Сегодня - день памяти удивительного человека, философа писателя - В.В.Розанова. некоторые даже считают его единственным русским философом, поскольку в России классическую философию заменила литература.
Он действительно необычный и неповторимый в своих рассуждениях о религии (в которых найдет себе доводы и глубоко верующий, и атеист), о морали и отношениях полов, о евреях.
Но он вечно актуален на своей Родине, и, значит, очень русский и настоящий.
Просто несколько цитат:
В России вся собственность выросла из “выпросил”, или “подарил”, или кого-нибудь “обобрал”. Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается.
Сам я постоянно ругаю русских. Даже почти только и делаю, что ругаю их. “Пренесносный Щедрин”. Но почему я ненавижу всякого, кто тоже их ругает? И даже почти только и ненавижу тех, кто русских ненавидит и особенно презирает.
С основания мира было две философии: философия человека, которому почему-либо хочется кого-то выпороть; и философия выпоротого человека. Наша русская вся - философия выпоротого человека. Но от Манфреда до Ницше западная страдает сологубовским зудом: “Кого бы мне посечь?”
Ницше почтили потому, что он был немец, и притом - страдающий (болезнь). Но если бы русский и от себя заговорил в духе: “Падающего еще толкни”, - его бы назвали мерзавцем и вовсе не стали бы читать.
В революции нет радости. И не будет.
Радость - слишком царственное чувство, и никогда не попадет в объятия этого лакея.
Есть несвоевременные слова. К ним относятся Новиков и Радищев. Они говорили правду, и высокую человеческую правду. Однако если бы эта "правда" расползлась в десятках и сотнях тысяч листков, брошюр, книжек, журналов по лицу русской земли, - доползла бы до Пензы, до Тамбова, Тулы, обняла бы Москву и Петербург, то пензенцы и туляки, смоляне и псковичи не имели бы духа отразить Наполеона.
Вероятнее, они призвали бы "способных иностранцев" завоевать Россию, как собирался позвать их Смердяков и как призывал их к этому идейно "Современник"; также и Карамзин не написал бы своей "Истории". Вот почему Радищев и Новиков хотя говорили "правду", но - ненужную, в то время - ненужную.
Либерал красивее издаст "Войну и мир".
Но либерал никогда не напишет "Войны и мира"
У нас нет совсем мечты своей родины.
И на голом месте выросла космополитическая мечтательность.
У греков есть она. Была у римлян. У евреев есть.
У француза - "chére France", у англичан - "старая Англия". У немцев - "наш старый Фриц".
Только у прошедшего русскую гимназию и университет - "проклятая Россия".
Как же удивляться, что всякий русский с 16-ти лет пристает к партии "ниспровержения государственного строя".
Щедрин смеялся над этим. "Девочка 16-ти лет задумала сокрушение государственного строя. Хи-хи-хи! Го-го-го!"
Но ведь Перовская почти 16-ти лет командовала 1-м марта. Да и сатирик отлично все это знал. - "Почитав у вас об отечестве, десятилетний полезет нá стену".
У нас слово "отечество" узнается одновременно со словом "проклятие".
Посмотрите названия журналов: "Тарантул", "Оса". Целое издательство - "Скорпион". Еще какое-то среднеазиатское насекомое (был журнал). "Шиповник".
И все "жалят" Россию. "Как бы и куда ей запустить яда".
Дивиться ли, что она взбесилась.
И вот простая "История русского нигилизма"
Жалит ее немец. Жалит ее еврей. Жалит армянин, литовец. Разворачивая челюсти, лезет с насмешкой хохол.
И в середине всех, распоясавшись, "сам русский" ступил сапожищем на лицо бабушки-Родины.
Я до тошноты ненавидел "Минина и Пожарского", - и, собственно, за тó, что они не написали никакой великой книги, вроде "Истории цивилизации в Англии".
Потом университет. "У них была реформация, а у нас нечесаный поп Аввакум". Там - римляне, у русских же - Чичиковы.
Как не взять бомбу; как не примкнуть к партии "ниспровержения существующего строя".
...да я нахожу лучше стоять полицейским на углу двух улиц, - более "гражданским", более полезным, более благородным и соответствующим человеческому достоинству, - чем сидеть с вами "за интеллигентным завтраком" и обсуждать чванливо, до чего "у нас все дурно" и до чего "мы сами хороши", праведны, честны и "готовы пострадать за истину"...
С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.
-- Представление окончилось.
Публика встала.
-- Пора одевать шубы и возвращаться домой.
Оглянулись.
Но ни шуб, ни домов не оказалось.