно совершено, но виновники оного, в настоящем положении дела, столь же мало известны, как и пред начатием следствия.
Рассматривая с сей стороны настоящее дело, Государственный Совет признает совершенно справедливым, согласно заключению Гражданского Департамента, освободить подсудимых евреев от всякой дальнейшей ответственности, но не усматривает достаточных причин к вознаграждению их за претерпенное тюремное заключение, ибо независимо от общего вопроса о возможности и удобства таковых вознаграждений со стороны Правительства, в настоящем случае подсудимые, по упомянутой выше неясности, разнообразию и несправедливости их ответов, должны приписывать долговременность своего заключения отчасти собственной вине.
В прочих статьях Велижского дела, Государственный Совет принимает мнение Гражданского Департамента, не полагая только упоминать, что докащицы вовлечены были в ложные свои доносы посторонним влиянием, так как по делу сего в точности не доказано, и считая удобнейшим девку Еремееву, которая впала в предосудительные свои поступки в самом еще юном возрасте, не удаляя в монастырь, отдать на священническое увещание на место ее жительства; об открытии же велижских еврейских школ предоставить сделать министру внутренних дел особое распоряжение, независимо от решения по настоящему делу.
Переходя от сего к общему вопросу, касательно степени справедливости распространившегося в народе предубеждения, о употреблении евреями в обрядах своих христианской крови, Государственный Совет соглашается также с мнением Гражданского Департамента, что сие мрачное и чуждое понятиям нашего века предубеждение, не быв ни доказано достоверными событиями, ни подтверждено когда-либо судебно в строгом юридическом смысле, могло возыметь начало свое от суеверных преданий и укорениться потом от той ненависти, которую питали прежние христиане к целому еврейскому племени. Надеяться должно, что предубеждение сие, по мере дальнейших успехов образованности, исчезнет и у нас подобно тому, как оно искоренилось уже в других странах Европы. Но дабы между тем случающиеся иногда в западных губерниях похищения христианских детей не могли, подкрепляя в народе сие пагубное предубеждение, возбуждать новые преследования, совращающие только ход изысканий с прямого их пути, то Государственный Совет и с своей стороны признает неизлишним возобновить силу Высочайшего повеления 1817г. особым от имени Его Величества подтверждением, не сливая впрочем сего предмета с разрешением частного уголовного дела, и распространив подтверждение сие на те только губернии, в коих евреям жить дозволено, так как и первое Высочайшее повеление начальникам одних сих губерний объявлено было.
Наконец, что касается до предложенных Правительствующим Сенатом, при рассмотрении сего дела, перемен в порядке общественного богослужения евреев, то предмет сей, как входящий в проект общего для евреев устава, рассматриваемый уже Департаментом Законов, особого суждения теперь не требует.
Остановясь на сих основаниях, Государственный Совет признал нужным разделить суждения и замечания свои также на две части, полагая все вышеизложенное, совокупно с заключением Гражданского Департамента, повергнуть единственно на Высочайшее благоусмотрение, а Правительствующему Сенату объявить в установленном порядке следующее по сему делу мнение:
„Государственный Совет, по внимательном соображении всех обстоятельств многосложного и запутанного Велижского дела, находит, что показания докащиц: Терентьевой, Максимовой и Козловской, заключая в себе многие противоречия и несообразности без всяких положительных улик или несомненных доводов, не могут быть приняты судебным доказательством к обвинению евреев в приписываемых им важных преступлениях, и потому полагает:
1) Евреев, подсудимых по делу об умерщвлении солдатского сына Емельянова и по другим подобным делам, заключающимся в Велижском производстве, а равно по делам о поругании над христианскою Святынею, как положительно не уличенных, от суда и следствия освободить.
2) Докащиц христианок: крестьянку Терентьеву, солдатку Максимову и шляхтянку Козловскую, не доказавших тех ужасных преступлений и отступления от веры, которые они сами на себя взводили, но виновных в изветах, коих в последствии ничем не могли подтвердить, сослать в Сибирь на поселение, лишив Козловскую шляхетства.
3) Крестьянскую девку Еремееву, хотя за вымысел видений и за разглашение себя в простом народе предсказательницею, надлежало бы подвергнуть строгому взысканию, но как она впала в сии предосудительные поступки в самом еще юном возрасте, то и ограничиться отданием ее на священническое увещание, на месте ее жительства.
