Пьер ван ден Берге: биографический очерк
Недавно из печати вышел №20 журнала "Вопросы национализма". Написанная мной небольшая биография Пьера ван ден Берге, предваряет первую на русском языке публикацию этого автора. Статья "Раса и этничность: социобиологическая перспектива" останется, надеюсь, не последним опубликованным переводом ван ден Берге.
Как-то так получилось, что уже не первый раз, подготовленная мной биография, оказывается вообще первой и единственной на русском языке. И если в случае Доминика Веннера это еще можно понять, то как про ван ден Берге не написали тысячи профессиональных этнологов/социологов/культурологов? В общем все что можно было прочитать про него на русском языке до декабря 2014 г. укладывалось в два абзаца из последнего издания советской Социологической энциклопедии:
"Ван Ден Берге Пьер Луи (Pierre L. van den Berghe; 30.01.1933, Конго) - американский социолог, Социальный Антрополог и африканист, профессор социологии Вашингтонского университета, активный сторонник и пропагандист социал-биологизма.
Рассматривая социологию в качестве составной части антропологии социальной, а последнюю - как подраздел эволюционной биологии, Ван Ден Берге полагает, что отставание социологии от естественных наук может быть преодолено только посредством включения в нее данных биологических наук. Критикуя современную западную социологию за ДЕТЕРМИНИЗМ культурный, он подчеркивает определяющую РОЛЬ врожденных, биологических предпосылок поведения человека в объяснении общественных Явлений. Экстраполируя на человеческое ПОВЕДЕНИЕ отдельные положения этологии и зоопсихологии, Ван Ден Берге утверждает, что все значительные Явления общественной жизни (военные КОНФЛИКТЫ, социальное неравенство, классовая борьба, преступность и др.) коренятся в биологических особенностях человеческой природы. Аналогичным образом, по его мнению, различные социальные ИНСТИТУТЫ - СЕМЬЯ, ПОЛИТИКА, ГОСУДАРСТВО и другие непосредственно вырастают из биологической эволюции гоминидов, которая служит естественной основой формирования человеческой культуры. По убеждению Ван Ден Берге, биолого-эволюционный подход к изучению общественных явлений дает возможность "демистифицировать" СОЦИАЛЬНЫЙ мир, раскрыть истинные истоки общественной жизни. В действительности же биосоциальная теория Ван Ден Берге преувеличивает значение природных факторов в ущерб социальным, игнорирует решающую РОЛЬ трудовой деятельности в становлении человека и общества.
Ван Ден Бергу присущ фаталистический взгляд на человеческую историю: он считает, что любые попытки изменить мир в лучшую сторону обречены на провал, так как существующий социальный порядок предопределен биологическими закономерностями. Ван Ден Берг фактически выступает с консервативных политических позиций, придерживается антимарксистских взглядов".
Теперь можно все-таки составить более адекватное представление об авторе. Итак:
Пьер ван ден Берге:
биографический очерк
Несмотря на то что ни одна работа Пьера ван ден Берге до сих пор не была переведена на русский язык, его имя хорошо известно в России каждому, кто интересовался проблемами теории наций и национализма. Положение, занимаемое ван ден Берге в современном научном сообществе Запада уникально. «Главный представитель социобиологического подхода к этничности и национализму» - такую характеристику дал ему Энтони Смит [1]. Здесь стоит внести некоторое уточнение. Ван ден Берге далеко не единственный западный ученый, разделяющий тезис о биологической природе национального [2]. Однако, в обобщающих научных трудах, когда речь заходит о современном примордиализме, как правило, упоминается лишь его имя; все остальные отнесены в категорию «расистов» и/или «параученых».
Феномен ван ден Берге в том, что в отличие от других исследователей, покусившихся на «незыблемость» представлений о «социальном» характере наций, и вытесненных в результате политической травли на обочину научной жизни, ему удалось сохранить свои позиции в академическом мире и избежать масштабного политического шельмования. Возможно, важную роль здесь сыграло мировоззрение ученого. В отличие от других «примордиалистов», плохо скрывавших свою ментальную близость к национализму, ван ден Берге сочетает биологический детерминизм и антропоскептицизм, с отчетливо лево-либеральными убеждениями. Другое дело, что в его лице мы видим уже уходящий социальный тип левого интеллектуала, для которого противостояние антиинтеллектуализму и государственному диктату на порядок важнее борьбы с «расизмом» и «национализмом». Некоторые примеры нетривиальной позиции Пьера ван ден Берге, почерпнутые нами из его интеллектуальной автобиографии [3], мы приведем ниже.
