Мой дед Коимшиди Феофилакт Мильтиадович.
Оригинал взят у kromni в Мой дед Коимшиди Феофилакт Мильтиадович.
В прошлом году ко мне обратилась одна волгоградская журналистка с просьбой предоставить информацию о моем деде, волгоградском архитекторе Феофилакте Мильтиадовиче Коимшиди. Сейчас, когда я готовил пост к столетию деда, написанная мной в прошлом году статья показалась очень подходящей, мне было бы трудно написать что-то лучше, потому выдаю ее снова с незначительными изменениями, обогатив дополнительными фотографиями и творческими работами деда.
Мой дед Феофилакт Мильтиадович Коимшиди родился 13 октября 1914 года (по новому стилю) в армянском городе Карс, который принадлежал тогда Российской империи. Немного по дате рождения. В Википедии указана дата рождения деда 13 сентября, но это ошибка. В сохранившемся паспорте моего прадеда вписана дата рождения его сына Феофилакта 30 сентября 1914 года - по старому стилю. При оформлении паспорта Феофилакта служащие допустили ошибку - прибавили необходимое количество дней, но месяц оставили тем же. В паспорте Феофилакта Мильтиадовича так всю жизнь и значилось 13 сентября, и мы праздновали его день рождения именно в этот день, но это неверно. Его правильная дата рождения по новому стилю - 13 октября.
2. Паспорт Мильтиада Анастасьевича Коимшиди с указанием даты рождения его детей.
Отец моего деда Мильтиад Анастасьевич происходит из рода понтийских греков из области Кромни неподалеку от города Трапезунда. В 1905 году Мильтиад, получивший прекрасное образование в Трапезунде, в греческом колледже Фронтистирио, и работавший преподавателем греческого языка, получает приглашение Карсского Греческого общества и переезжает из Понта в Карс. Таким образом семья Коимшиди оказалась в России. В Карсе Мильтиад Анастасьевич встречается с Иониди Евгенией Степановной, они женятся, у них рождаются дети. В 1918 году, когда большевики отдали Карс туркам, Коимшиди вместе с другими христианами города эвакуировались в Армению, в Аллаверди, а позже в 1932 году в связи со здоровьем отца, которому не подходил климат Армении, переехали в Ялту.
Фотографии родителей деда можно посмотреть в моем прошлом посте, посвященном прадеду Коимшиди Мильтиаду Анастасьевичу.
Феофилакт Мильтиадович закончил семилетнюю школу в Аллаверди, потом работал там в маркшейдерском бюро - для поступления в техникум требовался рабочий стаж. В 1931 году поступил в Московский Топографический техникум. В 1932 году техникум был переведен из Москвы в Омск, Феофилакт Мильтиадович попытался перевестись в аналогичный техникум в Ленинграде, однако увидел объявление о приеме студентов в Академию Художеств. Он опоздал к первому вступительному экзамену, но, по его собственным словам, какая-то сила ему покровительствовала: он отлично прошел все остальные испытания и вошел в список девятнадцати принятых.
3. Аллаверди. Горный завод. Старая открытка с автографом деда.
4. Феофилакт на маркшейдерских работах в Аллаверди.
5.6.7.8. Феофилакт в юные годы. Фотографии из семейного альбома. Каллиграфические подписи сделаны им самим.
9. В Академии Художеств
10. В Академии Художеств. Феофилакт изучает анатомию. Тема черепов еще появится в его творчестве в будущем.
Во время учебы в Ленинградской Академии Художеств жизнь нанесла Феофилакту суровый удар: в 1937 году по ложному обвинению был арестован и расстрелян отец, такая же судьба постигла и его дядю Илью Степановича Иониди. Каким-то чудом, которое дед опять же приписывал своему невероятному везению, возможно, по бюрократической ошибке, он не был отчислен из Академии и успешно закончил учебу в 1939 году.
11. Возле готового дипломного проекта.
В 1939 году Феофилакт возврщается в Ялту, где оставалась его мама. Там он встречается с Саввопуло Елизаветой Ивановной, они женятся, и в 1940 году у них рождается первый сын Мильтиад.
12. Молодые дедушка с бабушкой.
13. В Ялте с первым сыном Мильтиадом.
Работая в Ялте по специальности, дед сделал проект большой костровой площадки Всесоюзного пионерлагеря Артек, проект Столового корпуса санатория РККА в Гурзуфе, проект Морского вокзала в Алуште и два проекта двухэтажных жилых домов Курортторга в Алупке. В конце 1940 года Феофилакта Мильтиадовича переводят работать в Новороссийск, где он разработал еще один двухэтажный жилой дом для винкомбината Абрау-Дюрсо, проект административного здания с крылом под гостиницу и жилье. Проекты разрабатывались в Новороссийске, а экспертиза и утверждение по ним происходили в Краснодаре. Последний свой проект Феофилакт Мильтиадович сдал заказчику в пятницу 20 июня и выехал в Краснодар, где в воскресение его застало начало войны.
14. Семья Феофилакта Коимшиди перед войной.
Вот как описывает в своих воспоминаниях эти события сам Феофилакт Мильтиадович: "В конце августа меня мобилизовал горвоенкомат, и в числе таких же эшелоном привезли в г. Лубны. На станции нас выстроили и направили в Яблоновку, где никто нас не ожидал. Туда уже прибыли эшелоны из Новороссийска и Минеральных вод. Начальника среди нас не было, а председатель колхоза отказывался принять нас на довольствие и все группами направлялись в военкомат в Лубны. Когда наша группа подходила к городу, над нами пролетали немецкие самолеты на восток. Один из самолетов спустился ниже и стал обстреливать нас - все разбежались и стали прятаться за скирдами в поле. Когда самолет полетел догонять своих, мы увидели большой поток беженцев из города, которые говорили, что в городе уже немец со своими танкетками. Таким образом, не переходя ни нашего, ни немецкого фронта, все мы оказались в тылу у немцев… Военные билеты были с нами, а паспорта отобрали в Краснодаре, нас не обмундировали и не выдали никакого оружия. Наша группа встретила в лесу отступающий взвод, мы просили взять нас с собой, но командир сказал: «Ни в коем случае! Двигаться надо только маленькими группами». Следующая встреча была месяц спустя и уже с вражескими солдатами…"
Я с детства отлично помню, как дед рассказывал этот эпизод встречи с немцами. Мы ехали куда-то в электричке и дед разговорился со случайной попутчицей. Внешность деда тогда была очень колоритной - седой с большой окладистой бородой. Эта женщина, несколько раз извинившись, спросила деда, не еврей ли он. Дед засмеялся и сказал, что один раз его уже принимали за еврея, и рассказал эту историю.
