Зачарованный замок или размышления про Красавицу и Чудовище.
В последнее время на группах много работаю с мифами, сказками, художественными сюжетами. Появилась идея сделать серию статей или хотя бы постов про разные аспекты работы с таким материалом. А для начала решила вывесить статью. которую мы написали с Дмитрием Скрипниковым kot_skazo4nik по результатам совместной работы. Статья опубликована в сборнике Материалов IX Московской психодраматической конференции за 2011 год ( стр. 75-82). Текста много, и сперва была идея разбить его на куски, на несколько постов. Но потом передумала множиь Марьюшек-искусниц, не буду, чтобы куски не потерялись. Кому нужно и интересно - дочитает до конца, кому не нужно - и так читать не будет. Так что текст статьи под катом полностью.
Зачарованный замок или размышления про Красавицу и Чудовище.
Романова И.Е.
Скрипников Д.А.
Сюжет сказки про Красавицу и Чудовище известен практически всем. Русская сказка «Аленький цветочек» в поэтичном изложении Сергея Тимофеевича Аксакова и французская, в переложении мадам Лепренс де Бомон отличаются лишь несколькими деталями. Особо любим этот сюжет юнгианскими аналитиками, которые прежде всего ценят его как иллюстрацию взаимоотношения Анимуса и Анимы, постижение женщиной своего внутреннего мужчины. Однако сама тема на наш взгляд содержит еще множество интересных аспектов и является неисчерпаемой для исследования в психодраматических группах.
Идея провести цикл тренингов-исследований у нас родилась спонтанно, в процессе обсуждения нашей совместной работы, и проект стартовал в 2010 году в Перми, в рамках традиционного психотерапевтического декадника. Затем мы продолжили работу над этим проектом в разных форматах в Москве и Екатеринбурге, кусочек программы был продемонстрирован на Московской психодраматической конференции. Тема привлекла нас многогранностью ее аспектов, возможностью исследовать преломление архетипического сценария в личных историях участников тренинговых групп.
Мы любим работать со сказками, такая работа позволяет изучать психику и воздействовать на нее на разных уровнях. Сказочный образ в силу своей универсальности и архетипического содержания понятен всем, вместе с тем он дает возможность интерпретации необходимой и достаточной глубины, позволяя работать на символическом уровне, что делает работу экологичной. Интерпретируя сказку или разыгрывание сказочных ролей не обязательно называть вслух «диагнозы» и маркировать проблемы. Сказка в психотерапии является очень мощным инструментом как для актуализации глубинных тем, так и для исцеления. А поскольку работа ведется на символическом уровне, то клиент сам может регулировать степень своей погруженности в материал, сам интерпретировать повороты сюжета. Или не интерпретировать - работа все равно происходит через проживание в роли.
Сюжет сказки про Красавицу и Чудовище организован вокруг треугольника отец героини - героиня - Чудовище, становящееся в последствии женихом. В этой сказке нет материнской фигуры, и главная очевидная тема сюжета связывается с постижением девушкой Мужского, с отношениями героини со своими мужскими интроектами. В этом смысле сказка является инициационной. В детстве влияние отца на девочку и формирование ее женской идентичности очень велико. Однако наступает момент, когда детская привязанность и любовь к отцу становится недостаточной для развития и чтобы стать женщиной необходимо от них отказаться, уйти от авторитета отца. Это страшный, но отважный шаг, поскольку впереди неизвестность, и другие мужчины кажутся пугающими чудовищами. В реальной жизни далеко не все женщины совершают этот шаг. Для того, чтобы рискнуть выйти из под защиты отцовской фигуры, необходимо на ранних этапах чувствовать эту защищенность, напитаться ей, получить отцовское разрешение и благословение. К сожалению, отечественная история многопоколенческой безотцовщины лишила современную женщину чувства защищенности, что неизбежно привело к проблемам женской идентичности.
