Бабушка и уважение к профессии
Моя бабушка была из старинного староверского рода, очень строгого порядка держащегося. При этом всех детей своих очень поощряла уезжать и учиться, никакого мракобесия не проявляла вовсе, и до глубокой старости сохранила прекрасный характер и очень ясную голову.
Меня она любила за несколько вещей. Я умела читать по церковно-славянски и могла ей читать ее Псалтирь, если она была больна. Я была рукодельница, как и она. И меня единственную из внучек она признавала за быстроту делания чего-то даже не наравне с нею, а лучше ее.
Лето я проводила у нее, с этюдником, рисуя и делая наброски. А надо сказать, бабушка наша никогда не признавала никаких вещей просто для украшения интерьера. Не было у нее ни картинок, ни вазочек, ни статуэток - просто в заводе не было и быть не могло. Подозреваю, что это все проходило по разряду телевизора, про который она сказала, увидев в первый раз в 87 лет - бесы декуются.
Однажды я принесла букет полевых цветов и поставила в банку на столе и она очень удивилась, не могла понять, зачем. Концепция цветов для красоты в доме была ей совершенно непонятна.
И вот я хожу и рисую целыми днями. Она в принципе одобряет похожесть, но само занятие мое ей глубоко непонятно. Вот инженеры, учительницы, химики на заводе - это понятно. А художник?
Однажды не выдержала и спросила: Ну хорошо, Алькя, вот ты рисуешь все, рисуешь, а потом-то что? Это ж не профессия?
- Как это не профессия, -говорю.- Ты понимаешь, что все вокруг тебя создано художниками?
- Да ну,- говорит и рукой отмахивается, - ну что ты говоришь.
- А ты смотри - вот эти кубики на штапеле откуда взялись? Или вот эти олени у озера на твоем покрывале? Или цветы на тюле на окне? А на платке у тебя, видишь, голубая каемочка - листики и цветочки? А вот эти узоры золотые на обоях в кухне? И цветочки на посуде? Откуда они взялись, по твоему?
- На фабрике сделали, - начинает она уверенно, но к концу фразы несколько теряется.
- На фабрике, -говорю я.- Ну да, на фабрике машины железные напечатали это, краской накатали. А машины-то откуда взяли то, что напечатать надо?
- Не знаю, - теряется она.
- Так вот, ни одна линия, ни один листик, ни один олень самом собою не взялись - все это, абсолютно все кто-то нарисовал. Придумали, нарисовали, красками раскрасили - а потом уже на фабрике этот рисунок напечатали. И все, все вокруг тебя украшено тем, что кто-то это нарисовал.
Бабушка была совершенно потрясена. Вся картина ее жизни как-то поменялась. Теперь везде, везде, куда ни кинь взгляда, она видела работу художников - и этот тусклый голубой щекастый ребеночек на серой коробке с толокном, и узор на кастрюльке, и картинка на коробке спичек, и любая простыня из ситца с узором. Следующую пару дней я постоянно заставала ее то застывшую перед стенкой с обоями, то держащую на ладони ткань от занавески, то рассматривающую покрывало на кровати. Она покачивала головой и что-то бормотала себе. Совершенно очевидно, что до этого она не задумывалась, откуда это берется, оно как-то само, и знание того, что все это кто-то нарисовал, ее поражало.
Через два дня я вернулась после обеда из дальней полузаброшенной деревни и, снимая в сенях рюкзак, услышала бабушкин голос в избе. По случаю жары, тяжелая дверь была открыта, и проем занавешен ситцевой занавеской от мух. В избе очевидно были люди; у нас постоянно кто-то был, дом стоял на остановке автобуса, который ходил раз в сутки, и люди приходили заранее, встречать кого-нибудь или поехать куда. Бабушка очень воодушевленно говорила:
-Вот ты, Улита, откуда, думаешь, у тебя на платке рисунок взялся? А на обоях такая красота золотом откуда? А вот эти кубики на занавеске? А вот олени на покрывале, видели? Ты, Тина, знаешь откуда они? Вы, небось, думаете, что на фабрике напечатали? - спросила она с глубокой насмешкой над тем, кто так наивно и ошибочно считает.
Я вытянула шею и прислушалась, не входя.
Так вот, - победительно объявила бабушка. - Это все моя внучка нарисовала!!
Я быстро убралась во двор, чтобы бабульки не услышали моего хохота.