***
Пьер Луи ван ден Берге (van den Berge) - американский социолог, социальный антрополог и африканист бельгийского происхождения, профессор Университета Вашингтона (Сиэттл), родился в Бельгийском Конго в 1933 году. Стремление к академической карьере и космополитическому образу жизни будущий исследователь унаследовал от родителей. Его отец, этнический фламандец, был выходцем из среды франкофонной «профессиональной буржуазии» (ван ден Берги были провинциальными врачами в Генте на протяжении нескольких поколений), где на языке предков говорили только с прислугой и крестьянами на рынке. Получив медицинское образование, он порвал с семейной традицией и выбрал своей специальностью исследовательскую работу в области тропической паразитологии. Женившись на француженке ван ден Берге-старший большую часть своей жизни провел за пределами Бельгии. Он учился в аспирантуре в США, позднее на некоторое время вернулся на родину, где преподавал паразитологию в Антверпене, а после Второй мировой войны окончательно покинул Европу и перебрался в Африку. Здесь он вел исследовательскую работу в Конго, создал собственный исследовательский центр - Институт научных исследований Центральной Африки, а после выхода на пенсию поселился на своей ферме в Кении.
С материнской стороны, к академической карьере Пьера подтолкнул дед - Морис Коллери, ученый-биолог, профессор Сорбонны и президент французской Академии наук. По признанию внука именно его влияние было определяющим: «Мой дед, эталон рационалиста и позитивиста в духе великого девятнадцатого столетия, познакомил меня с биологией и объяснил что есть настоящая наука. То, как личность этого внешне не привлекательного, субтильного, мягкого, замкнутого и неразговорчивого человека исключительно силой своего интеллекта безоговорочно доминировала над его окружением, стало для меня первым уроком превосходства разума над материей» [4].
Закончив иезуитскую школу в Бельгии и выпускные классы обычной школы в Бельгийском Конго, Пьер ван ден Берге по инициативе и примеру отца отправился получать высшее образование в Америку. Первым его университетом был Стэнфордский, тогда еще ничем не знаменитый. «После напряженной учебы у иезуитов, Стэнфорд в образовательном плане был раем для бездельников» [5], - вспоминает ван ден Берге. В 1952 г. он получил там степень магистра социологии и подал заявку в аспирантуру Гарварда - первого «настоящего университета» [6] в Америке. Здесь на факультете социологии собрались «звезды»: Толкотт Парсонс, Питирим Сорокин, Клайд Клакхон, Гордон Олпорт. «”Святая троица” Олпорта, Клакхона и Парсонса, казалось, являла собой захватывающий синтез мира социальных наук, торжественно утверждая единство психологии, социологии и антропологии» - вспоминает ван ден Берге [7].
В 1954 г. он был призван в американскую армию и направлен служить в Германию: «защищать Американскую империю на Рейне», по его собственным словам [8]. Еще будучи солдатом, ван ден Берге женился на немецкой девушке, служащей американской военной базы, а после демобилизации провел год в Париже, посещая в Сорбонне лекции Леви-Стросса, Арона и др. Здесь же он принял решение специализироваться в области африканистики.
В автобиографии исследователь уделяет особое внимание своим парижским впечатлениям, которые пришлись на пик противостояния французских правых и левых, и оказали определенное влияние на его позицию. «Война в Алжире и интервенция на Суэце - главные политические события момента - вызывали каждую субботу в районе полудня регулярные шумные столкновения в главном дворе Сорбонны. Соперничающие студенческие группировки кричали друг другу: «Алжир будет французским!» и «Фашизм не пройдет!». Темно синие грузовики с мобильными отрядами полиции стояли неподалеку, но они редко когда вмешивались. <…> И хотя и мои политические симпатии, и мой круг общения были в основном левыми, в особенности что касалось вопросов деколонизации, но именно в Париже я открыл для себя, что правые не обязательно глупы (впечатление, с легкостью усвоенное в результате наблюдения за республиканскими политиками в Соединенных Штатах)» [9].
Вернувшись в Гарвард, ван ден Берге написал работу о проблеме расовых взаимоотношений в Южной Африке. В 1960 г. он получил Ph.D. на факультете социологии Гарвардского университета и отправился в качестве преподавателя в Университет Наталя в ЮАР. Наблюдение за борьбой с системой апартеида привело ван ден Берге к нестандартным для левого интеллектуала выводам. «Если мое пребывание в ЮАР и оставило какой-либо нестираемый отпечаток на моих воззрениях, то таковым была твердая убежденность в пагубности любого акцентирования расовых вопросов, вне зависимости от изначально заявленных намерений. Эта убежденность позднее подтолкнула меня к публичному оппонированию политике расово-ориентированных аффирмативных действий в Соединенных Штатах и доставила мне немало неприятностей» - пишет он в своей автобиографии [10].