Присутствует в сказке и символика сексуальности. Аленький цветочек в разных источниках интерпретируется как символ расцветающей женственности и сексуальности, а то и напрямую как символическое обозначения фаллоса. Возможно, разгадка прячется в самом названии: цветок (флор) является родственным понятию дефлорации (потеря невинности) - вот чего подсознательно желала "дочь меньшая, любимая". За красивым образом скрывается глубинный ужас страстей, облагороженных цивилизацией. При господстве культа девственности у многих народов, ценностью становилась не любовь, а семья, выход замуж. Русские девушки гадали, пели песни и мечтали не о любви, а о «суженом», об удачном замужестве. Вместе с тем, ни для кого из них не было секретом, что замужество предполагает сексуальную и репродуктивную жизнь. Безусловно, в условиях деревенской жизни, девушки кое-что знали о сексуальных взаимоотношениях, существовали игры, традиции и ритуалы, позволяющие исподволь познакомить молодежь с этой стороной взаимоотношений между мужчиной и женщиной, однако открытое обсуждение было табуировано, что усиливало возбуждение, интерес и одновременно страх и ужас.
Если рассматривать теневые аспекты, раскрывающиеся в сказке, то, прежде всего мы увидим, что мужчина в представлении девушки, героини сказки, является Чудовищем. Важным моментом является тот факт, что это Чудовище имеет человеческое сердце, способное чувствовать, контрастирующее с его обликом, отпугивающим, ужасающим. Существует еще и динамика стыда: Чудовище долго не решается показаться на глаза девушке, осознавая себя чудовищным, страшным, способным испугать. Возможно, именно этот аспект позволяет предполагать что за чудовищным внешним видом кроется чувственная, заботливая натура мужчины. Такое противоречие заставляет женщину делать выбор.
Мотив заклятия, превращения героя в нечто, потерявшее человеческий облик, а потом «расколдованного» силами любви в сказках встречается довольно часто. В.Я. Пропп усматривает в этом мотиве связь с древними обрядами инициации, так же как инициацией и посвящением для женщины является помещение в «мужской дом», а, по сути - в потусторонний мир. Обряды посвящения, проводимые в момент наступления половой зрелости тесно связаны с представлениями о смерти, с совладанием со страхом смерти. Такие обряды часто сопровождались нанесением телесных повреждений, мальчиков часто обряжали в звериные шкуры. Балушок В.Г. в своей статье «Инициации древних славян» пишет, что у древних славян существовал обычай изгнания юношей определенного возраста из деревенской общины, который сопровождался ритуалом их посвящения в «волки» [1]. Для первобытных людей характерна вера в то, что человек, надевший звериную шкуру сам превращается в зверя. Сакральный смысл юношеской инициации в том, чтобы, пройдя через символическую смерть трансформировать собственную природную, животную агрессию в агрессию «окультуренную», направленную на защиту женского и детского [4]. Только после этого перехода мужчина получает право быть принятым социумом, а так же искать себе пару.
Однако, надо gjvybnm, что есть и бытовой, профанный уровень понимания идеи «трансформации через любовь». В реальной жизни очень распространены «спасательские» сюжеты, когда один из партнеров, чаще женщина выбирает «исцелить Чудовище своей любовью», превратить его в принца, перевоспитать и облагородить мужчину. Именно подобный сценарий ложиться в основу алкогольных треугольников, финал такой сказки, как правило, печален. Но встречается в реальной жизни и другая печальная история, когда женщина прилагает большие усилия, чтобы превратить мужчину в чудовище или показать его чудовищем окружающим. В нашей культуре, где женщине приписывается асексуальность, еще совсем недавно было принято жаловаться на мужей в общественные организации, сообщать соседям и подругам об их «неподобающем поведении». Таким образом создавался и поддерживался женщинами миф о «плохом» мужчине, мужчине-чудовище. Стоит ли говорить, что такой миф тут же реализуется в жизни?
