Официальное
Ещё в Думу пришли ко мне несколько парней, москвичи. Решили создать в Москве Фонд «Город без наркотиков». roman-n (Рома), berg-rus (Володя) и neirolog (Ваня). Ваня - самый активный. Когда-то употреблял. Проколол всё. Остановился. И решил принести пользу городу и стране. И взялся за дело.
Сорганизовались. Начали работать. Ваня - самый главный. Наркоманов ненавидел и клеймил при каждом удобном случае.
Приехал к нам на стажировку. В первый же день подходит ко мне наш Серега Щипачев, человек, который с нами с первого дня и через которого прошли тысячи наркоманов, и говорит мне: «Вы что, слепые что ли? Вы что, не видите, что он упоротый?» Мне тоже что-то не понравилось. А Дюша говорит: «Понимаешь, когда человек много лет кололся, а потом бросил, у него эта заточка наркоманская, поведение, жестикуляция остаются надолго. От этого еще придется избавляться». Ладно, проехали.
Начал Ваня работать. Все время какой-то скандал, разбирательство, выяснение отношений. И странное глумление. Вроде бы все нормально, операции пошли, но все время что-то не то. Ничего внятного, отчета нет, но информационное поле забито.
И не могу понять до конца, что происходит, но что-то мне не нравится. Но опять же вижу - работает. Но что-то не нравится.
И вот к нам в Екатеринбург в гости приехал один известный олигарх. Посмотрел Фонд, реабилитационный центр, побывал на детском - и зацепило его. «Давай, - говорит, - я буду вам помогать». «Да ладно, - говорю, - мы как-нибудь справимся. А там в Москве ребята Фонд сделали, ты лучше им помоги». Он обрадовался и говорит: «Всё, что можно». Я говорю: «Давай, я на них еще посмотрю внимательно, перед тем как принять решение, и если что - тысяч по 250 в месяц Фонду хватит».
А Ваня занял очень красивую позицию. «Нет, нам денег не надо! Сами справимся. Но, конечно, неплохо было бы…»
И вот решение приняли и Ване передали 250 тысяч. А потом еще раз.
И вроде идет какая-то работа. Рассказы об операциях. Интернет бурлит. Но отчета никакого нет. И за деньги тоже не отчитываются. Вопросы копятся. И вот звонит мне: «Евгений Вадимович! Я хочу к вам в гости прилететь». - «Прилетай, но я в Москве буду». Он даже не услышал. Звонит на следующий день: «Евгений Вадимович! Я у вас, в Екатеринбурге! Мы поехали в реабилитационный центр, а потом - в Фонд».
Через некоторое время мне звонит директор реабилитационного центра, Андрей Кокин. «Женя, - говорит, - я Ваню встречал в аэропорту. С ним девка - наркоманка. Оба уже с трапа упоротые вышли. Что с ними делать?» «Протестируйте», - говорю. «Сделаем!»
И вдруг - звонок от Вани. Просто верещит в трубку: «Евгений Вадимович! Меня заставляют сделать тест!!! Это насилие над личностью!!! Это нарушение моих конституционных прав!!!» И мне сразу стало скучно…
У нас традиционно тестируются ВСЕ оперативники. Все, кто имеет контакт с наркоманами и наркотиками. Это правило. Чтобы не было никаких разговоров и подозрений, все, кто в этой работе, знают, почему это необходимо.
«Ладно, - говорю, - Ваня. Не хочешь - не тестируйся». А самому уже разговаривать неприятно. Всё, для меня этот тест состоялся и показал.
Звоню в Фонд malenkin. «Женька, что там?» Маленкин брезгливо: «Вильнул». Говорю: «Дай Юле трубку. Что там?» - спрашиваю. «Ничего, просто упоротый. Из кабинета видно». Звонит Серега Щипачев: "Хотите, обижайтесь на меня. Я напинал этому нарколыге под жопу, выгнал из Фонда и сказал, что здесь, такие как он, Фонд за километр обходят".
И дальше Ваня повел себя как обычный наркоман. Он стал звонить Маленкину, мне, Дюше (akabanov). Рассказывать, что его обидели недоверием. Что на самом деле он не наркоман, а просто боится летать, поэтому вынужден был принимать феназепам. Что он потом сдаст тест, когда перестанет на нас обижаться. И прочие наркоманские примочки. А нам все это уже неинтересно, потому что проходили мы это много тысяч раз. И один наркоман по поведению ничем не отличается от другого наркомана.