Несколько немецких солдат находились в начале какой-то деревни, где обливались водой из колодца. Когда Феофилакт и его товарищи входили в деревню, то не заметили немцев, а когда увидели - было уже поздно. Один из немцев подозвал деда и, тыча в него пальцем, стал говорить «Юде! Юде!». Дед сначала не понял, что тот имеет ввиду, подумал, что слово «Иуда» означает «предатель». Он пытался оправдываться перед немцем: «Я никого не предавал». Но тот не унимался, достал пистолет и стал угрожать, продолжая твердить свое «Юде! Юде!» Когда Феофилакт понял значение этих слов, то страшно испугался, стал рисовать на земле карту южной Европы и объяснять немцу: «Вот Италия… вот Греция… я - грек». В этот момент к ним подошел еще один немец и начал о чем-то громко ругаться с первым. Потом он развернул деда и толкнул в спину, чтобы тот уходил. «…Я пошел, слыша за спиной громкий разговор на немецком языке, ожидая, вот-вот грянет выстрел. Догнав своих, которым было велено следовать дальше - трое из нашего двора остановились невдалеке, ожидая всей развязки, я как бы спрятался среди них и начал дышать. Вот уж действительно, «Феофилакт - богом хранимый», ведь совсем немного надо было прижать курок уже державшему в руках пистолет, и конец был бы совершенно другим. Новые встречи не сулили ничего хорошего, и мы двигались на юго-восток глухими деревнями, обходили города». Возвращаясь к тому разговору в электричке, скажу, что собеседница еще раз извинилась после рассказа деда, на что он сказал: «Ничего страшного, когда немец спрашивал - было страшнее.»
Не могу не привести еще немного воспоминаний деда о тех событиях: «Тяжелой была жизнь в предвоенной деревне. Репрессии 37-х не миновали даже жителей глухих деревень. Многие малограмотные, а то и неграмотные были осуждены по 58 статье и не вернулись. Жили очень бедно. За трудодни получали гроши, для того чтобы сдать продналог, у кого не было кур - покупал яички и сдавал, у кого не было коровы - молоко и сдавал. В домах часто видели вместо кровати деревянный щит, обитый по периметру досками на ребро, заполненный соломой и покрытый самотканым редном. Спящий укрывался своей телогрейкой или шубой. Все это сооружение покоилось на «козлах». Учителя и колхозная интеллигенция жили немного получше. У них встречались легкие железные кровати и были даже дворовые уборные».
Феофилакту удалось добраться до Ялты, где находились его мать, жена и сын. Все попытки их попытки эвакуироваться не увенчались успехом. Чтобы немцы не привлекли к работам, дед сперва симулировал болезнь, а потом устроился работать в школу преподавателем рисования и черчения.
Когда в 1944 году Красная армия заняла Ялту, дед написал письмо в Краснодар, откуда получил указание прибыть на прежнее место работы. Он не успел выехать, как в Ялте начали переселять крымских греков. Имела место быть очередная сталинская бесчеловечная акция по переселению целых наций из привычных мест обитания в суровые Башкирию, Сибирь, Казахстан. Семье Коимшиди никто не объявил о предстоящем переселении, но квартировавший у них офицер Красной армии заставил самостоятельно пойти на пересыльный пункт и «добиться», чтобы переселили, вероятно, таким образом, он рассчитывал завладеть их жильем. На пересыльном пункте фамилии Коимшиди в списках переселяемых не значилось, по дороге в товарных вагонах в Башкирию их не кормили и по приезду не поставили на учет. На руках у деда был вызов на работу в Краснодар, и он выехал туда, где уже в ноябре 1944 года был принят на работу, а в декабре 1944 года был переведен в Сталинград. В Сталинграде он прошел проверку, так как был на оккупированной территории, и был направлен на работу в Тракторострой. Сталинград был единственным городом, который начали восстанавливать до окончания Второй мировой войны, и туда требовалось множество архитекторов, строителей, инженеров.
В те годы Феофилакт Мильтиадович участвовал в восстановлении жилых домов верхнего поселка Тракторного завода, школы № 3, «круглого» рынка, в переделке круглых деревянных финских конюшен под жилые дома, оформлении кабинетов и выставок в городе и в Москве. В 1946 году его перевели работать в областной отдел архитектуры. По его проектам были построены кинотеатр и гостиница в Калаче, школа в Рудне и целый ряд других школ, административных зданий и жилых домов в других населенных местах области. На Волгодонском канале по проекту Коимшиди Ф.М. было осуществлено переселение Ильевки с затапливаемой территории, в Сталинграде были выстроены два жилых дома по ул. Баррикадной. Вспоминая о жизни в разрушенном городе, дед пишет: «Жизнь в городе была тяжелой. В основном все ютились в землянках и расчищенных уцелевших подвалах по несколько семей в одном помещении, но настроение у всех было весьма приподнятое. По предложению домохозяйки Черкасовой организовалась бригада по расчистке городских улиц. На легендарном «Доме Павлова», где сохранилась с военных дней надпись «Отстоим тебя, родной Сталинград», между буквами «с» и «т» вписали букву «р», и получилось: «Отстроим тебя, родной Сталинград». В городе появилось Черкасовское движение, восстанавливающее и строящее по проектам дома, и мы, члены творческого Союза архитекторов, включились в это движение и после своей проектной работы выходили на строительство школы по улице Мира и жилого дома по ул. Ленина у городского сада.»
15. В разрушенном войной городе. На руках уже младший сын - Георгий, мой отец.
Дед с 16 лет увлекался фотографией, благодаря чему мы теперь имеем большой фотоархив. Особенно уникальны, например, кадры разрушенного войной Волгограда. Все они опубликованы у меня в отдельном посте. Очень рекомендую, если кто-то еще не видел.
В 1946 году был объявлен конкурс на проект памятника погибшим при обороне города воинам 10-й дивизии НКВД. Дед рассказывал, что на конкурс было представлено 43 проекта - многие архитекторы за годы войны соскучились по творческой работе и решили принять участие. Первый проект, представленный Феофилактом Мильтиадовичем, нес в себе идею памятника в виде четырех огромных пилонов, вставших непреодолимым препятствием, частоколом на пути врага. «Выражая мысль, что все были озадачены одной идеей - отстоять город, не дать врагу завладеть им, хотелось мне подчеркнуть их равные условия - не выделяя никого. В композиции из трех элементов следовало бы средний поднять выше или, наоборот, сделать ниже. Выбрав четыре, кроме равенства, увеличил и масштаб события, его массовость. Здесь каждый внес свою лепту в деле обороны Сталинграда, и потому все четыре пилона с трех сторон унизаны медалями «За оборону Сталинграда». Как лейтмотив равенство сохранялось и в деталях. Никакие другие медали и ордена не могли найти здесь отражения. Между пилонами расположены три мемориальные доски. На центральной - рельефный знак чекиста, на флангирующих - тексты посвящения, предусмотренные условиями конкурса.» Наверху все четыре пилона были увенчаны мечами, которые издали выглядели как кресты. Именно это, как рассказывал дед, послужило одной из причин того, что проект был отклонен. Коммунистические власти очень трепетно относились даже к таким отдаленным напоминаниям символов чуждой им идеологии. Кроме того, проект не укладывался в рамки, предусмотренные бюджетом.