Еще один важный аспект Тени - это встреча с Чудовищем внутри себя. Свои собственные черты, поведение, комплексы, неодобряемые и вытесняемые чувства часто воспринимаются как чудовищные, ужасающие. Важно не игнорировать их, как это делает героиня сказки Настенька, разгуливая по дворцовому саду и не видя его хозяина, а встретиться лицом к лицу, рассмотреть внимательно, осознать и переосмыслить. Работая с темой своего внутреннего Чудовища, важно исследовать, как оно там поселилось, как коммуницирует, в чем его негативный и позитивный смысл.
Участники разных групп такую встречу обозначали как тренинговую задачу. И здесь следует сказать, что тренерам необходимо быть очень внимательными и аккуратными в такой работе, особенно если в группе есть участники с опытом абьюза, поскольку довольно часто актуализируется тема насилия. Для людей, переживших травму, связанную с насилием, особенно физическим или сексуальным, характерна идентификация с агрессором. «Идентификация с агрессором (identification with aggressor) - совладание путём идентификации с причиняющим боль или страдание объектом. Эта защита изменяет самоощущение по механизму отрицания собственной униженности и смещения.» [3; 248.] В групповой работе это проявляется высоким уровнем агрессии протагониста и группы, ее отыгрыванием. Важно создать такую атмосферу в группе, которая позволит работать экологично и оказывать адекватную поддержку протагонисту.
В психодраме работа со сказками традиционна, и существует множество ее форм. Можно разыгрывать сюжет сказки целиком, исследуя архетипический уровень ролей, можно сочинить собственную историю всей психодраматической группой, и тогда это будет сказка-метафора про динамику и состояние группы, можно пригласить сказочного героя в роли ресурсной фигуры, если у протагониста затруднен доступ к собственным ресурсам. Работая над программой, мы решили сфокусировать свое внимание на различных аспектах интрапсихической реальности, связанной с ассоциативным рядом «красавицы» и «чудовища», исследуя как уживаются эти две амбивалентных фигуры во внутреннем мире, как интерпретируются участниками группы, какие чувства и эмоции актуализируют.
В качестве разогрева мы использовали проективный материал, различного рода карточки с изображениями «Красавиц» и «Чудовищ» (например, карты Надежды Огненко «Узнай себя в сказочных образах», наборы специально подобранных женских и мужских портретов, ассоциативные карты) и предлагали группе, разбившись на малые группы или пары обсудить их ассоциации. После разогрева и обсуждения предлагается импровизация в группах. Участники должны придумать и разыграть сюжет на заданную тему, например «История про то, как Чудовище стал Чудовищем». Данная тема является ресурсной, в процессе выполнения упражнения участникам удается не только увидеть проблемные точки собственных жизненных сюжетов, но и отыскать в них ресурсные состояния.
В работе с этой темой мы предпочитаем социодраматический формат и группоцентрированную работу, однако в отдельных случаях возможна и классическая психодрама с одним протагонистом, если позволяет время и динамика группы.
В разных группах актуализируются разные темы, это зависит от состава группы и от социального контекста. Можно назвать основные групповые темы, с которыми нам приходилось работать. Это такие темы как: травмы, связанные с опытом насилия, запрет на женскую сексуальность и страх собственной сексуальности, гомофобия, женская конкуренция, страх собственной агрессии, зависимость в отношениях, невозможность гармоничных женско-мужских отношений, проблемы с самооценкой и принятием себя.
После каждого этапа работы мы проводим длительный многоступенчатый шерринг с элементами архетипического анализа, где участники имеют возможность не только поделиться чувствами, но и поразмышлять о символике происходящего, о связи разыгранных сюжетов и собственных ролей с сюжетами собственной жизни. Участникам группы предлагается делиться ассоциациями, интерпретировать сказочную символику. Такая работа позволяет не только в экологичной форме прожить и отреагировать собственные чувства, но и пройти своеобразные инициации, пережив «инсайт-в-действии».