Ваня с девицей свалил в Москву, бросив здесь все свои вещи. И развил бурную деятельность. Интриги, вранье, сталкивание лбами - нехитрый наркоманский набор.
Московский Фонд все встретились между собой (neirolog, berg-rus, carens, girt-sk, Саша, noth-special и Нелли). Ваня вел себя вызывающе. Его вежливо попросили сдать мочу. Сделал он это уверенно. Передали анализы в Центральную химико-токсикологическую лабораторию (высшая арбитражная лаборатория страны).
Результатам удивился даже я. Экспертиза показала… употребление метадона в каких-то жутких количествах. Все вопросы для меня закрылись. Но Ваня показал чудеса челночной дипломатии, поработал с друзьями - «Не верьте: экспертиза неквалифицированная, моча не моя. Я сильный и независимый, поэтому все против меня!» И все тот же нехитрый наркоманский набор. И полное отсутствие совести.
И вот собрались снова. Восемь человек. Мне не охота было разговаривать. Во-первых, потому что мне все ясно. Во-вторых, неприятно. Но считаю, что у каждого должен быть шанс. Поэтому сказал: «Ваня, всякое бывает в жизни. Мы видели и не такое. Если ты приедешь к нам, останешься в реабилитационном центре, потом поработаешь с нами, мы примем общее решение и ты вернешься в Москву к работе. В настоящий момент ты - наркоман, и не имеешь права работать в Фонде». Ваня при всех говорит: «Хорошо. Я готов». Я говорю: «Ладно. При всех скажи, когда ты приедешь». - «Я приеду 18 мая». Спрашиваю: «Все слышали?» Все. "Но я считаю, что он не приедет". И большинство со мной согласилось.
Когда 18 мая стало приближаться, Ваня заездил на заднице. Начал интриговать, как обычно. Объявил всем, что он - президент Фонда, и никто его никуда не подвинет. Снова договорились встретиться. На встречу приехал Юра Кочнев, который много лет профессионально занимается тестированием. Взял Ваню, отвез в лабораторию. Вы будете смеяться, анализы снова показали метадон…
Сегодня 19 мая.
Я, Ройзман Евгений Вадимович, вынужден признать, что человек, взявшийся возглавить московский фонд «Город без наркотиков», оказался наркоманом.
Моя вина в том, что я проглядел. Обязан был увидеть раньше.
Сорганизовались. Начали работать. Ваня - самый главный. Наркоманов ненавидел и клеймил при каждом удобном случае.
Приехал к нам на стажировку. В первый же день подходит ко мне наш Серега Щипачев, человек, который с нами с первого дня и через которого прошли тысячи наркоманов, и говорит мне: «Вы что, слепые что ли? Вы что, не видите, что он упоротый?» Мне тоже что-то не понравилось. А Дюша говорит: «Понимаешь, когда человек много лет кололся, а потом бросил, у него эта заточка наркоманская, поведение, жестикуляция остаются надолго. От этого еще придется избавляться». Ладно, проехали.
Начал Ваня работать. Все время какой-то скандал, разбирательство, выяснение отношений. И странное глумление. Вроде бы все нормально, операции пошли, но все время что-то не то. Ничего внятного, отчета нет, но информационное поле забито.
И не могу понять до конца, что происходит, но что-то мне не нравится. Но опять же вижу - работает. Но что-то не нравится.
И вот к нам в Екатеринбург в гости приехал один известный олигарх. Посмотрел Фонд, реабилитационный центр, побывал на детском - и зацепило его. «Давай, - говорит, - я буду вам помогать». «Да ладно, - говорю, - мы как-нибудь справимся. А там в Москве ребята Фонд сделали, ты лучше им помоги». Он обрадовался и говорит: «Всё, что можно». Я говорю: «Давай, я на них еще посмотрю внимательно, перед тем как принять решение, и если что - тысяч по 250 в месяц Фонду хватит».
А Ваня занял очень красивую позицию. «Нет, нам денег не надо! Сами справимся. Но, конечно, неплохо было бы…»
И вот решение приняли и Ване передали 250 тысяч. А потом еще раз.
И вроде идет какая-то работа. Рассказы об операциях. Интернет бурлит. Но отчета никакого нет. И за деньги тоже не отчитываются. Вопросы копятся. И вот звонит мне: «Евгений Вадимович! Я хочу к вам в гости прилететь». - «Прилетай, но я в Москве буду». Он даже не услышал. Звонит на следующий день: «Евгений Вадимович! Я у вас, в Екатеринбурге! Мы поехали в реабилитационный центр, а потом - в Фонд».
