об этической системе как логическом основании отношений собственности
Попробую начать рассуждение об этике со старого спора. Почти три года назад мой бывший френд Совок задался вопросом, будет ли существовать личная собственность при коммунизме. Было сломано много копий, предлагались разные варианты ответа, а свой я тогда, кажется, не озвучил: ждал, пока мысль более-менее оформится. Больше, похоже, нет смысла ждать, изложу как есть))
Будет ли существовать личная собственность при коммунизме? Да, будет.
Определим «личную собственность» как отношения собственности, касающиеся, главным образом, предметов личного потребления.
Определим «собственность» как отношения между субъектами по поводу объектов (вещей, благ): собственность субъекта (человека или группы людей) на объект состоит в праве пользоваться и распоряжаться им, выражающемся в ограничении или запрете всем остальным субъектам пользоваться и распоряжаться данным объектом.
Любые человеческие отношения регулируются определёнными культурными нормами. Правила поведения, в частности, зафиксированы в этических нормах (культуры данного сообщества), некоторые из них иногда называют «требованиями морали» и т.п.
С этой точки зрения, юридические законы - это кодифицированные и подкреплённые силой государства этические нормы. В докоммунистическом обществе ими, в частности, регулируются отношения собственности, в числе прочего, лежащие в основе экономической деятельности.
При отмирании государства по мере продвижения к коммунизму роль регулятора отношений собственности вновь перейдёт к нормам морали (как, по-видимому, обстояло дело до возникновения государства как аппарата насилия).
Пару слов об основаниях. Мировоззренческим основанием моего рассуждения, как всегда, служит философия диалектического материализма. Этика как дисциплина, изучающая мораль и нравственность, считается частью философии. Следовательно, этика как раздел диалектического материализма не нуждается в каких-то дополнительных опосредущих прикладных науках типа экономики или истории для придания ей «материалистического основания». Наоборот, этика сама может быть действенной частью материалистического мировоззрения. Дисциплина, имеющая своим предметом нормы человеческих отношений, а также границы применения этих норм в соответствии с принадлежностью индивидуумов к тому или иному множеству людей, должна рассматриваться как математика обществоведения.
Говоря об этических нормах докоммунистического общества, мы должны помнить, что речь идёт не о тех официальных правилах морали, которые декларируются идеологической машиной правящего класса. Речь о тех правилах взаимоотношений, которыми люди руководствуются в действительности - а они представляют собой конгломерат этических систем, различных для разных народов и социальных групп, культур и субкультур. В области отношений собственности принципиально можно выделить три таких этических системы: этика («право») силы, этика труда и этика солидарности.
«Право силы» - этическая норма, при которой индивид (чаще группа индивидов) утверждает за собой фактическую собственность на определённые объекты (в число которых могут входить, например, территории и все находящиеся на них природные ресурсы и т.п.), опираясь на свою «силу». В понятие «силы», помимо возможности лично применить непосредственное физическое воздействие к усомнившемуся в этом праве индивиду, может входить способность тем или иным способом привлечь на свою сторону тот или иной аппарат насилия, «властные структуры» или иные группы людей. Таким образом, понятие «силы» в настоящее время, при существующей общественной системе, охватывает довольно широкий спектр материальной, социально-психологической и интеллектуальной осредствлённости. Тем не менее, это именно то самое «кулачное право», о котором Маркс говорил как сохраняющемся в скрытом виде за фасадом буржуазного юридического права.
«Право труда» - этическая норма, при которой право собственности на объект (как правило, продукт труда) закреплено за человеком, который его произвёл. (Вопросы собственности на средства производства пока отложим в сторону, хотя лозунги типа «Земля - крестьянам, фабрики - рабочим!» (а нефтяные скважины, разумеется, нефтяникам) при всей проблематичности их практической реализации довольно ясно очерчивают некий этический вектор и политический ориентир. В другую сторону отложим проблемы, возникающие в сфере собственности на «интеллектуальный продукт».)
Наконец, «право солидарности» - этическая норма, согласно которой индивид имеет право на некоторую долю производимых другими индивидами и матерью-природой благ вне зависимости от произведённого им труда и «пребывания с ним Силы», а просто по причине его принадлежности к сообществу (соплеменников, сограждан, воров, христиан, «коммунаров-кибуцников», мусульман и т.п. или просто представителей вида Homo sapiens).
Каждый из перечисленных типов этики (каждое «неписанное право») в сфере отношений собственности является отражением объективно существующих свойств участников этих отношений. «Право силы» основано на такой способности индивидов к присвоению чужой собственности, в материальности которой не станет сомневаться человек, лишившийся в тёмном переулке денег и дорогой шапки. «Право труда» основано на объективном факте превращения труда в продукт. «Право солидарности» основано на поведенческих паттернах, выработанных нашими предками ещё в животном состоянии и направленных на выживание стаи, а в конечном итоге, биологического вида. Иными словами, материальное основание этой последней нормы - подсознательно ощущаемая индивидами объективная необходимость воспроизводства и процветания племени/сообщества/человечества.
Повторюсь, «общественное сознание» или «мораль» каждого конкретного социума/сообщества представляет собой сложный конгломерат различных этических систем разных социальных групп, культур и субкультур. Но каждая из конкретных «общественных моралей» является своего рода компромиссом, конкретной для каждого случая системой взаимных уступок между тремя вышеупомянутыми «этиками», которые лежат в основании, в числе прочего, и экономических отношений. Так, "естественное право" и "право фактического пользования" складывается на границе между этикой силы и этикой труда и т.п.
