Криминал. Эдо: любование цветами
Предыдущая серия здесь.
Власти, у которых до поры попросту не доходили руки до борьбы с криминалом, все же пытались бороться с ним по мере своих сил. Например, в 1612 году блюстителям порядка удалось уничтожить банду «О:торигуми», называвшуюся так по имени ее предводителя О:тори Итибэя. Дело было очень громкое, учитывая тот факт, что поимке этих преступников предшествовало организованное ими нападение на процессию высокопоставленного чиновника по имени Сибаяма Масацугу с последующим его убийством. Как выяснилось, это был акт возмездия за участие Масацугу в осуждении на смерть одного из подручных главы Оторигуми.
Нападение на процессию высокопоставленного токугавского чиновника было делом весьма непростым. Сопровождение было весьма многочисленным и умелым, а столичные улицы были узки и запутаны - крайне неблагоприятное сочетание для того, кому предстояло атаковать. Давайте представим, что на этой композиции Хиросигэ (рестрайк листа "Утро, мост Нихонбаси" из серии "Пятьдесят три станции Токайдо" ) на переднем плане запечатлены несколько замаскированных под торговцев злоумышленников из Оторигуми, а остальные прячутся в близлежащих переулках.
В ходе дальнейшего расследования на поверхность всплыл некий документ, в котором содержалось около пятиста (!) имен замешанных в планировании этой акции кабукимоно, среди которых оказалось несколько сыновей влиятельных даймё. Укрепляя свой авторитет среди простого народа, власти отправили их на смерть вслед за Итибэем. Однако на том этапе подобные полицейские операции скорее походили на экстренное хирургическое вмешательство, а не на профилактическое лечение.
Во второй половине XVII века ситуация начала меняться. У властей появилось время и средства на систематическую борьбу с криминалом, хотя полностью положить конец сформировавшейся при бакуфу Токугава системе уличных банд смогли только реформы Мэйдзи. (впрочем, «положить конец» в данном случае отнюдь не означает «полностью искоренить»). Одной из причин, заставивших власти издать указ, запрещающий перемещение между городами без специальных разрешений, был тот самый «круговорот негодяев в стране», который и стал одним из факторов роста уличного бандитизма как в столице, так и в других крупных японских городах.
К 1660 годам сначала в Эдо, а следом за ним и в стране в целом, появляется система полицейского патрулирования улиц. Подобные патрули состояли из 4-6 днем и 6-8 человек ночью. У них было право задерживать любого, чье поведение казалось им подозрительным. Так как набор в такие патрули осуществлялся по принципу близости места проживания к месту патрулирования, то поначалу эта система охватывала собой только кварталы, где проживали самураи. Однако вскоре власти разрешили и простолюдинам создавать у себя в кварталах подобные службы.
Уличные банды очень чутко реагировали на подобные меры противодействия себе любимым, адаптируясь к новым условиям. Организованная преступность перестала быть столь вызывающе открытой, какой она была в начале столетия. Ушли в прошлое эксцентричные кабукимоно первых десятилетий бакуфу Токугава. На смену им пришли бандиты, чей респектабельный вид вызывал ассоциации с богатыми торговцами, или какими-нибудь другими уважаемыми людьми.
Демонстративная криминальная деятельность почти что сошла на нет, но бандиты по-прежнему проворачивали свои темные дела. Иногда эти процессы все-таки вырывались на поверхность, и тогда улицы Эдо снова обагряла человеческая кровь. Так приключилось, например, в 1657 году, когда у всех на устах было дерзкое и жестокое убийство главы группировки мати-якко Бандзуина Тёбэя. Его убрали с дороги конкуренты из банды хатамото-якко Мидзуно Дзюродзаэмона. В реальности в истории с убийством Тёбэя не было ничего романтического.
