Михаил Казмичёв. Стихи. Часть 4
Часть 4, см. также части 1, 2, 3.
Стихи из публикаций Казмичёва в сборниках «Норд» (1926), «День поэзии - 1969» и др.
1.
Норд: Стихи.... Баку. III Интернационал. 1926, стр. 19-22
МИХАИЛ КАЗМИЧЕВ
Мохнатые быки. Солома.
Туманный час. Холодный пар.
Плывет осенняя истома
На переплете узких арб,
Качая черные ведерки
Над поворотами колес.
И реет запах вкусный, горький
С овчин, густых ее волос.
Копыта грузно землю месят.
Крутые зыблются рога.
Уже в туманном небе весят
На призрачных весах снега,
И собирают легкий иней
В сквозную чашу облаков,
Чтоб над умолкшею пустыней
Печальный распахнуть покров, -
Холодной нитью вышить розы…
И перед песней снежной мглы
В последний раз, строками прозы,
Ползут шершавые волы.
[19]
Я читаю Ломоносова.
В каждом слове громких од
Камни первые отесывал
Круглолицый доброхот.
Белый локон академика,
Клочья северного мха,
Грубоватая полемика
Основателей стиха.
Он крутой рукой оратора
Вздыбливает дифирамб,
Но огнем и пеплом кратера
Крутится полярный ямб.
Русский Марс гремит кимвалами,
Солнце хмурый рвет туман,
И сияет льдами алыми
Ледовитый океан.
Пальма зыблется кокосовая
Под арктическим пером...
В сочиненьях Ломоносова
Сумрак утра, ум и гром!
1925
[20]
КУРИЛЬЩИК
Броуэра
Ты рот разинул, курильщик,
И гонишь в комнату дым.
Какой ты красный, курильщик,
С усами, без бороды.
Ты пальцами не причесан,
Лоснится желтый камзол:
Стоишь у меня, нечесан,
Стоишь низколоб и зол.
А я - такой деликатный,
С ключами пяти культур,
Смотрю на лоб твой покатый
На рук твоих красноту.
И нравится мне и брату,
Когда мы бываем втроем,
И кажется младшему брату,
Что мы по-голландски поем.
Становится сердцу жарко,
И весело, и смешно,
А ночь яванской дикаркой
Заглядывает в окно.
А ты - веселый товарищ,
Когда метель у окна…
Но только не прыгай, товарищ,
Из огненного полотна.
[21]
Пышно распахнут могучий Невский.
Сияет Адмиралтейская игла.
Скачет гонец к баронессе Вревской
Смерть принести от Пушкинского чела,
Мчится гонец к заплаканному Жуковскому,
И в одичалый красный дворец,
И к многолюдному хору московскому -
Крикнуть певцам, что умолк певец!
Но над российскими черными ямами
Все мы стоим на одном берегу,
И холодеет гордыми ямбами
Неукротимый оград чугун,
Но в Петропавловской воют пушки
О нападении черной воды,
Но окликают голосом Пушкина
Эти б е с с о л н е ч н ы е с а д ы.
[22]
Страницы из «Норда» были сфотографированы для этой публикации уважаемым lucas_v_leyden.
2.
День поэзии - 1969. М.: Сов. пис., 1969, стр. 279-280
Михаил Казмичов
1897 - 1960
Щедра природа. Щедра на птиц, зверей, деревья и на поэтов, разных и непохожих. Сколько их забыто, полузабыто, хотя, наверное, не было бы без них той большой поэзии, которую знают все.
Совсем еще недавно жил среди нас Михаил Матвеевич Казмичов. Его перо дало «русское подданство» испанским, французским, немецким поэтам и драматургам. И до сих пор с его легкой руки не покидают сцены наших театров испанские кавалеры и дамы, лукавые слуги и служанки из пьес Лопе де Вега и Кальдерона. Мы с удовольствием читаем в его переводах стихи французских поэтов: Клемана Маро, Реми Белло, Антуана де Баиор, Иоахима дю Белле. Но почти никто не знает его собственных стихов.