Дальнейшая преподавательская и исследовательская карьера ван ден Берге протекала по уже накатанным рельсам: полевые исследования (Гватемала, Перу, Кения) перемежались с периодами преподавания и жизни в Африке (Найроби (Кения), Ибадан (Нигерия)), Европе (Сорбонна, Страсбург, Тюбинген) и США (Государственный университет Нью-Йорка в Баффало). С 1965 г. и по сей день ученый занимает профессорскую ставку в Университете Вашингтона в Сиэттле.
Мировоззренческий нонконформизм ван ден Берге вызвал несколько серьезных коллизий в его академической биографии. Социологический факультет в Сиэттле в 1965 г. представлял собой, по словам исследователя, «оплот довольно наивного позитивизма, сдобренного эмпиризмом» [11]. Когда «старая гвардия» факультета обнаружила, что в лице молодого преподавателя им достался «скорее вольнодумец, чем позитивист», то попыталась блокировать утверждение ван ден Берге на полной профессорской ставке. Ученый вспоминает, что его противники «утверждали, и в общем-то справедливо, что я отказываюсь признавать социологию самостоятельной наукой и что на самом деле я антрополог, маскирующийся под социолога. Я контратаковал в Совете Колледжа, заявив, что стал объектом обвинений в ереси, и победил: было принято беспрецедентное решение о пересмотре первоначального отказа в профессорской ставке» [12].
Следующее столкновение стало более серьезным. Вернувшись в США в 1969 г. после двухлетнего пребывания в Африке, ван ден Берге столкнулся с введением в своем университете системы позитивной дискриминации. «Более всего меня встревожили полный отказ от интеграционистской стратегии движения за гражданские права и возрождение мышления в расовых категориях, которые были вызваны к жизни сначала движением черных (black-power movement), а затем подхвачены и поддержаны институциональными мерами: политикой позитивной дискриминации, системой расовых квот, двойных стандартов и других форм расовой дискриминации. Я протестовал против подобных мер в Американской социологической ассоциации и по этим же причинам посчитал нужным выйти из состава некоторых ее комиссий.
Понятно, что рано или поздно информация о моем поступке дошла бы до руководства кампуса. Двойные расовые стандарты при поступлении в Университет Вашингтона неизбежно вели к проблеме двойных стандартов в оценке студенческих работ. Я отказался от расовой переписи своих студентов, как того требовала от меня Программа Афроамериканских исследований, а также от участия в разработке принципов двойных стандартов оценки студенческих работ. Конфликт был в самом разгаре, когда я поймал пятерых черных студентов на грубой попытке подделать ведомости с оценками. С этого момента группы орущих оскорбления студентов встречали меня и снаружи, и внутри моего офиса. «Хор» организаций различных меньшинств, возглавляемый вице-президентом университета по делам меньшинств (отставным армейским полковником без высшего образования, нанятым для того, чтобы контролировать черных студентов), требовал, чтобы я был уволен как расист. В течение двух недель меня обсуждали местные газеты и телеканалы. За исключением Фрэнка Миямото, декана моего факультета, который мужественно встал на мою защиту, университетская администрация, с характерной трусостью и беспринципностью, делала вид, что ничего не происходит. Когда я попытался добиться от проректора официального заявления о поднятых мною принципиальных проблемах, он, запинаясь, ответил, что мы с вице-президентом по делам меньшинств имеем право на свои собственные взгляды на проблему борьбы с расовой дискриминацией» [13]. Для снятия остроты конфликта, ван ден Берге прибегнул к проверенному способу, отправившись в полуторагодовую экспедицию в Перу. Впоследствии, скандал сошел на нет, а ученый закрепил за собой роль диссидента, существующего на периферии университетской жизни.
Антиамериканские инвективы, впрочем, вполне традиционные для левого европейского интеллектуала, занимают значимую часть автобиографии Пьера ван ден Берге. «Мое недовольство американским обществом постоянно росло, и последние годы рейганизма (который представлял собой коалицию миллионеров, сумасшедших владельцев оружия, фундаменталистов Библейского пояса и политических идиотов, голосующих против собственных интересов) лишь усилили мое неприятие культа посредственности, пронизывавшего его насквозь, в том числе, к сожалению, и систему образования. - вспоминает ван ден Берге. - Вся американская образовательная система непрерывно потрясалась чередующимися ударами волн антиинтеллектуализма, следовавшими то справа, то слева, и как следствие породила первое поколение практически безграмотных выпускников, впервые в истории произведенных на свет индустриальным обществом. Американские преподаватели, будучи сами по себе бастионом посредственности, находились в первой линии наступления на качество образования и дисциплину. Университет также не пощадили. В противоположность британской университетской модели, представляющей собой независимое сообщество исследователей, управляемое коллективом преподавателей и занятое умножением и распространением знаний, американский университет служит объектом приложения сил для спонсоров-капиталистов, свихнувшихся на футболе выпускников, провинциальных законодателей, вечно потрясающих Библией синодов, грозящих ракетами милитаристов, а управляется равнодушными администраторами-оппортунистами. С профессорами обращаются как с придворными шутами или отжившими свое чудаками, которым платят лишь за то, чтобы они развлекали молодежь и держали несколько лет ее подальше от улицы и трудового рынка» [14].
