Путин начал сдавать
Легендарная твердость хозяина Кремля, не желающего сдавать «своих», компенсируется ограниченностью круга тех, кто для него «свой». А воспоминания Латыниной о манере Путина игнорировать запросы снизу уже неактуальны. Гайзера сдали «на потеху толпе» самым тупым и беззастенчивым образом. Достаточно почитать вот эти однообразно слепленные сюжеты: «Преступный Гайзер: любитель дорогих часов и запонок» - официоз, ВГТРК, если что, а «Слава Сыктывкарский» - как бы независимый, но понятливый ресурс. «У главы Коми при обыске нашли коллекцию элитных часов и золотую ручку. По словам следователей, находки свидетельствуют о том, что доходы чиновника значительно превышают его официальную зарплату» - а это ментальная опора трона, самый лояльный, ибо самый народный сайт.
Само собой разумеется, арест лидера партсписка через несколько дней после выборов - это еще и оглушительная оплеуха «Единой России». И окончательная дискредитация идеи «паровозов». Как будто хоть где-то у избирателей есть другие варианты ответов на вопрос, на одну ли зарплату живет их губернатор, и простые ли часы он носит.
Глава Коми, оказывается, возглавлял преступное сообщество. Мы-то думали, правящую партию и региональную власть… А они вон оно что такое, сказали по телевизору… Ну, а наш-то чем лучше? - раскидывают мозгами по всем краям нашей безбрежной родины. Только тем, что очередь ещё не пришла? Все они одинаковы в мнении большинства. Известный архетип левого народного сознания получает сигнал к переводу в состояние максимальной боевой готовности.
А зачем всё это? Совершенно очевидно, что удалось достичь резкого повышения нервозности в правящем слое, причем демонстративность посадки целенаправленно усиливает эффект. Нельзя исключать, что тем самым продолжается «углубление», о котором шла речь в этом тексте. На губернаторов и так навесили слишком, заставляя отдуваться за Крым, за экономический спад и за попсовые «майские указы». Регионы трещат от долговой нагрузки и финансового дефицита, руководящее звено на местах в легкой панике, а тут звену недвусмысленно указывают на место возле параши. И никакой защищенности: будь ты хоть губернатор, хоть школьный учителишка, вытащат за шкирку, до суда осудят, опозорят, ославят. Это толкает на ответную реакцию.
И ладно бы само первое лицо явило подчиненным образец аскетизма и суровой отстранённости в отношении «госимущества». Так нет, являет со всеми своими Ротенбергами, но нечто иное. То есть манит и дразнит личным примером и тут же рубит руки. Издевается. Люди утрачивают понимание неписанных правил игры, прежде усвоенных на интуитивном уровне. И ведь не спросишь! Не скажешь вождю: «Владимир Владимирович, а можно мне вот это скоммуниздить или не совсем желательно»? Обстановка меняется, усложняясь, а в этих условиях неписанные правила, как и любые установки такого рода, постепенно становятся неприменимыми. А они ведь в данном случае принципиально неписанные - их не заменишь федеральным законом о правилах воровства или президентским указом. Тем более, что у нас писанному никто не верит. В результате управленческая среда погружается в хаос сомнений, тревог и непоняток. Самое время.
Разумеется, кто-то, предварительно порассуждав, скажем, о такой удобной штуке для битья, как троцкизм американских неоконов, уже рукоплещет долгожданной решительности отечественного лидера. Мол, надо же когда-то начинать пресекать безобразия и наводить порядок. Но с безобразиями как бы не совсем так надо бороться. И то, что нам продемонстрировано - вообще не альтернатива: не «порядок», разве что пародия на него. Обратимся к предшественникам. Сколько бы Сталин ни резал своих чиновных баранов холопов, кадровая проблема тем самым не решалась: лучшего, по слухам, сталинского менеджера - и того пришлось расстрелять как английского шпиона. Холопы таки улучили возможность, пособили вождю немного отвернуть голову на сторону, ещё чуть-чуть довернули, зафиксировали в этом положении, а дальше благополучно всё разворовали. А поделом! Как холопа ни пори, холопом он и останется, тщетно ждать новых благородных свойств материала вследствие подобных процедур. Инквизиция не улучшает качества дворянства и тем более не создает его на ровном месте. Можно при желании уточнить это у испанцев, обладающих опытом успешного возведения и успешной ликвидации великой империи.
Но вернемся к «партии власти». На мой взгляд, она в нокдауне. Всеми этими историями в Коми и на Сахалине губернаторы дезавуированы как класс. Ну и это в свою очередь очередь открывает интересное окно возможностей. Что происходит, когда местная исполнительная власть отдовинута в сторону, следует заметить в Новосибирске. Обязанные победой себе, свежеизбранные региональные «гранды» не хотят подчиняться привычному давлению и устраивают в рамках отдельно взятой области аристократическую республику (или олигархическую?) вместо прежнего филиала принципата. То есть меняют общественно-политический строй. Парламент уже не придаток бюрократического аппарата, как, например, в Москве, а нечто большее.
События развиваются в отдаленном соответствии с моделью Ричарда Лахмана, автора известной книги «Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени»: до какой-то степени аналогичным образом в Англии Генриха VIII джентри, выведенные королевской властью из-под контроля высшей знати, составили новый политический класс, а через определенное время он ограничил и саму монархию. Нейтрализуя верхний слой аристократии и разрушая систему управления, которая была на него завязана, корона сама взрастила революционную ситуацию - сначала создав условия для формирования на местах зачатков совершенно иной общественно-политической структуры, а потом растерянно наблюдая естественное распространение этой структуры на уровень выше. Революционная стратегия правительства Тюдоров революционизировала страну.
