Серьезный вопрос
Книгу задумал серьезную - о благотворительности в Екатеринбурге.
XVIII век - первую половину XIX напишет известный историк Н.С. Корепанов.
С 1861-го до 1917-го напишет историк В.П. Микитюк. А потом будет долгая пауза до 1991-го года, потому что тогда все вопросы взяло на себя государство, и места для частной инициативы практически не оставалось. А с 1991-го года по сегодняшний день я буду писать сам. Тем более, что многих участников процесса я знаю лично, и наблюдал их все эти годы.
И для всех нас, авторов будущей книги встал очень серьезный вопрос: что считать благотворительностью? Если императрица Екатерина I пишет де Генину, чтобы ежегодно сорок рублей серебром передавал в один из монастырей, чтобы молились за Петра I, то это, конечно, не благотворительность, тем более, что и деньги то государственные.
А если Татищев своим коштом для толковых крестьянских детей делает школу - это уже, конечно, благотворительность.
Когда ставят церковь на помин души - это нельзя считать благотворительностью. А если купец-золотодобытчик строит в городе на свои деньги приют для сирот, пусть также на помин души, это благотворительность.
Если рассматривать пореформенные действия властей, когда благотворительностью стали заниматься жены первых лиц - губернаторов, градоначальников, когда проводились благотворительные балы и сборы денег, благотворительность стала публичной почетной обязанностью, мощной составляющей положения и статуса. Все это походило на серьезный социальный налог, платящийся добровольно. Это сильный воспитательный ход со стороны власти . Сумели завести моду и взять процесс под контроль.
В наши годы есть прямые механизмы. Власть приглашает олигарха и предлагает ему профинансировать тот или иной проект, взять на попечение какие-то школы, больницы, и т.д. Отказываться не принято, олигарх принимает предложение, вкладывает деньги, содержит объекты, но при этом знает, что оказывает услугу власти, и вправе рассчитывать на какаие-то преференции. Не думаю, что это можно вполне считать благотворительностью. Но польза для общества откровенно присутствует.
Есть о чем подумать. Вот Андрей Козицин, УГМК. Создал лучшую в Европе женскую баскетбольную команду. Конечно, это нельзя считать благотворительностью. А вот то, что он придумал и сделал в Пышме музей военной техники под открытым небом, думаю, что лучший в России - это в чистом виде благотворительность. И тенисный клуб в Пышме, где бесплатно тренируется много детей - это тоже благотворительность. Андрей на самом деле делает много, и особо об этом не рассказывает. Хотя, я считаю, что если действительно сделал, имеешь полное право об этом говорить вслух. Ничуть не умаляет. И для других пример положительный.
Один из самых красивых случаев в Екатеринбурге - это благотворительная столовая на Пехотинцев. Там каждый день питается более тысячи человек, и еще около пятисот обедов развозят по домам тем, кто не выходит. И так двадцать два года. Это Игорь Алтушкин занимается. Он действительно много делает, но об этом мало кто знает.
Или наш товарищ Виталий Кочетков, который на свои деньги поддерживает несколько направлений в детском спорте. Совершенно анонимно вкладывается в дворовые клубы и детские команды, потому что считает это очень важным.
Да мало ли еще таких серьезных людей в нашем городе, которые помогают другим от чистого сердца, оставаясь за кадром.
Наверное, благотворительностью надо считать то, что сделано для людей сверх твоих обязанностей, сверх твоих долгов. Именно то, что ты и не обязан был делать, никто тебя не заставлял и не принуждал.
В чистом виде такой проект - “Город без наркотиков”, хотя с другой стороны, это гражданская самооборона.
И еще: мне кажется, что благотворительность - это только для живых. И для тех, кто еще родится.
Я понимаю, почему эта книга нужна. Я хочу собрать примеры красивых осознанных искренних поступков, имевших место в Екатеринбурге в разные века, просто чтобы молодым было на что ориентироваться и опираться. И чем гордиться.
