Всеслав Полоцкий и Шарук-хан. Часть 2.
Там правят русские князья, рюриковичи - Глеб Святославич, чуть позже на княжение взойдёт Роман Святославич прозванием Красный. И они просто не могут не оказать Всеславу поддержки. Иначе их никто не поймёт, включая собственные дружины.
Да, автор "Слова о полку...", писавший своё произведение более чем через сто лет после Всеславового похода, иронично называет эти земли "незнаемыми". Но, во-первых, ему-то самому прекрасно ведомы (даже спустя век!) все реалии юга, в основе своей бывшие когда-то русскими: и Волга (!), и Причерноморье, и Посулие, Сурож, Корсунь, Тмутороканский кумир, видимо, известное некогда на всю Русь языческое капище. Да и князь Игорь Ногород-Северский идёт не абы куда, а "поискати града Тьмутороканя".
К тому же за сто с лишним лет обстановка здорово изменилась, Тмутороканьского княжества, быть может, и вовсе не стало, окрепшая Половецкая Степь подмяла его. А тогда, в 1069-м... Тмуторокань была ещё как сильна, не поддавалась врагу и Белая Вежа, державшая связь с городами Червлёного Яра и Рязанщины. По официальной версии она пала под половецким натиском только в 1117 году, возможно, и чуть позже. В рассматриваемые же времена половцы едва чувствовали здесь себя полноправными хозяевами. Право обладать этими землями ещё нужно было доказать - доказать именно русским, грекам и печенегам всё уже было доказано.
Что такое "куръ" для нашего рассуждения не столь уж и важно. Скажу лишь - я присоединюсь к мнению, что это тот же "курень", кочевой стан, воинская стоянка по-казачьи. То же самое, что монголы поначалу называли словом "орда". В дошедшем до нас т.н. Екатерининском списке "Слова..." "куръ" прописано с заглавной буквы. В.П. Тимофееву это обстоятельство позволило предположить, что в оригинале слово было написано с титлом, которое могло обозначать и простое сокращение, пропуск нескольких букв. Тимофеев не профессиональный историк, но внимательный исследователь и полиглот; и среди притянутых за уши измышлений у него оказывались неожиданные и очень тонкие наблюдения. Моё мнение таково: "до куръ" - до куреней, становищ, гарнизонов - кому как понятнее.
Дошёл ли Всеслав до Тмутороканя? Или, подобно Игорю, "поискал" его там, где не теряли - где-нибудь в окрестностях Каялы?
Он дошёл. С боями, "серым волком" пробился туда Всеслав. И это уже пятое его деяние, о котором сообщает нам "Слово...": "Дорискаше Тьмутороканя". "ДО-рискаше", понимаете? До-брался, до-бился, до-шёл, так и хочется сказать, как до Берлина...
Не просто сунулся в степь, а предпринял далёкий рейд по территории противника. Не отступил, не ограничился "игрой мускулов", как сейчас любят выражаться, не погнался за "красныя девкы половецкыя... злато, и паволокы и драгия оксамиты", подобно иным неразумным. Нет. Он довёл начатое до конца, прошёл степь насквозь до самого моря, отсрочил падение Тмуторокани минимум на 30 лет. А может, и ещё какого княжества? А то и всей... ?
Есть тому и ещё одно свидетельство. "Слово..." сообщает: "Всеславъ-князь... Великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше". Первые исследователи памятника переводили это "Хръсови" как Херсонес. Это мнение поддержал и А.С. Пушкин, во всяком случае, никаких его пометок и исправлений на данном месте копии рукописи нет. А имя Хорса наш "кудесник, любимец богов" не мог не знать.
Ходил ли Всеслав походом к Херсонесу? Маловероятно, и даже не потому, что в другом месте "Слово..." называет этот город Корсунем, а не Хорсовым. Могло существовать и двойное название иноземного града, благо они созвучны. Но зачем Великому Князю византийская колония? Он же не Креститель, который выбирал добычу побогаче, да послабее. Присутствие половцев в Крыму к тому времени в лучшем случае едва обозначилось. И лезть туда, на полуостров, фактически в ловушку, чтоб никогда из неё не выйти? Скорее всего, путь русского войска проходил от Переяславля Русского к устью Дона и вдоль берега Азова.
