«Undesirable Number One »
Disclaimer. Все события, изложенные ниже, являются исключительно фантазией автора и с большой степенью вероятности никогда не происходили, а если и происходили, то совсем иначе и с участием совсем других действующих лиц. Любые совпадения географических названий, а также имен, фамилий, и образов действующих лиц с реальными - случайны, в силу чего никакие претензии никого ни к кому, а в особенности к автору, не принимаются. Использование ненормативной лексики обусловлено исключительной необходимостью, связанной с долгом автора соблюдать достоверность в диалогах, которые, впрочем, не имели места в действительности.
Вместе с тем данный опус защищается авторским правом и любые перепечатки, тиражирование, пересказ, а также читка в слух - могут повлечь за собой суровое наказание в соответствии с нормами уголовного права Великобритании XIV века. (c)
«Тот, кого нельзя называть» поморщился и резко отодвинулся от старинного дубового стола, богато инструктированного непонятной тонкой резьбой. От этого движения его пиджак от Brioni за семь тысяч фунтов небрежно смялся и тонкая голубая шерсть отразила отблеск медленно опускающегося где -то за Темзой солнца, на мгновение осветив затемненный в это время суток кабинет.
Обычно спокойного «того, кого нельзя называть» было не узнать. Эмоции явственно плескались на его лице, выражая сложную гамму чувств. Рывком встав из красного кожаного кресла, он подошел к окну и раздвинул тяжелые портьеры.
С 14-го этажа офиса открывался волнующий вид на здание Британского парламента и Вестминстерское аббатство, немного в стороне медленно вращался знаменитый «London eye» - Лондонский глаз, известное всему миру колесо обозрения.
Но красота вида явно не трогала обитателя роскошного кабинета. Его лицо сосредоточилось, черты его заострились и было видно, что «тот, кого нельзя называть» внимательно следит за стрелками Биг Бена, приближающимися к 6 часам пополудни.
Большой стрелке оставалось отмотать еще один оборот, но «Тот, кого нельзя называть» уже пробормотал по-английски сквозь стиснутые зубы:
- Ну ты еще опоздай, сука.
Английское произношение было чистым и практически не выдавало акцента, хотя специалисты -лингвисты незамедлительно пришли бы к выводу, что английский не является для говорившего родным.
За спиной невысокого, но крепко сбитого «Того, кого нельзя называть» простирался обширный кабинет, состоявший из уже упомянутого стола, нескольких кресел, изящного бара, наполненного странного вида бутылочками, резьба на котором выдавала родство со столом и современного вида кожаный диван.
На столе было хаотично разбросано несколько книг в ярких обложках и полуоткрытая толстая рукопись в кожаном скоросшивателе. Рукопись была заложена странного вида заостренной палочкой, также покрытой непонятной резьбой, напоминавшей мертвый язык санскрит. Буквы причудливо переплетались в замысловатый узор и было сложно сказать, несли ли они какую-то иную цель кроме декоративной. Ближе к утолщению палочки, чуть высовывавшейся из края рукописи были видны современного вида кнопки, чуть утопленные в палочку. Кнопки слегка мерцали.
Чуть поодаль валялось несколько фотографий в тяжелых деревянных рамках изображениями вниз, поверх которых лежало несколько тонких файлов с документами, похожие на аналитические справки.
На стене висела большая плазменная панель с потоком биржевой информации канала Bloomberg.
С первым ударом «Биг Бена» «Тот, кого нельзя называть» яростно развернулся, но в это самое мгновение в дверь постучали.
Еле слышно скрипнув на тяжелых петлях, массивная дверь открылась и в нее вошел высокий мужчина в мешковато пошитом костюме. Вошедший отличался внушительными габаритами, его сплюснутые уши были плотно прижаты к абсолютно голому черепу, а форма некогда сломанного носа говорила о серьезной небрежности травматолога. Пиджак подозрительно бугрился с левой стороны, выдавая присутствие там какого-то предмета.
Вошедший заметно волновался, несмотря на прохладу кабинета по его черепу стекали капли пота, поблескивая в лучах света из приоткрытой двери у него за спиной. Правой рукой, очевидно сам того не замечая, он делал странные движения, будто пытался почесать зудящее левое предплечье. Впрочем вся окружающая обстановка не позволяла предположить, что причиной его зуда являлись блохи.
«Она пришла, шеф» - звуки вылетали отрывисто и хрипло, будто у говорящего першило во рту. Тут даже далекий от лингвистики человек мог бы смело заключить, что английский язык не являлся для говорящего родным.
«Кто пришел? Почему не по форме докладываешь?», - гневно рявкнул «Тот, кого нельзя называть».
У вошедшего казалось подкосились ноги и он задрожал:
«Ну, эта. Роулинг. Ей на шесть было назначено, уже пятнадцать минут ждет в приемной».
Вспышка гнева могущественного хозяина кабина прошла так же быстро, как и началась, он весь подобрался как кошка, готовящаяся к прыжку, и почти ласковым тоном произнес:
«Пусть зайдет», - после чего уселся в кресло и придвинулся к столу.
Лысый, облегченно вздохнув, прекратил попытки почесаться и стремительно исчез из кабинета.