16. Первый проект памятника Чекистам.
Тогда Феофилакт Мильтиадович представил новый проект. «Во втором проекте, сохраняя задуманную идею, на вражеском пути предусматривается огромный пилон, преграждающий дальнейшее продвижение. В основе принята пятиконечная звезда, поэтому основание пилона и сам пилон - пятигранные. Остроконечные части площадки, на которых покоиться все сооружение, оформлены бронзовыми рельефами склоненных знамен, в композицию которых включен символический меч чекистов ( и здесь как лейтмотив пятикратно повторяется и в знаках МГБ и МВД и завершает всю композицию в руке воина-чекиста). Основанием пилона - окаменевшая стилизованная роза, на пяти лепестках которой, как на мемориальных досках рельефно изображены знаки МГБ, МВД и три текста посвящения. Вся композиция завершается бронзовой фигурой чекиста с высоко поднятым мечом, клянущегося не дрогнуть, не отступить, остановить и повернуть назад ненавистного врага.» Этот проект Коимшиди Ф.М. и получил первую премию на конкурсе.
17. Автор у проекта с сыновьями Мильтиадом и Георгием.
Для выполнения скульптурных работ, по предложению автора памятника была привлечена группа скульпторов, знакомых ему еще по Академии Художеств - М.Ю. Аникушин, М.Г. Стамов и Г.В. Косов. Представленная М.Ю. Аникушиным фигура чекиста была с развевающейся плащ-палаткой, поднятой на груди левой рукой и немного наклоненным мечом, что, по словам деда, придавало фигуре «несколько игривый характер». Эта фигура была отклонена. Из воспоминаний Коимшиди Ф.М.: «Мной была предусмотрена строгая фигура солдата, одетого в шинель, в последнем порыве, когда остается только приставить правую ногу и принять положение «смирно» - характеризуют чекиста, который в своих действиях строг и артистично не жестикулирует.»
Подробнее о строительстве памятника Чекистам можно прочитать в моем отдельном посте, посвященном работе над этим памятником с фотографиями и документами.
Открытие памятника состоялось 27 декабря 1947 года.
18. Памятник Чекистам.
А через год 22 декабря 1948 года Коимшиди Ф.М. вызвали в Управление МВД, допросили и, невзирая ни на какие доводы обвиняемого, арестовали. Через два месяца ему сообщили Постановление Особого Совещания при Министре ВД СССР от 28 января 1949 г., которым он за побег с места обязательного поселения осужден на 20 лет каторжных работ. Чекисты, памятник товарищам которых сделал мой дед, не приняли во внимание никакие доводы: ни то, что Коимшиди Ф.М. в списках переселяемых не значился, ни то, что на момент якобы совершенного преступления он имел на руках письмо, обязывающее явиться по месту работы в Краснодар, ни другие факты и свидетельские показания о том, что, находясь на оккупированной территории, Коимшиди Ф.М. относился к немцам враждебно, был связан с партизанами (в материалах дела есть сведения о том, что дед, рискуя жизнью, скрывал у себя дома раненного красноармейца - еврея по национальности, что распространял доклад Сталина и т.п.) - ни что не повлияло на отлаженную работу этой подлой машины. Так родина, а дед, несмотря на свое греческое происхождение, считал именно Россию своей родиной, отплатила ему за преданный труд.
Из воспоминаний деда: «В этом деле (которое должно храниться вечно как дело государственного преступника) находится документ под № 103. «…в закусочной на базаре Коимшиди Ф.М. показал мне доклад т. Сталина и дал мне его прочитать, после чего я ему его вернул… надо полагать, что он был связан с партизанами. Верно. Ст. уполномоченный I отделения Ялтинского ГОМВД ст. лейтенант Чикаренко». При этой встрече Свирский А. мне сказал: «А ты ведь играешь с огнем». Случай этот, как и первая встреча с немецкими фронтовиками, не может исчезнуть из памяти. Хорошо запомнился даже стол, за которым происходили эти события, и окно, за которым мелькали фигуры в военной немецкой одежде. Там же есть показания и Корягиной В.М., которая тоже утверждает, что и ей показывал доклад Сталина, и что у себя в квартире скрывал во время оккупации нашего военнопленного (еврея по национальности из Баку), и что пособничества не было.»
Об этом тяжелом периоде жизни Феофилакта Мильтиадовича есть множество газетных публикаций в волгоградской прессе и в интернете. Подробнее о материалах дела с архивом документов можно ознакомиться здесь.
Говоря о заключении моего деда Феофилакта необходимо сказать и о не менее тяжелой судьбе его жены. Моя бабушка Елизавета Ивановна с двумя детьми возраста восьми лет и одного года была осуждена условно и выслана в г. Черняховск Башкирии - на полуголодное существование.
Выжить в ГУЛаге помогло образование: Коимшиди Ф.М. был замечен лагерным начальством и вместо тяжелых работ по добыче угля работал в маркшейдерских бюро воркутинских шахт. По собственному проекту перед шахтоуправлением шахты № 26 он соорудил фонтан «Освоение Севера»: «…предусмотрел пять источников, каждый из них выплескивал воду в двух направлениях, образуя прозрачную объемную пятиконечную звезду, которая хорошо просматривалась из окон второго этажа. В центре круглой чаши бетонная плита, как плавающая льдина. В растрах водяных струй были предусмотрены в различных положениях белые медведи. Одного из них я изобразил воющим (как и я на свою судьбу). Всю композицию завершала ледяная гора, на которой покоились три фигуры (геолог, представитель науки, рабочий-строитель и шахтер). За время пребывания на этой шахте успел соорудить все, кроме медведей.»
19. Эскиз фонтана "Освоение Севера".
Также, по собственным словам деда, выжить ему помогло занятие творчеством в свободное время. Как художник, лучшие свои работы - портрет мамы и портрет жены он написал, находясь в заключении.
20. Портрет жены Елизаветы Ивановны.
21. Портрет мамы Евгении Степановны.
Не знаю, как правильно называется этот жанр - сочетание портрета и фантазий на тему памятника, разрушенного города, пейзажа или натюрморта.
22. Портрет Елизаветы Ивановны.
23. Портрет младшего сына Георгия, моего отца.
24. Портрет старшего сына Мильтиада.