Хочется поделиться еще одним открытием, сделанным нами в работе над проектом. Не секрет, что клиенты проецируют на терапевта свое внутреннее содержание. В этом случае ведущий группы - не исключение. Очень часто это родительская роль. Когда ведущих двое, то перенос раздваивается, на одного можно спроецировать «хорошую мать», на другого - «плохую», если ведущие разнополые, то это часто роли мамы и папы. В групповом процессе это может выражаться в попытках установить с одним из ведущих альянс, как это происходит в семье между детьми. При этом проецируемые роли могут меняться местами, они всегда амбивалентны. Поэтому двое ведущих тоже в каком-то смысле Красавица и Чудовище. Очень важным при этом для самих ведущих как выдерживать проекции группы, так и удерживать ролевой баланс между собой.
Сказка, сочиненная человеком, несет большое количество информации о нем, в основном выраженной бессознательно; и анализ сказки способен сделать эту информацию сознательной. Кроме того, такая сказка является прекрасной экспериментальной моделью определенного участка жизни человека, и, работая со сказкой, мы можем моделировать изменения в жизни человека и достаточно точно понимать их последствия.
Метафорические конструкты гораздо больше говорят о жизни человеческой души, чем простые логические. В определенном смысле, душа дышит и живет сказками, то есть психическое имеет собственную реальность, и эта реальность описывается и понимается сказками лучше, чем языком логическим.
Сказка предоставляет прекрасный язык для общения как человека с человеком, так и для общения сознательных и бессознательных частей личности. Сколько бы мы ни занимались “дешифровкой” этого языка, умение говорить на нем стоит большего. Такое умение присуще, на самом деле, любому человеку, и это еще одна причина того, что методами сказкотерапии можно работать практически с любыми людьми. Фантазирование сюжетов универсально.
Понимание основных сюжетов собственной жизни и сюжетики своей работы с людьми (“своих сказок”) должно быть присуще любому специалисту в психотерапии и практической психологии. Само использование в работе сказок также гораздо шире рамок сказкотерапии, и это делает ее распространение полезной частью психологического образования в самом широком смысле.
Литература:
Хорошо бы услышать еще и другие мнения или соображения по этому поводу
Зачарованный замок или размышления про Красавицу и Чудовище.
Романова И.Е.
Скрипников Д.А.
Сюжет сказки про Красавицу и Чудовище известен практически всем. Русская сказка «Аленький цветочек» в поэтичном изложении Сергея Тимофеевича Аксакова и французская, в переложении мадам Лепренс де Бомон отличаются лишь несколькими деталями. Особо любим этот сюжет юнгианскими аналитиками, которые прежде всего ценят его как иллюстрацию взаимоотношения Анимуса и Анимы, постижение женщиной своего внутреннего мужчины. Однако сама тема на наш взгляд содержит еще множество интересных аспектов и является неисчерпаемой для исследования в психодраматических группах.
Идея провести цикл тренингов-исследований у нас родилась спонтанно, в процессе обсуждения нашей совместной работы, и проект стартовал в 2010 году в Перми, в рамках традиционного психотерапевтического декадника. Затем мы продолжили работу над этим проектом в разных форматах в Москве и Екатеринбурге, кусочек программы был продемонстрирован на Московской психодраматической конференции. Тема привлекла нас многогранностью ее аспектов, возможностью исследовать преломление архетипического сценария в личных историях участников тренинговых групп.
Мы любим работать со сказками, такая работа позволяет изучать психику и воздействовать на нее на разных уровнях. Сказочный образ в силу своей универсальности и архетипического содержания понятен всем, вместе с тем он дает возможность интерпретации необходимой и достаточной глубины, позволяя работать на символическом уровне, что делает работу экологичной. Интерпретируя сказку или разыгрывание сказочных ролей не обязательно называть вслух «диагнозы» и маркировать проблемы. Сказка в психотерапии является очень мощным инструментом как для актуализации глубинных тем, так и для исцеления. А поскольку работа ведется на символическом уровне, то клиент сам может регулировать степень своей погруженности в материал, сам интерпретировать повороты сюжета. Или не интерпретировать - работа все равно происходит через проживание в роли.