К началу 1970-х гг. Пьер ван ден Берге был твердо убежден в «интеллектуальном банкротстве» [15] современной ему социологии. В своей автобиографии он уделил немало места характеристике современного состояния этой науки [16]. «На самом деле я по большому счету перестал рассматривать социологию как жизнеспособную научную дисциплину. - пишет ван ден Берге. - Социологи, зациклившиеся на методологии (причем весьма ограниченного типа) по большей части лишены каких-либо содержательных знаний, и так и не смогли создать по настоящему значимую концепцию за прошедшие 50 лет. <…> Социология, похоже, упустила все перспективные в интеллектуальном плане возможности, открывавшиеся в последние полстолетия. Она поступилась большей частью своей предметной области, позволив антропологии закрепить за собой три-четверти мира [17]. Она утратила свое историческое измерение, когда отказалась как от эволюционизма, так и от «чистого» историзма, превратившись в дурную этнографию современных индустриальных обществ. Социология потеряла последний шанс на то, чтобы стать наукой, в тот момент, когда отвергла релевантность биологии своему предмету, и стала трактовать человеческое поведение через абстрактные социальные структуры и оценки. Она сохранила лишь внешний признак научности: количественный анализ, или, как метко сказал Сорокин, «числофрению» [18].
Разочарование в преподавательской деятельности, неудовлетворенность уровнем современных гуманитарных дисциплин, послужили для П. ван ден Берге дополнительным стимулом к дальнейшему интеллектуальному поиску. «Для меня становилось очевидным, что господствующие последние полстолетия в социальных науках установки обанкротились и устарели. - вспоминает ван ден Берге. - Догматические представления об уникальности и несравнимости Homo sapiens с другими видами; продолжающееся рассмотрение проблемы человеческого поведения вне процесса эволюции посредством естественного отбора; взгляд на человеческую культуру и социальные структуры человеческого общества как на нечто уникальное; обусловленность, определяемая в терминах противопоставления врожденного и приобретенного, наследованного и обусловленного средой - все подобные представления казались грудой устаревшего хлама. Слишком много данных не соответствовали им» [19].
Приверженность междисциплинарному подходу стимулировала интерес ван ден Берге к этологии человека и высших приматов. Поиск в этой области привел в свою очередь к знакомству с социобиологическими работами, которые стали основой его новой концепции.
Публикация в 1975 г. монографии Эдварда Уилсона «Сиоциобиология: новый синтез» [20], ознаменовало революционный прорыв в развитии общественных наук. Как вспоминает ван ден Берге, «вскоре [после прочтения этой работы] я обнаружил, что части головоломки удачно собранные Уилсоном уже более десяти лет как существуют в работах Эрнста Мейера, Джорджа Уильямса, Уильяма Гамильтона, Джона Мейнард-Смита, Ричарда Александера и других» [21]. В 1976-1977 гг. ван ден Берге взял первый в своей карьере академический отпуск, чтобы погрузиться в труды исследователей социобиологического направления. Результатом этой работы стал целый ряд статей, в том числе опубликованная в данном номере ВН, и главное - opus magnum Пьера ван ден Берге, монография «Феномен этничности» [22].
[1] Смит Э. Национализм и модернизм. М., 2004. С. 271.
[2] См.: Дж.Ф. Раштон. Этнический национализм, эволюционная психология и теория генетического сходства // Вопросы национализма. №18. 2014. С.124-142.
[3] van den Berghe Pierre L. From the Popocatepetl to the Limpopo // Authors of Their Own Lives: Intellectual Autobiographies by Twenty American Sociologists. Berkeley, 1990. P. 410-431.
[4] van den Berghe Pierre L. From the Popocatepetl to the Limpopo. P. 412.
[5] van den Berghe Pierre L. Op.cit. P.417.
[6] Ibid. P. 418.
[7] Ibid.
[8] Ibid. P. 419.
[9] Ibid. P. 420.
[10] Ibid. P. 422.
[11] Ibid. P. 423.
[12] Ibid.
[13] Ibid. P. 425-426.
[14] Ibid. P. 430.
[15] Ibid. P. 431.
[16] Стоит отметить, что в отличие от России, где социология все еще понимается как сугубо инструментальная, «техническая» наука, в современной западной традиции превалирует взгляд на нее как на главную науку об обществе.
[17] В современной западной науке предмет исследования антропологии - не западные общества, социологии - западные.
[18] van den Berghe Pierre L. Op.cit. P.431.
[19] Ibid. 427.
