Карательная экспедиция Ренненкампфа и Меллер-Закомельского
Недавно я уже поднимал тему о солдатах и офицерах Российской империи, которую мы потеряли по вине проклятых большевиков(смотри здесь).
Напомню, что в декабре 1905 года солдаты Семеновского полка под руководством полковника Римана (который был невменяем еще во время руководства расстрелом демонстрации 9 января в Петербурге) устроили на Казанской железной дороге кровавую расправу против местного населения. Формальная причина-забастовка на железной дороге и действия боевых дружин.
Благословление на расправу они получили лично от ныне почти канонизированного царя-батюшки Николая II . Взяли с собой водку, артиллерию, пулеметы и высаживались на каждой станции от Казанского вокзала до Коломны.
Стреляли с поезда в женщин. Закалывали прохожих штыками. Выбивали зубы, выкалывали глаза. Добивали раненых в больницах. Сопротивления никто не оказывал: дружинники были или на Пресне, или успели скрыться.
В итоге из 150 зверски убитых семеновцами хоть какое то отношение к боевой дружине могли иметь человек 15. Плюс после отъезда семеновцев осмелевшая полиция и жандармерия продолжали кого то ловить и расстреливать, на всякий случай подхоранивая трупы в общие могилы убитых семеновцами.
Это еще до всяких военно-полевых судов и столыпинских галстуков, но уже после Манифеста 17 октября, провозгласившего гражданские свободы и неприкосновенность личности. Под хруст французских булок.
Однако эта карательная экспедиция была не единственной. И даже не самой страшной...
Сегодня мы почитаем статью Ф.Купчинского «Тоже герои" о карательной экспедиции генералов Меллер-Закомельского и Ренненкампфа...
Источник-историко-революционный сборник "Былое". 1908 г.Том 7. Заранее извиняюсь за качество сканированного текста.
«Тожѳ герои", Генералы Меллеръ-Закомельскій и РенненкампФъ.
(Изъ недавияго прошлаго Забайкалья.)
Еще не такъ давно обширную всероссійскую и даже міровую извѣстяость стяжали себѣ знаменитымъ „усмиреніемъ" Забайкалья эти генералы. Имена ихъ повторялись съ ужасомъ и трепетомъ, газеты называли ихъ съ большой опаской и едва рѣшались говорить о творимыхъ ими расправахъ на Забайкальской желѣзной дорогѣ. Но все таки писали и говорили объ этихъ генералахъ достаточно, чтобы общество представляло бы ихъ себѣ совершенно ясно, что за циркулируемыми легендарными слухами о ихъ дѣятельности скрывалась страшная потрясающая трагедія не-нужныхъ безчисленныхъ убійствъ-казней, тѣлесныхъ расправь и проч. Только общество не знало подробностей этихъ подвиговъ „мирныхъ" завоевателей забайкальскихъ станцій.
Бывшій начальникъ II отдѣл. службы движенія забайкальской ж.-д., H. А. Усовъ, въ двухъ, изданныхъ имъ въ Харбинѣ, брошюрахъ описываетъ изумительвыя, потрясающія душу подробности расправъ на Забайкалѣ, творившихся генералами Ренненкампфомъ и Меллѳръ-Закомельскимъ.По понятнымъ причннамъ, эти книжки не могли видѣть свѣтъ, такъ какъ въ нихъ подробно и ярко описаны эти подвиги, на которыхъ сейчасъ я остановлю вниманіе читателей. Уже послѣ „усмиренія Забайкалья" Меллеръ-Закомельскій довольно опредѣленно проявилъ себя въ Прибалтійскомъ краѣ, о чемъ въ свое время много говорила и «легальная» пресса. Потому останавливаюсь на дѣятельности забайкальскихъ ка-рательныхъ отрядовъ въ началѣ 1906 г.
Ограничусь краткими данными, провѣренными по вышеупомянутымъ воспоминаніямъ г. Усова. На станціи „Мысовая" 19 января была пролита первая кровь. Меллеръ-Закомельскій разстрѣлялъ 6 человѣкъ. Послѣ гене-ралъ Ренненкампфъ повѣсилъ б человѣкъ, разстрѣлялъ - 13. Многое множество людей было сослано на каторгу, брошено въ тюрьмы по ничтожнымъ, случайнымъ, вовсе ничѣмъ не провѣрѳннымъ подозрѣніямъ. Число ихъ неизвѣстно. Меллеръ-Закомельскій разстрѣлялъ тоже 13 человѣкъ. Это все зарегистрованныя цифры. А сколько было невѣдомо какъ и гдѣ казненныхъ, не внесенныхъ въ оглашенные списки? И хотя въ январѣ на забайкальской дорогѣ рѣпштельно нечего было усмирять, къ ней съ двухъ концовъ, „усмиряя" и „карая" придвигались отряды: Ренненкампфъ -съ востока, и Меллеръ-Закомельскій - съ запада. T. Усовъ такъ описываетъ историческую встрѣчу двухъ отрядовъ царскихъ опричниковъ.
