Где тут у вас... сочетаться?
Обряд "сан сан ку до", про который речь будет в тексте ниже, Тоёхара Тиканобу в 1894 году изобразил так.
В последнем, третьем по счету, из образующих книгу сэра Эдвина Арнольда "Японика" очерке, речь идет про вещи нематериальные. Он называется Japanese ways and thoughts, и мне нравится переводить это название просто "Японские пути и мысли", благо по тексту понятно, что речь идет совсем не про те пути, которые ведут из Эдо Токио в Киото, или куда-то там еще. О путях-дорогах у сэра Эдвина написано предостаточно в первом эссе, так что лишний раз повторяться у него нужды не было.
Уже основательно перевалив за половину третьего очерка, сэр Эдвин, среди всего прочего, рассказывает читателям про некоторые особенности современного ему японского общественного обустройства (если вдруг кто-то из моей аудитории не в курсе, кто такой сэр Эдвин Арнольд, и какое время было для него современным, то сделанные под одноименным тэгом записи могут отчасти прояснить ситуацию). Среди всего прочего, будут там и суждения сэра Эдвина про японские браки. Ниже представлена статья из другого источника - "Японских заметок" Бэзила Холла Чемберлена (еще несколько подобных заметок доступно в этом ЖЖ по тэгу " Бэзил Холл Чемберлен"). Сэр Эдвин довольно много ссылается на эту книгу при изложении собственных соображений на разные темы, и не стесняется потчевать читателя внушительными выдержками и пересказами из нее. На мой вкус, в этом нет ничего удивительного, ибо "Японские заметки" - это весьма увлекательная книга, а статья из "Японских заметок" достаточно интересная для того, чтобы озвучить ее здесь.
Брак
Во всем, что касается брака, и по сей день очень явственно различие между Востоком и Западом. У японцев брак в меньшей степени личное дело, и в большей семейное, нежели в западных странах. Религия не имеет отношения к этому вопросу, а закон рассматривает брак с иной точки зрения. Англичанин выбирает себе жену сам, но английские законы, будучи совершенно нейтральным на начальной стадии, начинают действовать, едва узел завязывается, и властно препятствуют разрыву, если нет признаков супружеской неверности с одной из сторон. Японский же брак напротив - подготавливается двумя семьями, сам шаг является менее серьезным и неотменяемым, а японские законы остаются нейтральными до самого конца и с самого начала. Несмотря на тот факт, что брак является контрактом на всем своем протяжении, его, как и любые другие контракты, можно разорвать по общей просьбе и согласию договаривавшихся сторон.
Способ, которым заключают брак, таков: когда ребенок в семье (будь то мальчик, или девочка), достигает брачного возраста, обязанностью родителей становится поиск подходящего партнера. Однако, согласно обычаю, это дело следует доверить посреднику (нако:до) - доверенному, уже женатому другу, который не только договаривается о свадьбе, но и остается на всю жизнь кем-то вроде крестного отца для молодой пары, судьи, к которому обращаются для разрешения споров, и которому даже могут подать бумаги на развод для разбирательства. Договорившись с подходящими parti, посредник проводит то, что называется миай («взаимная встреча») - встречу, в ходе которой влюбленным (если людей, которые не знают друг друга, можно так назвать) разрешено встретиться, иногда даже поговорить и таким образом взаимно оценить достоинства. Согласно строгому этикету эта встреча должна проходить либо в собственном доме посредника, либо в ином частном доме, избранном родителями с обеих сторон. Однако среди представителей среднего класса и низов этой цели зачастую служат: пикник, поход в театр, или же посещение храма. Если после «взаимной встречи» юноша отвергает девушку, или девушка юношу, то, по крайней мере, на теории дело заканчивается. Но на практике молодые люди целиком находятся в руках родителей и делают то, что им приказывают старшие. В особенности девушки являются никем в ходе этого процесса. Девушкам не к лицу иметь мнение.
Если обе стороны довольны тем что они увидели на встрече друг с другом, то между ними происходит обмен подарками в виде одежд, или денег на покупку одежд, а также определенными видами морской рыбы и съедобными водорослями. Этот обмен подношениями называется юино:. Он аналогичен помолвке, которая закрепляется не согласно закону, но согласно обычаю. После обмена подарками ни одна из сторон не может дать делу обратный ход.
Невеста в белом траурном одеянии на гравюре все того же Тоёхары Тиканобу (1896 г.).
Затем для свадьбы выбирают удачный день. Когда он наступает, невеста одевается во все белое (этот цвет является цветом траура). Это обозначает, что она умерла для своей семьи и что она живой никогда не покинет дом своего мужа. С наступлением темноты она, в сопровождении посредника и его жены, отправляется в свой новый дом. После ее отбытия в доме ее родителей проводят уборку, и в прежние времена у ворот зажигали костер - эти церемонии такие же, как и обряды очищения, которые проводят после выноса из дома мертвого тела.
Свадьба, начинающаяся сразу после прибытия невесты в дом родителей жениха, имеет свойства званного ужина. Его отличительной особенностью является то, что называют сан сан ку до, дословно «три, три, девять раз», так как и невеста и жених выпивают три раза по три чашечки сакэ разного размера, что составляет девять раз. Точнее, они скорее не выпивают их, а только подносят к своим губам. Еще одной важнейшей частью церемонии является смена одежд. Невеста, по достижении нового дома, меняет свое белое одеяние на подаренное ей своим мужем. Сразу после обряда с чашечками сакэ, пока гости сидят за столиками, она удаляется и наряжается в одежды, привезенные из отчего дома. Жених меняет свои одежды в то же время в другом помещении*.
