Стихи о женском коварстве
У Федерико Гарсиа Лорки есть стихотворение "...И в полночь на край долины// увел я жену чужую, //а думал - она невинна..."
Стихотворение хорошее, мне нравится.
Вот оно:
* * *
...И в полночь на край долины
увел я жену чужую,
а думал - она невинна.
То было ночью Сант-Яго -
и, словно сговору рады,
в округе огни погасли
и замерцали цикады.
Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов.
А юбки, шурша крахмалом,
в ушах у меня дрожали,
как шелковая завеса,
раскромсанная ножами.
Врастая в безлунный сумрак,
ворчали деревья глухо,
и дальним собачьим лаем
за нами гналась округа.
За голубой ежевикой
у тростникового плеса
я в белый песок впечатал
ее смоляные косы.
Я сдернул шелковый галстук.
Она наряд разбросала.
Я снял ремень с кобурою,
она - четыре корсажа.
Ее жасминная кожа
светилась жемчугом теплым,
нежнее лунного света,
когда скользит он по стеклам.
А бедра ее метались,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнем горели.
И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица...
Тому, кто слывет мужчиной,
нескромничать не пристало.
И я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.
Я вел себя так, как должно,-
цыган до смертного часа.
Я дал ей ларец на память
и больше не стал встречаться,
запомнив обман той ночи
в туманах речной долины,-
она ведь была замужней,
а мне клялась, что невинна.
Я его на днях перечитал, и как-то сама по себе сочинилась... даже не пародия, а какие-то куски, что-то вроде продолжения.
Доводить их до ума мне неохота, поэтому выкладываю, как есть, пользуясь вольностью формата ЖЖ.
* * *
Однажды ночью в Сантьяго
(Еще до времен Пиночета)
Увел я жену чужую,
А думал, спросите, чем я?
.......................
.......................
Когда исповедался падре
Я в том, как с ней наслаждался,
Затрясся падре Рикардо
И в дом публичный помчался*.
А я-то мечтал о светлом:
О том, что она невинна.
О том, что меня полюбит.
Ну, просто так, беспричинно.
О том, что её родные
Все как есть богатеи,
И стану я жить в богатстве,
Когда поженимся с нею.
Потом сбегу с их деньгами
И сразу поеду в Рио,
Буду ходить весь в белом
Среди мулаток красивых.
.......................
.......................
И тут её муж подкрался.
Со всей андалузской дури
Грубо бил кулаками
По тонкой моей натуре.
Бежал я в полях пшеничных**,
Слов наслушавшись скверных,
И пятки мои сверкали,
Как светлячки в Палермо.
...........................................................................
* Почтенный человек поспешил в указанное заведение с очевидно благой целью: в точности убедиться, что описываемые сим грешником затейливые ласки способна осуществить достаточно опытная женщина, а потому они не являются заведомым вымыслом, и нет нужды подозревать прихожанина во лжи.
** Во фразе отчетливо проявилось влияние группы "Doors" (ср. "Andalusia with fields full of grain. // I have to see you again and again...", J. Morrison, "Spanish Caravan").
Стихотворение хорошее, мне нравится.
Вот оно:
* * *
...И в полночь на край долины
увел я жену чужую,
а думал - она невинна.
То было ночью Сант-Яго -
и, словно сговору рады,
в округе огни погасли
и замерцали цикады.
Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов.
А юбки, шурша крахмалом,
в ушах у меня дрожали,
как шелковая завеса,
раскромсанная ножами.
Врастая в безлунный сумрак,
ворчали деревья глухо,
и дальним собачьим лаем
за нами гналась округа.
За голубой ежевикой
у тростникового плеса
я в белый песок впечатал
ее смоляные косы.
Я сдернул шелковый галстук.
Она наряд разбросала.
Я снял ремень с кобурою,
она - четыре корсажа.
Ее жасминная кожа
светилась жемчугом теплым,
нежнее лунного света,
когда скользит он по стеклам.
А бедра ее метались,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнем горели.
И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица...
Тому, кто слывет мужчиной,
нескромничать не пристало.
И я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.
Я вел себя так, как должно,-
цыган до смертного часа.
Я дал ей ларец на память
и больше не стал встречаться,
запомнив обман той ночи
в туманах речной долины,-
она ведь была замужней,
а мне клялась, что невинна.
Я его на днях перечитал, и как-то сама по себе сочинилась... даже не пародия, а какие-то куски, что-то вроде продолжения.
Доводить их до ума мне неохота, поэтому выкладываю, как есть, пользуясь вольностью формата ЖЖ.
* * *
Однажды ночью в Сантьяго
(Еще до времен Пиночета)
Увел я жену чужую,
А думал, спросите, чем я?
.......................
.......................
Когда исповедался падре
Я в том, как с ней наслаждался,
Затрясся падре Рикардо
И в дом публичный помчался*.
А я-то мечтал о светлом:
О том, что она невинна.
О том, что меня полюбит.
Ну, просто так, беспричинно.
О том, что её родные
Все как есть богатеи,
И стану я жить в богатстве,
Когда поженимся с нею.
Потом сбегу с их деньгами
И сразу поеду в Рио,
Буду ходить весь в белом
Среди мулаток красивых.
.......................
.......................
И тут её муж подкрался.
Со всей андалузской дури
Грубо бил кулаками
По тонкой моей натуре.
Бежал я в полях пшеничных**,
Слов наслушавшись скверных,
И пятки мои сверкали,
Как светлячки в Палермо.
...........................................................................
* Почтенный человек поспешил в указанное заведение с очевидно благой целью: в точности убедиться, что описываемые сим грешником затейливые ласки способна осуществить достаточно опытная женщина, а потому они не являются заведомым вымыслом, и нет нужды подозревать прихожанина во лжи.
** Во фразе отчетливо проявилось влияние группы "Doors" (ср. "Andalusia with fields full of grain. // I have to see you again and again...", J. Morrison, "Spanish Caravan").