В дверь нерешительно и немного боком вошла бледная женщина, нервно сжимая в обеих руках сумочку от «Louis Vuitton». Она явно прилагала немалые усилия сохранять спокойствие, но судя по тому, как побелели ее пальцы, вцепившиеся в сумку, это удавалось ей с трудом.
«Тот, кого нельзя называть» следил за ней из -под прикрытых тяжелыми веками глаз. В этот момент дверь за спиной вошедшей сама собой гулко захлопнулась. От неожиданности она чуть не упала, вызвав странную, похожую на змеиную, усмешку на лице «Того, кого нельзя называть». Его губы были поджаты, создавая странную иллюзию полной безгубости.
Посетительница, с трудом сохранив равновесие, дошла до гостевого кресла и, увидев молчаливый кивок головы, совершенно обессилев, опустилась в него.
В кабинете повисла тяжелая пауза.
«Тот, кого нельзя называть» потянулся и вынул из рукописи палочку, которую немедленно принялся задумчиво крутить в руках, то ли всматриваясь в причудливый узор, то ли пытаясь окончательно деморализовать свою гостью.
В самом низу палочки, чуть ниже мерцающих кнопок, обнаружились вращающиеся кольца, сделанные на первый взгляд из слоновой кости, маркированные какими-то загадочными символами, которые «Тот, кого нельзя называть» принялся крутить. При повороте кольца на каждое деление раздавался резкий щелчок, от которого вошедшая непроизвольно вздрагивала, еще сильней цепляясь за свою сумочку, будто та являлась ее единственным спасением.
Видимо решив, что молчание затянулось, «Тот, кого нельзя называть» небрежно бросил палочку на стол, от чего из ее кончика вылетел пучок странных разноцветных искр, одна из которых на упала на рукопись. Страница немедленно задымилась и он недовольно поморщился, от чего страница немедленно прекратила тлеть.
Не поздоровавшись, «Тот, кого нельзя называть», буркнул:
«Я тут почитал твою писанину, Джоан».
Она робко подняла глаза, побледнев еще сильней, хоть это и казалось практически невозможным, открыла рот и пропищала «But, Mister…», но он решительно прервал ее попытку что -либо сказать.
«Во-первых ты знаешь, без имен. Во-вторых сиди и слушай, пока не спрошу.» Гипнотизирующий голос звучал одновременно и глухо и звонко, медленно выговариваемые английские слова подчеркивали наслаждение, с которым говоривший подчеркивал свое знание языка.
Джоан, как ее назвал «Тот, кого нельзя называть», нерешительно подняла голову и посмотрела в глаза говорящему. На мгновение ей показалось, что форма зрачка неуловимо поменялась, радужка блеснула желтым цветом, а сам зрачок вытянулся в тонкую щель. Она мгновенно опустила глаза.
«Итак. Что ты там втираешь журналистам по поводу того, как к тебе пришла мысль взяться за сочинение своих книг? Ехала в Хитроу Экспрессе в аэропорт и вдруг придумала?» - «Тот, кого нельзя называть» гулко расхохотался. «Или тебе напомнить кто тебе идею подкинул?»
Вопрос был явно риторическим и Роулинг не ответила, опустив голову еще ниже и вжавшись в кресло.
«Ну да ладно», - продолжил «Тот, кого нельзя называть». «Не об этом речь сейчас. А помнишь, что семь лет назад было?»
Джоан с готовностью закивала головой, но не произнесла ни слова.
«Верно помнишь. Выборы были семь лет назад. И что? Как мы с тобой договорились, забыла? Пишешь по книжке в год, готовя финальную в аккурат к новым». Роулинг звучно сглотнула слюну и икнула.
«У меня знаешь времени не было твою писанину изучать, дела поважней имелись. Но вот выборы на носу и знаешь, не поленился. Все, что ты настрочила, плодовитая ты наша, пролистал. И даже с последней твоей книжонкой ознакомился, - он хлопнул по рукописи тяжелой ладонью, и Роулинг нервно вздрогнула.
Нервы «Того, вы знаете кого» явно стали сдавать и он взбудоражено загрохотал.
«Недописанную твою рукопись прочитал, что, не ожидала? Когда у тебя выпуск намечен, через полгода? Ах, меньше даже? Понятно, понятно», - его голос опять снизился почти до шепота и наполнился шипящими обертонами.
«Ну так вот, - продолжил он, - пробежимся по-быстрому по пунктам, я тут выписал себе кое-что. И помощники тут мне помогли с выписками». Он пододвинул поближе прозрачные файлы и быстро их проглядел.
«Так-с, ну начнем с простого. Эта тема откуда взялась, с этой мантией -невидимкой? Кто тебе о ней рассказал?» - фраза была произнесена вкрадчиво, будто «Тот, кого нельзя называть» загонял писательницу в заботливо расставленную ловушку.
Она опять тихо пискнула и щелкнув замочком сумочки, извлекла оттуда какой-то испещренный записями листок и положила его на стол.
«Тот, вы знаете кто» брезгливо взял листок и углубился в чтение. То, что было написано на листке, явно изумило его и дочитав до конца, он смял листок в шарик и не глядя бросил его за спину.