После смерти Сталина, в 1954 году Коимшиди Ф.М. был освобожден "за отсутствием состава преступления", вернулся к семье, которая была в ссылке в Башкирии. Коимшиди вернулись в Волгоград.
25. После освобождения в Ялте с женой.
В 1956 году у них родилась дочь Елизавета.
26. Семья Феофилакта Коимшиди. 1960-е годы.
В Волгограде Феофилакт Мильтиадович восстановился на работе в Облпроекте. Потом работал в институте Волгоградгражданпроект и в научно-исследовательском институте ВНИИТМАШ, где организовал отдел промышленной эстетики и стал работать в сфере промышленного дизайна и графики. Участвовал в разработке проекта нового санатория Голубая Горка в Хосте.
В 1989 году через 50 с лишним лет был реабилитирован его отец Мильтиад Анастасьевич. «Как бы много ни значила реабилитация в возвращении доброго честного имени, но она никак не может заменить отобранной жизни, которая дается человеку только один раз. Пострадали же не только осужденные, но и их семьи. Семьи стали семьями врагов народа, дети стали детьми врагов народа. И все же все эти трудности не сравнимы с тем, что пришлось испытать женам и матерям.»
Всю жизнь Феофилакт Мильтиадович отдал искусству - много рисовал в акварели, занимался интарсией, работой по камню. Сделал могильный памятник своему брату Владимиру Мильтиадовичу в граните. Очень выразителен его портрет Пушкина в мраморе.
27. У могилы брата.
28. За работой над портретом Пушкина в мраморе.
29. Автопортрет в мраморе.
Кроме собственной творческой работы дед постоянно принимал участие в конкурсах проектов различных памятников. Среди них особое внимание он посвятил проекту памятника Жертвам политических репрессий. На мой взгляд, это - одна из лучших его работ, да и не могло быть иначе, ведь в этот памятник, в том числе памятник и его отцу и дяде, он вложил всю свою душу. Проект назывался «Фонтан слез». Опять же никто лучше автора не опишет свою идею:
«Как лебединую песню лелею надежду доработать памятник Жертвам политических репрессий, где самим композиционным решением заставил бы каждого посетителя, каких бы политических убеждений он ни придерживался, склонить свою голову. Первейший долг всех детей, всех поколений, людей всех национальностей, всех вероисповеданий - похоронить своих умерших. Мы не знаем, где и как были преданы земле более шестидесяти миллионов жертв, невинных политических заключенных. Где лежит их прах? Судьба их решалась в тюремных застенках, в суровом Заполярье и знойных песках, на строительстве «великих строек», каналов, электростанций, предприятиях химической промышленности, на урановых разработках, лесоповалах и глубоких шахтах. Наш долг - установить им почетный некрополь - пусть они покоятся, омываемые слезами поколений.
В Фонтане слез, как в огромной чаше, переполненной горем, отдельные слезы собираются в сплошной поток и далее, ниспадая по ступенькам (в которых предусмотрена дополнительная подпитка) своим шумом, магическим влиянием привлекут внимание и создадут минорное настроение. Круглая форма бассейна - как замкнутое пространство, как безвыходное положение, как тюремный двор, где по кругу ходят арестанты, и как цветок, на лепестках которого запечатлены отдельные эпизоды видов деятельности заключенных. Все они объединены одним лейтмотивом, где продолжение кремлевской стены в виде колючего ограждения окутало всю страну от внешнего мира. Остроконечные завершения этих лепестков (из красного гранита) как языки пламени взывают, моля о реабилитации. Парные фигуры детей, получивших такое тяжелое наследство, посвящены поколению, которому предстояло обустройство будущей своей жизни. В конце аллей, подходящих с четырех сторон и образующих в плане крест, установлены урны с условным прахом погибших при репрессиях. Площадка вокруг фонтана окаймлена кольцом плакучих ив, розарием, и садово-парковыми скамьями.»
К сожалению, данный проект не прошел конкурс. Идея фонтана, увековечивающего память, на мой взгляд, очень оригинальна и намного больше выражает скорбь по утратам близких, чем те три камня, которые образуют этот памятник сейчас. Если бы не соответствующая надпись, вообще бы не было понятно, что это за камни, и откуда они здесь.
30. Проект памятника Жертвам политических репрессий. "Фонтан слез". Очень жаль, но лучшего фото у меня почему-то нет.
Надеюсь не сильно утомить вас, читатели, но хочу опубликовать как можно больше работ Феофилакта Мильтиадовича.
31.32. Студенческая графика.
33. Автопортрет в акварели 1934 года.
34. Автопортрет с черепом 1989 года. (Помните 10 фото?)
35. Мой портрет в спортивном костюме. :))) 1986 год. Мне было 11 лет. Помню, как мучился позировать. :)))
36. Еще один автопротрет. 1990-е или 2000-е
Различные проекты:
37. Это дипломный проект Морского вокзала в Петербурге.
38. Проект сельского киноклуба.
39. Проект санатория "Голубая горка" в Хосте.
40. Неизвестный проект в стиле ампир.
41. Интересный эскиз
42. Вот так дед оформил титульный лист фотоальбома, который подарил мне на день рождения.
Еще дед рисовал такие экслибрисы:
43
44
45
Также увлекался интарсией - инкрустациями из деревянного шпона. На память о нем у меня остались вот такие прекрасные нарды:
46
47
Феофилакт Мильтиадович Коимшиди умер 27 декабря 2005 года, похоронен в Волгограде. Жизнь его, как видим, была очень сложной. Перенеся такие потери, сам проведя пять с лишним лет в сталинских лагерях, он не озлобился на людей, сохранил веселый характер и человеческие чувства, в трагических событиях, произошедших в его жизни, винил всегда лично Сталина и его подручных. Несмотря на это, сам Феофилакт Мильтиадович считал себя счастливым человеком: детство провел в красивейших местах Кавказа, учился в самой престижной высшей школе страны, всю жизнь занимался любимым делом, воспитал троих детей - разве не это человеческое счастье?
48. Преемственность поколений.
49. Наверное, это последнее фото моего деда Феофилакта Мильтиадовича Коимшиди перед смертью. Фото сделано leover, за что ему огромное спасибо. Взято отсюда.
Необходимые ссылки:
1. Статья в Википедии.
2. Воспоминания Комшиди Ф.М. - много интересных фактов биографии, описание жизненного пути, работы, заключения, борьбы за освобождение и реабилитацию. Рекомендую.
3. Пост об отце моего деда Коимшиди Мильтиаде Анастасьевиче.
4. Пост с фотографиями деда в разрушенном войной Волгограде.
5. Пост о строительстве памятника Чекистам в Волгограде.
6. Фотопутешествие деда в Питер 1973.
