Президент Владимира Соловьева - 1
Таки я это включил. И не пожалел. Узрел, наконец, впервые, Путина, произносящего ТЕ САМЫЕ СЛОВА, пароль к Кремлю, ключ к власти и возрождению страны. Те, те, обретённые в нужное время в нужном месте по неотложной надобности спасти родину. Не прошло и 16 лет. Но как будто вчера.
Тогда, да и потом тоже, их многажды повторяли с суеверным восторгом, но никогда не слышал, как они звучали в подлиннике, и не имел к тому особого желания. Но вот спасибо Владимиру Соловьеву и его «Президенту»: не миновала и меня эта полная чаша. Для людей, которые каждый день что-нибудь мочат в сортире, легендарное изречение стало пропуском в душу, символом небывало, даже революционно консервативной позиции власти. Власть обратилась от разных преходящих, мимолетных и далеких от нужд народа псевдоценностей к вечному и непреходящему в жизни - то есть сняла дистанцию и всё прочее, что мешает в таких случаях, и оказалась максимально, интимно близкой простым людям.
Обращает на себя внимание честное признание Грефа, которое звучит в фильме: «Поначалу мы не знали, что делать…» Чечня, говорит, была всюду, не только в Чечне. Как он проницателен! Но только стало ли Чечни в России меньше с тех пор? И в какой мере автор картины не был частью изображенного им пейзажа?
Как будто по сути не о том признается великий банкир и экономический стратег, что Чечня, которую победители одолевали снаружи, дислоцировалась на тот момент в их собственных головах. Их непонимание, что делать - оттуда. Пришли случайные люди с кругозором, совершенно негосударственным, местечковым, которые отнюдь не готовились к этой роли. Ну, это, правда, и не их вина - что именно их и пришлось вытолкнуть на сцену. Все, кто готовился к торжественному выходу, проиграли (Лужков, Примаков, Явлинский). Система сработала, мобилизовав потенциал своей аполитичности. И, в общем, не раз с тех пор констатировалось, что политика как борьба программ, идей, личностей, которые эти программы олицетворяют, закончилась. Закончилась, потому что и не начиналась. Ну, а какая программа была у Лужкова? На вербальном уровне она сводилась к обличениям предшественника, её фактическое содержание не проговаривалось, оно соответствовало рефлекторно-инстинктивной категории мотивов.
Победа была одержана там же - ниже пояса. Лужкова сожрали - и все последующие победы выше и не поднимались: а зачем, если можно обойтись и без? В итоге Путин сам прошел весь спектр политических возможностей, эпизодически воплощая их, и тут же переходя к следующему пункту. Сегодня он тот, кого гоняли как радикалов и экстремистов в иные годы его правления. Они пришли к власти! - но только их не пустили дальше порога, они как были, так и есть «частные лица», а поносить за них бремя взялся всё тот же «невольник чести», иной раз даже не сказав им спасибо (разве что в передаче через десятые руки; а за что спасибо, кстати? Спасибо они ему должны говорить, бремя-то у него, он за них гребёт.)
Не конкурируя ни с кем, он конкурирует сам с собой - то есть опровергает себя вчерашнего. Это хорошо? Кажется, что так стабильнее. Но есть и издержки - обесценились все слова. Обессмысливаются все смыслы, к которым прикасается власть (кое-что еще в процессе). При том, что попыток слов и смыслов в стране стало больше - вокруг бурлит ими - власть деидеологизировалась тотально, обращая всё, за что берется, в голую нигилистическую аппаратную машинерию. Она опровергает и отрицает себя, кормя подданных своей кровью, даже если при этом не забывает попить её у них же.
Посмотрим, что дальше.
Президент Владимира Соловьева - 2
Тогда, да и потом тоже, их многажды повторяли с суеверным восторгом, но никогда не слышал, как они звучали в подлиннике, и не имел к тому особого желания. Но вот спасибо Владимиру Соловьеву и его «Президенту»: не миновала и меня эта полная чаша. Для людей, которые каждый день что-нибудь мочат в сортире, легендарное изречение стало пропуском в душу, символом небывало, даже революционно консервативной позиции власти. Власть обратилась от разных преходящих, мимолетных и далеких от нужд народа псевдоценностей к вечному и непреходящему в жизни - то есть сняла дистанцию и всё прочее, что мешает в таких случаях, и оказалась максимально, интимно близкой простым людям.
Обращает на себя внимание честное признание Грефа, которое звучит в фильме: «Поначалу мы не знали, что делать…» Чечня, говорит, была всюду, не только в Чечне. Как он проницателен! Но только стало ли Чечни в России меньше с тех пор? И в какой мере автор картины не был частью изображенного им пейзажа?
Как будто по сути не о том признается великий банкир и экономический стратег, что Чечня, которую победители одолевали снаружи, дислоцировалась на тот момент в их собственных головах. Их непонимание, что делать - оттуда. Пришли случайные люди с кругозором, совершенно негосударственным, местечковым, которые отнюдь не готовились к этой роли. Ну, это, правда, и не их вина - что именно их и пришлось вытолкнуть на сцену. Все, кто готовился к торжественному выходу, проиграли (Лужков, Примаков, Явлинский). Система сработала, мобилизовав потенциал своей аполитичности. И, в общем, не раз с тех пор констатировалось, что политика как борьба программ, идей, личностей, которые эти программы олицетворяют, закончилась. Закончилась, потому что и не начиналась. Ну, а какая программа была у Лужкова? На вербальном уровне она сводилась к обличениям предшественника, её фактическое содержание не проговаривалось, оно соответствовало рефлекторно-инстинктивной категории мотивов.
Победа была одержана там же - ниже пояса. Лужкова сожрали - и все последующие победы выше и не поднимались: а зачем, если можно обойтись и без? В итоге Путин сам прошел весь спектр политических возможностей, эпизодически воплощая их, и тут же переходя к следующему пункту. Сегодня он тот, кого гоняли как радикалов и экстремистов в иные годы его правления. Они пришли к власти! - но только их не пустили дальше порога, они как были, так и есть «частные лица», а поносить за них бремя взялся всё тот же «невольник чести», иной раз даже не сказав им спасибо (разве что в передаче через десятые руки; а за что спасибо, кстати? Спасибо они ему должны говорить, бремя-то у него, он за них гребёт.)
Не конкурируя ни с кем, он конкурирует сам с собой - то есть опровергает себя вчерашнего. Это хорошо? Кажется, что так стабильнее. Но есть и издержки - обесценились все слова. Обессмысливаются все смыслы, к которым прикасается власть (кое-что еще в процессе). При том, что попыток слов и смыслов в стране стало больше - вокруг бурлит ими - власть деидеологизировалась тотально, обращая всё, за что берется, в голую нигилистическую аппаратную машинерию. Она опровергает и отрицает себя, кормя подданных своей кровью, даже если при этом не забывает попить её у них же.
Посмотрим, что дальше.
Президент Владимира Соловьева - 2