„Пріѣхавъ на станцію „Мурино", я. прежде всего, спросилъ назначеніе поѣздовъ. Получплъ отвѣтъ: едетъ генералъ Меллеръ-Закомельскій съ „семеновцами". Депеша о назначеніи передана наполовину, потому что въ Слюдянкѣ некому передавать. Вся смѣна тетѳграфистовъ перепорота; остальные - разбѣжались. Невеселыя мысли овладѣли мною, - что это за таинственность? ... Около 10 часовъ вечера подошелъ первый „боевой" поѣздъ. Такихъ поѣздовъ я еще не видѣлъ. Только что поѣздъ остановился, его окружили солдаты, а изъ поѣзда вышли дежурный по эшелону, довольно полный капитанъ съ черной бородой и ревизоръ движенія Кульчицкій; послѣдній подбѣжалъ ко мнѣ и сказалъ: - Идите въ задній вагонъ начальника I отд., а съ ними ради Бога, ничего не говорите!
Ужасъ! Ужасъ!..." Г. Усовъ поѣхалъ съ этимъ поѣздомъ. Изъ разговоровъ съ Меллеръ-Закомельскимъ и офицерами отряда выяснилось, что опредѣлеинаго маршрута у отряда еще не было; но чувствовали какое-то соревнованіе съ отрядомъ Ренненкампфа, какое-то страшное соперничество. - Эхъ, хорошо бы уговорить нашего генерала ѣхать безъ остановки и „взять" 1InTy раньше Ренненкампфа, - сказалъ какъ-то въ разговорѣ одинъ изъ офицероръ. Они точно ревновали къ отряду Ренненкампфа свои возможные лавры въ Читѣ, въ которой, къ слову сказать, тогда было уже спокойно. - Ренненкампфъ расправится; вѣдь, это звѣрь, - говорилъ другой офицеръ, - перевѣшаетъ забастовщиковъ, каісь собакъ, шкуру спустить нагайками... Отрядъ ѣхалъ и арестовывалъ по дорогѣ „подозрительныхъ". И никто не зналъ, кто и почему „подозрителенъ". Часто арестованныхъ отпускали, часто везли съ поездомъ. А однажды одинъ студѳнтъ и одинъ теіникъ, арестуемые^ робко попросили полномочій, имъ Заботкинъ отвѣтидъ: - На будущее время, когда васъ спрашиваютъ, кто ,вы та* кіе, вы должны отвѣчать, а не спрашивать полномочія; я ваш» могъ бы показать пояномочія, разложить васъ и отодрать на гайками. А какъ и почему арестовывали явотвуегъ, напримѣръ, ивъ слЬдующих словь подполк. Заботкишц свазааныхъ г. Марцинкѳвичу: Надо арестовать бывшаго и настоящаго старшнхъ теле-графистовъ, а также и контролеръ-механнка Немельцева; его фивіономія мнѣ показалась очень подозрительной, когда пороли телеграфистовъ въ Слюдянкѣ.
Но... послѣ оказалось, что они были даже внѣ всякихъ подозрѣній въ „неблагонадежности**. Недурная картина рисуется дальше: „... Г. Марцинкевичъ сказалъ что-то по-французски подполковнику Заботкину, послѣ чего взяли телеграфиста Яцуна и уведи, а спустя 2 минуты въ контору ворвался началышкъ станціи Бакманъ, на которомъ буквально не было лица. Въ отворенную дверь ворвались душу раздирающіе крики и подп. Заботкинъ сказалъ: - Ну, теперь можно ѣхать!