7. Фотопутешествие в Афины 1982.
Добавить в друзья - подписаться на обновления.
В прошлом году ко мне обратилась одна волгоградская журналистка с просьбой предоставить информацию о моем деде, волгоградском архитекторе Феофилакте Мильтиадовиче Коимшиди. Сейчас, когда я готовил пост к столетию деда, написанная мной в прошлом году статья показалась очень подходящей, мне было бы трудно написать что-то лучше, потому выдаю ее снова с незначительными изменениями, обогатив дополнительными фотографиями и творческими работами деда.
Мой дед Феофилакт Мильтиадович Коимшиди родился 13 октября 1914 года (по новому стилю) в армянском городе Карс, который принадлежал тогда Российской империи. Немного по дате рождения. В Википедии указана дата рождения деда 13 сентября, но это ошибка. В сохранившемся паспорте моего прадеда вписана дата рождения его сына Феофилакта 30 сентября 1914 года - по старому стилю. При оформлении паспорта Феофилакта служащие допустили ошибку - прибавили необходимое количество дней, но месяц оставили тем же. В паспорте Феофилакта Мильтиадовича так всю жизнь и значилось 13 сентября, и мы праздновали его день рождения именно в этот день, но это неверно. Его правильная дата рождения по новому стилю - 13 октября.
2. Паспорт Мильтиада Анастасьевича Коимшиди с указанием даты рождения его детей.
Отец моего деда Мильтиад Анастасьевич происходит из рода понтийских греков из области Кромни неподалеку от города Трапезунда. В 1905 году Мильтиад, получивший прекрасное образование в Трапезунде, в греческом колледже Фронтистирио, и работавший преподавателем греческого языка, получает приглашение Карсского Греческого общества и переезжает из Понта в Карс. Таким образом семья Коимшиди оказалась в России. В Карсе Мильтиад Анастасьевич встречается с Иониди Евгенией Степановной, они женятся, у них рождаются дети. В 1918 году, когда большевики отдали Карс туркам, Коимшиди вместе с другими христианами города эвакуировались в Армению, в Аллаверди, а позже в 1932 году в связи со здоровьем отца, которому не подходил климат Армении, переехали в Ялту.
Фотографии родителей деда можно посмотреть в моем прошлом посте, посвященном прадеду Коимшиди Мильтиаду Анастасьевичу.
Феофилакт Мильтиадович закончил семилетнюю школу в Аллаверди, потом работал там в маркшейдерском бюро - для поступления в техникум требовался рабочий стаж. В 1931 году поступил в Московский Топографический техникум. В 1932 году техникум был переведен из Москвы в Омск, Феофилакт Мильтиадович попытался перевестись в аналогичный техникум в Ленинграде, однако увидел объявление о приеме студентов в Академию Художеств. Он опоздал к первому вступительному экзамену, но, по его собственным словам, какая-то сила ему покровительствовала: он отлично прошел все остальные испытания и вошел в список девятнадцати принятых.
3. Аллаверди. Горный завод. Старая открытка с автографом деда.
4. Феофилакт на маркшейдерских работах в Аллаверди.
5.6.7.8. Феофилакт в юные годы. Фотографии из семейного альбома. Каллиграфические подписи сделаны им самим.
9. В Академии Художеств
10. В Академии Художеств. Феофилакт изучает анатомию. Тема черепов еще появится в его творчестве в будущем.
Во время учебы в Ленинградской Академии Художеств жизнь нанесла Феофилакту суровый удар: в 1937 году по ложному обвинению был арестован и расстрелян отец, такая же судьба постигла и его дядю Илью Степановича Иониди. Каким-то чудом, которое дед опять же приписывал своему невероятному везению, возможно, по бюрократической ошибке, он не был отчислен из Академии и успешно закончил учебу в 1939 году.
11. Возле готового дипломного проекта.
В 1939 году Феофилакт возврщается в Ялту, где оставалась его мама. Там он встречается с Саввопуло Елизаветой Ивановной, они женятся, и в 1940 году у них рождается первый сын Мильтиад.
12. Молодые дедушка с бабушкой.
13. В Ялте с первым сыном Мильтиадом.
Работая в Ялте по специальности, дед сделал проект большой костровой площадки Всесоюзного пионерлагеря Артек, проект Столового корпуса санатория РККА в Гурзуфе, проект Морского вокзала в Алуште и два проекта двухэтажных жилых домов Курортторга в Алупке. В конце 1940 года Феофилакта Мильтиадовича переводят работать в Новороссийск, где он разработал еще один двухэтажный жилой дом для винкомбината Абрау-Дюрсо, проект административного здания с крылом под гостиницу и жилье. Проекты разрабатывались в Новороссийске, а экспертиза и утверждение по ним происходили в Краснодаре. Последний свой проект Феофилакт Мильтиадович сдал заказчику в пятницу 20 июня и выехал в Краснодар, где в воскресение его застало начало войны.
14. Семья Феофилакта Коимшиди перед войной.
Вот как описывает в своих воспоминаниях эти события сам Феофилакт Мильтиадович: "В конце августа меня мобилизовал горвоенкомат, и в числе таких же эшелоном привезли в г. Лубны. На станции нас выстроили и направили в Яблоновку, где никто нас не ожидал. Туда уже прибыли эшелоны из Новороссийска и Минеральных вод. Начальника среди нас не было, а председатель колхоза отказывался принять нас на довольствие и все группами направлялись в военкомат в Лубны. Когда наша группа подходила к городу, над нами пролетали немецкие самолеты на восток. Один из самолетов спустился ниже и стал обстреливать нас - все разбежались и стали прятаться за скирдами в поле. Когда самолет полетел догонять своих, мы увидели большой поток беженцев из города, которые говорили, что в городе уже немец со своими танкетками. Таким образом, не переходя ни нашего, ни немецкого фронта, все мы оказались в тылу у немцев… Военные билеты были с нами, а паспорта отобрали в Краснодаре, нас не обмундировали и не выдали никакого оружия. Наша группа встретила в лесу отступающий взвод, мы просили взять нас с собой, но командир сказал: «Ни в коем случае! Двигаться надо только маленькими группами». Следующая встреча была месяц спустя и уже с вражескими солдатами…"
Я с детства отлично помню, как дед рассказывал этот эпизод встречи с немцами. Мы ехали куда-то в электричке и дед разговорился со случайной попутчицей. Внешность деда тогда была очень колоритной - седой с большой окладистой бородой. Эта женщина, несколько раз извинившись, спросила деда, не еврей ли он. Дед засмеялся и сказал, что один раз его уже принимали за еврея, и рассказал эту историю.