XVIII век - первую половину XIX напишет известный историк Н.С. Корепанов.
С 1861-го до 1917-го напишет историк В.П. Микитюк. А потом будет долгая пауза до 1991-го года, потому что тогда все вопросы взяло на себя государство, и места для частной инициативы практически не оставалось. А с 1991-го года по сегодняшний день я буду писать сам. Тем более, что многих участников процесса я знаю лично, и наблюдал их все эти годы.
И для всех нас, авторов будущей книги встал очень серьезный вопрос: что считать благотворительностью? Если императрица Екатерина I пишет де Генину, чтобы ежегодно сорок рублей серебром передавал в один из монастырей, чтобы молились за Петра I, то это, конечно, не благотворительность, тем более, что и деньги то государственные.
А если Татищев своим коштом для толковых крестьянских детей делает школу - это уже, конечно, благотворительность.
Когда ставят церковь на помин души - это нельзя считать благотворительностью. А если купец-золотодобытчик строит в городе на свои деньги приют для сирот, пусть также на помин души, это благотворительность.
Если рассматривать пореформенные действия властей, когда благотворительностью стали заниматься жены первых лиц - губернаторов, градоначальников, когда проводились благотворительные балы и сборы денег, благотворительность стала публичной почетной обязанностью, мощной составляющей положения и статуса. Все это походило на серьезный социальный налог, платящийся добровольно. Это сильный воспитательный ход со стороны власти . Сумели завести моду и взять процесс под контроль.
В наши годы есть прямые механизмы. Власть приглашает олигарха и предлагает ему профинансировать тот или иной проект, взять на попечение какие-то школы, больницы, и т.д. Отказываться не принято, олигарх принимает предложение, вкладывает деньги, содержит объекты, но при этом знает, что оказывает услугу власти, и вправе рассчитывать на какаие-то преференции. Не думаю, что это можно вполне считать благотворительностью. Но польза для общества откровенно присутствует.
Есть о чем подумать. Вот Андрей Козицин, УГМК. Создал лучшую в Европе женскую баскетбольную команду. Конечно, это нельзя считать благотворительностью. А вот то, что он придумал и сделал в Пышме музей военной техники под открытым небом, думаю, что лучший в России - это в чистом виде благотворительность. И тенисный клуб в Пышме, где бесплатно тренируется много детей - это тоже благотворительность. Андрей на самом деле делает много, и особо об этом не рассказывает. Хотя, я считаю, что если действительно сделал, имеешь полное право об этом говорить вслух. Ничуть не умаляет. И для других пример положительный.
Один из самых красивых случаев в Екатеринбурге - это благотворительная столовая на Пехотинцев. Там каждый день питается более тысячи человек, и еще около пятисот обедов развозят по домам тем, кто не выходит. И так двадцать два года. Это Игорь Алтушкин занимается. Он действительно много делает, но об этом мало кто знает.
Или наш товарищ Виталий Кочетков, который на свои деньги поддерживает несколько направлений в детском спорте. Совершенно анонимно вкладывается в дворовые клубы и детские команды, потому что считает это очень важным.
Да мало ли еще таких серьезных людей в нашем городе, которые помогают другим от чистого сердца, оставаясь за кадром.
Наверное, благотворительностью надо считать то, что сделано для людей сверх твоих обязанностей, сверх твоих долгов. Именно то, что ты и не обязан был делать, никто тебя не заставлял и не принуждал.
В чистом виде такой проект - “Город без наркотиков”, хотя с другой стороны, это гражданская самооборона.
И еще: мне кажется, что благотворительность - это только для живых. И для тех, кто еще родится.
Я понимаю, почему эта книга нужна. Я хочу собрать примеры красивых осознанных искренних поступков, имевших место в Екатеринбурге в разные века, просто чтобы молодым было на что ориентироваться и опираться. И чем гордиться.