«Человек и гражданин» от «французских людей»
Хорошие слова нужно повторять чаще, потому что плохие повторяют еще чаще.
Вольтер
Я считаю многие общепризнанные выражение плеоназмами, нелепостями недопустимыми в грамотной речи.
Одна из таких нелепостей «человек и гражданин».
Председатель гуманистического движения Сергей Нестерович Егоров мне возражает: «Ничего нелепого в этом выражении нет. Стоит только чуть-чуть задуматься, и становится понятно, что понятие «гражданин» есть вид по отношению к понятию «человек». Еще правильнее привести определения этих понятий, но автор [это я - Е. Р.] этим не озаботился. Очевидно, что не каждый человек есть гражданин данного государства. Тем не менее, права человека (на жизнь, на свободу…) государство гарантирует любому человеку, а права гражданина (выбирать, быть избранным…) государство гарантирует только некоторым людям - своим гражданам».
«Гражданин» - это действительно видовое понятие по отношению к родовому понятию «человек». Говоря более современным языком, родовое понятие определяет множество, а видовое - подмножество этого множества. «Люди» - род, а, например, «женщины» - вид. Слова, определяющие множество, и слова, определяющие подмножество, неграмотно употреблять через союз «и». При таком употреблении получаются «люди и женщины», «еда и хлеб», «животные и коровы»… Такие выражения сбивают с толку, вызывая, например, подозрение, что женщины - не люди, а хлеб - не еда.
«Человек и гражданин» из той же оперы. Живучесть этого плеоназма свидетельствует о чрезвычайно низком уровне политических и юридических наук. И председатель гуманистов Сергей Нестерович Егоров, оправдывая «человека и гражданина», удерживает этот низкий уровень.
Да, выражение «человек и гражданин» вошло в Конституцию России. Да, оно имеет давнюю историю, мы видим его во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Я вижу явную связь между политической неграмотностью, одним из проявлений которой является плеоназм «человек и гражданин», и террором.
Популярные политические плеоназмы сигналят о невежестве, добравшемся до власти, и чем бόльших перемен требует это невежество, тем оно опаснее.
Вольтер
Я считаю многие общепризнанные выражение плеоназмами, нелепостями недопустимыми в грамотной речи.
Одна из таких нелепостей «человек и гражданин».
Председатель гуманистического движения Сергей Нестерович Егоров мне возражает: «Ничего нелепого в этом выражении нет. Стоит только чуть-чуть задуматься, и становится понятно, что понятие «гражданин» есть вид по отношению к понятию «человек». Еще правильнее привести определения этих понятий, но автор [это я - Е. Р.] этим не озаботился. Очевидно, что не каждый человек есть гражданин данного государства. Тем не менее, права человека (на жизнь, на свободу…) государство гарантирует любому человеку, а права гражданина (выбирать, быть избранным…) государство гарантирует только некоторым людям - своим гражданам».
«Гражданин» - это действительно видовое понятие по отношению к родовому понятию «человек». Говоря более современным языком, родовое понятие определяет множество, а видовое - подмножество этого множества. «Люди» - род, а, например, «женщины» - вид. Слова, определяющие множество, и слова, определяющие подмножество, неграмотно употреблять через союз «и». При таком употреблении получаются «люди и женщины», «еда и хлеб», «животные и коровы»… Такие выражения сбивают с толку, вызывая, например, подозрение, что женщины - не люди, а хлеб - не еда.
«Человек и гражданин» из той же оперы. Живучесть этого плеоназма свидетельствует о чрезвычайно низком уровне политических и юридических наук. И председатель гуманистов Сергей Нестерович Егоров, оправдывая «человека и гражданина», удерживает этот низкий уровень.
Да, выражение «человек и гражданин» вошло в Конституцию России. Да, оно имеет давнюю историю, мы видим его во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Я вижу явную связь между политической неграмотностью, одним из проявлений которой является плеоназм «человек и гражданин», и террором.
Популярные политические плеоназмы сигналят о невежестве, добравшемся до власти, и чем бόльших перемен требует это невежество, тем оно опаснее.