Несколько немецких солдат находились в начале какой-то деревни, где обливались водой из колодца. Когда Феофилакт и его товарищи входили в деревню, то не заметили немцев, а когда увидели - было уже поздно. Один из немцев подозвал деда и, тыча в него пальцем, стал говорить «Юде! Юде!». Дед сначала не понял, что тот имеет ввиду, подумал, что слово «Иуда» означает «предатель». Он пытался оправдываться перед немцем: «Я никого не предавал». Но тот не унимался, достал пистолет и стал угрожать, продолжая твердить свое «Юде! Юде!» Когда Феофилакт понял значение этих слов, то страшно испугался, стал рисовать на земле карту южной Европы и объяснять немцу: «Вот Италия… вот Греция… я - грек». В этот момент к ним подошел еще один немец и начал о чем-то громко ругаться с первым. Потом он развернул деда и толкнул в спину, чтобы тот уходил. «…Я пошел, слыша за спиной громкий разговор на немецком языке, ожидая, вот-вот грянет выстрел. Догнав своих, которым было велено следовать дальше - трое из нашего двора остановились невдалеке, ожидая всей развязки, я как бы спрятался среди них и начал дышать. Вот уж действительно, «Феофилакт - богом хранимый», ведь совсем немного надо было прижать курок уже державшему в руках пистолет, и конец был бы совершенно другим. Новые встречи не сулили ничего хорошего, и мы двигались на юго-восток глухими деревнями, обходили города». Возвращаясь к тому разговору в электричке, скажу, что собеседница еще раз извинилась после рассказа деда, на что он сказал: «Ничего страшного, когда немец спрашивал - было страшнее.»
Не могу не привести еще немного воспоминаний деда о тех событиях: «Тяжелой была жизнь в предвоенной деревне. Репрессии 37-х не миновали даже жителей глухих деревень. Многие малограмотные, а то и неграмотные были осуждены по 58 статье и не вернулись. Жили очень бедно. За трудодни получали гроши, для того чтобы сдать продналог, у кого не было кур - покупал яички и сдавал, у кого не было коровы - молоко и сдавал. В домах часто видели вместо кровати деревянный щит, обитый по периметру досками на ребро, заполненный соломой и покрытый самотканым редном. Спящий укрывался своей телогрейкой или шубой. Все это сооружение покоилось на «козлах». Учителя и колхозная интеллигенция жили немного получше. У них встречались легкие железные кровати и были даже дворовые уборные».
Феофилакту удалось добраться до Ялты, где находились его мать, жена и сын. Все попытки их попытки эвакуироваться не увенчались успехом. Чтобы немцы не привлекли к работам, дед сперва симулировал болезнь, а потом устроился работать в школу преподавателем рисования и черчения.
Когда в 1944 году Красная армия заняла Ялту, дед написал письмо в Краснодар, откуда получил указание прибыть на прежнее место работы. Он не успел выехать, как в Ялте начали переселять крымских греков. Имела место быть очередная сталинская бесчеловечная акция по переселению целых наций из привычных мест обитания в суровые Башкирию, Сибирь, Казахстан. Семье Коимшиди никто не объявил о предстоящем переселении, но квартировавший у них офицер Красной армии заставил самостоятельно пойти на пересыльный пункт и «добиться», чтобы переселили, вероятно, таким образом, он рассчитывал завладеть их жильем. На пересыльном пункте фамилии Коимшиди в списках переселяемых не значилось, по дороге в товарных вагонах в Башкирию их не кормили и по приезду не поставили на учет. На руках у деда был вызов на работу в Краснодар, и он выехал туда, где уже в ноябре 1944 года был принят на работу, а в декабре 1944 года был переведен в Сталинград. В Сталинграде он прошел проверку, так как был на оккупированной территории, и был направлен на работу в Тракторострой. Сталинград был единственным городом, который начали восстанавливать до окончания Второй мировой войны, и туда требовалось множество архитекторов, строителей, инженеров.
В те годы Феофилакт Мильтиадович участвовал в восстановлении жилых домов верхнего поселка Тракторного завода, школы № 3, «круглого» рынка, в переделке круглых деревянных финских конюшен под жилые дома, оформлении кабинетов и выставок в городе и в Москве. В 1946 году его перевели работать в областной отдел архитектуры. По его проектам были построены кинотеатр и гостиница в Калаче, школа в Рудне и целый ряд других школ, административных зданий и жилых домов в других населенных местах области. На Волгодонском канале по проекту Коимшиди Ф.М. было осуществлено переселение Ильевки с затапливаемой территории, в Сталинграде были выстроены два жилых дома по ул. Баррикадной. Вспоминая о жизни в разрушенном городе, дед пишет: «Жизнь в городе была тяжелой. В основном все ютились в землянках и расчищенных уцелевших подвалах по несколько семей в одном помещении, но настроение у всех было весьма приподнятое. По предложению домохозяйки Черкасовой организовалась бригада по расчистке городских улиц. На легендарном «Доме Павлова», где сохранилась с военных дней надпись «Отстоим тебя, родной Сталинград», между буквами «с» и «т» вписали букву «р», и получилось: «Отстроим тебя, родной Сталинград». В городе появилось Черкасовское движение, восстанавливающее и строящее по проектам дома, и мы, члены творческого Союза архитекторов, включились в это движение и после своей проектной работы выходили на строительство школы по улице Мира и жилого дома по ул. Ленина у городского сада.»
15. В разрушенном войной городе. На руках уже младший сын - Георгий, мой отец.
Дед с 16 лет увлекался фотографией, благодаря чему мы теперь имеем большой фотоархив. Особенно уникальны, например, кадры разрушенного войной Волгограда. Все они опубликованы у меня в отдельном посте. Очень рекомендую, если кто-то еще не видел.
В 1946 году был объявлен конкурс на проект памятника погибшим при обороне города воинам 10-й дивизии НКВД. Дед рассказывал, что на конкурс было представлено 43 проекта - многие архитекторы за годы войны соскучились по творческой работе и решили принять участие. Первый проект, представленный Феофилактом Мильтиадовичем, нес в себе идею памятника в виде четырех огромных пилонов, вставших непреодолимым препятствием, частоколом на пути врага. «Выражая мысль, что все были озадачены одной идеей - отстоять город, не дать врагу завладеть им, хотелось мне подчеркнуть их равные условия - не выделяя никого. В композиции из трех элементов следовало бы средний поднять выше или, наоборот, сделать ниже. Выбрав четыре, кроме равенства, увеличил и масштаб события, его массовость. Здесь каждый внес свою лепту в деле обороны Сталинграда, и потому все четыре пилона с трех сторон унизаны медалями «За оборону Сталинграда». Как лейтмотив равенство сохранялось и в деталях. Никакие другие медали и ордена не могли найти здесь отражения. Между пилонами расположены три мемориальные доски. На центральной - рельефный знак чекиста, на флангирующих - тексты посвящения, предусмотренные условиями конкурса.» Наверху все четыре пилона были увенчаны мечами, которые издали выглядели как кресты. Именно это, как рассказывал дед, послужило одной из причин того, что проект был отклонен. Коммунистические власти очень трепетно относились даже к таким отдаленным напоминаниям символов чуждой им идеологии. Кроме того, проект не укладывался в рамки, предусмотренные бюджетом.