В действительности же всё было наверняка ещё сложнее. Пусть поправят меня лингвисты, но в моём представлении рыскать - это всё-таки двигаться неровно, последовательно перемещаться в разных направлениях, как зверь, теряющий след. Искать врага, прятаться самому, выбирать место для обороны и удара, в общем - маневрировать, говоря современным языком.
Большинство же исследователей сходится на том, он просто шёл на юг, прерыскал, перерыскал, т.е. пересёк путь Хорсу-Солнцу, движущемуся, как известно, с востока на запад. Но почему тогда "прерыскаше Хръсови", а не "прерыскаше Хръсу"?
"Хръсови" - это Хорсово, принадлежащее Хорсу, богу Солнца. Что же оно из себя представляло, это Великое Хорсово? А уж не то ли это славное языческое капище, о котором вспоминали ещё и более века спустя? Не тот ли Тмутороканский кумир, "Тьмутораканьскый блъванъ" о котором мы заговорили было чуть выше? Ведь автор "Слова..." сообщает именно о нём как о главной достопримечательности княжества. Не о пристанях морских, скажем, церквях, палатах княжьих белокаменных. Смею утверждать - Великий кумир Хорса здесь был, а, вполне возможно, и языческий храм.
И его защитил Всеслав-князь, отстоял символ веры своей и своих предков. Для автора "Слова…" это значило совсем немало, потому он и завёл о нём речь, придавая военным действиям ещё и религиозно-мистический подтекст. И это уже - в-шестых. Прерыскаше - это не пересёк, а преодолел, проделал тот путь. Путь воина.
Ну, а что же потом?
Вот, уже больше полугода Великий Князь ведёт непрерывные бои, переносит поле боя от столицы к дальним рубежам и даже на чужую территорию. Исправляет губительные последствия Альты. Перехватывает инициативу, навязывает врагу свои правила. Половцы, если и не разгромлены, то, как минимум, отбиты и сами вынуждены обороняться.
А в это время пораженец (Альта), живодёр (Менск), обманщик (Немига - это не поражение Всеслава, после битвы именно Ярославичи просят о переговорах), клятвопреступник (нарушивший крестное целование, заточивший Всеслава в темницу), изгой (отнюдь не Всеслав гнал его из Киева, а собственные подданные - за полную неспособность их защитить) - Изяслав с войском поляков-католиков наносит предательский удар в спину защитнику Земли Русской.
Всеслав рубится под стенами Тмутороканя, куда Изя и во сне не залетал, а краковские молодчики уже подступают к русской столице. Понятно, почему летопись помалкивает о времени Всеславова княжения. Уж больно неприглядная картина получается: князь-язычник поднимает народ на защиту Отчизны, а добродетельные христиане зовут иноземцев и раздувают усобицу. Как тут изолгаться, чтобы скрыть правду? Проще уж сразу дать занавес.
Дальше летописи рассыпаются в новых измышлениях: Всеслав-де испугался за Полоцк, и побежал из Киева туда. Полноте. Посмотрите ещё раз на карту - где Краков, где Киев и где Полоцк. Если бы князь-оборотень (широко известный, кстати, своими рекордно быстрыми перемещениями и внезапными появлениями там, где не ждали) был в Киеве, он перехватил бы идущее якобы на Полоцк "войско польское" безо всякого труда. И уж там, будучи безумно популярным в родной вотчине (как и по всей Руси - Изя ведь бежал даже не к родным братьям, а аж за бугор), он задал бы перцу предкам "лисовчиков" - можно не сомневаться.
Причём половчанин якобы даже выступил с войском из Киева навстречу Болеславу Храброму и дошёл… до Белгорода. Ну отчего ж не в Токио, господа? Ведь Польша находится западнее Киева, а Белгород - намного восточнее. Не будет большой ошибкой сказать что Белгород - это примерно полпути между Киевом и… Тмутороканем. До половцев отсюда рукой подать, а до ляхов скакать через всю страну. Всю - от восточной границы до западной.
Это в каких же неладах надо быть с географией, чтобы придумать такую нелепицу? А не проще ли предположить, что, узнав о "лядском" вторжении, Всеслав из степей сразу двинулся навстречу захватчикам. Но шансов успеть не было никаких. При всём старании он успел дойти лишь до Белгорода, когда получил весть о падении Киева.