[20] На русский язык работа Уилсона до сих пор не переведена.
[21] van den Berghe Pierre L. Op.cit. P.428.
[22] The Ethnic Phenomenon. N.-Y., 1981.
Как-то так получилось, что уже не первый раз, подготовленная мной биография, оказывается вообще первой и единственной на русском языке. И если в случае Доминика Веннера это еще можно понять, то как про ван ден Берге не написали тысячи профессиональных этнологов/социологов/культурологов? В общем все что можно было прочитать про него на русском языке до декабря 2014 г. укладывалось в два абзаца из последнего издания советской Социологической энциклопедии:
"Ван Ден Берге Пьер Луи (Pierre L. van den Berghe; 30.01.1933, Конго) - американский социолог, Социальный Антрополог и африканист, профессор социологии Вашингтонского университета, активный сторонник и пропагандист социал-биологизма.
Рассматривая социологию в качестве составной части антропологии социальной, а последнюю - как подраздел эволюционной биологии, Ван Ден Берге полагает, что отставание социологии от естественных наук может быть преодолено только посредством включения в нее данных биологических наук. Критикуя современную западную социологию за ДЕТЕРМИНИЗМ культурный, он подчеркивает определяющую РОЛЬ врожденных, биологических предпосылок поведения человека в объяснении общественных Явлений. Экстраполируя на человеческое ПОВЕДЕНИЕ отдельные положения этологии и зоопсихологии, Ван Ден Берге утверждает, что все значительные Явления общественной жизни (военные КОНФЛИКТЫ, социальное неравенство, классовая борьба, преступность и др.) коренятся в биологических особенностях человеческой природы. Аналогичным образом, по его мнению, различные социальные ИНСТИТУТЫ - СЕМЬЯ, ПОЛИТИКА, ГОСУДАРСТВО и другие непосредственно вырастают из биологической эволюции гоминидов, которая служит естественной основой формирования человеческой культуры. По убеждению Ван Ден Берге, биолого-эволюционный подход к изучению общественных явлений дает возможность "демистифицировать" СОЦИАЛЬНЫЙ мир, раскрыть истинные истоки общественной жизни. В действительности же биосоциальная теория Ван Ден Берге преувеличивает значение природных факторов в ущерб социальным, игнорирует решающую РОЛЬ трудовой деятельности в становлении человека и общества.
Ван Ден Бергу присущ фаталистический взгляд на человеческую историю: он считает, что любые попытки изменить мир в лучшую сторону обречены на провал, так как существующий социальный порядок предопределен биологическими закономерностями. Ван Ден Берг фактически выступает с консервативных политических позиций, придерживается антимарксистских взглядов".
Теперь можно все-таки составить более адекватное представление об авторе. Итак:
Пьер ван ден Берге:
биографический очерк
Несмотря на то что ни одна работа Пьера ван ден Берге до сих пор не была переведена на русский язык, его имя хорошо известно в России каждому, кто интересовался проблемами теории наций и национализма. Положение, занимаемое ван ден Берге в современном научном сообществе Запада уникально. «Главный представитель социобиологического подхода к этничности и национализму» - такую характеристику дал ему Энтони Смит [1]. Здесь стоит внести некоторое уточнение. Ван ден Берге далеко не единственный западный ученый, разделяющий тезис о биологической природе национального [2]. Однако, в обобщающих научных трудах, когда речь заходит о современном примордиализме, как правило, упоминается лишь его имя; все остальные отнесены в категорию «расистов» и/или «параученых».
Феномен ван ден Берге в том, что в отличие от других исследователей, покусившихся на «незыблемость» представлений о «социальном» характере наций, и вытесненных в результате политической травли на обочину научной жизни, ему удалось сохранить свои позиции в академическом мире и избежать масштабного политического шельмования. Возможно, важную роль здесь сыграло мировоззрение ученого. В отличие от других «примордиалистов», плохо скрывавших свою ментальную близость к национализму, ван ден Берге сочетает биологический детерминизм и антропоскептицизм, с отчетливо лево-либеральными убеждениями. Другое дело, что в его лице мы видим уже уходящий социальный тип левого интеллектуала, для которого противостояние антиинтеллектуализму и государственному диктату на порядок важнее борьбы с «расизмом» и «национализмом». Некоторые примеры нетривиальной позиции Пьера ван ден Берге, почерпнутые нами из его интеллектуальной автобиографии [3], мы приведем ниже.