Он был лириком по складу поэтической души:
Какая связь в твоих речах?
Но разве связь кого связует?
Вот ветер, крывшийся в губах,
На колокольчик легкий дует.
Я верю ласковым губам,
Ночам бессонным, дням жестоким,
Я верю звездам и хлебам -
И верю вымыслам высоким!
У Михаила Матвеевича Казмичова осталось множество стихов. Мы предлагаем читателю «Дня поэзии» некоторые из них.
Елена Колат
[279]
ЛОМОНОСОВ
I
Я читаю Ломоносова.
В каждом слове громких од
Камни первые отесывал
Круглолицый доброхот.
Белый локон академика,
Клочья северного мха,
Грубоватая полемика
Основателей стиха.
Он крутой рукой оратора
Вздыбливает дифирамб,
Но огнем и пеплом кратера
Крутится полярный ямб.
Русский Марс гремит кимвалами.
Солнце хмурый рвет туман,
И сияет льдами алыми
Ледовитый океан.
Пальма зыблется кокосовая
Под арктическим пером...
В сочиненьях Ломоносова
Сумрак утра, ум и гром.
II
В твоих книгах северное сияние,
И бушующий океан,
И улыбка мудрого знания,
И тугой немецкий кафтан.
Аккуратные букли закручены,
Круглоликая правда проста.
Кобылицы наук приручены,
И охотно поют уста.
И на ямбах ода качается,
Как на пенистых волнах корвет,
И, веселая, улыбается
Краснощекая Елисавет.
ПОЛТАВСКИЙ БОЙ
Он под палаткою солдатской
Стоит с разгневанным лицом.
Мешает тик ему дурацкий
Казаться длинным мертвецом.
А там заря клубит раскаты
Огня и пушечной пальбы.
Идут зеленые солдаты
В разинутую пасть судьбы.
Орлы двуглавые впервые
Кричат - петушьим голоском!
Им сладки перлы боевые
И говор пушек за леском.
Они в кровавые победы
Ширяют острое крыло...
Смотрите, сумрачные шведы,
Как Русь дохнула тяжело!
Полтавский бой! Орлы и пушки!
В огонь без шляпы скачет Петр,
И в упоеньи смуглый Пушкин
Крутыми ямбами поет.
И в громкий Запад прозревают
Глаза голодные вельмож,
И в Петербург вбивают сваю,
С которой ямбами поешь!
1925
* * *
Мелькает и колеблется
Далекая звезда.
В окне моем распахнутом
Глубокая вода.
Ночь стоит без шапки
И тополь без пальто,
Ни дуновенья в воздухе,
И не идет никто.
Никто не разговаривает,
Ни в небе, ни в саду,
И каждый молча думает
Про степь и про звезду.
[280]
Найдено в books.google.ru и любезно предоставлено уважаемым lukomnikov_1.
3.
Публикация с сайта silverage.ru.
* * *
И мне явился лик твой львиный
Над пенною каймой,
Охвачены твои седины
Серебряной тесьмой.
Вокруг дыхание пустыни
И первозданный дол.
С тобой витийствуют отныне
И Клио, и Эол.
Твой дух теперь - в траве и море
И в умиранье звезд.
Твой вечный мир в пустом просторе
И величав, и прост.
Ты ясно жил и ясно умер,
Спокоен и высок,
Как голубь тих ты был в самуме
И властен, как пророк.
Вокруг тебя рекою млечной
Полынь, полынь, полынь.
Прильнет к тебе с любовью вечной
Безмолвие пустынь.
1932
Стихотворение печатается по автографу ДМВ.
Возможно, это более ранний вариант стихотворения «На смерть Волошина» или контаминация стихотворений «И мне явился лик твой львиный» и «Теперь твой дух в траве и в море» («На смерть М. А. Волошина») из ИРЛИ (reweiv).
Часть 4, см. также части 1, 2, 3.