Но с тех пор бабушка невероятно уважала и мое занятие и профессию:)
Это бабушка как раз в то лето. Мне 16. Она читает какую-то службу по книгам.
Меня она любила за несколько вещей. Я умела читать по церковно-славянски и могла ей читать ее Псалтирь, если она была больна. Я была рукодельница, как и она. И меня единственную из внучек она признавала за быстроту делания чего-то даже не наравне с нею, а лучше ее.
Лето я проводила у нее, с этюдником, рисуя и делая наброски. А надо сказать, бабушка наша никогда не признавала никаких вещей просто для украшения интерьера. Не было у нее ни картинок, ни вазочек, ни статуэток - просто в заводе не было и быть не могло. Подозреваю, что это все проходило по разряду телевизора, про который она сказала, увидев в первый раз в 87 лет - бесы декуются.
Однажды я принесла букет полевых цветов и поставила в банку на столе и она очень удивилась, не могла понять, зачем. Концепция цветов для красоты в доме была ей совершенно непонятна.
И вот я хожу и рисую целыми днями. Она в принципе одобряет похожесть, но само занятие мое ей глубоко непонятно. Вот инженеры, учительницы, химики на заводе - это понятно. А художник?
Однажды не выдержала и спросила: Ну хорошо, Алькя, вот ты рисуешь все, рисуешь, а потом-то что? Это ж не профессия?
- Как это не профессия, -говорю.- Ты понимаешь, что все вокруг тебя создано художниками?
- Да ну,- говорит и рукой отмахивается, - ну что ты говоришь.
- А ты смотри - вот эти кубики на штапеле откуда взялись? Или вот эти олени у озера на твоем покрывале? Или цветы на тюле на окне? А на платке у тебя, видишь, голубая каемочка - листики и цветочки? А вот эти узоры золотые на обоях в кухне? И цветочки на посуде? Откуда они взялись, по твоему?
- На фабрике сделали, - начинает она уверенно, но к концу фразы несколько теряется.
- На фабрике, -говорю я.- Ну да, на фабрике машины железные напечатали это, краской накатали. А машины-то откуда взяли то, что напечатать надо?
- Не знаю, - теряется она.
- Так вот, ни одна линия, ни один листик, ни один олень самом собою не взялись - все это, абсолютно все кто-то нарисовал. Придумали, нарисовали, красками раскрасили - а потом уже на фабрике этот рисунок напечатали. И все, все вокруг тебя украшено тем, что кто-то это нарисовал.
Бабушка была совершенно потрясена. Вся картина ее жизни как-то поменялась. Теперь везде, везде, куда ни кинь взгляда, она видела работу художников - и этот тусклый голубой щекастый ребеночек на серой коробке с толокном, и узор на кастрюльке, и картинка на коробке спичек, и любая простыня из ситца с узором. Следующую пару дней я постоянно заставала ее то застывшую перед стенкой с обоями, то держащую на ладони ткань от занавески, то рассматривающую покрывало на кровати. Она покачивала головой и что-то бормотала себе. Совершенно очевидно, что до этого она не задумывалась, откуда это берется, оно как-то само, и знание того, что все это кто-то нарисовал, ее поражало.
Через два дня я вернулась после обеда из дальней полузаброшенной деревни и, снимая в сенях рюкзак, услышала бабушкин голос в избе. По случаю жары, тяжелая дверь была открыта, и проем занавешен ситцевой занавеской от мух. В избе очевидно были люди; у нас постоянно кто-то был, дом стоял на остановке автобуса, который ходил раз в сутки, и люди приходили заранее, встречать кого-нибудь или поехать куда. Бабушка очень воодушевленно говорила:
-Вот ты, Улита, откуда, думаешь, у тебя на платке рисунок взялся? А на обоях такая красота золотом откуда? А вот эти кубики на занавеске? А вот олени на покрывале, видели? Ты, Тина, знаешь откуда они? Вы, небось, думаете, что на фабрике напечатали? - спросила она с глубокой насмешкой над тем, кто так наивно и ошибочно считает.
Я вытянула шею и прислушалась, не входя.
Так вот, - победительно объявила бабушка. - Это все моя внучка нарисовала!!
Я быстро убралась во двор, чтобы бабульки не услышали моего хохота.
Но с тех пор бабушка невероятно уважала и мое занятие и профессию:)
Это бабушка как раз в то лето. Мне 16. Она читает какую-то службу по книгам.