***
Пьер Луи ван ден Берге (van den Berge) - американский социолог, социальный антрополог и африканист бельгийского происхождения, профессор Университета Вашингтона (Сиэттл), родился в Бельгийском Конго в 1933 году. Стремление к академической карьере и космополитическому образу жизни будущий исследователь унаследовал от родителей. Его отец, этнический фламандец, был выходцем из среды франкофонной «профессиональной буржуазии» (ван ден Берги были провинциальными врачами в Генте на протяжении нескольких поколений), где на языке предков говорили только с прислугой и крестьянами на рынке. Получив медицинское образование, он порвал с семейной традицией и выбрал своей специальностью исследовательскую работу в области тропической паразитологии. Женившись на француженке ван ден Берге-старший большую часть своей жизни провел за пределами Бельгии. Он учился в аспирантуре в США, позднее на некоторое время вернулся на родину, где преподавал паразитологию в Антверпене, а после Второй мировой войны окончательно покинул Европу и перебрался в Африку. Здесь он вел исследовательскую работу в Конго, создал собственный исследовательский центр - Институт научных исследований Центральной Африки, а после выхода на пенсию поселился на своей ферме в Кении.
С материнской стороны, к академической карьере Пьера подтолкнул дед - Морис Коллери, ученый-биолог, профессор Сорбонны и президент французской Академии наук. По признанию внука именно его влияние было определяющим: «Мой дед, эталон рационалиста и позитивиста в духе великого девятнадцатого столетия, познакомил меня с биологией и объяснил что есть настоящая наука. То, как личность этого внешне не привлекательного, субтильного, мягкого, замкнутого и неразговорчивого человека исключительно силой своего интеллекта безоговорочно доминировала над его окружением, стало для меня первым уроком превосходства разума над материей» [4].
Закончив иезуитскую школу в Бельгии и выпускные классы обычной школы в Бельгийском Конго, Пьер ван ден Берге по инициативе и примеру отца отправился получать высшее образование в Америку. Первым его университетом был Стэнфордский, тогда еще ничем не знаменитый. «После напряженной учебы у иезуитов, Стэнфорд в образовательном плане был раем для бездельников» [5], - вспоминает ван ден Берге. В 1952 г. он получил там степень магистра социологии и подал заявку в аспирантуру Гарварда - первого «настоящего университета» [6] в Америке. Здесь на факультете социологии собрались «звезды»: Толкотт Парсонс, Питирим Сорокин, Клайд Клакхон, Гордон Олпорт. «”Святая троица” Олпорта, Клакхона и Парсонса, казалось, являла собой захватывающий синтез мира социальных наук, торжественно утверждая единство психологии, социологии и антропологии» - вспоминает ван ден Берге [7].
В 1954 г. он был призван в американскую армию и направлен служить в Германию: «защищать Американскую империю на Рейне», по его собственным словам [8]. Еще будучи солдатом, ван ден Берге женился на немецкой девушке, служащей американской военной базы, а после демобилизации провел год в Париже, посещая в Сорбонне лекции Леви-Стросса, Арона и др. Здесь же он принял решение специализироваться в области африканистики.
В автобиографии исследователь уделяет особое внимание своим парижским впечатлениям, которые пришлись на пик противостояния французских правых и левых, и оказали определенное влияние на его позицию. «Война в Алжире и интервенция на Суэце - главные политические события момента - вызывали каждую субботу в районе полудня регулярные шумные столкновения в главном дворе Сорбонны. Соперничающие студенческие группировки кричали друг другу: «Алжир будет французским!» и «Фашизм не пройдет!». Темно синие грузовики с мобильными отрядами полиции стояли неподалеку, но они редко когда вмешивались. <…> И хотя и мои политические симпатии, и мой круг общения были в основном левыми, в особенности что касалось вопросов деколонизации, но именно в Париже я открыл для себя, что правые не обязательно глупы (впечатление, с легкостью усвоенное в результате наблюдения за республиканскими политиками в Соединенных Штатах)» [9].
Вернувшись в Гарвард, ван ден Берге написал работу о проблеме расовых взаимоотношений в Южной Африке. В 1960 г. он получил Ph.D. на факультете социологии Гарвардского университета и отправился в качестве преподавателя в Университет Наталя в ЮАР. Наблюдение за борьбой с системой апартеида привело ван ден Берге к нестандартным для левого интеллектуала выводам. «Если мое пребывание в ЮАР и оставило какой-либо нестираемый отпечаток на моих воззрениях, то таковым была твердая убежденность в пагубности любого акцентирования расовых вопросов, вне зависимости от изначально заявленных намерений. Эта убежденность позднее подтолкнула меня к публичному оппонированию политике расово-ориентированных аффирмативных действий в Соединенных Штатах и доставила мне немало неприятностей» - пишет он в своей автобиографии [10].
Дальнейшая преподавательская и исследовательская карьера ван ден Берге протекала по уже накатанным рельсам: полевые исследования (Гватемала, Перу, Кения) перемежались с периодами преподавания и жизни в Африке (Найроби (Кения), Ибадан (Нигерия)), Европе (Сорбонна, Страсбург, Тюбинген) и США (Государственный университет Нью-Йорка в Баффало). С 1965 г. и по сей день ученый занимает профессорскую ставку в Университете Вашингтона в Сиэттле.