4) Крестьянку Меланью Желнову и солдатку Агафью Демидову, как ни в чем не виновных, освободить.
Что же касается до тех обстоятельств, которые, не состоя в непосредственной связи собственно с разрешением сего уголовного дела, не введены и в состав помянутого мнения, то Государственный Совет полагает предоставить по оным министру внутренних дел.
1) Объявить Высочайшее разрешение, чтобы еврейские школы в городе Велиже, по случаю производства сего дела запечатанные, были открыты для богослужения.
2) Под видом доходящих до Правительства сведений о следствиях против евреев, начинающихся без доказательств законных по одному предубеждению в употреблении ими христианской крови, подтвердить от имени Его Императорского Величества начальникам тех губерний, в коих дозволено евреям постоянное пребывание, чтобы и Высочайшее повеление, объявленное по предмету сему бывшим министром духовных дел и народного просвещения князем Голицыным 6 Марта 1817 года, не было упускаемо из виду и исполнялось во всей точности.
Председатель Департамента Гражданских и Духовных дел и один член сего Департамента (Бахметев. Член сей при подписании журнала объявил, что соглашается с заключением Общего Собрания. Подписал: Барон М. Корф.) с своей стороны объявили, что соглашаясь с заключением Общего Собрания Государственного Совета, касательно смягчения наказания крестьянской девке Еремеевой и меры подтверждения Высочайшего повеления 6 Марта 1817 года, они в прочих частях сего дела, удерживают мнение, в Департаменте ими объявленное; касательно же предположенного ими в сем мнении вознаграждения оправдываемых евреям, в особенности рассуждают, что если правительство имеет право и власть наказывать виновных, то ему взаимно предлежит и обязанность вознаграждать безвинно пострадавших, без чего не будет и правосудия,
Подлинный за подписом председателя и членов Государственного Совета и скрепою в должности государственного секретаря, статс-секретаря барона М. Корфа.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою написано:
«Быть по сему».
В С.-Петербурге, 18 января 1835 года.
Мнение государственного совета.
Государственный Совет, в Департаменте Гражданском и Духовных дел и в Общем Собрании, рассмотрев дело, внесенное за разногласием, происшедшим в Общем Собрании Правительствующего Сената, о евреях города Велижа, Витебской губернии, подозреваемых в умерщвлении солдатского сына Емельянова, - по внимательном соображении всех обстоятельств сего многосложного и запутанного дела, находит, что показания докащиц: Терентьевой, Максимовой и Козловской, заключая в себе многие противоречия и несообразности, без всяких положительных улик или несомненных доводов, не могут быть приняты судебным доказательством к обвинению евреев в приписываемых им важных преступлениях и потому мнением положил:
1) Евреев подсудимых по делу об умерщвлении солдатского сына Емельянова и по другим подобным делам, заключающимся в Велижском производстве, а равно по делам о поругании над христианскою Святынею, как положительно не уличенных, от суда и следствия освободить.
2) Докащиц христианок: крестьянку Терентьеву, солдатку Максимову и шляхтянку Козловскую, не доказавших тех ужасных преступлений и отступления от веры, которые они сами на себя взводили, но виновных в изветах, коих впоследствии ничем не могли подтвердить, сослать в Сибирь на поселение, лишив Козловскую шляхетства.
3) Крестьянскую девку Еремееву, хотя за вымысел видений и за разглашение себя в простом народе предсказательницею, надлежало бы подвергнуть строгому взысканию; но как она впала в сии предосудительные поступки в самом еще юном возрасте, то и ограничиться отданием ее на священническое увещание на месте ее жительства.
4) Крестьянку Меланью Желнову и солдатку Агафью Демидову, как ни в чем не виновных освободить.
Председатель Государственного Совета (подп.) Новосилъцов (Архив Государственного Совета, Высоч. Постан. 1835 г., кн. № 46, док. № 8).