Интересно ещё было бы понимать, в какой мере региональная реакция на изобретённый в Москве «антиадминистративный ресурс» предугадана где-то в околокремлевских кабинетах, и насколько перед нами стихийное течение процесса.
Само собой разумеется, арест лидера партсписка через несколько дней после выборов - это еще и оглушительная оплеуха «Единой России». И окончательная дискредитация идеи «паровозов». Как будто хоть где-то у избирателей есть другие варианты ответов на вопрос, на одну ли зарплату живет их губернатор, и простые ли часы он носит.
Глава Коми, оказывается, возглавлял преступное сообщество. Мы-то думали, правящую партию и региональную власть… А они вон оно что такое, сказали по телевизору… Ну, а наш-то чем лучше? - раскидывают мозгами по всем краям нашей безбрежной родины. Только тем, что очередь ещё не пришла? Все они одинаковы в мнении большинства. Известный архетип левого народного сознания получает сигнал к переводу в состояние максимальной боевой готовности.
А зачем всё это? Совершенно очевидно, что удалось достичь резкого повышения нервозности в правящем слое, причем демонстративность посадки целенаправленно усиливает эффект. Нельзя исключать, что тем самым продолжается «углубление», о котором шла речь в этом тексте. На губернаторов и так навесили слишком, заставляя отдуваться за Крым, за экономический спад и за попсовые «майские указы». Регионы трещат от долговой нагрузки и финансового дефицита, руководящее звено на местах в легкой панике, а тут звену недвусмысленно указывают на место возле параши. И никакой защищенности: будь ты хоть губернатор, хоть школьный учителишка, вытащат за шкирку, до суда осудят, опозорят, ославят. Это толкает на ответную реакцию.
И ладно бы само первое лицо явило подчиненным образец аскетизма и суровой отстранённости в отношении «госимущества». Так нет, являет со всеми своими Ротенбергами, но нечто иное. То есть манит и дразнит личным примером и тут же рубит руки. Издевается. Люди утрачивают понимание неписанных правил игры, прежде усвоенных на интуитивном уровне. И ведь не спросишь! Не скажешь вождю: «Владимир Владимирович, а можно мне вот это скоммуниздить или не совсем желательно»? Обстановка меняется, усложняясь, а в этих условиях неписанные правила, как и любые установки такого рода, постепенно становятся неприменимыми. А они ведь в данном случае принципиально неписанные - их не заменишь федеральным законом о правилах воровства или президентским указом. Тем более, что у нас писанному никто не верит. В результате управленческая среда погружается в хаос сомнений, тревог и непоняток. Самое время.
Разумеется, кто-то, предварительно порассуждав, скажем, о такой удобной штуке для битья, как троцкизм американских неоконов, уже рукоплещет долгожданной решительности отечественного лидера. Мол, надо же когда-то начинать пресекать безобразия и наводить порядок. Но с безобразиями как бы не совсем так надо бороться. И то, что нам продемонстрировано - вообще не альтернатива: не «порядок», разве что пародия на него. Обратимся к предшественникам. Сколько бы Сталин ни резал своих чиновных баранов холопов, кадровая проблема тем самым не решалась: лучшего, по слухам, сталинского менеджера - и того пришлось расстрелять как английского шпиона. Холопы таки улучили возможность, пособили вождю немного отвернуть голову на сторону, ещё чуть-чуть довернули, зафиксировали в этом положении, а дальше благополучно всё разворовали. А поделом! Как холопа ни пори, холопом он и останется, тщетно ждать новых благородных свойств материала вследствие подобных процедур. Инквизиция не улучшает качества дворянства и тем более не создает его на ровном месте. Можно при желании уточнить это у испанцев, обладающих опытом успешного возведения и успешной ликвидации великой империи.
Но вернемся к «партии власти». На мой взгляд, она в нокдауне. Всеми этими историями в Коми и на Сахалине губернаторы дезавуированы как класс. Ну и это в свою очередь очередь открывает интересное окно возможностей. Что происходит, когда местная исполнительная власть отдовинута в сторону, следует заметить в Новосибирске. Обязанные победой себе, свежеизбранные региональные «гранды» не хотят подчиняться привычному давлению и устраивают в рамках отдельно взятой области аристократическую республику (или олигархическую?) вместо прежнего филиала принципата. То есть меняют общественно-политический строй. Парламент уже не придаток бюрократического аппарата, как, например, в Москве, а нечто большее.
События развиваются в отдаленном соответствии с моделью Ричарда Лахмана, автора известной книги «Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени»: до какой-то степени аналогичным образом в Англии Генриха VIII джентри, выведенные королевской властью из-под контроля высшей знати, составили новый политический класс, а через определенное время он ограничил и саму монархию. Нейтрализуя верхний слой аристократии и разрушая систему управления, которая была на него завязана, корона сама взрастила революционную ситуацию - сначала создав условия для формирования на местах зачатков совершенно иной общественно-политической структуры, а потом растерянно наблюдая естественное распространение этой структуры на уровень выше. Революционная стратегия правительства Тюдоров революционизировала страну.
Интересно ещё было бы понимать, в какой мере региональная реакция на изобретённый в Москве «антиадминистративный ресурс» предугадана где-то в околокремлевских кабинетах, и насколько перед нами стихийное течение процесса.