В уже знакомую нам книгу А.Б. Митфорда "Истории старой Японии" попала вот эта иллюстрация со сценой убийства Тёбэя. Как именно его убили в реальности неизвестно, но в вымышленном мире этот вариант его гибели очень похож на то, как умер Минамото-но Ёситомо:
"...приказал прибраться в бане и проводил туда господина конюшего, а зятя позвал к себе, якобы для развлечений, и умертвил его, а потом послал семь-восемь человек в баню убить господина конюшего. Тот не знал, что господин Камада уже мёртв, и только успел крикнуть: «Камада! Ко мне!» - как его убили". ( "Повесть о смуте годов Хэйдзи" - перевод В. Онищенко)
А у Куниёси Тёбэй предстает перед нами вот в таком виде. Кое-что о нем можно узнать, если прочитать историю про надувного призрака и городских рубак .
В этой совершенно обычной криминальной истории о переделе сфер влияния для нас будет интересным то, как сначала любители досужих домыслов и сплетен из среды обычных городских обывателей, а за ними и поэты, писатели, художники и театральные драматурги расставили приоритеты. В мифологическую вселенную имевший самурайское происхождение Дзюродзаэмон попал в качестве редкостного мерзавца, а Тёбэй напротив стал положительным персонажем, наделенным разными приличествующими легендарному герою добродетелями. Спустя много лет после убийства, горожане продолжали помнить имена этих бандитов, но можно говорить о том, что за исключением имен и того, что Дзюродзаэмон убил Тёбэя, ничего про настоящих уличных бандитов они уже не знали и не помнили. Впрочем, настоящие к тому времени уже никому интересны и не были. К тому времени эти персонажи прочно заняли свое место в массовой культуре.
Чем реже бандиты в открытую обозначали свое присутствие в городском социуме, тем больше легендарных историй и мифических подробностей о них этот социум порождал. К периоду Гэнроку (1688 - 1704 г.г.) криминал окончательно ушел в тень, превратившись в замкнутое сообщество, о действительном положении вещей в котором мало кто из посторонних имел представление. Тем проще находящимся за пределами круга организованной преступности восполнять огромные информационные пробелы домыслами и фантазиями собственного сочинения, которые после соответствующей художественной огранки интеллектуалами превращались в уже продукты художественного, или литературного свойства.
Начиная с периода Гэнроку, представления о члене городской банды в массовом сознании претерпели такие изменения, что воспевать их стало чем-то вроде правила хорошего тона. Те из простолюдинов, кто никогда в глаза не видел членов преступных группировок, их воспевали, им поклонялись, им подражали. Думаю, что те, кому не повезло столкнуться с ними, но повезло уцелеть, в число подобных любителей бандитской романтики не входили.
Своеобразная вершина эдосского гламура: украшенный татуировками эксцентричный театральный бандит в неприлично пестром наряде, бесстыдно демонстрирующий все разнообразие своего облика. Одно слово - кабукимоно :) Любители стиля харадзюку и всяческого косплея могут нервно покурить в сторонке.
У всех прочих же (которых было подавляющее большинство) даже татуировка, изначально бывшая позорной отметиной, которой власти клеймили за совершенные преступления, превратилась в изысканное украшение, которое желающие могли заказать себе у квалифицированных мастеров.
В конечном итоге дело дошло до того, что горожане включили организованную преступность в число 江戸の花 - Эдо-но хана - досл. Цветов Эдо, а в смысловом переводе - столичных достопримечательностей, наравне с храмами, красивыми видами, знаменитыми куртизанками, всевозможными развлечениями и т.д.
Фрагмент свитка "Книга о пожарах в Эдо" нарисованного художником Юкихаро Тасиро (1814 г.)
Впрочем, уличные банды были не единственным своеобразным пунктом в этом списке. Например, пожары в него также входили и внесли их туда явно не погорельцы, а любители собраться и поглазеть на то, как в огне гибнет чужое имущество. Если повезет, то при любовании огненным Цветком Эдо можно было в качестве бонуса получить еще одно увлекательное зрелище - драку конкурирующих пожарных бригад, прибывших на место и занявшихся выяснением, кто же займется ликвидацией очага возгорания. Кстати, иногда доблестные火消し - хикэси - пожарные имели дополнительный доход от деятельности криминального свойства, и тогда получается, что вместо двух столичных Цветков на пожаре можно было увидеть сразу три, при чем совершенно бесплатно.
В следующий раз мы с вами переместимся из Эдо в Осаку для того, чтобы посмотреть на различия в субкультуре уличных банд этих двух городов, и познакомиться с реальными Пятерыми из Нанивы.