Дело Гражданского Департамента о велижских евреях, обвиняемых в умерщвлении христианских детей и в поругании над святынею, удостоено Высочайшего утверждения по III отделению мемории Общего Собрания 15, 17 и 20 декабря 1834 г., и 3 января 1835 г. Причем Его Величество изволил написать собственноручно следующую Высочайшую резолюцию:
«Разделяя мнение Гос. Совета, что в деле сем, по неясности законных доводов, другого решения последовать не может, как то, которое в утвержденном мной мнении изложено; считаю однако нужным прибавить, что внутреннего убеждения, чтоб убийство Евреями произведено не было, не имею и иметь не могу. Неоднократные примеры подобных умерщвлений с теми же признаками, но всегда непонятными по недостатку законами требуемых доказательств, и даже ныне производимое весьма странное дело в Житомире, доказывают, по моему мнению, что между Евреев существуют вероятно изуверы или раскольники, которые христианскую кровь считают нужною для своих обрядов - сие тем более возможным казаться может, что к несчастию и среди нас, христиан, существуют иногда такие секты, которые не менее ужасны и непонятны: н. п. сожигальщики и самоубийцы, которых неслыханный пример был уже при мне, в Саратовской губернии. - Словом, не думая отнюдь, чтобы обычай сей мог быть общим Евреям, не отвергаю однако, чтоб среди их не могли быть столь же ужасные изуверы, как и между нас христиан (Архив Государственного Совета Мемории Государственного Совета, 1835 г., ч. 1. Январь, № 79, стр. 1-2 и 284-285).
Записка в должности Государственного Секретаря Статс-Секретаря барона Корфа.
Проекты двух отношений с объявлением Высочайших повелений по делу о Велижских евреях.
Государь Император, по рассмотрении сих двух проектов, Высочайше одобрив первый, об открытии еврейских школ в Велиже и повелев оный отправить, касательно второго за благо признать изволил: не делать особого подтверждения Высочайшего повеления б Марта 1817 года, соответственно чему и будет объявлена Высочайшая воля Г. Председателем Государственного Совета, а между тем первое отношение мною подписано и следует к отправлению.
Государственная Канцелярия 22 Генваря 1835 г. №75
Господину Министру Внутренних дел.
В Государственном Совете рассматриваемо было дело, внесенное за разногласием, происшедшим в Общем Собрании Правительствующего Сената, о евреях города Велижа, Витебской губернии, подозреваемых в умерщвлении солдатского сына Емельянова. Государственный Совет, разрешив сие дело мнением, удостоенным Высочайшей конфирмации в 18 день сего Генваря, вместе с сим положил: предоставить Вашему Превосходительству объявитъ кому следует Высочайшее разрешение, чтобы еврейские школы в городе Велиже, по случаю производства сего дела запечатанные, открыты были для богослужения.
По рассмотрении Государем Императором мемории Государственного Совета по сему предмету, я имею честь о таковом положении оного сообщить Вашему Превосходительству, для зависящего исполнения.
В должности Государственного Секретаря, Статс-Секретарь (подписал) барон М. Корф.
Пометка рукою в должности Государственного Секретаря, Статс-Секретаря барона Корфа.
«Рассматривано Государем Императором в С. Петербурге 22 Генв. 1835; но Высочайшего соизволения не воспоследовало».
ГОСУДАРСТВЕННАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ. «? Генваря 1835 г. № ?».
Господину Министру Внутренних дел.
По случаю доходящих до Правительства сведений о следствиях против евреев по
уголовным делам, начинающихся без доказательств законных, по одному предубеждению в употреблении ими христианской крови, Государь Император, по положению Государственного Совета, Высочайше повелеть изволил: подтвердить И м е н е м Его Величества, чрез Министерство Внутренних дел, начальникам тех губерний, в коих дозволено евреям постоянное пребывание, чтобы Высочайшее повеление, объявленное по предмету сему бывшим министром духовных дел и народного просвещения 6 марта 1817 г. не было упускаемо из виду и исполнялось во всей точности.
О таковой Высочайшей воле честь имею сообщить Вашему Превосходительству, для зависящего исполнения.
В должности Государственного Секретаря, Статс- Секретарь (Архив Государственного Совета, Д-та Гражданских и Духовных дел, 1834 г., д. № 92 [Материалы предварительного следствия по Велижскому делу в нескольких больших томах хранятся в архиве при Витебском губ. правлении. - И. Кузьмин]).