«Ну ладно, ладно, - тон голоса опять изменился на спокойный. - Не знал. И что, на самом деле обе дочки учатся и никто их не видит? Обе в мантиях? Поступили, на лекции ходят, а ни одна живая душа? Где, говоришь, в Санкт-Петербуржском Университете? Однако. А сессии как же они сдают?»
«Тот, кого нельзя называть, задумался и потер ладонью подбородок: «Где ж он взял то сразу две», - пробормотал он про себя. «И ВУЗ-то вроде для обычных, че ж там творится у них.»
«Так, ну ладно, давай теперь про рыжего. Как его у тебя, Рон?»
Роулинг явно теряла остатки самообладания и тряслась мелкой дрожью.
«Почему только в последней части у тебя рыжий начал этой вот, - тут говорящий запнулся, обдумывая как изящней сказать «херней» и, находчиво использовав выражение fucking shit, продолжил - щелкать? Электричество туда- сюда отключать, накапливать его? В предыдущих частях нельзя было про электричество побольше? Неясно же было совсем, про кого написано. Шесть книг подряд он почему еблом щелкал? И вообще -что он там обесточивал то, походную палатку да подвал? А Лондон целиком не додумался обесточить, или пару районов хотя бы? Эх», - в его голосе прозвучала сдержанная грусть.
«Делюминатор, блядь», - вдруг использовал он незнакомое Роулинг слово, от чего она испуганно встрепенулась.
«Дальше поехали. Почему тема оборотней практически не раскрыта? Ими же все кишеть должно было, как тебе задачу ставили? А у тебя только тут, в последней - тут опять было использовано незнакомое Джоан слово - части фактически и есть немножко. Как его там звали, - он задумчиво потер лоб, - впрочем неважно. Но договаривались же, что должен быть в погонах. Желтые клыки, стекающая по ним слюна… И погоны!»
«Тот, вы знаете кто» поднял со стола одну из фотографий и всмотрелся в нее. Поморщившись, он повернул ее и показал ее Роулинг.
От зрелища на фотографии она вздрогнула и непроизвольно ахнула, прикрыв рот рукой.
На фотографии был изображен тучный мужчина в форме мышиного цвета. На погонах горели многочисленные звезды. Изображение периодически оскаливало зубы и становились видны заостренные желтые клыки, по которым действительно стекала слюна. Увидев Роулинг, существо на фото страшно оскалилось и утробно захохотало.
«Тема Нургалиева не раскрыта», - печально резюмировал «Тот, кого нельзя называть». Кстати, об оборотнях.
Он придвинул к себе одну из книг и открыл ее на странице, заботливо заложенной закладкой с какими-то пометками и углубился в чтение, явно выискивая нужное место.
В тишине подвисшей паузы было слышно, что зубы у Роулинг застучали дробным стуком.
«Вот, блядь, нашел! -оживился «Тот, кого нельзя называть» и процитировал абзац. «Черная лохматая собака сидела в темной подворотне и ее глаза горели красными угольками, а с оскаленных зубов слюна хлопьями летела на землю. «Бешеная» -мелькнула мысль у Поттера».
Роулинг так и не адаптировалась к резким сменам настроения своего собеседника, поэтому услышав, как он начал тихо говорить вкрадчивым шепотом, вытаращила глаза и замерла.
«Собака как живая же. Умеешь, если захочешь, а? - залихватски пристукнул ладонью по столу «Тот, вы знаете кто». Я ее сразу узнал, точно с нее списано. Но, - его голос упал до свистящего шепота и Роулинг зажмурилась, чтобы не увидеть кончик раздвоенного языка, которым заведомо должен обладать говорящий таким голосом.
«Но, - голос вдруг взлетел до пронзительного визга, - почему эту псину, блядь, суку лабрадорскую, зовут не Кони, а? Почему это вообще кобель какой-то, Сириус? Кони же нормальное английское имя, а Сириус вообще херня какая-то. Ты где видела суку по кличке Сириус, в заповеднике для дебилов?»
Говорящий явно достиг пика возбуждения и уже сыпал словами на разных языках. Из знакомых ей слов Роулинг разобрала только «Кони, Сириус, bitch, fucking shit, dumbass и fuck». Все эти слова перемежались друг с другом в разнообразных затейливых комбинациях.
Улучив мгновение, она собрала всю свою волю в кулак и робко вставила в свое оправдание «But he’s his uncle, Sir. So I wasn’t able to use Koni…»
От этой попытки оправдаться «Тот, кого нельзя называть» сначала затих, а потом взорвался криком. «Какой, блядь, дядя? А тетю не могла сделать, дура ты пэтэушная, мозги куриные. И почему эта тварь паршивая никого не разорвала на части, чтобы открыть свое истинное нутро? Про пони Вадика вообще не написала, идиотка, забыла?»
Захлопнув книгу с такой силой, что в кабинете звякнули стекла, «Тот, кого нельзя называть» откинулся на спинку кресла и стал внимательно изучать съежившуюся писательницу.
Он явно с ней не закончил, но очевидно не был настолько зол, чтобы не поиграть с ней как кошка с мышкой.