Власти, у которых до поры попросту не доходили руки до борьбы с криминалом, все же пытались бороться с ним по мере своих сил. Например, в 1612 году блюстителям порядка удалось уничтожить банду «О:торигуми», называвшуюся так по имени ее предводителя О:тори Итибэя. Дело было очень громкое, учитывая тот факт, что поимке этих преступников предшествовало организованное ими нападение на процессию высокопоставленного чиновника по имени Сибаяма Масацугу с последующим его убийством. Как выяснилось, это был акт возмездия за участие Масацугу в осуждении на смерть одного из подручных главы Оторигуми.
Нападение на процессию высокопоставленного токугавского чиновника было делом весьма непростым. Сопровождение было весьма многочисленным и умелым, а столичные улицы были узки и запутаны - крайне неблагоприятное сочетание для того, кому предстояло атаковать. Давайте представим, что на этой композиции Хиросигэ (рестрайк листа "Утро, мост Нихонбаси" из серии "Пятьдесят три станции Токайдо" ) на переднем плане запечатлены несколько замаскированных под торговцев злоумышленников из Оторигуми, а остальные прячутся в близлежащих переулках.
В ходе дальнейшего расследования на поверхность всплыл некий документ, в котором содержалось около пятиста (!) имен замешанных в планировании этой акции кабукимоно, среди которых оказалось несколько сыновей влиятельных даймё. Укрепляя свой авторитет среди простого народа, власти отправили их на смерть вслед за Итибэем. Однако на том этапе подобные полицейские операции скорее походили на экстренное хирургическое вмешательство, а не на профилактическое лечение.
Во второй половине XVII века ситуация начала меняться. У властей появилось время и средства на систематическую борьбу с криминалом, хотя полностью положить конец сформировавшейся при бакуфу Токугава системе уличных банд смогли только реформы Мэйдзи. (впрочем, «положить конец» в данном случае отнюдь не означает «полностью искоренить»). Одной из причин, заставивших власти издать указ, запрещающий перемещение между городами без специальных разрешений, был тот самый «круговорот негодяев в стране», который и стал одним из факторов роста уличного бандитизма как в столице, так и в других крупных японских городах.
К 1660 годам сначала в Эдо, а следом за ним и в стране в целом, появляется система полицейского патрулирования улиц. Подобные патрули состояли из 4-6 днем и 6-8 человек ночью. У них было право задерживать любого, чье поведение казалось им подозрительным. Так как набор в такие патрули осуществлялся по принципу близости места проживания к месту патрулирования, то поначалу эта система охватывала собой только кварталы, где проживали самураи. Однако вскоре власти разрешили и простолюдинам создавать у себя в кварталах подобные службы.
Уличные банды очень чутко реагировали на подобные меры противодействия себе любимым, адаптируясь к новым условиям. Организованная преступность перестала быть столь вызывающе открытой, какой она была в начале столетия. Ушли в прошлое эксцентричные кабукимоно первых десятилетий бакуфу Токугава. На смену им пришли бандиты, чей респектабельный вид вызывал ассоциации с богатыми торговцами, или какими-нибудь другими уважаемыми людьми.
Демонстративная криминальная деятельность почти что сошла на нет, но бандиты по-прежнему проворачивали свои темные дела. Иногда эти процессы все-таки вырывались на поверхность, и тогда улицы Эдо снова обагряла человеческая кровь. Так приключилось, например, в 1657 году, когда у всех на устах было дерзкое и жестокое убийство главы группировки мати-якко Бандзуина Тёбэя. Его убрали с дороги конкуренты из банды хатамото-якко Мидзуно Дзюродзаэмона. В реальности в истории с убийством Тёбэя не было ничего романтического.
В уже знакомую нам книгу А.Б. Митфорда "Истории старой Японии" попала вот эта иллюстрация со сценой убийства Тёбэя. Как именно его убили в реальности неизвестно, но в вымышленном мире этот вариант его гибели очень похож на то, как умер Минамото-но Ёситомо:
"...приказал прибраться в бане и проводил туда господина конюшего, а зятя позвал к себе, якобы для развлечений, и умертвил его, а потом послал семь-восемь человек в баню убить господина конюшего. Тот не знал, что господин Камада уже мёртв, и только успел крикнуть: «Камада! Ко мне!» - как его убили". ( "Повесть о смуте годов Хэйдзи" - перевод В. Онищенко)
А у Куниёси Тёбэй предстает перед нами вот в таком виде. Кое-что о нем можно узнать, если прочитать историю про надувного призрака и городских рубак .