Мы вышли и въ корридорѣ я увидѣлъ, что, прислонясь юъ стѣнѣ, въ накинутомъ на плечи пальто, которое было въ снѣгу, едва держась на ногахъ, стоить истерзанный телѳграфисть Яцунъ (пять минуть назадъ вѣрившій въ наступившую „весну**). Взглядъ, брошенный Яцуномъ на Марцинкевича и Забот-кина, я никогда не забуду; въ этомъ взглядѣ выражалось одновременно и страшная безысходная тоска, и мука, и нѣмой укоръ... Кавалооь, онъ спрапшвалъ: аа что вы истерзали меня? За что надругались надо мной?... ... Вошелъ Заботкинъ. - Ну, что, кончили? всыпали многимъ? - спросили офицеры. - Всего одному, да мало всыпали; виноватъ полковникъ, не понялъ меня,. - отвѣчаетъ Марцинкевичъ и продолжаетъ: - Хорошо бы для острастки выпороть хотя одного начальника почтовой конторы... Оотомъ офицеры пошли спать. Марцинкевичъ, по приказу котораго пороли телеграфистовъ, быль чиновникъ. Одинъ капитанъ (коего полная характеристика ниже) даетъ ему такую характеристику. - Чиновникъ онъ маленькій, всего титулярный совѣтникъ, но личность способная и замѣчательная; несомнѣнно, далеко пойдеть! Можете представить, выслужилъ пенсію уже 22 года. 8 мѣсяцевъ въ Порть-Артурѣ пробылъ - засчитали Il лѣт». Вернулся въ Петербургъ - послали его по почтовымъ забастовкаиъ, за каждую командировку прибавляли годъ па пенсію давали отъ 2 до 3 тысячъ.
Полковнику Сыропятову (начальнику жандармскаго управленія сибирск. ж.-д.) онъ такъ понравился, что тотъ прѳдлагалъ ему даже поступить къ нему на службу. Сейчасъ Константинъ Владиміровичъ Марцинкевичъ состоитъ чиновникомъ особыхъ поручевій при главномъ началь- нике почтъ и телеграфовъ и командированъ съ нами.
A послѣ, ңогда зашѳлъ разговоръ о безпорядкахъ и забастовкахъ, тотъ-же капитанъ разсказывалъ, видимо, съ удовольствіемъ, какъ „хорошо усмиряли». - Когда намъ приходилось дѣйствовать прикладами, мы били преимущественно по груди; побьешь, а утромъ человѣкъ готовъ!... Недурно?... И этимъ не исчерпываются циничныя откровенности капитана.
Продолжение следует...
Напомню, что в декабре 1905 года солдаты Семеновского полка под руководством полковника Римана (который был невменяем еще во время руководства расстрелом демонстрации 9 января в Петербурге) устроили на Казанской железной дороге кровавую расправу против местного населения. Формальная причина-забастовка на железной дороге и действия боевых дружин.
Благословление на расправу они получили лично от ныне почти канонизированного царя-батюшки Николая II . Взяли с собой водку, артиллерию, пулеметы и высаживались на каждой станции от Казанского вокзала до Коломны.
Стреляли с поезда в женщин. Закалывали прохожих штыками. Выбивали зубы, выкалывали глаза. Добивали раненых в больницах. Сопротивления никто не оказывал: дружинники были или на Пресне, или успели скрыться.
В итоге из 150 зверски убитых семеновцами хоть какое то отношение к боевой дружине могли иметь человек 15. Плюс после отъезда семеновцев осмелевшая полиция и жандармерия продолжали кого то ловить и расстреливать, на всякий случай подхоранивая трупы в общие могилы убитых семеновцами.
Это еще до всяких военно-полевых судов и столыпинских галстуков, но уже после Манифеста 17 октября, провозгласившего гражданские свободы и неприкосновенность личности. Под хруст французских булок.
Однако эта карательная экспедиция была не единственной. И даже не самой страшной...
Сегодня мы почитаем статью Ф.Купчинского «Тоже герои" о карательной экспедиции генералов Меллер-Закомельского и Ренненкампфа...
Источник-историко-революционный сборник "Былое". 1908 г.Том 7. Заранее извиняюсь за качество сканированного текста.
«Тожѳ герои", Генералы Меллеръ-Закомельскій и РенненкампФъ.
(Изъ недавияго прошлаго Забайкалья.)