«Ну а самое главное -то ты как представила? Что было велено? - он пододвинул к себе прозрачный файл, видимо подготовленный референтами, и прочел- «Раскрыть в образе бесправных домашних эльфов жертв антидемократичного режима, поправшего их права и свободы, выразившееся в их беспощадном бунте, перешедшем в революцию, приведшую к власти общепризнанного лидера».
«И где это я тебя спрашиваю? Две трети твоего финального романа прочли мои референты, а не нашли почему-то. Дописывать правильно будешь или как?» - взгляд его налился кровью. «Будет про эльфов?»
Роулинг закивала головой подобно китайскому болванчику и, продолжая кивать, засунула дрожащую руку в сумочку, вытащила оттуда распечатку на тонкой бумаге и положила на край стола. Не удержавшись, листочек соскользнул и упал бы на пол, но вдруг замер в воздухе и притягиваемый невидимым лучом из странной палочки упал прямо в руку «Того, кого нельзя называть». Он углубился в чтение и лицо его по мере чтения светлело.
«Так, - бормотал он на непонятном Роулинг языке. За первую книжку откатила, ага, тут рост пошел, угу, тут Голливуд начал башлять», - дальнейшее бормотание стало совсем неразборчивым и ухо писательницы вылавливало отдельные слова с непонятными ей значениями, «откатила», «оранжевую революцию, считай, с одной книги отбили» и совсем уж странное «Саакашвили гнида».
Наконец удовлетворенно улыбнувшись, он гулко сказал - «четыре миллиарда это ты нормально занесла» и смахнул бумажку, оказавшуюся слипом банковской распечатки в ящик стола.
«Ну все, время истекло. И запомни, ты уж ври да не завирайся. Зачем тебе консультантов назначили? Министерство Магии ты достоверно списала со здания номер 2 на Лубянке, хвалю. Кто, кстати, тебя консультировал по этому вопросу?»
Роулинг почему-то напряглась, чем насторожила собеседника и выдавила «Litvinenko».
«Тот, кого нельзя называть» нахмурился и задумчиво почесал затылок. Ах да, Литвиненко. А гонорар какой у него был за консультации?
Услышав ответ, все еще погруженный в какие-то ведомые одному ему думы, он пробормотал - «все, иди».
«Да, и это, - Роулинг от неожиданности клацнула зубами, - про квиддич не надо ничего, будь уж добра. А то ассоциации всякие. Команды, квиддич, футбол, калинка-малинка, хоть в последней части обойдись без этого вот. И откуда ты выдумала про «смертельную отметку на руке»? Рассказал кто или может показал?» и почему-то посмотрел на лысого, в этот самый момент просунувшего голову в приоткрывшуюся дверь.
От этого вопроса Роулинг почему-то пунцово покраснела и потупила глаза, но никем не останавливаемая выскочила за дверь.
Аудиенция была закончена.
«Поди сюда, - велел лысому «Тот, вы знаете кто». - Ты что ли ей показал свою руку, в сауну что ль водил? - и хохотнул. Покажь -ка и мне.»
Лысый послушно снял пиджак, под которым обнаружился автомат «узи» в специальной замшевой кобуре и закатал рукав рубашки. Мускулистое предплечье было покрыто татуировками, из которых бросались в глаза две - одна с надписью «Кандагар 1985», шедшая через стилизованное изображение парашюта, на куполе которого виднелись буквы «ДШБ» с абсолютно нечитаемым номером и вторая, изображающая змею, кусающую свой собственный хвост. Глаза у змеи были удивленно вытаращены, будто она только что осознала, что делает какую -то глупость. Внутри круга, который образовывала змея, виднелась полувыведенная надпись «9 ГлавУпр».
Удивленно покачав головой, «Тот, кого нельзя называть» произнес непонятную лысому фразу «когда б вы знали из какого сора…», и добавил - «понятно теперь, не из пальца она это высосала».
Лысый осмелился неосторожно хохотнуть, но был моментально остановлен стальным взглядом исподлобья.
«Слушай сюда, к делу. На вечер забита стрелка в отделе Millennium с Литвиненко. Он похоже гонорар за консультации скрысятничал. Пошлешь туда дементора, а лучше двух, один пусть подстрахует», - лысый понимающе закивал.
«Пусть поцелует его, - усек? Я тут пробил информацию, на поцелуй дементора никто не подумает. Либо вообще ничего не поймут, либо выявят симптомы радиоактивного отравления альфа-частицами, а это уж вряд ли, такое бешеных бабок стоит. И смотри, чтобы без проколов там, как в прошлый раз, когда на самолет снадобье проносили. А теперь вся еврозона жидкости в запечатанных пакетах возит, мать их», - он сплюнул под ноги прямо на дорогой ковер.
Лысый развернулся на каблуках и вышел из кабинета, а «Тот, кого нельзя называть», еле слышно хмыкнул - «а себестоимость дементора считай фунт стерлингов» - и, захваченный какой-то новой неожиданной мыслью, подошел к плазменной панели на стене и покрутил диск на инкрустированной палочке, из кончика которой вырвалась красноватая искра, после чего нажал на ней одну из кнопок.
Изображение на панели моргнуло, пошло небольшой рябью, и строка курсов валют неуловимо изменилась, выдавая курсовые значения к какой-то валюте, отсутствовавшей до этого на экране.