Сюжет сказки про Красавицу и Чудовище организован вокруг треугольника отец героини - героиня - Чудовище, становящееся в последствии женихом. В этой сказке нет материнской фигуры, и главная очевидная тема сюжета связывается с постижением девушкой Мужского, с отношениями героини со своими мужскими интроектами. В этом смысле сказка является инициационной. В детстве влияние отца на девочку и формирование ее женской идентичности очень велико. Однако наступает момент, когда детская привязанность и любовь к отцу становится недостаточной для развития и чтобы стать женщиной необходимо от них отказаться, уйти от авторитета отца. Это страшный, но отважный шаг, поскольку впереди неизвестность, и другие мужчины кажутся пугающими чудовищами. В реальной жизни далеко не все женщины совершают этот шаг. Для того, чтобы рискнуть выйти из под защиты отцовской фигуры, необходимо на ранних этапах чувствовать эту защищенность, напитаться ей, получить отцовское разрешение и благословение. К сожалению, отечественная история многопоколенческой безотцовщины лишила современную женщину чувства защищенности, что неизбежно привело к проблемам женской идентичности.
Присутствует в сказке и символика сексуальности. Аленький цветочек в разных источниках интерпретируется как символ расцветающей женственности и сексуальности, а то и напрямую как символическое обозначения фаллоса. Возможно, разгадка прячется в самом названии: цветок (флор) является родственным понятию дефлорации (потеря невинности) - вот чего подсознательно желала "дочь меньшая, любимая". За красивым образом скрывается глубинный ужас страстей, облагороженных цивилизацией. При господстве культа девственности у многих народов, ценностью становилась не любовь, а семья, выход замуж. Русские девушки гадали, пели песни и мечтали не о любви, а о «суженом», об удачном замужестве. Вместе с тем, ни для кого из них не было секретом, что замужество предполагает сексуальную и репродуктивную жизнь. Безусловно, в условиях деревенской жизни, девушки кое-что знали о сексуальных взаимоотношениях, существовали игры, традиции и ритуалы, позволяющие исподволь познакомить молодежь с этой стороной взаимоотношений между мужчиной и женщиной, однако открытое обсуждение было табуировано, что усиливало возбуждение, интерес и одновременно страх и ужас.
Если рассматривать теневые аспекты, раскрывающиеся в сказке, то, прежде всего мы увидим, что мужчина в представлении девушки, героини сказки, является Чудовищем. Важным моментом является тот факт, что это Чудовище имеет человеческое сердце, способное чувствовать, контрастирующее с его обликом, отпугивающим, ужасающим. Существует еще и динамика стыда: Чудовище долго не решается показаться на глаза девушке, осознавая себя чудовищным, страшным, способным испугать. Возможно, именно этот аспект позволяет предполагать что за чудовищным внешним видом кроется чувственная, заботливая натура мужчины. Такое противоречие заставляет женщину делать выбор.
Мотив заклятия, превращения героя в нечто, потерявшее человеческий облик, а потом «расколдованного» силами любви в сказках встречается довольно часто. В.Я. Пропп усматривает в этом мотиве связь с древними обрядами инициации, так же как инициацией и посвящением для женщины является помещение в «мужской дом», а, по сути - в потусторонний мир. Обряды посвящения, проводимые в момент наступления половой зрелости тесно связаны с представлениями о смерти, с совладанием со страхом смерти. Такие обряды часто сопровождались нанесением телесных повреждений, мальчиков часто обряжали в звериные шкуры. Балушок В.Г. в своей статье «Инициации древних славян» пишет, что у древних славян существовал обычай изгнания юношей определенного возраста из деревенской общины, который сопровождался ритуалом их посвящения в «волки» [1]. Для первобытных людей характерна вера в то, что человек, надевший звериную шкуру сам превращается в зверя. Сакральный смысл юношеской инициации в том, чтобы, пройдя через символическую смерть трансформировать собственную природную, животную агрессию в агрессию «окультуренную», направленную на защиту женского и детского [4]. Только после этого перехода мужчина получает право быть принятым социумом, а так же искать себе пару.