Еще не такъ давно обширную всероссійскую и даже міровую извѣстяость стяжали себѣ знаменитымъ „усмиреніемъ" Забайкалья эти генералы. Имена ихъ повторялись съ ужасомъ и трепетомъ, газеты называли ихъ съ большой опаской и едва рѣшались говорить о творимыхъ ими расправахъ на Забайкальской желѣзной дорогѣ. Но все таки писали и говорили объ этихъ генералахъ достаточно, чтобы общество представляло бы ихъ себѣ совершенно ясно, что за циркулируемыми легендарными слухами о ихъ дѣятельности скрывалась страшная потрясающая трагедія не-нужныхъ безчисленныхъ убійствъ-казней, тѣлесныхъ расправь и проч. Только общество не знало подробностей этихъ подвиговъ „мирныхъ" завоевателей забайкальскихъ станцій.
Бывшій начальникъ II отдѣл. службы движенія забайкальской ж.-д., H. А. Усовъ, въ двухъ, изданныхъ имъ въ Харбинѣ, брошюрахъ описываетъ изумительвыя, потрясающія душу подробности расправъ на Забайкалѣ, творившихся генералами Ренненкампфомъ и Меллѳръ-Закомельскимъ.По понятнымъ причннамъ, эти книжки не могли видѣть свѣтъ, такъ какъ въ нихъ подробно и ярко описаны эти подвиги, на которыхъ сейчасъ я остановлю вниманіе читателей. Уже послѣ „усмиренія Забайкалья" Меллеръ-Закомельскій довольно опредѣленно проявилъ себя въ Прибалтійскомъ краѣ, о чемъ въ свое время много говорила и «легальная» пресса. Потому останавливаюсь на дѣятельности забайкальскихъ ка-рательныхъ отрядовъ въ началѣ 1906 г.
Ограничусь краткими данными, провѣренными по вышеупомянутымъ воспоминаніямъ г. Усова. На станціи „Мысовая" 19 января была пролита первая кровь. Меллеръ-Закомельскій разстрѣлялъ 6 человѣкъ. Послѣ гене-ралъ Ренненкампфъ повѣсилъ б человѣкъ, разстрѣлялъ - 13. Многое множество людей было сослано на каторгу, брошено въ тюрьмы по ничтожнымъ, случайнымъ, вовсе ничѣмъ не провѣрѳннымъ подозрѣніямъ. Число ихъ неизвѣстно. Меллеръ-Закомельскій разстрѣлялъ тоже 13 человѣкъ. Это все зарегистрованныя цифры. А сколько было невѣдомо какъ и гдѣ казненныхъ, не внесенныхъ въ оглашенные списки? И хотя въ январѣ на забайкальской дорогѣ рѣпштельно нечего было усмирять, къ ней съ двухъ концовъ, „усмиряя" и „карая" придвигались отряды: Ренненкампфъ -съ востока, и Меллеръ-Закомельскій - съ запада. T. Усовъ такъ описываетъ историческую встрѣчу двухъ отрядовъ царскихъ опричниковъ.
„Пріѣхавъ на станцію „Мурино", я. прежде всего, спросилъ назначеніе поѣздовъ. Получплъ отвѣтъ: едетъ генералъ Меллеръ-Закомельскій съ „семеновцами". Депеша о назначеніи передана наполовину, потому что въ Слюдянкѣ некому передавать. Вся смѣна тетѳграфистовъ перепорота; остальные - разбѣжались. Невеселыя мысли овладѣли мною, - что это за таинственность? ... Около 10 часовъ вечера подошелъ первый „боевой" поѣздъ. Такихъ поѣздовъ я еще не видѣлъ. Только что поѣздъ остановился, его окружили солдаты, а изъ поѣзда вышли дежурный по эшелону, довольно полный капитанъ съ черной бородой и ревизоръ движенія Кульчицкій; послѣдній подбѣжалъ ко мнѣ и сказалъ: - Идите въ задній вагонъ начальника I отд., а съ ними ради Бога, ничего не говорите!