«Ага, галеон прет вверх, посчитаем-ка» и «Тот, кого нельзя называть» углубился в какие-то расчеты.
За его спиной солнце практически скрылось из вида и незаметная до этих пор сова, сидящая на жердочке над баром, открыла большие желтые глаза и утробно ухнула.
Вместе с тем данный опус защищается авторским правом и любые перепечатки, тиражирование, пересказ, а также читка в слух - могут повлечь за собой суровое наказание в соответствии с нормами уголовного права Великобритании XIV века. (c)
«Тот, кого нельзя называть» поморщился и резко отодвинулся от старинного дубового стола, богато инструктированного непонятной тонкой резьбой. От этого движения его пиджак от Brioni за семь тысяч фунтов небрежно смялся и тонкая голубая шерсть отразила отблеск медленно опускающегося где -то за Темзой солнца, на мгновение осветив затемненный в это время суток кабинет.
Обычно спокойного «того, кого нельзя называть» было не узнать. Эмоции явственно плескались на его лице, выражая сложную гамму чувств. Рывком встав из красного кожаного кресла, он подошел к окну и раздвинул тяжелые портьеры.
С 14-го этажа офиса открывался волнующий вид на здание Британского парламента и Вестминстерское аббатство, немного в стороне медленно вращался знаменитый «London eye» - Лондонский глаз, известное всему миру колесо обозрения.
Но красота вида явно не трогала обитателя роскошного кабинета. Его лицо сосредоточилось, черты его заострились и было видно, что «тот, кого нельзя называть» внимательно следит за стрелками Биг Бена, приближающимися к 6 часам пополудни.
Большой стрелке оставалось отмотать еще один оборот, но «Тот, кого нельзя называть» уже пробормотал по-английски сквозь стиснутые зубы:
- Ну ты еще опоздай, сука.
Английское произношение было чистым и практически не выдавало акцента, хотя специалисты -лингвисты незамедлительно пришли бы к выводу, что английский не является для говорившего родным.
За спиной невысокого, но крепко сбитого «Того, кого нельзя называть» простирался обширный кабинет, состоявший из уже упомянутого стола, нескольких кресел, изящного бара, наполненного странного вида бутылочками, резьба на котором выдавала родство со столом и современного вида кожаный диван.
На столе было хаотично разбросано несколько книг в ярких обложках и полуоткрытая толстая рукопись в кожаном скоросшивателе. Рукопись была заложена странного вида заостренной палочкой, также покрытой непонятной резьбой, напоминавшей мертвый язык санскрит. Буквы причудливо переплетались в замысловатый узор и было сложно сказать, несли ли они какую-то иную цель кроме декоративной. Ближе к утолщению палочки, чуть высовывавшейся из края рукописи были видны современного вида кнопки, чуть утопленные в палочку. Кнопки слегка мерцали.
Чуть поодаль валялось несколько фотографий в тяжелых деревянных рамках изображениями вниз, поверх которых лежало несколько тонких файлов с документами, похожие на аналитические справки.
На стене висела большая плазменная панель с потоком биржевой информации канала Bloomberg.
С первым ударом «Биг Бена» «Тот, кого нельзя называть» яростно развернулся, но в это самое мгновение в дверь постучали.
Еле слышно скрипнув на тяжелых петлях, массивная дверь открылась и в нее вошел высокий мужчина в мешковато пошитом костюме. Вошедший отличался внушительными габаритами, его сплюснутые уши были плотно прижаты к абсолютно голому черепу, а форма некогда сломанного носа говорила о серьезной небрежности травматолога. Пиджак подозрительно бугрился с левой стороны, выдавая присутствие там какого-то предмета.
Вошедший заметно волновался, несмотря на прохладу кабинета по его черепу стекали капли пота, поблескивая в лучах света из приоткрытой двери у него за спиной. Правой рукой, очевидно сам того не замечая, он делал странные движения, будто пытался почесать зудящее левое предплечье. Впрочем вся окружающая обстановка не позволяла предположить, что причиной его зуда являлись блохи.
«Она пришла, шеф» - звуки вылетали отрывисто и хрипло, будто у говорящего першило во рту. Тут даже далекий от лингвистики человек мог бы смело заключить, что английский язык не являлся для говорящего родным.
«Кто пришел? Почему не по форме докладываешь?», - гневно рявкнул «Тот, кого нельзя называть».
У вошедшего казалось подкосились ноги и он задрожал:
«Ну, эта. Роулинг. Ей на шесть было назначено, уже пятнадцать минут ждет в приемной».
Вспышка гнева могущественного хозяина кабина прошла так же быстро, как и началась, он весь подобрался как кошка, готовящаяся к прыжку, и почти ласковым тоном произнес:
«Пусть зайдет», - после чего уселся в кресло и придвинулся к столу.
Лысый, облегченно вздохнув, прекратил попытки почесаться и стремительно исчез из кабинета.
В дверь нерешительно и немного боком вошла бледная женщина, нервно сжимая в обеих руках сумочку от «Louis Vuitton». Она явно прилагала немалые усилия сохранять спокойствие, но судя по тому, как побелели ее пальцы, вцепившиеся в сумку, это удавалось ей с трудом.
