Мало нам Крыма
Почему левый Удальцов - «за Крым»? Как это связано с его левой позицией? Ответ: левый Удальцов за Крым, именно потому что «Крым» нам бесполезен, не нужен и даже вреден. Левые - программные, метафизические «пораженцы», они всегда стратегически выбирают лишнее, ненужное, вредное, слабое и то, что делает слабее. Левизна - это метафизическая патология.
Речи Удальцова после освобождения снова возвращают к крымскому вопросу - что это было и зачем. И в очередной раз никто не в состоянии назвать - находясь в рамках концепции державного интереса - что мы приобрели, добавив к своей самой большой в мире территории еще сколько-то квадратных километров. В чем государственная выгода? Ни в чем. Её нет. Именно она и отсутствует. Критика «Крыма» наиболее убедительна с точки зрения имперско-государственной идеологии.
А как же «патриотический подъем», вызванный радостью крымской победы? Разве он не самоценность? А так, что, лишенный системного продолжения, он не имеет смысла и обращается в собственную противоположность.
Здесь глубина и об этом следует добавить несколько слов.
Вот чем левая позиция отличается от правой? Левая позиция связана с концепцией силы (власти, успеха, победы) как исключения, антисистемного явления, правая - с концепцией силы как правила, как системы.
Для правого человека сила и самоутверждение - правило, духовная первореальность, отправной пункт, поэтому он не склонен переоценивать значение отдельных эпизодов или личностей, ознаменовавших национальный успех. Правый человек не абсолютизирует конкретные эпизоды самоутверждения или личности, проявившие себя в этих эпизодах. Для него имеет значение только сама тенденция. Любой успех не цель в себе, но звено, ведущее к дальнейшим достижениям: так эмпирически проецируется правый дух власти.
Напротив, субъект, для которого норма и данность - поражение и провал (норма и данность рассматриваются метафизически, то есть не как опыт, а как предусловие опыта), мифологизирует любой эпизод незначительного везения. Эпизод оценивается сам по себе, несистемно, в отрыве от общего правила. Удалось здесь и сейчас урвать кусок - и вот оно счастье, неважно как обстоят дела в целом. Культ «Крыма» свидетельствует о типичном российском коррупционном сознании, о склонности упиваться моментом, игнорируя долгосрочную перспективу. Этот культ увенчивает поведение выскочки из 90-х, случайно дорвавшегося до власти и по большому счету не знающего, что с ней делать, не знающего именно потому что системная власть для него - чуждое, метафизически враждебное состояние.
Левый человек (абстрактный левак, не обязательно конкретный Удальцов) - метафизический неудачник. Поэтому внезапный эпизод «удачи» ударяет ему в голову и окончательно лишает разума. Так левый народ держится за Путина, так Путин держится за Крым. Будущее отчаянно приносится в жертву ненастоящему.
Речи Удальцова после освобождения снова возвращают к крымскому вопросу - что это было и зачем. И в очередной раз никто не в состоянии назвать - находясь в рамках концепции державного интереса - что мы приобрели, добавив к своей самой большой в мире территории еще сколько-то квадратных километров. В чем государственная выгода? Ни в чем. Её нет. Именно она и отсутствует. Критика «Крыма» наиболее убедительна с точки зрения имперско-государственной идеологии.
А как же «патриотический подъем», вызванный радостью крымской победы? Разве он не самоценность? А так, что, лишенный системного продолжения, он не имеет смысла и обращается в собственную противоположность.
Здесь глубина и об этом следует добавить несколько слов.
Вот чем левая позиция отличается от правой? Левая позиция связана с концепцией силы (власти, успеха, победы) как исключения, антисистемного явления, правая - с концепцией силы как правила, как системы.
Для правого человека сила и самоутверждение - правило, духовная первореальность, отправной пункт, поэтому он не склонен переоценивать значение отдельных эпизодов или личностей, ознаменовавших национальный успех. Правый человек не абсолютизирует конкретные эпизоды самоутверждения или личности, проявившие себя в этих эпизодах. Для него имеет значение только сама тенденция. Любой успех не цель в себе, но звено, ведущее к дальнейшим достижениям: так эмпирически проецируется правый дух власти.
Напротив, субъект, для которого норма и данность - поражение и провал (норма и данность рассматриваются метафизически, то есть не как опыт, а как предусловие опыта), мифологизирует любой эпизод незначительного везения. Эпизод оценивается сам по себе, несистемно, в отрыве от общего правила. Удалось здесь и сейчас урвать кусок - и вот оно счастье, неважно как обстоят дела в целом. Культ «Крыма» свидетельствует о типичном российском коррупционном сознании, о склонности упиваться моментом, игнорируя долгосрочную перспективу. Этот культ увенчивает поведение выскочки из 90-х, случайно дорвавшегося до власти и по большому счету не знающего, что с ней делать, не знающего именно потому что системная власть для него - чуждое, метафизически враждебное состояние.
Левый человек (абстрактный левак, не обязательно конкретный Удальцов) - метафизический неудачник. Поэтому внезапный эпизод «удачи» ударяет ему в голову и окончательно лишает разума. Так левый народ держится за Путина, так Путин держится за Крым. Будущее отчаянно приносится в жертву ненастоящему.