Осталось произвести некое самоопределение относительно других авторов, прежде всего, К.Маркса. В этом плане представляет интерес обзорная статья проф. Гусейнова: http://guseinov.ru/publ/marx.html - судя по приятной краткости изложения, это был какой-то доклад, наверное.
Конечно, утверждение «в марксизме нет ни грана этики» ошибочно. Стоя на плечах титанов, с высоты исторического опыта, видишь дальше их… если действительно стоишь у них на плечах и смотришь вдаль, а не делаешь из титанов икону, чтобы взирать на них снизу вверх. (Надо ли говорить, что и стоять на чужих плечах нужно с должной признательностью, не поплёвывая титанам на лысину.) Сегодня можно с полным правом утверждать, что Маркс отрицал мораль в её тогдашней исторической форме, просто не озаботившись формулированием новой - в частности, той, которой он в своей деятельности сам руководствовался. Однако не случайно его виднейшие последователи, начиная с Энгельса, переходя от осмысления задачи «весь мир насилья мы разрушим» к задаче «мы наш, мы новый мир построим», приходили к необходимости создания новой морали, новой культуры, а кое-кого из не до конца разобравшихся понесло даже к новой религии…
Своего подхода в обзоре Гусейнова я не нашёл, хотя более сведущий человек, может быть, и сумеет отнести мои взгляды к той или иной школе.
На мой взгляд, многие марксисты (скажем без кавычек на этот раз) злоупотребляют мыслительными схемами, в которых экономическая составляющая жизни общества кладётся в основание едва ли не всего Бытия. Не оспаривая важности как самих терминов «базис», «производительные силы» и т.п., так и действительного значения их объективного содержания, хотелось бы сказать, что общественная жизнь далеко не исчерпывается основанными на этих понятиях мыслительными схемами, и оные имеют ограниченную таки сферу применения.
А если поработать с другими терминами, имеющими не менее объективное содержание? Понимая под словом «культура» набор норм человеческой деятельности, а также образцов её результатов, я считаю экономику частью культуры. Принципиально человек/человечество имеет две составляющих - биологическую и культурную. Да, биологические потребности удовлетворяются производством, но производственная деятельность производится в соответствии со сложившимися культурными нормами. А как только речь заходит, например, о производственных отношениях, то мы вообще вступаем в сферу этики, потому что эта сфера распространяется на любые человеческие отношения. Да и развитие производительных сил осуществляется исключительно за счёт развития культуры, потому что биологические возможности человека остаются, насколько нам известно, примерно одинаковыми на протяжении всей истории.
Свод норм человеческих отношений и составляет ту или иную «этическую систему». Использование этого концепта позволяет объяснять некоторые непонятки, встреченные мной у Маркса, без ухода в схоластику и тавтологию. Например, в одном месте он пишет, что труд всегда производит потребительную стоимость, а в другом - называет «трудом» межплеменные войны древности: де у дикарей, в числе прочего, был и такой «труд». Или объяснение причины различий между особенностями рабовладельческой и капиталистической, скажем, формаций у него, по сути, исчерпывается словами: «потому что работник был рабом». Позвольте, а что поменялось? «Господствующий способ производства». А это что? «Производственные отношения». Да где, чёрт возьми, это всё находится?
На мой взгляд, только фраза «это другая культура, другая этическая система» объясняет, наконец, в чём конкретно произошли изменения. Хотя, конечно, такое понимание нисколько не отменяет роли развития производительных сил как причины изменений. Но как только мы заговариваем о "культуре", мы должны помнить о её свойствах (напоминающих свойства биологических "культур"): при всей своей способности к изменениям она тяготеет к устойчивости и воспроизводству себя самой.
Любая этическая система очерчивает область действия норм для «своих» и «чужих». С этой точки зрения становятся видны некоторые особенности «труда» как «присвоения». В рамках «этики/права труда» труд действительно выступает как присвоение человеком объектов природы и при этом производит в процессе труда потребительную стоимость. Но чтобы это определение труда и основанные на нём рассуждения работали, каждый человек обязан трудиться, от дармоедов нужно избавляться (или перевоспитывать, но и только; больше с ними ничего нельзя делать: принцип «каждый обязан жить своим трудом» запрещает использовать их как-то иначе, хоть они и «чужие»).
В рамках «этики/права силы» люди, неспособные дать должный отпор её субъекту, сами считаются, по сути дела, объектами природы, их право собственности нерелевантно, поэтому их имущество, а подчас и они сами подлежат «присвоению». Эту этическую систему Маркс называл «кулачным правом», и в ней (и только в ней) война действительно может рассматриваться как «труд ака присвоение объектов природы» (в т.ч. «говорящей скотины»).
Все названные три типа этики имеют, как было сказано, материальную основу, и в этом смысле являются отражением объективных свойств субъектов и объектов отношений.
Следствием сказанного, на мой взгляд, должно явиться правильное понимание роли культуры (и педагогики) как ключевого звена социальных преобразований в строительстве коммунистического общества. Недооценка роли культурных норм и этических систем может привести к вполне реальному краху экономической политики строительства социализма. Если вспомнить, как сельские жители СССР мешками брали в магазинах 10-копеечный хлеб для откорма свиней в личном хозяйстве, как рабочие 60-х - 70-х (дети кулаков и подкулачников, разбежавшихся из деревень по посёлкам и городам) тащили с заводов всё, что под руку подвернётся, и это в их среде не считалось зазорным… то можно правильно оценить планы советских руководителей по быстрому переходу к коммунистическим отношениям, с использованием лишь экономических рычагов и официальной пропаганды.
Из пишущих в ЖЖ тематически мне в некоторой степени близки и интересны (хотя и не до конца понятны) сочинения т. Зогина zogin