Мировоззренческий нонконформизм ван ден Берге вызвал несколько серьезных коллизий в его академической биографии. Социологический факультет в Сиэттле в 1965 г. представлял собой, по словам исследователя, «оплот довольно наивного позитивизма, сдобренного эмпиризмом» [11]. Когда «старая гвардия» факультета обнаружила, что в лице молодого преподавателя им достался «скорее вольнодумец, чем позитивист», то попыталась блокировать утверждение ван ден Берге на полной профессорской ставке. Ученый вспоминает, что его противники «утверждали, и в общем-то справедливо, что я отказываюсь признавать социологию самостоятельной наукой и что на самом деле я антрополог, маскирующийся под социолога. Я контратаковал в Совете Колледжа, заявив, что стал объектом обвинений в ереси, и победил: было принято беспрецедентное решение о пересмотре первоначального отказа в профессорской ставке» [12].
Следующее столкновение стало более серьезным. Вернувшись в США в 1969 г. после двухлетнего пребывания в Африке, ван ден Берге столкнулся с введением в своем университете системы позитивной дискриминации. «Более всего меня встревожили полный отказ от интеграционистской стратегии движения за гражданские права и возрождение мышления в расовых категориях, которые были вызваны к жизни сначала движением черных (black-power movement), а затем подхвачены и поддержаны институциональными мерами: политикой позитивной дискриминации, системой расовых квот, двойных стандартов и других форм расовой дискриминации. Я протестовал против подобных мер в Американской социологической ассоциации и по этим же причинам посчитал нужным выйти из состава некоторых ее комиссий.
Понятно, что рано или поздно информация о моем поступке дошла бы до руководства кампуса. Двойные расовые стандарты при поступлении в Университет Вашингтона неизбежно вели к проблеме двойных стандартов в оценке студенческих работ. Я отказался от расовой переписи своих студентов, как того требовала от меня Программа Афроамериканских исследований, а также от участия в разработке принципов двойных стандартов оценки студенческих работ. Конфликт был в самом разгаре, когда я поймал пятерых черных студентов на грубой попытке подделать ведомости с оценками. С этого момента группы орущих оскорбления студентов встречали меня и снаружи, и внутри моего офиса. «Хор» организаций различных меньшинств, возглавляемый вице-президентом университета по делам меньшинств (отставным армейским полковником без высшего образования, нанятым для того, чтобы контролировать черных студентов), требовал, чтобы я был уволен как расист. В течение двух недель меня обсуждали местные газеты и телеканалы. За исключением Фрэнка Миямото, декана моего факультета, который мужественно встал на мою защиту, университетская администрация, с характерной трусостью и беспринципностью, делала вид, что ничего не происходит. Когда я попытался добиться от проректора официального заявления о поднятых мною принципиальных проблемах, он, запинаясь, ответил, что мы с вице-президентом по делам меньшинств имеем право на свои собственные взгляды на проблему борьбы с расовой дискриминацией» [13]. Для снятия остроты конфликта, ван ден Берге прибегнул к проверенному способу, отправившись в полуторагодовую экспедицию в Перу. Впоследствии, скандал сошел на нет, а ученый закрепил за собой роль диссидента, существующего на периферии университетской жизни.
Антиамериканские инвективы, впрочем, вполне традиционные для левого европейского интеллектуала, занимают значимую часть автобиографии Пьера ван ден Берге. «Мое недовольство американским обществом постоянно росло, и последние годы рейганизма (который представлял собой коалицию миллионеров, сумасшедших владельцев оружия, фундаменталистов Библейского пояса и политических идиотов, голосующих против собственных интересов) лишь усилили мое неприятие культа посредственности, пронизывавшего его насквозь, в том числе, к сожалению, и систему образования. - вспоминает ван ден Берге. - Вся американская образовательная система непрерывно потрясалась чередующимися ударами волн антиинтеллектуализма, следовавшими то справа, то слева, и как следствие породила первое поколение практически безграмотных выпускников, впервые в истории произведенных на свет индустриальным обществом. Американские преподаватели, будучи сами по себе бастионом посредственности, находились в первой линии наступления на качество образования и дисциплину. Университет также не пощадили. В противоположность британской университетской модели, представляющей собой независимое сообщество исследователей, управляемое коллективом преподавателей и занятое умножением и распространением знаний, американский университет служит объектом приложения сил для спонсоров-капиталистов, свихнувшихся на футболе выпускников, провинциальных законодателей, вечно потрясающих Библией синодов, грозящих ракетами милитаристов, а управляется равнодушными администраторами-оппортунистами. С профессорами обращаются как с придворными шутами или отжившими свое чудаками, которым платят лишь за то, чтобы они развлекали молодежь и держали несколько лет ее подальше от улицы и трудового рынка» [14].