Ужасъ! Ужасъ!..." Г. Усовъ поѣхалъ съ этимъ поѣздомъ. Изъ разговоровъ съ Меллеръ-Закомельскимъ и офицерами отряда выяснилось, что опредѣлеинаго маршрута у отряда еще не было; но чувствовали какое-то соревнованіе съ отрядомъ Ренненкампфа, какое-то страшное соперничество. - Эхъ, хорошо бы уговорить нашего генерала ѣхать безъ остановки и „взять" 1InTy раньше Ренненкампфа, - сказалъ какъ-то въ разговорѣ одинъ изъ офицероръ. Они точно ревновали къ отряду Ренненкампфа свои возможные лавры въ Читѣ, въ которой, къ слову сказать, тогда было уже спокойно. - Ренненкампфъ расправится; вѣдь, это звѣрь, - говорилъ другой офицеръ, - перевѣшаетъ забастовщиковъ, каісь собакъ, шкуру спустить нагайками... Отрядъ ѣхалъ и арестовывалъ по дорогѣ „подозрительныхъ". И никто не зналъ, кто и почему „подозрителенъ". Часто арестованныхъ отпускали, часто везли съ поездомъ. А однажды одинъ студѳнтъ и одинъ теіникъ, арестуемые^ робко попросили полномочій, имъ Заботкинъ отвѣтидъ: - На будущее время, когда васъ спрашиваютъ, кто ,вы та* кіе, вы должны отвѣчать, а не спрашивать полномочія; я ваш» могъ бы показать пояномочія, разложить васъ и отодрать на гайками. А какъ и почему арестовывали явотвуегъ, напримѣръ, ивъ слЬдующих словь подполк. Заботкишц свазааныхъ г. Марцинкѳвичу: Надо арестовать бывшаго и настоящаго старшнхъ теле-графистовъ, а также и контролеръ-механнка Немельцева; его фивіономія мнѣ показалась очень подозрительной, когда пороли телеграфистовъ въ Слюдянкѣ.
Но... послѣ оказалось, что они были даже внѣ всякихъ подозрѣній въ „неблагонадежности**. Недурная картина рисуется дальше: „... Г. Марцинкевичъ сказалъ что-то по-французски подполковнику Заботкину, послѣ чего взяли телеграфиста Яцуна и уведи, а спустя 2 минуты въ контору ворвался началышкъ станціи Бакманъ, на которомъ буквально не было лица. Въ отворенную дверь ворвались душу раздирающіе крики и подп. Заботкинъ сказалъ: - Ну, теперь можно ѣхать!
Мы вышли и въ корридорѣ я увидѣлъ, что, прислонясь юъ стѣнѣ, въ накинутомъ на плечи пальто, которое было въ снѣгу, едва держась на ногахъ, стоить истерзанный телѳграфисть Яцунъ (пять минуть назадъ вѣрившій въ наступившую „весну**). Взглядъ, брошенный Яцуномъ на Марцинкевича и Забот-кина, я никогда не забуду; въ этомъ взглядѣ выражалось одновременно и страшная безысходная тоска, и мука, и нѣмой укоръ... Кавалооь, онъ спрапшвалъ: аа что вы истерзали меня? За что надругались надо мной?... ... Вошелъ Заботкинъ. - Ну, что, кончили? всыпали многимъ? - спросили офицеры. - Всего одному, да мало всыпали; виноватъ полковникъ, не понялъ меня,. - отвѣчаетъ Марцинкевичъ и продолжаетъ: - Хорошо бы для острастки выпороть хотя одного начальника почтовой конторы... Оотомъ офицеры пошли спать. Марцинкевичъ, по приказу котораго пороли телеграфистовъ, быль чиновникъ. Одинъ капитанъ (коего полная характеристика ниже) даетъ ему такую характеристику. - Чиновникъ онъ маленькій, всего титулярный совѣтникъ, но личность способная и замѣчательная; несомнѣнно, далеко пойдеть! Можете представить, выслужилъ пенсію уже 22 года. 8 мѣсяцевъ въ Порть-Артурѣ пробылъ - засчитали Il лѣт». Вернулся въ Петербургъ - послали его по почтовымъ забастовкаиъ, за каждую командировку прибавляли годъ па пенсію давали отъ 2 до 3 тысячъ.
Полковнику Сыропятову (начальнику жандармскаго управленія сибирск. ж.-д.) онъ такъ понравился, что тотъ прѳдлагалъ ему даже поступить къ нему на службу. Сейчасъ Константинъ Владиміровичъ Марцинкевичъ состоитъ чиновникомъ особыхъ поручевій при главномъ началь- нике почтъ и телеграфовъ и командированъ съ нами.
A послѣ, ңогда зашѳлъ разговоръ о безпорядкахъ и забастовкахъ, тотъ-же капитанъ разсказывалъ, видимо, съ удовольствіемъ, какъ „хорошо усмиряли». - Когда намъ приходилось дѣйствовать прикладами, мы били преимущественно по груди; побьешь, а утромъ человѣкъ готовъ!... Недурно?... И этимъ не исчерпываются циничныя откровенности капитана.
Продолжение следует...