16. Первый проект памятника Чекистам.
Тогда Феофилакт Мильтиадович представил новый проект. «Во втором проекте, сохраняя задуманную идею, на вражеском пути предусматривается огромный пилон, преграждающий дальнейшее продвижение. В основе принята пятиконечная звезда, поэтому основание пилона и сам пилон - пятигранные. Остроконечные части площадки, на которых покоиться все сооружение, оформлены бронзовыми рельефами склоненных знамен, в композицию которых включен символический меч чекистов ( и здесь как лейтмотив пятикратно повторяется и в знаках МГБ и МВД и завершает всю композицию в руке воина-чекиста). Основанием пилона - окаменевшая стилизованная роза, на пяти лепестках которой, как на мемориальных досках рельефно изображены знаки МГБ, МВД и три текста посвящения. Вся композиция завершается бронзовой фигурой чекиста с высоко поднятым мечом, клянущегося не дрогнуть, не отступить, остановить и повернуть назад ненавистного врага.» Этот проект Коимшиди Ф.М. и получил первую премию на конкурсе.
17. Автор у проекта с сыновьями Мильтиадом и Георгием.
Для выполнения скульптурных работ, по предложению автора памятника была привлечена группа скульпторов, знакомых ему еще по Академии Художеств - М.Ю. Аникушин, М.Г. Стамов и Г.В. Косов. Представленная М.Ю. Аникушиным фигура чекиста была с развевающейся плащ-палаткой, поднятой на груди левой рукой и немного наклоненным мечом, что, по словам деда, придавало фигуре «несколько игривый характер». Эта фигура была отклонена. Из воспоминаний Коимшиди Ф.М.: «Мной была предусмотрена строгая фигура солдата, одетого в шинель, в последнем порыве, когда остается только приставить правую ногу и принять положение «смирно» - характеризуют чекиста, который в своих действиях строг и артистично не жестикулирует.»
Подробнее о строительстве памятника Чекистам можно прочитать в моем отдельном посте, посвященном работе над этим памятником с фотографиями и документами.
Открытие памятника состоялось 27 декабря 1947 года.
18. Памятник Чекистам.
А через год 22 декабря 1948 года Коимшиди Ф.М. вызвали в Управление МВД, допросили и, невзирая ни на какие доводы обвиняемого, арестовали. Через два месяца ему сообщили Постановление Особого Совещания при Министре ВД СССР от 28 января 1949 г., которым он за побег с места обязательного поселения осужден на 20 лет каторжных работ. Чекисты, памятник товарищам которых сделал мой дед, не приняли во внимание никакие доводы: ни то, что Коимшиди Ф.М. в списках переселяемых не значился, ни то, что на момент якобы совершенного преступления он имел на руках письмо, обязывающее явиться по месту работы в Краснодар, ни другие факты и свидетельские показания о том, что, находясь на оккупированной территории, Коимшиди Ф.М. относился к немцам враждебно, был связан с партизанами (в материалах дела есть сведения о том, что дед, рискуя жизнью, скрывал у себя дома раненного красноармейца - еврея по национальности, что распространял доклад Сталина и т.п.) - ни что не повлияло на отлаженную работу этой подлой машины. Так родина, а дед, несмотря на свое греческое происхождение, считал именно Россию своей родиной, отплатила ему за преданный труд.
Из воспоминаний деда: «В этом деле (которое должно храниться вечно как дело государственного преступника) находится документ под № 103. «…в закусочной на базаре Коимшиди Ф.М. показал мне доклад т. Сталина и дал мне его прочитать, после чего я ему его вернул… надо полагать, что он был связан с партизанами. Верно. Ст. уполномоченный I отделения Ялтинского ГОМВД ст. лейтенант Чикаренко». При этой встрече Свирский А. мне сказал: «А ты ведь играешь с огнем». Случай этот, как и первая встреча с немецкими фронтовиками, не может исчезнуть из памяти. Хорошо запомнился даже стол, за которым происходили эти события, и окно, за которым мелькали фигуры в военной немецкой одежде. Там же есть показания и Корягиной В.М., которая тоже утверждает, что и ей показывал доклад Сталина, и что у себя в квартире скрывал во время оккупации нашего военнопленного (еврея по национальности из Баку), и что пособничества не было.»
Об этом тяжелом периоде жизни Феофилакта Мильтиадовича есть множество газетных публикаций в волгоградской прессе и в интернете. Подробнее о материалах дела с архивом документов можно ознакомиться здесь.
Говоря о заключении моего деда Феофилакта необходимо сказать и о не менее тяжелой судьбе его жены. Моя бабушка Елизавета Ивановна с двумя детьми возраста восьми лет и одного года была осуждена условно и выслана в г. Черняховск Башкирии - на полуголодное существование.
Выжить в ГУЛаге помогло образование: Коимшиди Ф.М. был замечен лагерным начальством и вместо тяжелых работ по добыче угля работал в маркшейдерских бюро воркутинских шахт. По собственному проекту перед шахтоуправлением шахты № 26 он соорудил фонтан «Освоение Севера»: «…предусмотрел пять источников, каждый из них выплескивал воду в двух направлениях, образуя прозрачную объемную пятиконечную звезду, которая хорошо просматривалась из окон второго этажа. В центре круглой чаши бетонная плита, как плавающая льдина. В растрах водяных струй были предусмотрены в различных положениях белые медведи. Одного из них я изобразил воющим (как и я на свою судьбу). Всю композицию завершала ледяная гора, на которой покоились три фигуры (геолог, представитель науки, рабочий-строитель и шахтер). За время пребывания на этой шахте успел соорудить все, кроме медведей.»
19. Эскиз фонтана "Освоение Севера".
Также, по собственным словам деда, выжить ему помогло занятие творчеством в свободное время. Как художник, лучшие свои работы - портрет мамы и портрет жены он написал, находясь в заключении.
20. Портрет жены Елизаветы Ивановны.
21. Портрет мамы Евгении Степановны.
Не знаю, как правильно называется этот жанр - сочетание портрета и фантазий на тему памятника, разрушенного города, пейзажа или натюрморта.
22. Портрет Елизаветы Ивановны.
23. Портрет младшего сына Георгия, моего отца.
24. Портрет старшего сына Мильтиада.