(*Сейчас некоторые молодые люди женятся в европейских вечерних нарядах, в этом случае перемены одежд не производятся. - примечание к пятому изданию "Японских заметок" 1905 года, в первых изданиях книги оно отсутствует)
Смена наряда невесты после прибытия в дом семьи жениха, про который речь шла выше. Огата Гэкко (1892 г.).
В конце ужина посредник и его жена отводят новобрачных в их комнату, где они еще раз дают обет друг другу при помощи девяти чашечек сакэ. Очень важно, чтобы муж, ставший владыкой и господином, теперь выпивал первым. Во время предыдущего обряда первой пила невеста, так как находилась в доме в качестве гостя. На этом свадебная церемония заканчивается.
Через несколько дней (строго говоря, это должно происходить на третий день) пара навещает родителей невесты. Это называется сатогаэри - «возвращение домой». По такому поводу она надевает одежды, подаренные мужем и его семьей. В то же время подается уведомление властям, и это действие является единственным присутствием административного законодательства. Уведомление состоит из письма в районную управу от имени главы семейства, к которому ранее принадлежала девушка, в уведомлении говорится о том, что ее регистрационные данные следует передать в управу, под юрисдикцией которой значится ее муж, или же глава семейства ее мужа, если муж не является домовладельцем и не имеет постоянного места жительства. Далее следует официальное уведомление о передачи данных в соответствии с этим уведомлением, и на этом все заканчивается.
Выше обрисована обычная форма заключения брака. Однако в некоторых случаях жениха принимают в состав семьи невесты, вместо обратной ситуации. Так происходит преимущественно в ситуациях, когда у родителей только одна дочь, или дочери, но нет сыновей. Чтобы сохранить семейство (с учетом того обстоятельства, что женщина не может быть законным главой), возникает необходимость в усыновлении зятя, который в буквальном смысле слова в глазах закона превращается в сына. Он отказывается от своей фамилии и принимает фамилию жены. За исключением бедных мужчин, никто не отваживается на попадание в столь щекотливое положение.
Среди низов общества все вышеозначенные церемонии и переговоры зачастую не соблюдаются. Многие из так называемых плебейских браков являются обыкновенным сожительством, основанном на взаимном согласии. Так было с личным слугой и поваром, которые, к небывалому изумлению их иностранного хозяина, приводили домой новых жен почти столько же, сколько раз приносили новую кухонную утварь. В благородных кругах с такой распущенностью никогда мириться не станут.
Если прибавить к этому, что: а) у японской невесты нет свадебных подружек; б) что молодая пара не уезжает на медовый месяц по причине его отсутствия; в) что японская жена не только должна подчиняться мужу, но и подчиняется ему; г) что муж, если достаточно хорош собой, скорее всего, имеет любовницу и не только не делает из этого тайны, но и зачастую содержит ее в одном доме со своей женой; д) что свекровь, которая сама по себе ужас для жены, не только представляет собой ужас, но ужас ежедневно и каждый час встречающийся девушке, так как в девяти случаях из десяти девушка живет в семье мужа и является заложницей его взаимоотношений с другими членами; то с учетом всех вышеизложенных обстоятельств, можно увидеть, что брак в Японии это совсем иное явление, как в социальном, так и в юридическом смысле, нежели брак в англо-саксонских странах. Читатель еще крепче может в справедливости этого утверждения убедиться, если не сочтет за труд взглянуть на статью «Женщина». В данном отношении эта часть мира представляет собой не place aux dames (место для дам), но place aux messieurs (место для кавалеров).
(Статья «Женщина» пока что не переведена.)
Мужчины, обращающие все на пользу себе, естественно женятся на молоденьких. В широком смысле этого слова в Японии нет холостяков. По совершенно противоположным причинам там нет старых дев. Девушки выходят замуж, но с ними не советуются, и они принимают свою судьбу, как естественное положение вещей, так как их матери и бабушки, да и вообще женщины с начала времен, принимали эту участь. Мы слышали про брак по любви, но это был единственный брак за тридцать лет. И это приключилось во время поездки молодых людей в Америку, где они и сделали свое дело к большому неудовольствию всех своих друзей и родственников.
Было бы любопытно, если бы была такая возможность, исследовать статистически воздействие ранних браков на нравственность в этой части мира. Наше впечатление таково, что желаемые от подобной системы некоторыми европейскими реформаторами хорошие результаты, на самом деле, не появятся. При этом совсем не широта женских взглядов на плотские утехи вызывает резкость в суждениях у случайных наблюдателей в отношении стандартов нравственности японской женщины. Японские дамы столь же целомудренны, как и их западные сестры. Но, насколько нам удалось отследить, единственным воздействием на отношение к раннему браку у мужчин, стала смена времени отправления супружеских обязанностей с периода до брака, на период после такового.
Разводы часты. Во времена раннего периода [Мэйдзи], с которого ведется статистика, прорция разводов к свадьбам составляла почти 1 к 3; но с 1901 года положение улучшилось и сейчас это соотношение составляет 1 к 5. Подавляющее большинство случаев развода происходит среди представителей низов общества. Высший свет редко прибегает к разводу. И в самом деле, зачем мужчине утруждать себя расставанием с нелюбимой женой, если любая жена занимает слишком незначительное положение для того, чтобы суметь стать неприятным человеком, и когда общество не возражает против содержания какого угодно числа любовниц?
Изучающим антропологию может показаться интересным тот факт, что ни древние, ни современные японские обычаи не несут в себе следов экзогамии - факт еще более примечательный, если принимать в расчет огромное влияние, оказанное на Японию Китаем, где с незапамятных времен мужчине запрещено брать в жены женщину, носящую такую же фамилию, как у него.