В этой совершенно обычной криминальной истории о переделе сфер влияния для нас будет интересным то, как сначала любители досужих домыслов и сплетен из среды обычных городских обывателей, а за ними и поэты, писатели, художники и театральные драматурги расставили приоритеты. В мифологическую вселенную имевший самурайское происхождение Дзюродзаэмон попал в качестве редкостного мерзавца, а Тёбэй напротив стал положительным персонажем, наделенным разными приличествующими легендарному герою добродетелями. Спустя много лет после убийства, горожане продолжали помнить имена этих бандитов, но можно говорить о том, что за исключением имен и того, что Дзюродзаэмон убил Тёбэя, ничего про настоящих уличных бандитов они уже не знали и не помнили. Впрочем, настоящие к тому времени уже никому интересны и не были. К тому времени эти персонажи прочно заняли свое место в массовой культуре.
Чем реже бандиты в открытую обозначали свое присутствие в городском социуме, тем больше легендарных историй и мифических подробностей о них этот социум порождал. К периоду Гэнроку (1688 - 1704 г.г.) криминал окончательно ушел в тень, превратившись в замкнутое сообщество, о действительном положении вещей в котором мало кто из посторонних имел представление. Тем проще находящимся за пределами круга организованной преступности восполнять огромные информационные пробелы домыслами и фантазиями собственного сочинения, которые после соответствующей художественной огранки интеллектуалами превращались в уже продукты художественного, или литературного свойства.
Начиная с периода Гэнроку, представления о члене городской банды в массовом сознании претерпели такие изменения, что воспевать их стало чем-то вроде правила хорошего тона. Те из простолюдинов, кто никогда в глаза не видел членов преступных группировок, их воспевали, им поклонялись, им подражали. Думаю, что те, кому не повезло столкнуться с ними, но повезло уцелеть, в число подобных любителей бандитской романтики не входили.
Своеобразная вершина эдосского гламура: украшенный татуировками эксцентричный театральный бандит в неприлично пестром наряде, бесстыдно демонстрирующий все разнообразие своего облика. Одно слово - кабукимоно :) Любители стиля харадзюку и всяческого косплея могут нервно покурить в сторонке.
У всех прочих же (которых было подавляющее большинство) даже татуировка, изначально бывшая позорной отметиной, которой власти клеймили за совершенные преступления, превратилась в изысканное украшение, которое желающие могли заказать себе у квалифицированных мастеров.
В конечном итоге дело дошло до того, что горожане включили организованную преступность в число 江戸の花 - Эдо-но хана - досл. Цветов Эдо, а в смысловом переводе - столичных достопримечательностей, наравне с храмами, красивыми видами, знаменитыми куртизанками, всевозможными развлечениями и т.д.
Фрагмент свитка "Книга о пожарах в Эдо" нарисованного художником Юкихаро Тасиро (1814 г.)
Впрочем, уличные банды были не единственным своеобразным пунктом в этом списке. Например, пожары в него также входили и внесли их туда явно не погорельцы, а любители собраться и поглазеть на то, как в огне гибнет чужое имущество. Если повезет, то при любовании огненным Цветком Эдо можно было в качестве бонуса получить еще одно увлекательное зрелище - драку конкурирующих пожарных бригад, прибывших на место и занявшихся выяснением, кто же займется ликвидацией очага возгорания. Кстати, иногда доблестные火消し - хикэси - пожарные имели дополнительный доход от деятельности криминального свойства, и тогда получается, что вместо двух столичных Цветков на пожаре можно было увидеть сразу три, при чем совершенно бесплатно.
В следующий раз мы с вами переместимся из Эдо в Осаку для того, чтобы посмотреть на различия в субкультуре уличных банд этих двух городов, и познакомиться с реальными Пятерыми из Нанивы.