После смерти Сталина, в 1954 году Коимшиди Ф.М. был освобожден "за отсутствием состава преступления", вернулся к семье, которая была в ссылке в Башкирии. Коимшиди вернулись в Волгоград.
25. После освобождения в Ялте с женой.
В 1956 году у них родилась дочь Елизавета.
26. Семья Феофилакта Коимшиди. 1960-е годы.
В Волгограде Феофилакт Мильтиадович восстановился на работе в Облпроекте. Потом работал в институте Волгоградгражданпроект и в научно-исследовательском институте ВНИИТМАШ, где организовал отдел промышленной эстетики и стал работать в сфере промышленного дизайна и графики. Участвовал в разработке проекта нового санатория Голубая Горка в Хосте.
В 1989 году через 50 с лишним лет был реабилитирован его отец Мильтиад Анастасьевич. «Как бы много ни значила реабилитация в возвращении доброго честного имени, но она никак не может заменить отобранной жизни, которая дается человеку только один раз. Пострадали же не только осужденные, но и их семьи. Семьи стали семьями врагов народа, дети стали детьми врагов народа. И все же все эти трудности не сравнимы с тем, что пришлось испытать женам и матерям.»
Всю жизнь Феофилакт Мильтиадович отдал искусству - много рисовал в акварели, занимался интарсией, работой по камню. Сделал могильный памятник своему брату Владимиру Мильтиадовичу в граните. Очень выразителен его портрет Пушкина в мраморе.
27. У могилы брата.
28. За работой над портретом Пушкина в мраморе.
29. Автопортрет в мраморе.
Кроме собственной творческой работы дед постоянно принимал участие в конкурсах проектов различных памятников. Среди них особое внимание он посвятил проекту памятника Жертвам политических репрессий. На мой взгляд, это - одна из лучших его работ, да и не могло быть иначе, ведь в этот памятник, в том числе памятник и его отцу и дяде, он вложил всю свою душу. Проект назывался «Фонтан слез». Опять же никто лучше автора не опишет свою идею:
«Как лебединую песню лелею надежду доработать памятник Жертвам политических репрессий, где самим композиционным решением заставил бы каждого посетителя, каких бы политических убеждений он ни придерживался, склонить свою голову. Первейший долг всех детей, всех поколений, людей всех национальностей, всех вероисповеданий - похоронить своих умерших. Мы не знаем, где и как были преданы земле более шестидесяти миллионов жертв, невинных политических заключенных. Где лежит их прах? Судьба их решалась в тюремных застенках, в суровом Заполярье и знойных песках, на строительстве «великих строек», каналов, электростанций, предприятиях химической промышленности, на урановых разработках, лесоповалах и глубоких шахтах. Наш долг - установить им почетный некрополь - пусть они покоятся, омываемые слезами поколений.
В Фонтане слез, как в огромной чаше, переполненной горем, отдельные слезы собираются в сплошной поток и далее, ниспадая по ступенькам (в которых предусмотрена дополнительная подпитка) своим шумом, магическим влиянием привлекут внимание и создадут минорное настроение. Круглая форма бассейна - как замкнутое пространство, как безвыходное положение, как тюремный двор, где по кругу ходят арестанты, и как цветок, на лепестках которого запечатлены отдельные эпизоды видов деятельности заключенных. Все они объединены одним лейтмотивом, где продолжение кремлевской стены в виде колючего ограждения окутало всю страну от внешнего мира. Остроконечные завершения этих лепестков (из красного гранита) как языки пламени взывают, моля о реабилитации. Парные фигуры детей, получивших такое тяжелое наследство, посвящены поколению, которому предстояло обустройство будущей своей жизни. В конце аллей, подходящих с четырех сторон и образующих в плане крест, установлены урны с условным прахом погибших при репрессиях. Площадка вокруг фонтана окаймлена кольцом плакучих ив, розарием, и садово-парковыми скамьями.»
К сожалению, данный проект не прошел конкурс. Идея фонтана, увековечивающего память, на мой взгляд, очень оригинальна и намного больше выражает скорбь по утратам близких, чем те три камня, которые образуют этот памятник сейчас. Если бы не соответствующая надпись, вообще бы не было понятно, что это за камни, и откуда они здесь.
30. Проект памятника Жертвам политических репрессий. "Фонтан слез". Очень жаль, но лучшего фото у меня почему-то нет.
Надеюсь не сильно утомить вас, читатели, но хочу опубликовать как можно больше работ Феофилакта Мильтиадовича.
31.32. Студенческая графика.
33. Автопортрет в акварели 1934 года.
34. Автопортрет с черепом 1989 года. (Помните 10 фото?)
35. Мой портрет в спортивном костюме. :))) 1986 год. Мне было 11 лет. Помню, как мучился позировать. :)))
36. Еще один автопротрет. 1990-е или 2000-е
Различные проекты:
37. Это дипломный проект Морского вокзала в Петербурге.
38. Проект сельского киноклуба.
39. Проект санатория "Голубая горка" в Хосте.
40. Неизвестный проект в стиле ампир.
41. Интересный эскиз
42. Вот так дед оформил титульный лист фотоальбома, который подарил мне на день рождения.
Еще дед рисовал такие экслибрисы:
43
44
45
Также увлекался интарсией - инкрустациями из деревянного шпона. На память о нем у меня остались вот такие прекрасные нарды:
46
47
Феофилакт Мильтиадович Коимшиди умер 27 декабря 2005 года, похоронен в Волгограде. Жизнь его, как видим, была очень сложной. Перенеся такие потери, сам проведя пять с лишним лет в сталинских лагерях, он не озлобился на людей, сохранил веселый характер и человеческие чувства, в трагических событиях, произошедших в его жизни, винил всегда лично Сталина и его подручных. Несмотря на это, сам Феофилакт Мильтиадович считал себя счастливым человеком: детство провел в красивейших местах Кавказа, учился в самой престижной высшей школе страны, всю жизнь занимался любимым делом, воспитал троих детей - разве не это человеческое счастье?
48. Преемственность поколений.
49. Наверное, это последнее фото моего деда Феофилакта Мильтиадовича Коимшиди перед смертью. Фото сделано leover, за что ему огромное спасибо. Взято отсюда.
Необходимые ссылки:
1. Статья в Википедии.
2. Воспоминания Комшиди Ф.М. - много интересных фактов биографии, описание жизненного пути, работы, заключения, борьбы за освобождение и реабилитацию. Рекомендую.
3. Пост об отце моего деда Коимшиди Мильтиаде Анастасьевиче.
4. Пост с фотографиями деда в разрушенном войной Волгограде.
5. Пост о строительстве памятника Чекистам в Волгограде.
6. Фотопутешествие деда в Питер 1973.
7. Фотопутешествие в Афины 1982.
Добавить в друзья - подписаться на обновления.