Новый Валаам со стариной Шмелевым. Часть 4
ЗАВСЕГДАТАИ С МУЛЬТИВИЗАМИ
Казалось бы, русскому паломничать в Финляндию - всё равно, что европейцу отправиться в Россию на гей-парад. Но автобусы едут и едут, высаживая духовный десант. Богомолки при параде, в платочках, и кажется финнам, что на том конце маршрута сияет Святая Русь, где так всегда и ходят.
На Руси и само православие более святое. Не зря иные ездить - ездят, молиться - молятся, но причащаться у модернистов брезгуют. «Они же новопасхальники!», - поясняет нам молодой москвич. И чем дальше живут наши люди от «окна в Европу», тем брезгливее на неё смотрят. «Деревня, глушь, Саратов» смотрит на северных единоверцев совсем уж косо: «Лишь только в качестве икономии, то есть снисхождения, другие Поместные Православные Церкви продолжают сохранять с Церковью Финляндии каноническое общение» (в роли снисходительной тётушки - саратовский митрополит Лонгин).
Может быть, поэтому православные турагентства не решаются завлекать клиентов слоганами типа: «отпразднуй Пасху дважды!». Как Новый год. А ведь единственная возможность православному сделать это - поездка в Финляндию...
В чём Новый Валаам и правда составляет альтернативу русским монастырям, мы узнали у здешних завсегдатаев. Шмелёв и сейчас выбрал бы старый, а петрозаводская писательница Тамара Щербакова с этим не согласна:
- На том Валааме видели, какая помпезность? К батюшкам так просто не подойдёшь, все они заняты: много треб и так далее. А здесь всем очень нравится.
Книжки Тамары Васильевны можно найти в церковной лавке
только нам их не прочесть: всё по-карельски
Остаётся смотреть на яркие сарафаны валаамских работниц, словно иллюстрирующие эти страницы.
Если ладожский Валаам принадлежит Карелии чисто географически, то Новый оброс корнями, окарелился, стал своего рода национальным культурным центром.
Дизайн соответствующий. Ворота:
Двери:
Дверные ручки:
Стены:
Родное нашёл здесь и наш знакомый лопарь Андрей.
Для него Новый Валаам - скорее Новая Печенга, выселок другого, заполярного монастыря. История похожая. На том конце линии фронта тоже не стали дожидаться советских войск, и братия Трифонов-Печенгского монастыря бежала к валаамцам через всю Финляндию. Так Трифон Печенгский, средневековый просветитель лопарей, обосновался с Сергием и Германом в министровом поместье.
- Оля, я же тебя просил! - вдруг кричит Андрей своему белокурому сыну. - Олаф, иди сюда!
Имя удивило не только нас. Норвежский король Олаф - последний общий святой Запада и Востока, но русские священники не хотели иметь с Западом ничего общего. Крестить мальчика наотрез отказывались. А отец отказывался менять имя: «Крещу Олафом, хоть и в Норвегию ехать придётся!».
- Вы бывали и в русских монастырях, но предпочитаете этот. Новый Валаам полюбили сразу?
- Знаете, когда мы впервые приехали сюда, впечатление было странное. Как будто что-то лютеранское… А потом, когда поживёшь здесь, походишь, на службах побываешь, чувствуешь, что место очень намоленное. Непростое место.
Достаточно пожила здесь и Надежда Ивановна, носительница одного из ярких сарафанов. Она эмигрантка с двадцатилетним стажем, приезжает в монастырь потрудиться вместе с внуком. Знакомимся на её рабочем месте, у свечного ящика.
- Как Вам финское православие?
- Ну, православие здесь… немножко упрощено, конечно. Летом вот в шортах идут, и женщины вот это самое… Упрощено. Но жизнь же меняется, и вообще всё меняется…
Эмигрантов среди духовенства не осталось. Без особой надежды справляемся на ресепшене о русскоговорящих священниках. Сарафаны куда-то звонят, договариваются, и вот уже назначена на завтра встреча с иеромонахом Микаэлем. Есть время разгуляться по окрестностям.
Роман и Дарья Нуриевы,
"Русская планета"
Начало:
Часть 1. Легенда, ставшая брендом
Часть 2. Келья эконом-класса
Часть 3. Шведская трапеза
Продолжение:
Часть 5. Православные ракуяки
Часть 6. Линтула
Часть 7. Электрофицированный лес
Часть 8. Кладбище
Часть 9. Православный Диснейленд
Часть 10. Ненависть и толерантность по-фински
Часть 11. «Кто упрям, тому Валаам» (старая пословица)
Часть 12. Бородатые куклы
Казалось бы, русскому паломничать в Финляндию - всё равно, что европейцу отправиться в Россию на гей-парад. Но автобусы едут и едут, высаживая духовный десант. Богомолки при параде, в платочках, и кажется финнам, что на том конце маршрута сияет Святая Русь, где так всегда и ходят.