Через некоторое время мне звонит директор реабилитационного центра, Андрей Кокин. «Женя, - говорит, - я Ваню встречал в аэропорту. С ним девка - наркоманка. Оба уже с трапа упоротые вышли. Что с ними делать?» «Протестируйте», - говорю. «Сделаем!»
И вдруг - звонок от Вани. Просто верещит в трубку: «Евгений Вадимович! Меня заставляют сделать тест!!! Это насилие над личностью!!! Это нарушение моих конституционных прав!!!» И мне сразу стало скучно…
У нас традиционно тестируются ВСЕ оперативники. Все, кто имеет контакт с наркоманами и наркотиками. Это правило. Чтобы не было никаких разговоров и подозрений, все, кто в этой работе, знают, почему это необходимо.
«Ладно, - говорю, - Ваня. Не хочешь - не тестируйся». А самому уже разговаривать неприятно. Всё, для меня этот тест состоялся и показал.
Звоню в Фонд malenkin. «Женька, что там?» Маленкин брезгливо: «Вильнул». Говорю: «Дай Юле трубку. Что там?» - спрашиваю. «Ничего, просто упоротый. Из кабинета видно». Звонит Серега Щипачев: "Хотите, обижайтесь на меня. Я напинал этому нарколыге под жопу, выгнал из Фонда и сказал, что здесь, такие как он, Фонд за километр обходят".
И дальше Ваня повел себя как обычный наркоман. Он стал звонить Маленкину, мне, Дюше (akabanov). Рассказывать, что его обидели недоверием. Что на самом деле он не наркоман, а просто боится летать, поэтому вынужден был принимать феназепам. Что он потом сдаст тест, когда перестанет на нас обижаться. И прочие наркоманские примочки. А нам все это уже неинтересно, потому что проходили мы это много тысяч раз. И один наркоман по поведению ничем не отличается от другого наркомана.
Ваня с девицей свалил в Москву, бросив здесь все свои вещи. И развил бурную деятельность. Интриги, вранье, сталкивание лбами - нехитрый наркоманский набор.
Московский Фонд все встретились между собой (neirolog, berg-rus, carens, girt-sk, Саша, noth-special и Нелли). Ваня вел себя вызывающе. Его вежливо попросили сдать мочу. Сделал он это уверенно. Передали анализы в Центральную химико-токсикологическую лабораторию (высшая арбитражная лаборатория страны).
Результатам удивился даже я. Экспертиза показала… употребление метадона в каких-то жутких количествах. Все вопросы для меня закрылись. Но Ваня показал чудеса челночной дипломатии, поработал с друзьями - «Не верьте: экспертиза неквалифицированная, моча не моя. Я сильный и независимый, поэтому все против меня!» И все тот же нехитрый наркоманский набор. И полное отсутствие совести.
И вот собрались снова. Восемь человек. Мне не охота было разговаривать. Во-первых, потому что мне все ясно. Во-вторых, неприятно. Но считаю, что у каждого должен быть шанс. Поэтому сказал: «Ваня, всякое бывает в жизни. Мы видели и не такое. Если ты приедешь к нам, останешься в реабилитационном центре, потом поработаешь с нами, мы примем общее решение и ты вернешься в Москву к работе. В настоящий момент ты - наркоман, и не имеешь права работать в Фонде». Ваня при всех говорит: «Хорошо. Я готов». Я говорю: «Ладно. При всех скажи, когда ты приедешь». - «Я приеду 18 мая». Спрашиваю: «Все слышали?» Все. "Но я считаю, что он не приедет". И большинство со мной согласилось.
Когда 18 мая стало приближаться, Ваня заездил на заднице. Начал интриговать, как обычно. Объявил всем, что он - президент Фонда, и никто его никуда не подвинет. Снова договорились встретиться. На встречу приехал Юра Кочнев, который много лет профессионально занимается тестированием. Взял Ваню, отвез в лабораторию. Вы будете смеяться, анализы снова показали метадон…
Сегодня 19 мая.
Я, Ройзман Евгений Вадимович, вынужден признать, что человек, взявшийся возглавить московский фонд «Город без наркотиков», оказался наркоманом.
Моя вина в том, что я проглядел. Обязан был увидеть раньше.