К началу 1970-х гг. Пьер ван ден Берге был твердо убежден в «интеллектуальном банкротстве» [15] современной ему социологии. В своей автобиографии он уделил немало места характеристике современного состояния этой науки [16]. «На самом деле я по большому счету перестал рассматривать социологию как жизнеспособную научную дисциплину. - пишет ван ден Берге. - Социологи, зациклившиеся на методологии (причем весьма ограниченного типа) по большей части лишены каких-либо содержательных знаний, и так и не смогли создать по настоящему значимую концепцию за прошедшие 50 лет. <…> Социология, похоже, упустила все перспективные в интеллектуальном плане возможности, открывавшиеся в последние полстолетия. Она поступилась большей частью своей предметной области, позволив антропологии закрепить за собой три-четверти мира [17]. Она утратила свое историческое измерение, когда отказалась как от эволюционизма, так и от «чистого» историзма, превратившись в дурную этнографию современных индустриальных обществ. Социология потеряла последний шанс на то, чтобы стать наукой, в тот момент, когда отвергла релевантность биологии своему предмету, и стала трактовать человеческое поведение через абстрактные социальные структуры и оценки. Она сохранила лишь внешний признак научности: количественный анализ, или, как метко сказал Сорокин, «числофрению» [18].
Разочарование в преподавательской деятельности, неудовлетворенность уровнем современных гуманитарных дисциплин, послужили для П. ван ден Берге дополнительным стимулом к дальнейшему интеллектуальному поиску. «Для меня становилось очевидным, что господствующие последние полстолетия в социальных науках установки обанкротились и устарели. - вспоминает ван ден Берге. - Догматические представления об уникальности и несравнимости Homo sapiens с другими видами; продолжающееся рассмотрение проблемы человеческого поведения вне процесса эволюции посредством естественного отбора; взгляд на человеческую культуру и социальные структуры человеческого общества как на нечто уникальное; обусловленность, определяемая в терминах противопоставления врожденного и приобретенного, наследованного и обусловленного средой - все подобные представления казались грудой устаревшего хлама. Слишком много данных не соответствовали им» [19].
Приверженность междисциплинарному подходу стимулировала интерес ван ден Берге к этологии человека и высших приматов. Поиск в этой области привел в свою очередь к знакомству с социобиологическими работами, которые стали основой его новой концепции.
Публикация в 1975 г. монографии Эдварда Уилсона «Сиоциобиология: новый синтез» [20], ознаменовало революционный прорыв в развитии общественных наук. Как вспоминает ван ден Берге, «вскоре [после прочтения этой работы] я обнаружил, что части головоломки удачно собранные Уилсоном уже более десяти лет как существуют в работах Эрнста Мейера, Джорджа Уильямса, Уильяма Гамильтона, Джона Мейнард-Смита, Ричарда Александера и других» [21]. В 1976-1977 гг. ван ден Берге взял первый в своей карьере академический отпуск, чтобы погрузиться в труды исследователей социобиологического направления. Результатом этой работы стал целый ряд статей, в том числе опубликованная в данном номере ВН, и главное - opus magnum Пьера ван ден Берге, монография «Феномен этничности» [22].
[1] Смит Э. Национализм и модернизм. М., 2004. С. 271.
[2] См.: Дж.Ф. Раштон. Этнический национализм, эволюционная психология и теория генетического сходства // Вопросы национализма. №18. 2014. С.124-142.
[3] van den Berghe Pierre L. From the Popocatepetl to the Limpopo // Authors of Their Own Lives: Intellectual Autobiographies by Twenty American Sociologists. Berkeley, 1990. P. 410-431.
[4] van den Berghe Pierre L. From the Popocatepetl to the Limpopo. P. 412.
[5] van den Berghe Pierre L. Op.cit. P.417.
[6] Ibid. P. 418.
[7] Ibid.
[8] Ibid. P. 419.
[9] Ibid. P. 420.
[10] Ibid. P. 422.
[11] Ibid. P. 423.
[12] Ibid.
[13] Ibid. P. 425-426.
[14] Ibid. P. 430.
[15] Ibid. P. 431.
[16] Стоит отметить, что в отличие от России, где социология все еще понимается как сугубо инструментальная, «техническая» наука, в современной западной традиции превалирует взгляд на нее как на главную науку об обществе.
[17] В современной западной науке предмет исследования антропологии - не западные общества, социологии - западные.
[18] van den Berghe Pierre L. Op.cit. P.431.
[19] Ibid. 427.
[20] На русский язык работа Уилсона до сих пор не переведена.
[21] van den Berghe Pierre L. Op.cit. P.428.
[22] The Ethnic Phenomenon. N.-Y., 1981.