Однако, надо gjvybnm, что есть и бытовой, профанный уровень понимания идеи «трансформации через любовь». В реальной жизни очень распространены «спасательские» сюжеты, когда один из партнеров, чаще женщина выбирает «исцелить Чудовище своей любовью», превратить его в принца, перевоспитать и облагородить мужчину. Именно подобный сценарий ложиться в основу алкогольных треугольников, финал такой сказки, как правило, печален. Но встречается в реальной жизни и другая печальная история, когда женщина прилагает большие усилия, чтобы превратить мужчину в чудовище или показать его чудовищем окружающим. В нашей культуре, где женщине приписывается асексуальность, еще совсем недавно было принято жаловаться на мужей в общественные организации, сообщать соседям и подругам об их «неподобающем поведении». Таким образом создавался и поддерживался женщинами миф о «плохом» мужчине, мужчине-чудовище. Стоит ли говорить, что такой миф тут же реализуется в жизни?
Еще один важный аспект Тени - это встреча с Чудовищем внутри себя. Свои собственные черты, поведение, комплексы, неодобряемые и вытесняемые чувства часто воспринимаются как чудовищные, ужасающие. Важно не игнорировать их, как это делает героиня сказки Настенька, разгуливая по дворцовому саду и не видя его хозяина, а встретиться лицом к лицу, рассмотреть внимательно, осознать и переосмыслить. Работая с темой своего внутреннего Чудовища, важно исследовать, как оно там поселилось, как коммуницирует, в чем его негативный и позитивный смысл.
Участники разных групп такую встречу обозначали как тренинговую задачу. И здесь следует сказать, что тренерам необходимо быть очень внимательными и аккуратными в такой работе, особенно если в группе есть участники с опытом абьюза, поскольку довольно часто актуализируется тема насилия. Для людей, переживших травму, связанную с насилием, особенно физическим или сексуальным, характерна идентификация с агрессором. «Идентификация с агрессором (identification with aggressor) - совладание путём идентификации с причиняющим боль или страдание объектом. Эта защита изменяет самоощущение по механизму отрицания собственной униженности и смещения.» [3; 248.] В групповой работе это проявляется высоким уровнем агрессии протагониста и группы, ее отыгрыванием. Важно создать такую атмосферу в группе, которая позволит работать экологично и оказывать адекватную поддержку протагонисту.
В психодраме работа со сказками традиционна, и существует множество ее форм. Можно разыгрывать сюжет сказки целиком, исследуя архетипический уровень ролей, можно сочинить собственную историю всей психодраматической группой, и тогда это будет сказка-метафора про динамику и состояние группы, можно пригласить сказочного героя в роли ресурсной фигуры, если у протагониста затруднен доступ к собственным ресурсам. Работая над программой, мы решили сфокусировать свое внимание на различных аспектах интрапсихической реальности, связанной с ассоциативным рядом «красавицы» и «чудовища», исследуя как уживаются эти две амбивалентных фигуры во внутреннем мире, как интерпретируются участниками группы, какие чувства и эмоции актуализируют.
В качестве разогрева мы использовали проективный материал, различного рода карточки с изображениями «Красавиц» и «Чудовищ» (например, карты Надежды Огненко «Узнай себя в сказочных образах», наборы специально подобранных женских и мужских портретов, ассоциативные карты) и предлагали группе, разбившись на малые группы или пары обсудить их ассоциации. После разогрева и обсуждения предлагается импровизация в группах. Участники должны придумать и разыграть сюжет на заданную тему, например «История про то, как Чудовище стал Чудовищем». Данная тема является ресурсной, в процессе выполнения упражнения участникам удается не только увидеть проблемные точки собственных жизненных сюжетов, но и отыскать в них ресурсные состояния.