«Тот, кого нельзя называть» следил за ней из -под прикрытых тяжелыми веками глаз. В этот момент дверь за спиной вошедшей сама собой гулко захлопнулась. От неожиданности она чуть не упала, вызвав странную, похожую на змеиную, усмешку на лице «Того, кого нельзя называть». Его губы были поджаты, создавая странную иллюзию полной безгубости.
Посетительница, с трудом сохранив равновесие, дошла до гостевого кресла и, увидев молчаливый кивок головы, совершенно обессилев, опустилась в него.
В кабинете повисла тяжелая пауза.
«Тот, кого нельзя называть» потянулся и вынул из рукописи палочку, которую немедленно принялся задумчиво крутить в руках, то ли всматриваясь в причудливый узор, то ли пытаясь окончательно деморализовать свою гостью.
В самом низу палочки, чуть ниже мерцающих кнопок, обнаружились вращающиеся кольца, сделанные на первый взгляд из слоновой кости, маркированные какими-то загадочными символами, которые «Тот, кого нельзя называть» принялся крутить. При повороте кольца на каждое деление раздавался резкий щелчок, от которого вошедшая непроизвольно вздрагивала, еще сильней цепляясь за свою сумочку, будто та являлась ее единственным спасением.
Видимо решив, что молчание затянулось, «Тот, кого нельзя называть» небрежно бросил палочку на стол, от чего из ее кончика вылетел пучок странных разноцветных искр, одна из которых на упала на рукопись. Страница немедленно задымилась и он недовольно поморщился, от чего страница немедленно прекратила тлеть.
Не поздоровавшись, «Тот, кого нельзя называть», буркнул:
«Я тут почитал твою писанину, Джоан».
Она робко подняла глаза, побледнев еще сильней, хоть это и казалось практически невозможным, открыла рот и пропищала «But, Mister…», но он решительно прервал ее попытку что -либо сказать.
«Во-первых ты знаешь, без имен. Во-вторых сиди и слушай, пока не спрошу.» Гипнотизирующий голос звучал одновременно и глухо и звонко, медленно выговариваемые английские слова подчеркивали наслаждение, с которым говоривший подчеркивал свое знание языка.
Джоан, как ее назвал «Тот, кого нельзя называть», нерешительно подняла голову и посмотрела в глаза говорящему. На мгновение ей показалось, что форма зрачка неуловимо поменялась, радужка блеснула желтым цветом, а сам зрачок вытянулся в тонкую щель. Она мгновенно опустила глаза.
«Итак. Что ты там втираешь журналистам по поводу того, как к тебе пришла мысль взяться за сочинение своих книг? Ехала в Хитроу Экспрессе в аэропорт и вдруг придумала?» - «Тот, кого нельзя называть» гулко расхохотался. «Или тебе напомнить кто тебе идею подкинул?»
Вопрос был явно риторическим и Роулинг не ответила, опустив голову еще ниже и вжавшись в кресло.
«Ну да ладно», - продолжил «Тот, кого нельзя называть». «Не об этом речь сейчас. А помнишь, что семь лет назад было?»
Джоан с готовностью закивала головой, но не произнесла ни слова.
«Верно помнишь. Выборы были семь лет назад. И что? Как мы с тобой договорились, забыла? Пишешь по книжке в год, готовя финальную в аккурат к новым». Роулинг звучно сглотнула слюну и икнула.
«У меня знаешь времени не было твою писанину изучать, дела поважней имелись. Но вот выборы на носу и знаешь, не поленился. Все, что ты настрочила, плодовитая ты наша, пролистал. И даже с последней твоей книжонкой ознакомился, - он хлопнул по рукописи тяжелой ладонью, и Роулинг нервно вздрогнула.
Нервы «Того, вы знаете кого» явно стали сдавать и он взбудоражено загрохотал.
«Недописанную твою рукопись прочитал, что, не ожидала? Когда у тебя выпуск намечен, через полгода? Ах, меньше даже? Понятно, понятно», - его голос опять снизился почти до шепота и наполнился шипящими обертонами.
«Ну так вот, - продолжил он, - пробежимся по-быстрому по пунктам, я тут выписал себе кое-что. И помощники тут мне помогли с выписками». Он пододвинул поближе прозрачные файлы и быстро их проглядел.
«Так-с, ну начнем с простого. Эта тема откуда взялась, с этой мантией -невидимкой? Кто тебе о ней рассказал?» - фраза была произнесена вкрадчиво, будто «Тот, кого нельзя называть» загонял писательницу в заботливо расставленную ловушку.
Она опять тихо пискнула и щелкнув замочком сумочки, извлекла оттуда какой-то испещренный записями листок и положила его на стол.
«Тот, вы знаете кто» брезгливо взял листок и углубился в чтение. То, что было написано на листке, явно изумило его и дочитав до конца, он смял листок в шарик и не глядя бросил его за спину.
«Ну ладно, ладно, - тон голоса опять изменился на спокойный. - Не знал. И что, на самом деле обе дочки учатся и никто их не видит? Обе в мантиях? Поступили, на лекции ходят, а ни одна живая душа? Где, говоришь, в Санкт-Петербуржском Университете? Однако. А сессии как же они сдают?»