На Руси и само православие более святое. Не зря иные ездить - ездят, молиться - молятся, но причащаться у модернистов брезгуют. «Они же новопасхальники!», - поясняет нам молодой москвич. И чем дальше живут наши люди от «окна в Европу», тем брезгливее на неё смотрят. «Деревня, глушь, Саратов» смотрит на северных единоверцев совсем уж косо: «Лишь только в качестве икономии, то есть снисхождения, другие Поместные Православные Церкви продолжают сохранять с Церковью Финляндии каноническое общение» (в роли снисходительной тётушки - саратовский митрополит Лонгин).
Может быть, поэтому православные турагентства не решаются завлекать клиентов слоганами типа: «отпразднуй Пасху дважды!». Как Новый год. А ведь единственная возможность православному сделать это - поездка в Финляндию...
В чём Новый Валаам и правда составляет альтернативу русским монастырям, мы узнали у здешних завсегдатаев. Шмелёв и сейчас выбрал бы старый, а петрозаводская писательница Тамара Щербакова с этим не согласна:
- На том Валааме видели, какая помпезность? К батюшкам так просто не подойдёшь, все они заняты: много треб и так далее. А здесь всем очень нравится.
Книжки Тамары Васильевны можно найти в церковной лавке
только нам их не прочесть: всё по-карельски
Остаётся смотреть на яркие сарафаны валаамских работниц, словно иллюстрирующие эти страницы.
Если ладожский Валаам принадлежит Карелии чисто географически, то Новый оброс корнями, окарелился, стал своего рода национальным культурным центром.
Дизайн соответствующий. Ворота:
Двери:
Дверные ручки:
Стены:
Родное нашёл здесь и наш знакомый лопарь Андрей.
Для него Новый Валаам - скорее Новая Печенга, выселок другого, заполярного монастыря. История похожая. На том конце линии фронта тоже не стали дожидаться советских войск, и братия Трифонов-Печенгского монастыря бежала к валаамцам через всю Финляндию. Так Трифон Печенгский, средневековый просветитель лопарей, обосновался с Сергием и Германом в министровом поместье.
- Оля, я же тебя просил! - вдруг кричит Андрей своему белокурому сыну. - Олаф, иди сюда!
Имя удивило не только нас. Норвежский король Олаф - последний общий святой Запада и Востока, но русские священники не хотели иметь с Западом ничего общего. Крестить мальчика наотрез отказывались. А отец отказывался менять имя: «Крещу Олафом, хоть и в Норвегию ехать придётся!».
- Вы бывали и в русских монастырях, но предпочитаете этот. Новый Валаам полюбили сразу?
- Знаете, когда мы впервые приехали сюда, впечатление было странное. Как будто что-то лютеранское… А потом, когда поживёшь здесь, походишь, на службах побываешь, чувствуешь, что место очень намоленное. Непростое место.
Достаточно пожила здесь и Надежда Ивановна, носительница одного из ярких сарафанов. Она эмигрантка с двадцатилетним стажем, приезжает в монастырь потрудиться вместе с внуком. Знакомимся на её рабочем месте, у свечного ящика.
- Как Вам финское православие?
- Ну, православие здесь… немножко упрощено, конечно. Летом вот в шортах идут, и женщины вот это самое… Упрощено. Но жизнь же меняется, и вообще всё меняется…
Эмигрантов среди духовенства не осталось. Без особой надежды справляемся на ресепшене о русскоговорящих священниках. Сарафаны куда-то звонят, договариваются, и вот уже назначена на завтра встреча с иеромонахом Микаэлем. Есть время разгуляться по окрестностям.
Роман и Дарья Нуриевы,
"Русская планета"
Начало:
Часть 1. Легенда, ставшая брендом
Часть 2. Келья эконом-класса
Часть 3. Шведская трапеза
Продолжение:
Часть 5. Православные ракуяки
Часть 6. Линтула
Часть 7. Электрофицированный лес
Часть 8. Кладбище
Часть 9. Православный Диснейленд
Часть 10. Ненависть и толерантность по-фински
Часть 11. «Кто упрям, тому Валаам» (старая пословица)
Часть 12. Бородатые куклы