В работе с этой темой мы предпочитаем социодраматический формат и группоцентрированную работу, однако в отдельных случаях возможна и классическая психодрама с одним протагонистом, если позволяет время и динамика группы.
В разных группах актуализируются разные темы, это зависит от состава группы и от социального контекста. Можно назвать основные групповые темы, с которыми нам приходилось работать. Это такие темы как: травмы, связанные с опытом насилия, запрет на женскую сексуальность и страх собственной сексуальности, гомофобия, женская конкуренция, страх собственной агрессии, зависимость в отношениях, невозможность гармоничных женско-мужских отношений, проблемы с самооценкой и принятием себя.
После каждого этапа работы мы проводим длительный многоступенчатый шерринг с элементами архетипического анализа, где участники имеют возможность не только поделиться чувствами, но и поразмышлять о символике происходящего, о связи разыгранных сюжетов и собственных ролей с сюжетами собственной жизни. Участникам группы предлагается делиться ассоциациями, интерпретировать сказочную символику. Такая работа позволяет не только в экологичной форме прожить и отреагировать собственные чувства, но и пройти своеобразные инициации, пережив «инсайт-в-действии».
Хочется поделиться еще одним открытием, сделанным нами в работе над проектом. Не секрет, что клиенты проецируют на терапевта свое внутреннее содержание. В этом случае ведущий группы - не исключение. Очень часто это родительская роль. Когда ведущих двое, то перенос раздваивается, на одного можно спроецировать «хорошую мать», на другого - «плохую», если ведущие разнополые, то это часто роли мамы и папы. В групповом процессе это может выражаться в попытках установить с одним из ведущих альянс, как это происходит в семье между детьми. При этом проецируемые роли могут меняться местами, они всегда амбивалентны. Поэтому двое ведущих тоже в каком-то смысле Красавица и Чудовище. Очень важным при этом для самих ведущих как выдерживать проекции группы, так и удерживать ролевой баланс между собой.
Сказка, сочиненная человеком, несет большое количество информации о нем, в основном выраженной бессознательно; и анализ сказки способен сделать эту информацию сознательной. Кроме того, такая сказка является прекрасной экспериментальной моделью определенного участка жизни человека, и, работая со сказкой, мы можем моделировать изменения в жизни человека и достаточно точно понимать их последствия.
Метафорические конструкты гораздо больше говорят о жизни человеческой души, чем простые логические. В определенном смысле, душа дышит и живет сказками, то есть психическое имеет собственную реальность, и эта реальность описывается и понимается сказками лучше, чем языком логическим.
Сказка предоставляет прекрасный язык для общения как человека с человеком, так и для общения сознательных и бессознательных частей личности. Сколько бы мы ни занимались “дешифровкой” этого языка, умение говорить на нем стоит большего. Такое умение присуще, на самом деле, любому человеку, и это еще одна причина того, что методами сказкотерапии можно работать практически с любыми людьми. Фантазирование сюжетов универсально.
Понимание основных сюжетов собственной жизни и сюжетики своей работы с людьми (“своих сказок”) должно быть присуще любому специалисту в психотерапии и практической психологии. Само использование в работе сказок также гораздо шире рамок сказкотерапии, и это делает ее распространение полезной частью психологического образования в самом широком смысле.
Литература:
- Балушок В.Г. Инициации древних славян. // Этнографическое обозрение, 1993. № 4
- Бедненко Г.Б. Красавица и Чудовище: Социально-ролевой и интрапсихический анализ сказки // I Международный сказкотерапевтический фестиваль "Психология сказки и Сказка Психологии": Сборник статей - М.: 2009 - с. 51 - 58.
- Бермант-Полякова О.В. Посттравма: диагностика и терапия. - СПб: Речь, 2006. - 248 с.
- Василец Т.Б. Мужчина и женщина - тайна сакрального брака. СПб.: Речь, 2010.
- Огненко Н.М. Узнай себя в сказочных образах. СПб.2009
- Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. -М.:Лабиринт, 2009
Хорошо бы услышать еще и другие мнения или соображения по этому поводу