Наш первый обыск
Вот тут мама делится своими диссидентскими воспоминаниями. Поскольку так получилось, что при нашем первом обыске, ее не оказалось дома, то я решила написать, как оно было.
Собственно, обыск не явился ни для кого в нашей семье неожиданностью. Скорее, наоборот, удивляло, что так долго нас никто не трогает. Весенним утром 1983 г. раздался звонок в дверь. Мама была уже на работе, папа досматривал последний сон, а я собиралась в школу. На пороге стояли три мужика с ордером на обыск. Один - высокий в чекистской кожаной тужурке Васильев, второй, видимо, главный, по фамилии Вдовин, а третий - самый вежливый и аккуратный - Сизов. Почему-то промелькнула мысль: "Вот и на нашей улице праздник!" Понятые были настоящие - две испуганные девушки-лимитчицы из ближайшего общежития. Войдя в квартиру, они с удивлением уставились на заставленные книгами шкафы и полки. Видимо, в их представлении это никак не вязалась с образом преступников.
Пока гебешники объяснялись с папой, я покидала в школьный портфель пару самиздатских журналов, Танах и фотокопию книги "Евреи в СССР". После чего отвалила "в школу". Гебешник в кожанке по-джентельменски подал мне куртку. (Ничего не могу с собой поделать. Галантное поведение даже заведомого подлеца приводит мое сердце в трепет).
По дороге в школу я решила, что делать там мне сегодня нечего. Во-первых, потому, что обыск гораздо интереснее, а во-вторых, - негоже было оставлять папу одного. Закинув портфель к подргуге и, вкратце объяснив, в чем дело, я вернулась домой. При виде меня, любезная улыбка сползла с лица гебешника в кожанке, и ледяным голосом он объянсил мне, как я должна себя вести во время обыска.
Обыск проходил по делу Галины Барац. Как потом выяснилось, у кого-то в гостях мама курила вместе с ней на балконе. Дальше была рутина. Не сказать, чтобы гебешники проявляли особое рвение. Особенно Сизов. В ящиках стола, который он осматривал, осталось множество книг и журналов. Папе удалось вместе с постельным бельем запихнуть в шкаф пару книжек. Моя кошка Пуся, к сожалению, не проявила наличия классового чутья и с удовольствием ластилась к гебешникам и понятым. Чем приводила в смятение одну из девушек - она взвизгивала и отскакивала от Пуси на другой конец комнаты.
Интереснее всего было в конце при зачитывании протокола. Каждое печатное издание, включая отдельные листочки, заносилось в протокол с начальными и заключительным словами - иногда получались очень смешные сочетания, и я хмыкала.
Жальче всего было толстенный сборник с песнями бардов, который нам передали буквально накануне и пишущую машинку. Через 7 часов Васильев вызвал по телефону черную "Волгу", погрузил туда мешок с добычей, и гебешники отчалили.
Надо сказать, что отобранный у нас кассетник, нам через несколько дней вернули вместе с кассетами. Во-первых, зачем гебешникам Высоцкий и "Джисус Крайст - супер стар". А потом, на этом магнитофоне можно было прослушивать только кассеты, на нем же и записанные.
Собственно, обыск не явился ни для кого в нашей семье неожиданностью. Скорее, наоборот, удивляло, что так долго нас никто не трогает. Весенним утром 1983 г. раздался звонок в дверь. Мама была уже на работе, папа досматривал последний сон, а я собиралась в школу. На пороге стояли три мужика с ордером на обыск. Один - высокий в чекистской кожаной тужурке Васильев, второй, видимо, главный, по фамилии Вдовин, а третий - самый вежливый и аккуратный - Сизов. Почему-то промелькнула мысль: "Вот и на нашей улице праздник!" Понятые были настоящие - две испуганные девушки-лимитчицы из ближайшего общежития. Войдя в квартиру, они с удивлением уставились на заставленные книгами шкафы и полки. Видимо, в их представлении это никак не вязалась с образом преступников.
Пока гебешники объяснялись с папой, я покидала в школьный портфель пару самиздатских журналов, Танах и фотокопию книги "Евреи в СССР". После чего отвалила "в школу". Гебешник в кожанке по-джентельменски подал мне куртку. (Ничего не могу с собой поделать. Галантное поведение даже заведомого подлеца приводит мое сердце в трепет).
По дороге в школу я решила, что делать там мне сегодня нечего. Во-первых, потому, что обыск гораздо интереснее, а во-вторых, - негоже было оставлять папу одного. Закинув портфель к подргуге и, вкратце объяснив, в чем дело, я вернулась домой. При виде меня, любезная улыбка сползла с лица гебешника в кожанке, и ледяным голосом он объянсил мне, как я должна себя вести во время обыска.
Обыск проходил по делу Галины Барац. Как потом выяснилось, у кого-то в гостях мама курила вместе с ней на балконе. Дальше была рутина. Не сказать, чтобы гебешники проявляли особое рвение. Особенно Сизов. В ящиках стола, который он осматривал, осталось множество книг и журналов. Папе удалось вместе с постельным бельем запихнуть в шкаф пару книжек. Моя кошка Пуся, к сожалению, не проявила наличия классового чутья и с удовольствием ластилась к гебешникам и понятым. Чем приводила в смятение одну из девушек - она взвизгивала и отскакивала от Пуси на другой конец комнаты.
Интереснее всего было в конце при зачитывании протокола. Каждое печатное издание, включая отдельные листочки, заносилось в протокол с начальными и заключительным словами - иногда получались очень смешные сочетания, и я хмыкала.
Жальче всего было толстенный сборник с песнями бардов, который нам передали буквально накануне и пишущую машинку. Через 7 часов Васильев вызвал по телефону черную "Волгу", погрузил туда мешок с добычей, и гебешники отчалили.
Надо сказать, что отобранный у нас кассетник, нам через несколько дней вернули вместе с кассетами. Во-первых, зачем гебешникам Высоцкий и "Джисус Крайст - супер стар". А потом, на этом магнитофоне можно было прослушивать только кассеты, на нем же и записанные.