«Тот, кого нельзя называть, задумался и потер ладонью подбородок: «Где ж он взял то сразу две», - пробормотал он про себя. «И ВУЗ-то вроде для обычных, че ж там творится у них.»
«Так, ну ладно, давай теперь про рыжего. Как его у тебя, Рон?»
Роулинг явно теряла остатки самообладания и тряслась мелкой дрожью.
«Почему только в последней части у тебя рыжий начал этой вот, - тут говорящий запнулся, обдумывая как изящней сказать «херней» и, находчиво использовав выражение fucking shit, продолжил - щелкать? Электричество туда- сюда отключать, накапливать его? В предыдущих частях нельзя было про электричество побольше? Неясно же было совсем, про кого написано. Шесть книг подряд он почему еблом щелкал? И вообще -что он там обесточивал то, походную палатку да подвал? А Лондон целиком не додумался обесточить, или пару районов хотя бы? Эх», - в его голосе прозвучала сдержанная грусть.
«Делюминатор, блядь», - вдруг использовал он незнакомое Роулинг слово, от чего она испуганно встрепенулась.
«Дальше поехали. Почему тема оборотней практически не раскрыта? Ими же все кишеть должно было, как тебе задачу ставили? А у тебя только тут, в последней - тут опять было использовано незнакомое Джоан слово - части фактически и есть немножко. Как его там звали, - он задумчиво потер лоб, - впрочем неважно. Но договаривались же, что должен быть в погонах. Желтые клыки, стекающая по ним слюна… И погоны!»
«Тот, вы знаете кто» поднял со стола одну из фотографий и всмотрелся в нее. Поморщившись, он повернул ее и показал ее Роулинг.
От зрелища на фотографии она вздрогнула и непроизвольно ахнула, прикрыв рот рукой.
На фотографии был изображен тучный мужчина в форме мышиного цвета. На погонах горели многочисленные звезды. Изображение периодически оскаливало зубы и становились видны заостренные желтые клыки, по которым действительно стекала слюна. Увидев Роулинг, существо на фото страшно оскалилось и утробно захохотало.
«Тема Нургалиева не раскрыта», - печально резюмировал «Тот, кого нельзя называть». Кстати, об оборотнях.
Он придвинул к себе одну из книг и открыл ее на странице, заботливо заложенной закладкой с какими-то пометками и углубился в чтение, явно выискивая нужное место.
В тишине подвисшей паузы было слышно, что зубы у Роулинг застучали дробным стуком.
«Вот, блядь, нашел! -оживился «Тот, кого нельзя называть» и процитировал абзац. «Черная лохматая собака сидела в темной подворотне и ее глаза горели красными угольками, а с оскаленных зубов слюна хлопьями летела на землю. «Бешеная» -мелькнула мысль у Поттера».
Роулинг так и не адаптировалась к резким сменам настроения своего собеседника, поэтому услышав, как он начал тихо говорить вкрадчивым шепотом, вытаращила глаза и замерла.
«Собака как живая же. Умеешь, если захочешь, а? - залихватски пристукнул ладонью по столу «Тот, вы знаете кто». Я ее сразу узнал, точно с нее списано. Но, - его голос упал до свистящего шепота и Роулинг зажмурилась, чтобы не увидеть кончик раздвоенного языка, которым заведомо должен обладать говорящий таким голосом.
«Но, - голос вдруг взлетел до пронзительного визга, - почему эту псину, блядь, суку лабрадорскую, зовут не Кони, а? Почему это вообще кобель какой-то, Сириус? Кони же нормальное английское имя, а Сириус вообще херня какая-то. Ты где видела суку по кличке Сириус, в заповеднике для дебилов?»
Говорящий явно достиг пика возбуждения и уже сыпал словами на разных языках. Из знакомых ей слов Роулинг разобрала только «Кони, Сириус, bitch, fucking shit, dumbass и fuck». Все эти слова перемежались друг с другом в разнообразных затейливых комбинациях.
Улучив мгновение, она собрала всю свою волю в кулак и робко вставила в свое оправдание «But he’s his uncle, Sir. So I wasn’t able to use Koni…»
От этой попытки оправдаться «Тот, кого нельзя называть» сначала затих, а потом взорвался криком. «Какой, блядь, дядя? А тетю не могла сделать, дура ты пэтэушная, мозги куриные. И почему эта тварь паршивая никого не разорвала на части, чтобы открыть свое истинное нутро? Про пони Вадика вообще не написала, идиотка, забыла?»
Захлопнув книгу с такой силой, что в кабинете звякнули стекла, «Тот, кого нельзя называть» откинулся на спинку кресла и стал внимательно изучать съежившуюся писательницу.
Он явно с ней не закончил, но очевидно не был настолько зол, чтобы не поиграть с ней как кошка с мышкой.
«Ну а самое главное -то ты как представила? Что было велено? - он пододвинул к себе прозрачный файл, видимо подготовленный референтами, и прочел- «Раскрыть в образе бесправных домашних эльфов жертв антидемократичного режима, поправшего их права и свободы, выразившееся в их беспощадном бунте, перешедшем в революцию, приведшую к власти общепризнанного лидера».