Конечно, вы, уважаемые читатели, можете возразить, что летопись, скорее всего имеет в виду не современный Белгород, а Белгород-на-Ирпене. И будете правы. Этот обустроенный Крестителем город был слишком близок к Киеву (немногим далее Вышгорода), чтобы развиться в самостоятельный центр. Но в те времена он представлял собой многолюдное поселение, укреплённое и украшенное. А крепостица в урочище Белгородье на Северском Донце хоть и существовала с Х в., но по своей малозначимости в летописи не попадала. По правде говоря, в летописи не попадали и намного более зачимые города Червлёного Яра.
Однако, укрепление здесь существовало и оказаться здесь Всеслав мог.
А вот в Белгороде-на-Ирпене не мог. Просто потому, что город этот находится на юго-западе от Киева. А Полоцк - строго на север. Всеслав всё же не заяц, чтобы такие петли нарезать, пусть даже и в панике. Выступить на юго-запад, чтобы через сутки без видимых причин тайком, бросив верное войско и доверившихся горожан, повернуть на север? В лучшем случае, летописец тут что-то недоговаривает, в худшем - наращивает снежный ком клеветы, сам же себя и изобличая.
Дальнейшая дорога в столицу лежала через Переяславские и Черниговские земли, подвластные ярославичам и в одночасье ставшие враждебными. Киевляне признали новую власть, и борьба за Киев для Всеслава стала совершено бессмысленной. Оставалось теперь одно - в Полоцк, хотя и туда путь был долог и труден: лишь в октябре князь подошёл к родному городу.
Главный вывод очевиден - Всеслав в момент нападения поляков был не в стольном граде, а там, где быть велел ему долг - в половецкой степи, во враждебной Дешт-и-Кыпчак.
Чтож, Киев Изя взял, с киевлянами расправился, надо думать, в основном с язычниками. Не судил, а именно лютовал - убивал, истязал и тяжко увечил - даже явно предвзятая летопись не говорит о нём "людемъ судяше".
В Полоцке стал княжить Мстислав, его сынок, ранее битый Всеславом на реке Череха.
Когда Всеслав всё же вернул город и княжество себе, Ярославичи не оставили его в покое, что для них, вообщем-то, типично. В 1071 под городком Голотическом произошло сражение. И вновь полочанин на летописных страницах якобы был бит, хотя и город оставил за собой и не был ни в чём утеснён. А его противники отступили в Туров, причём по настоянию дружины и вопреки пожеланиям их князя. И это - поведение победителей? Интересно было бы на эту тему поговорить с джехангиром Бату.
Братец Изи Сева в 1076 году со своим сынком (в будущем прозванным Мономахом всё за те же симпатии "богоспасаемой" Византии) осаждали Полоцк, грабили и разоряли княжество.
Чуть позже, в 1077 Мономах привёл туда и половцев. Спелись, а как же. Это Всеславу они - враги. А ему - "сваты"; так на Руси половцев с горечью прозвали позже. Кому война, а кому - мать родна.
И это притом, что Всеслав на Киев не зарился и стольну граду не угрожал, да и сепаратистских устремлений никаких не имел.
А регулярные набеги половцев в ту пору уже становились сущим бедствием.
Шарук-хан, кстати, из плена был отпущен на свободу, как будущий союзник и помощник в усобице.
Полоцк мономашьи подельники снова осадили. Взять не взяли, конечно, но округу пограбили основательно - вплоть до Одрьска.
И больше полоцкие князья на Великом Княжении не появлялись. Может, не хотели пачкаться?
А Всеслав правил своим отечеством необыкновенно долго - 57 лет. И сохранил его целостность. Удельное дробление здесь началось уже после его смерти. И был он всеми любим. И почитаем по заслугам до сих пор, чему свидетель тот памятник, с разговора о котором мы, собственно, и начинали.
Примечания:
1. Многие считают, что кроме дружины и купцов в Тмуторокане русских людей почти не было. Было, дескать, алано-адыгское население. Но мне кажется более вероятным, что оно было ближе не к кавказским аланам, а к наследникам салтово-маяцкой культуры, рухс-аланам, т.е. степным русам. Это очень серьёзная и малоизученная тема.
Рогдай Росомаха.