«И где это я тебя спрашиваю? Две трети твоего финального романа прочли мои референты, а не нашли почему-то. Дописывать правильно будешь или как?» - взгляд его налился кровью. «Будет про эльфов?»
Роулинг закивала головой подобно китайскому болванчику и, продолжая кивать, засунула дрожащую руку в сумочку, вытащила оттуда распечатку на тонкой бумаге и положила на край стола. Не удержавшись, листочек соскользнул и упал бы на пол, но вдруг замер в воздухе и притягиваемый невидимым лучом из странной палочки упал прямо в руку «Того, кого нельзя называть». Он углубился в чтение и лицо его по мере чтения светлело.
«Так, - бормотал он на непонятном Роулинг языке. За первую книжку откатила, ага, тут рост пошел, угу, тут Голливуд начал башлять», - дальнейшее бормотание стало совсем неразборчивым и ухо писательницы вылавливало отдельные слова с непонятными ей значениями, «откатила», «оранжевую революцию, считай, с одной книги отбили» и совсем уж странное «Саакашвили гнида».
Наконец удовлетворенно улыбнувшись, он гулко сказал - «четыре миллиарда это ты нормально занесла» и смахнул бумажку, оказавшуюся слипом банковской распечатки в ящик стола.
«Ну все, время истекло. И запомни, ты уж ври да не завирайся. Зачем тебе консультантов назначили? Министерство Магии ты достоверно списала со здания номер 2 на Лубянке, хвалю. Кто, кстати, тебя консультировал по этому вопросу?»
Роулинг почему-то напряглась, чем насторожила собеседника и выдавила «Litvinenko».
«Тот, кого нельзя называть» нахмурился и задумчиво почесал затылок. Ах да, Литвиненко. А гонорар какой у него был за консультации?
Услышав ответ, все еще погруженный в какие-то ведомые одному ему думы, он пробормотал - «все, иди».
«Да, и это, - Роулинг от неожиданности клацнула зубами, - про квиддич не надо ничего, будь уж добра. А то ассоциации всякие. Команды, квиддич, футбол, калинка-малинка, хоть в последней части обойдись без этого вот. И откуда ты выдумала про «смертельную отметку на руке»? Рассказал кто или может показал?» и почему-то посмотрел на лысого, в этот самый момент просунувшего голову в приоткрывшуюся дверь.
От этого вопроса Роулинг почему-то пунцово покраснела и потупила глаза, но никем не останавливаемая выскочила за дверь.
Аудиенция была закончена.
«Поди сюда, - велел лысому «Тот, вы знаете кто». - Ты что ли ей показал свою руку, в сауну что ль водил? - и хохотнул. Покажь -ка и мне.»
Лысый послушно снял пиджак, под которым обнаружился автомат «узи» в специальной замшевой кобуре и закатал рукав рубашки. Мускулистое предплечье было покрыто татуировками, из которых бросались в глаза две - одна с надписью «Кандагар 1985», шедшая через стилизованное изображение парашюта, на куполе которого виднелись буквы «ДШБ» с абсолютно нечитаемым номером и вторая, изображающая змею, кусающую свой собственный хвост. Глаза у змеи были удивленно вытаращены, будто она только что осознала, что делает какую -то глупость. Внутри круга, который образовывала змея, виднелась полувыведенная надпись «9 ГлавУпр».
Удивленно покачав головой, «Тот, кого нельзя называть» произнес непонятную лысому фразу «когда б вы знали из какого сора…», и добавил - «понятно теперь, не из пальца она это высосала».
Лысый осмелился неосторожно хохотнуть, но был моментально остановлен стальным взглядом исподлобья.
«Слушай сюда, к делу. На вечер забита стрелка в отделе Millennium с Литвиненко. Он похоже гонорар за консультации скрысятничал. Пошлешь туда дементора, а лучше двух, один пусть подстрахует», - лысый понимающе закивал.
«Пусть поцелует его, - усек? Я тут пробил информацию, на поцелуй дементора никто не подумает. Либо вообще ничего не поймут, либо выявят симптомы радиоактивного отравления альфа-частицами, а это уж вряд ли, такое бешеных бабок стоит. И смотри, чтобы без проколов там, как в прошлый раз, когда на самолет снадобье проносили. А теперь вся еврозона жидкости в запечатанных пакетах возит, мать их», - он сплюнул под ноги прямо на дорогой ковер.
Лысый развернулся на каблуках и вышел из кабинета, а «Тот, кого нельзя называть», еле слышно хмыкнул - «а себестоимость дементора считай фунт стерлингов» - и, захваченный какой-то новой неожиданной мыслью, подошел к плазменной панели на стене и покрутил диск на инкрустированной палочке, из кончика которой вырвалась красноватая искра, после чего нажал на ней одну из кнопок.
Изображение на панели моргнуло, пошло небольшой рябью, и строка курсов валют неуловимо изменилась, выдавая курсовые значения к какой-то валюте, отсутствовавшей до этого на экране.
«Ага, галеон прет вверх, посчитаем-ка» и «Тот, кого нельзя называть» углубился в какие-то расчеты.
За его спиной солнце практически скрылось из вида и незаметная до этих пор сова, сидящая на жердочке над баром, открыла большие желтые глаза и утробно ухнула.